Холодно было

                Нам не дано предугадать,
                Как слово наше отзовется
                Ф.И.Тютчев, «Нам не дано предугадать...» 


 

Ноябрь в Виннице выдался неправильный: восьмого числа, после парада, уже шёл мокрый снег. Несколько дней шёл... Я решил под такое настроение прогулять занятия в институте. Несколько дней. Сестра была довольна — ужас! Потому что решалась проблема сидения с племянником, Сашкой (теперь — майор МВД, а тогда — непоседа, только научившийся говорить). Покормив племяша (сестра собиралась на работу), собрался выключить телевизор и укладывать спать тёзку, и вдруг, в утреннем выпуске: «После долгой и продолжительной болезни... скоропостижно... Верный сын... Леонид Ильич...». Это — сенсация, думаю. А ведь занятия уже начались, — и никто не знает!..

Сказав сестре на ходу, что её военпреды никуда не денутся, а танки без подшипников никуда не уедут, я кинулся в родной вуз. Успел как раз ко второй паре. Быстро сообщив новость завсегдатаям институтского крыльца (двухэтажный "сталинский" портик с колоннами — крыльцо!), кинулся в аудиторию. Ждали лектора — то ли дифференциальная геометрия ожидалась, то ли функциональный анализ, не помню... За пять минут новость знал уже весь поток физмата, все четыре группы, все, кто пришёл на пары... Сидим, значит, оживлённо "слушаем" лекцию, к чему препод абсолютно не привык (все почти спали минут через пятнадцать после начала). Под конец полупары открывается дверь в аудиторию, и входит декан, Андрей Прокопович, анализ-один, с каким-то неизвестным мужиком, который остаётся у двери. Декан заводит пластинку:

— Э-эээ, м-да, м-да, товарищи (правда, на чистейшем украинском языке), у нас произошло неприятное происшествие, — (ну, думаю, знают, — сейчас объявят траур и отпустят по домам), — среди наших студентов нашёлся негодный человек, который распустил по вузу провокационные слухи. Причём, сделал это так как-то,... — в паузе, видимо, подбирал слово по;бразнее. Но не нашёл. — ...про руководителя нашей партии, про... — а у самого не хватило смелости назвать фамилию «вождя», — …в общем, если он сейчас встанет сам и пройдёт с нами, то так будет лучше! Мы догадываемся, кто это, но будет лучше, если он выйдет сам... — и отвернул лицо, уперев глаза в дальний угол длинной низкой лекционки...

Я похолодел. Ни хрена себе, думаю, теперь это уже — что?.. Может, думаю, с телевизором — мне приснилось. А может, телевизор испортился? Я стал медленно увеличиваться в росте, как от первой затяжки первой в своей жизни сигареты… Реальность происходящего в аудитории явно была параллельна той, из которой пришёл я. Так — не бывает…

— Мы только хотим узнать, зачем этот человек слушает вражеские голоса (ни хрена себе — вражеские!) и распространяет слухи. Само собой, человек будет наказан... — дальше наступила действительно мёртвая тишина, минуты на три... — ...ну, я не могу долго ждать, и товарищ вот, тоже — занятой человек... Разумеется, этот человек, …этот студент, — уточнил с намёком декан, — будет наказан...

Тут ко мне поворачивается Зинка, розовощёкая красавица, у которой я постоянно занимал деньги, и шепчет:

— А шо, по телеку — таки действительно было?

— Ага, — выдохнул я, — шоб я так жил...

— Интересно, как они будут наказывать диктора?

Я удивлённо повернул к ней голову, и, наверное, лицо моё показалось ей ужасно театральным, как у Крамарова в «Неуловимых мстителях», потому что Зинка, гладя на меня, заржала, закрыв лицо ладонями. Почти сто человек р;зом повернулись в нашу сторону... Пи.дец!

Дальше — мхатовская пауза, как будто «низы — не хотели, а верхи — не могли»…

Тихо заскрипела дверь аудитории, в неё бочк;м вошёл парторг института, подошёл на цырлах к декану и с высоты своих ста восьмидесяти пяти сантиметров что-то прошептал ему в ухо (как будто откусывал его). Декан побледнел, потом ему стало явно жарко, глаза увеличились, он кивнул и медленно изрёк:

— Э-эээ, м-да, м-да, ладно... — и, повернувшись к лектору, еле слышно (мне потом рассказали), — всё хорошо, м-да, м-да, в порядке всё: действительно, умер Леонид Ильич Брежнев. Вы тут пока спокойно позанимайтесь (интересно, чем "по"заниматься?), а мы дополнительно... потом... скажем...

Мы, в середине и в конце аудитории, не слышали последних фраз, но только увидели, как незаметный человек, парторг и декан гуськом мелкими шажками вышли и оставили нас в непонятках...

— Ни х.ра себе, Саня, — передумали! — я не видел, кто это мне подарил надежду, но почувствовал, что мне о-хре-нительно повезло. И ещё я как-то сразу понял: держава явно не успевает и даёт сбои — по полной... Видать, недолго этой машине осталось!..

— Можно, я выйду? В туалет? — мне очень хотелось перекурить с нашими, из СТЭМа. Впрочем, отлить тоже не мешало: холодно было...

 13 февраля 2011 в 18:28