Возвращение ожившего аникена

                ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЖИВШЕГО АНИКЕНА

                Посвящается реформе МВД
                и преобразованию
                «Милиции» в «Полицию».

ЧАСТЬ 1: Утреннее затишье в начале трудового будня обычного детектива провинциального УВД

    Это был самый обычный день. Самое обычное тихое утро самого обычного начала рабочей недели в совершенно тривиальном государственном учреждении. В милиции, одним словом. Хоть это заведение и выступает «ОРГАНОМ внутренних дел», но в плане бюджетности, бюрократизации канцелярского аппарата, долготы трудочасов и (упаси, Господь!) взяточничества, с которым в этом заведении велась беспощадная борьба «по всем фронтам» (как записано во внутреннем приказе № 227-Б), так вот, – во всех таких типовых аспектах эта «милиция» была абсолютно обыкновенной «милицией» в череде госучреждений. Но была, впрочем, одна особенная достопримечательность подразделения МВД, выгодно отличавшая его ото всех подобных.
    О, нет-нет! Подобным этому УВД нет и не будет! Оно вне конкуренции. Потому в его рядах служил детектив Лукин – человек невероятных способностей в области расследования всякого рода криминала, о чём гордо свидетельствовала почётная грамота за подписью самого министра внутренних дел, висевшая на стенке, а так же скромная фотокарточка в рамке, на которой Лукин и его помощник Фёдор запечатлелись с первыми лицами государства. Было одно запутанное дело, в котором Лукину удалось докопаться до истины, но речь о другом.
    Это был самый обычный день, наполненный благодатной тишиной. Детектив Лукин, как всегда, спозаранку  вошёл в свой кабинет. Он всегда приходил рано. Но сегодня он явился на рабочее место ну очень рано. Даже ещё не успевшие завершить своё ночное дежурство милиционеры были порядком удивлены. Но что говорить о простодушных представителях УВД! О, их работа проста, незатейлива и не предполагает духовного самосовершенствования. Легавые – что тут скажешь. Но Лукин! Лукин нет. Этот прозорливый сотрудник не зря был лучшим детективом в своём участке. Умён. Красавчик. А какие усы!.. Но это всё эпитеты, мало имеющие отношение к делу. Ведь наш детектив был воодушевлён.
    Всю ночь он не смыкал глаз.
    Он читал. Читал «Проект закона о преобразовании милиции в полицию». Вчера, если честно, он и не думал утруждать себя чтением всяких газет там, но… чисто случайно: рухнув на диван после тяжёлой смены и уже собираясь вздремнуть, взгляд Лукина упал на газету, которую он захватил с работы, а дома небрежно бросил под ноги…
    Там был он: законопроект.
    Лукин читал и читал. Прочитал всю газету. Потом перечитал. Стал осмыслять. Думать. Напряжённо и натужно. Потом ещё раз прочёл газету. Потом подумал: «Так это что ж получается: я теперь из «мусора» в «копа» превращусь?» И, простояв в мечтательной задумчивости до четырёх утра, произнёс с довольной улыбкой:
    – Наконец-то! Сбылась моя детская мечта!..
    Не мешкая, Лукин обулся (одеваться не пришлось, так как он и не раздевался), захватил с собой какие-то бумаги, извлечённые им из шкафа, и на всех порах полетел на работу…
    Конечно, сложно назвать начало рабочего дня «обычным», когда ты приходишь на службу не в восемь утра, а на три часа раньше, но счастливые часов не наблюдают. А Лукин был именно таким – счастливым-счастливым. Он стал украшать свой кабинет в соответствии с грядущими модернизациями: на место над головой (ну, что под креслом, когда сидишь на нём) торжественно был водружён плаката Робокопа. В самой известной позе: он там с пистолетом стоит, вроде как, достал его, и стрелять собирается. Вот его-то детектив и приклеил скотчем. На входную дверь с внутренней стороны был прицеплён раритетный плакат 1989-го года (таких теперь не найти, разве что в Интернете, но это же не то) с Мэлом Гибсоном и Денни Гловером в образах крутых полицейских из фильма «Смертельное оружие». То ли «1», то ли «2». В фоторамку, стоявшую на столе, был помещён любительский снимок Танго и Кэша, да-да, тех самых героев в исполнении Сталлоне и Рассела…
    Лукин модернизировал свой кабинет.
    Он мечтал.
    Именно в мечтательной позе на фоне окон, глядя в какую-то призрачно-мерцающую даль, доступную только взору Лукина, в полной тишине и застукал детектива его помощник Фёдор, открывший дверь кабинета, зевая при этом во весь рот. Федя всегда по утрам зевал. Он был молод и ни физических, ни  психических сил не хватало на раннеутреннюю бодрость.
    Организм молодого и растущего помощника ещё не пробудился окончательно.
    И вот Федя, с большим зевком на рту, распахнул дверь, да и так и остался стоять с открытой «варежкой».
    – О, – подивился Фёдор через несколько секунд кабинетным перестановкам в интерьере рабочего места, – а что за праздник?
    Лукин обернулся на помощника и важно произнёс:
    – Перемены, мой друг. – Потом помолчал и добавил: – Перемены, – и продолжил протирать окна.
    Фёдор ничего не понял, по утрам он плохо соображал, вошёл в кабинет и ещё больше поразился: плакаты с заморскими киногероями, чистота, порядок… Ну, не рабочий кабинет, а просто чудо какое-то! В таком месте и трудиться приятно. Вкалывать, горбатиться, гнуть спины, надрываться…
    – А что, у нас теперь президентом робот стал? – спросил Федя, заметив плакат на месте, где висел портрет первого лица страны.
    – Это, Фёдор, – начал свою речь детектив, подойдя к изображению Робота-полицейского, – Робокоп – символ беспристрастности, неколебимости, справедливости и неподкупности правовой системы. Это, это… закон и порядок… – Лукин стал бережно поглаживать плакат. – Это…
    Лукин опять ушёл в мечтания, из которых его извлекла реплика Феди:
    – Игорь Петрович, а Вы слышали, что мы скоро полицейскими станем? Вчера по телику сказали…
    – Да, Фёдор, да. Вот я в преддверии этой глобальной перестройки всей системы внутренних дел, в знак солидарности и согласия с предстоящими изменениями решил начать с себя. Со своего рабочего места.
    – Аааа, – понимающе, через зевок, протянул Фёдор, усевшись за свой уже изрядно преображённый Лукиным столик, – теперь понятно, зачем все эти копы…
    – Что ты! Что ты! – с экспрессией вырвалось у Лукина. – Это же герои! Лучшие полицейские! Теренс Хилл, – начал перечислять детектив, активно жестикулируя, – Клинт Иствуд…
    – Пол Хоган, – вставил Фёдор.
    – Что Пол Хоган? – сбившись с мысли, спросил Лукин.
    – Да не, просто… – Федя потянулся. – Я слышал что-то про такого актёра…
    – Так, – вдруг решительно произнёс детектив, поняв, что его помощник ещё не проникся идеями модернизации, – давай, помоги-ка мне шкаф передвинуть…
    На лице помощника после слов шефа на одну микроморщину стало больше.
    – Ну, Игорь Петрович, ну, рабочий день ещё только-только начался, я ещё толком проснуться не успел, а Вы силовые нагрузки… а нам же ещё работу работать: у нас вон кража со взломом, – Фёдор начал вытаскивать из своего стола папки и нераскрытыми делами, – угон автомобиля, две штуки, и даже…
    Лукин не дал продолжить помощнику:
    – Модернизация не терпит отлагательств! Здесь и сейчас! И начать нужно с себя! Прежде всего, с себя! Потому что всё, прежде всего, нужно делать для себя и хорошо! И если в чьей-то душе от твоих дел пробудится искреннее сочувствие, то ты – не зря ринулся в дело и…
    Прожужжавший над ухом комар, охладил словесный импульс Лукина, он отмахнулся от надоедливого насекомого, фразу так и не закончил, ухватился за шкаф, помощнику велел взяться с другого конца, и они потащили. Из одного конца – в другой…
    Ах, комарики, комарики, чудо-насекомые, с острым жалоносиком, кровопийцы вы окаянные! Моя б воля – всех бы вас по ладони размазать. Но нет же! Летаете вы, кусаете животных разных, плодитесь… Но мы вас били, бьём и будем бить… И детектив Лукин тоже.
    Уже подтащив шкаф с папками, делами, рапортами и прочим оперативно-следственным, они хотели поставить его по правую сторону от входа, как комар (как будто, гад, ожидал самого ответственного момента) подлетел к уху Лукина и стал ему досаждать. Нет, детектив бы никогда не допустил опрометчивости, он в таких переделках бывал, у него такой опыт! Но тут… рефлекторно… на уровне бессознательного…
    Опорная рука сама отмахнулась от комара. Шкаф качнулся, и его повело на Лукина. Он почувствовал всю тяжесть затеянной перестановки.
    – Ай, чёрт, падает, падает… – пропищал Федя.
    Лукин бы удержал. Удержал бы. Уж он-то точно знает, что удержал бы и поправил бы положение. Он-то в своих силах-то… само собой.
    Лукин просел. Чтобы устоять, он сместил центр тяжести на другую ногу, а вторую отвёл назад. К самой двери…
    И надо же было, как назло, в этот момент двери динамично открыться и угодить в ту самую движущуюся ногу.
    Шкаф грохнулся. Раздалась непродолжительная, но внушительная матерщина. Фёдор в момент падения шкафа отскочил к окну.
    Лукин выкарабкивался из-под кип бумаг и бранился.
    – Фёдор, ну, что же ты?! – хотел, было, посетовать детектив, но вовремя заметил на пороге своего кабинета скромную женщину пенсионного возраста.

ЧАСТЬ 2: Заявление о пропаже

    Скромная женщина пенсионного возраста смущённо созерцала открывшийся перед ней пейзаж: Лукин сидел на полу, стряхал с себя пыль и отшвыривал свалившиеся на его голову бумаги, а Фёдор широко улыбался, стоя у окна. Женщина немного удивилась картине, улыбнулась, покраснела, заикнулась (видимо, у неё была заготовленная фраза, но сбилась) и сделала шаг вперёд.
    Рука Лукина крепко сжимала папку с каким-то нераскрытым делом, когда женщина переступала порог его кабинета. А потом отпустила документ. Природная сдержанность детектива в очередной раз спасла его от опрометчивого поступка. Было бы глупо, если бы папка с бумагами угодила в законопослушную налогоплательщицу, из взимаемых платежей которой и складывается зарплата государственных служащих. И Лукина в том числе. И даже его помощника. Хотя у помощника папа – депутат, и «официальный доход» Фёдора не очень заботил. Так вот. Женщина ступила, сотрудники правоохранительных органов, то бишь детектив и помощник, заметили её, и в кабинете повисла непродолжительная, но таки конфузная пауза.
    Женщина хлопала своими широкими выразительными глазами, Фёдор улыбался, Лукин сидел на полу с серьёзным видом. Будто так и надо.
    Молчание не могло длиться вечно, потому что оно не соответствовало современным требованиям интеграционных процессов. Детектив это хорошо понимал. Нужно было быстро откликнуться так, как того требовала модернизация, и он, спустя несколько секунд, произнёс:
    – Я Вас слушаю.
    Женщина ещё больше покраснела, но промолвила:
    – Ой, я, наверное, кабинетом ошиблась…
    – Да с чего же Вы так решили? – благодушным тоном спросил Лукин и поднялся на ноги. – Может, Вы действительно к нам, – сделав это предположение, детектив посмотрел на помощника, и тот добавил, заметив взгляд начальника:
    – Да, что у Вас?
    Женщина, вся в волнении, начала нервически подёргивать лямку сумки, что висела у неё на плече, и говорить:
    – Понимаете, меня к вам дежурная направила…
    «Ага, – пронеслось в голове Лукина, – «дежурная» - значит, Зиночка, значит, опять ещё никто на рабочее место, кроме меня, не вышел, она всегда в таких случаях ко мне посылает, так-так…»
    – Так что у Вас конкретно? – спросил детектив.
    – Мне бы заявление о пропаже человека подать… сын уже неделю дома не появляется…
    Женщина замолчала. Она смотрела то на детектива, то на его помощника, ища в их глазах сострадание, понимание и надежду. Лукин это хорошо понял и поспешил отвести взгляд на Фёдора. Тот улыбался.
    Детектив почесал затылок, стоя посреди бедлама, к которому привела его посильная попытка изменить что-либо в правоохранительной системе к лучшему, дёрнулся, было, вправо, потом влево, да так и остался стоять на месте.
    – Заявление, значит, подать хотите? – переспросил Лукин.
    – Да! – звучным контральто вырвалось у женщины.
    Лукин как-то заволновался. Это продолжалось всего каких-то пару секунд, но в его душе за столь короткое время прошла колоссальная работа. Судите сами. Надо было разрешить провокационную дилемму: с одной стороны, модернизация и её идеалы, провозглашённые главой государства, а с другой – служебный долг. «Модернизация не терпит отлагательств», – несколько раз прокрутилось в мозгу Лукина. Но ведь «усовершенствование работы», «увеличение скорости и объёмов труда», «незамедлительный отклик на призывы граждан» – всё это и многое другое и были постулатами, при воплощении в жизнь которых только и возможно изменение «милиции» в «полицию». Но выражение «доведение начатого до конца», которое в газете было выведено красными буквами, так и встало пред левым глазом Лукина. Потому что правый он решил потереть пальчиком, чтобы завуалировать своё смятение. Получается, если он сейчас примет заявление, то начнёт новое дело. Но у него разных незаконченных много, а тут ещё кабинет не преображён. Но и отказать скромной женщине в бежевом пальто, бежевых полусапожках, с бежевой сумкой на плече (да она вообще вся была какая-то бежевая) тоже было нельзя. Если бы не эта чёртова газета с её статьёй! Было бы проще, если бы всё было по-старому…
    Но коли уж решился соответствовать будущим преобразованиям, то не суй голову в песок!!!
    Лукин принял правильное решение:
    – Вообще-то у нас тут мероприятия намечаются…
    – Вы заняты? – с волнением в голосе произнесла женщина.
    – Но это не помешает нам разрешить Вашу проблему. Проходите.
    Лукину стоило призвать на помощь себе всю свою ловкость, чтобы довести женщину до стола помощника. Тот уже уселся, улыбнулся подошедшим и положил перед женщиной бланк-шаблон заявления о пропаже.
    Женщина села перед Фёдором и вперилась в бланк-шаблон. Лукин тем временем занял своё рабочее место, которое находилось за спиной женщины. А та смотрела в бланк и дивилась: «Надо же до чего дошёл прогресс! И не надо своим корявым почерком бумагу марать, так только, пару слов впиши, и время не тратишь, и быстро, кажется, жизнь налаживается…»
    – Вы заполнили? – спросил Лукин.
    – Ах да, сейчас-сейчас, – сказала женщина, посмотрев на Лукина, а потом принялась вписывать данные. Ей это даже понравилось: быстро и не надо выдумывать, как да что писать. И действительно: текст заявления был набран в текстовом редакторе и распечатан на принтере, шапка готова, нужно только пробелы заполнить: указать адреса, телефоны, своё ФИО, ФИО пропавшего, год рождения, ориентировочную дату исчезновения и время, срок, поставить число и подпись. А всякие такие фразы типа «я, прошу принять заявление о пропаже» и прочее – уже напечатано. Даже подпись следователя уже стоит! Удобно.
    Женщина заполнила и отдала бумажку помощнику со словами:
    – И давно у вас такие бланки придумали?
    Фёдор заулыбался:
    – Это моё нововведение, чтобы люди не волновались, не путались, я и предложил такую схему подачи заявления.
    Фёдор принял заявление и хлопнул по нему печатью.
    Женщина встрепенулась и произнесла, глядя на Фёдора, который передал заявление Лукину и вернулся на своё место:
    – Какой Вы сообразительный сотрудник милиции.
    Помощник детектива радужно улыбнулся женщине, а его начальник сказал, держа заявление перед своим лицом:
    – Да, помощник у меня новатор ещё тот. – Лукин положил бумагу на стол. – Идите ко мне.
    Женщина пересела на стул возле стола детектива.
    – Выходит, у Вас пропал сын? – спросил он.
    – Да, он у меня вообще-то в столице работает охранником…
    – Так, это уже кое-что, – слегка перебил женщину детектив и обратился к помощнику: – Фёдор, ты записываешь?
    – Да, мой генерал! – отчеканил Фёдор и показал диктофон.
    – Отлично. Продолжайте, – обратился Лукин к женщине.
    – Вот… у него график двое суток через четверо. Он в четверг и пятницу на той неделе работал, а в субботу должен был приехать, я ему позвонила, а он сказал, что его один день подработать попросили. И вот сегодня уже среда, а от него ни слуху, ни духу. Я ждала, ждала, подругам всем рассказала, а они сказали, троё суток нет – надо писать заявление, всё-таки столица – город криминальный. Я всех, кого могла на уши подняла, никто не знает, где он да что с ним, вот решилась к вам…
    – Вы ему звонили? – задал вопрос Лукин.
   – «Абонент недоступен», у него два номера мобильных, ни по одному не доступен. Как сквозь землю провалился.
    – Ну, не волнуйтесь, мамаша, и из-под земли достанем, такая уж у нас работа, – попытался как-то успокоить безутешную мать детектив. Но женщина в эту минуту была Дзэн:
    – Да я уже спокойна. Четыре таблетки пустырника, волокардин, корвалол, валидол, шалфея попила перед тем, как к вам идти. Думала, не подействует, а вот теперь тут какую-то теплоту ощущаю, – женщина поводила рукой в области груди.
    Лукин прищурился после слов женщины и с подозрением спросил, поглядев краем глаза в заявление:
    – А сыну Вашему тридцать пять лет, да?
    – Да.
    – Винцом не балуется? Или чем ещё?
    – Что Вы! Упаси Боже! Даже не курит. Он у меня спокойный, хозяйственный, плотник по образованию. Неустроенный только семейно, а так нет, только по праздникам чуть-чуть выпивает.
    – По праздникам, говорите?
    – Да…
    Лукин повергнул голову к окну и стал перечислять:   
    – Тридцать пять лет, не женат, вредных привычек не имеет, работает в столице охранником…– Детектив вернул взгляд на женщину: – А где работает сынишка конкретно?
    – Какое-то частное охранное предприятие.
    – А какое именно, не знаете?
    – Не, знаю только что их направили завод какой-то охранять, с таким названием ещё старомодным, как же его… а, во, «Советский пролетарий», точно!
    «Н-да, – заметил про себя Лукин, – немодерновое названьице».
    – А адрес этого завода, телефоны, телефоны коллег – этого у Вас, естественно, ничего нет? – спросил детектив.
    – О-о-о, какое там! Он за последнее время столько этих работ сменил… я и не поспеваю за ним, то на одной, то на другой.
    – Так, ясно. Найдём этот завод, название что-то знакомое… А раньше с ним такого не бывало, чтобы пропадал так надолго?
    – Ну, если только в юношеском возрасте, лет двадцать назад, в переходный период у него склонность к бродяжничеству проявлялась, но потом ПТУ, армия – образумился, а тут пропал…
    – Ну, что же, мамаша, всё ясно, заявление у Вас принято, показания сняты, прошу подпись протокола, – Лукин протянул пустой лист.
    – Но тут же пусто, – пришла в некое замешательство женщина и поглядела на Лукина.   
    – О, пустая формальность, мы с помощником инновационный метод ввели: сначала мы записываем показания на диктофон, а потом пропускаем запись через компьютерную программу, которая преобразует аудиофайл в текст. Быстро и удобно. Теперь уж точно никакая деталь не упущена, и мы без промедления можем начать расследование!
    – О какие вы тут прогрессивные… ну, ладно. – Женщина расписалась. – Можно идти?
    – Да-да, – Лукин вышел из-за стола и предложил даме ручку. Та поднялась, и он повёл её к выходу.
    – А скажите, – начала женщина по пути из кабинета, – вы как будете, прям со столицей связываться, на завод…
    – Само собой, пробивать ЧОП, делать официальный запрос, завод этот…
    – А. – Женщина окончательно уверилась в искренности и профессионализме следователя.
    Уже перед самой дверью Лукин вручил ей визитку:
    – Вот, здесь указан мой номер и моя фамилия, звоните, если появятся новые сведения.
    Женщина прочитала по слогам:
    – Де-тек-тив Лу-кин… Так это Вы тот самый Лукин, который…
    – Да-да, это я, – прервал её детектив, выпроваживая за порог.
    – О! Как же мне повезло! – обрадовалась она.
    – Вы и представить не можете, – произнёс детектив и закрыл за женщиной дверь.
    Лукин воззрился на Фёдора с нездоровым блеском в глазах.
    Фёдор заметил это и тут же убрал ноги со стола.
    – Что? – спросил помощник с недоумением.
    Лукин буквально подлетел к нему и начал:
    – Федя, ты представляешь?! Какое дело! Какое дело! Столица! Завод! – Лукин стал кружиться, пританцовывая. –  Эх-хе-хех! Да тут вплоть до… хотя не надо, я сам, я всё сам… – Резко повернувшись к помощнику, он сказал: – Быстро! Собирайся! Я знаю, что делать!
    Лукин полез зачем-то в ящик своего стола. Федя поднялся. До него не доходили порывы шефа.
    – А как же модернизация? – изрёк Фёдор и указал на опрокинутый шкаф.
    – Ай, Фёдор, не до мелочей! Шкаф – это только предмет интерьера, а модернизация требует быстроты и скорости… – Поглядев на Фёдора, Лукин подошёл к шкафу и произнёс: – Милый шкаф, верой и правдой ты молчаливо служил, бог его знает сколько лет, на благо охранения законности в океане криминала… ааа… – Детектив махнул рукой и вновь вернулся к ящику стола.
    – А как же другие дела?
    – Федя, Федя, – сказал, копаясь в ящике стола, детектив, – дела давно минувших дел, преданья старины глубокой…
    – Чё, – непонимающе задал вопрос помощник, – за давностью лет?..
    Лукин посмотрел на него:
    – Эх, ты не понял ничего, – и на этих словах детектив положил перед Фёдором старую упаковку из-под чебурека, на которой красовалась надпись «Советский пролетарий».   
    
ЧАСТЬ 3: Бомж в ларьке

    Детектив и помощник месили своими стопами первозданную осеннюю слякоть, скопившуюся на земле из-за мелкого моросящего дождичка, неожиданно начавшегося в десятом часу утра, как это часто бывает на данной широте планеты Земля. Они куда-то шли. Точнее, это Лукин вёл куда-то Фёдора, а тот, припрыгивая, дабы избежать пачкания в грязных лужах своих новёхоньких брэндовых итальянских демисезонных полуботинок, за которыми он мотался в Милан в прошедшие выходные, плёлся за своим начальником.
    – Товарищ Лукин! Ну куда в самую-то грязь лезем?! – посетовал Фёдор.
    – Фёдор! – торжественно, не сбавляя ходу, объявил детектив. – Грязь – суть прах зловонный, а главное – чистота помыслов и деяний!
    – Но можно же на машине! Я же на машине!
    Да. На День рождения отец подарил Фёдору машинку одной очень-очень известной марки. И очень дорогой.
    Очень!
    – Вот любишь ты, Фёдор, деньгами сорить. Зачем пачкать машину, когда можно пешком пройтись?
    – Да мне дешевле в автосервисе её помыть и заново покрасить, чем новые ботинки покупать! Что теперь с этим делать?
    Лукин обернулся и увидел, что Фёдор стоит посреди лужи по щиколотку в воде и озирается по сторонам.
    – Вот блин, – сказал Фёдор, заулыбался и подошёл к шефу. – Мы хоть куда идём-то, может, объясните?
    – Пошли, тут близко – произнёс Лукин и повёл своего спутника дальше. – Ты хоть знаешь, что такое этот «Советский пролетарий»? – неожиданно через пару минут пути задал вопрос Лукин.
    – Нет, – в небольшой растерянности ответил Фёдор.
    – Вот! – Лукин вынул из кармана обёртку, которую нашёл в своём столе, и дал её Феде. – Прочитай-ка.
    Помощник взял и начал вчитываться:
    – «Чебурек»… завод… со… а! Я понял! – воскликнул Фёдор, оторвавшись от обёртки. – Это же… – но закончить не успел, так как оступился и рухнул в лужу. Оступился. А в провинциальном городке под ноги – глаз да глаз, в оба глядеть надо, а то так же можно…
    – Фёдор, не время, – сказал Лукин, помогая помощнику выкарабкаться и кое-как очиститься, – опять ты балуешься, я вот твоему отцу расскажу, что ты дорогие вещи пачкаешь…
    – Да не, я понял! – поправляясь и вытирая грязь с лица, проговорил он. – Это был завод по производству чебуреков!
    – Во, правильно, – согласился Лукин и забрал у помощника обёртку, – но это не просто завод, он был единственным и крупнейшим в стране. Первым в таком роде. Все республики обеспечивал своей продукцией и специализировался на чебуреках.
    – Забавно, целый завод только чебуреки лепил…
    Они продолжили путь после замечания Фёдора.
    – Да, это сейчас кажется, странным: только чебуреки. Но тогда, по тем времена это был очень прогрессивный маркетинговый ход…
    – Марке… ти… – хотел переспросить Фёдор, но запутался в произношении.
    – «Советский пролетарий» не только лепил, но и пёк, и упаковывал и сам же продавал. Целая сеть фирменных ларьков была по всей стране. А какие это были чебуреки! – с чувством ностальгии произнёс детектив. – Фёдор! Ты таких и не едал!
    – А Вы?
    – Было дело, было дело… – и мыслями Лукин перенёсся в свою молодость, когда он был ещё юнцом безусым. Он как будто похорошел, кожа засияла, усы приподнялись, и сам он стал весь ещё более величавый и красивый. Фёдор чуточку удивился заметным переменам в образе Лукина, но долго на этом зацикливаться не стал. А Лукин продолжил вспоминать вслух:
    – Какие это были чебуреки! Сочные! Вкусные! Ароматные! Весь город сбегался к ларьку, чтобы вкусить, вкусить эту райскую выпечку…
    – Так чё, и у нас в городе ларёк такой был? – прервал полёт мысли детектива помощник.
    – А, да, – спустившись с небес на землю – произнёс Лукин. – И до сих пор есть.
    – Есть? – удивился Фёдор. – А почему же я о нём ничего не слышал? Вот эти фирменные магазины по продаже изделий нашего бывшего мясокомбината – это я знаю, они почему-то до сих пор продают сосиски, хоть завода и нет больше, а про ларёк чебуреков я не знаю.
    – Оно и понятно. Ты ещё пешком под стол ходил, когда завод перестал поставлять товар в наш город.
    – Так он закрылся что ли?   
    – Не, просто в экономике страны начались проблемы, рецессия всякая, в школе, наверное, проходил на уроках Истории.
    – Ну, чё-то такое, вроде, объясняли нам…
    – Ну вот, обороты производства снизились. Упали. Но я не слышал, чтобы закрылся завод. Так, на столицу работает, к столу высокопоставленных чиновников подают…
    – Надо у отца спросить, он там в Думе, думаю, пробовал…
    – Не думаю, – скептически произнёс Лукин и остановился.
    – А чего мы встали?
    – Пришли.
    Они стояли в центре города перед крупным офисным зданием с задней его стороны, с которой этот жилой дом девятнадцатого века (круто модернизированный под службы и офисы) больше напоминал тюрьму, чем бизнес-инкубатор: стены из тёмно-красного кирпича и решётки на окнах производили соответствующее впечатление. Но видели бы вы, что творилось за хилым металлическим забором, которым прилегающую зону к зданию сделали отчуждённой!
    Фасад был в порядке. Современный. Даже футуристический. Работал дизайнер. А на зад денег то ли не хватило, то ли пожалели… В общем, заросло там, не пройти, не пролезть, забор поставили, чтобы прикрыть, да чтоб беспризорники не лазали. И так сойдёт. Для сельской-то местности.
    Именно там и стоял некогда фирменный ларёк одного канувшего в Лету бизнеса завода.
    – Мы чего, туда что ли полезем? – задал вопрос Лукину Фёдор.
    – Именно, – ответил тот.
    – Но там же не пройти: кусты, деревья, строительный мусор, зараза всякая, грязь…
    Лукин с пониманием посмотрел на Фёдора, отечески похлопал его по плечу и сказал:
    – Надо, Федя, надо. Такая уж у нас служба.
    И Лукин стал отгибать металлический лист, чтобы протиснуться на территорию забвения…
    – Но зачем? – не понимал Фёдор, помогая отгибать лист. – Что нам это даст? Какой-то заброшенный ларёк? Что мы в нём найдём? Да и там ли он?
    – Там-там, – силясь, произнёс Лукин, – из окон моего дома в бинокль хорошо просматривается этот участок. Люблю, знаешь ли, предаться сладостным воспоминаниям… – Тут Лукин начуток отвлёкся, но быстро вернулся к отгибанию. – Он там, я вчера видел, там он.
    Через небольшой промежуток времени они отогнули железку и смогли протиснуться на огороженную местность.
    Да, хаос, боль утрат, грязь, мусор… Фёдор был прав. Но делать нечего, надо идти к ларьку.
    – Вон он, – указал вдаль детектив и пошёл, – ещё краска не облезла.
    Действительно: если приглядеться, то можно было рассмотреть на некоем объекте буквы «С», «О», «Т» через промежуток и половину «П», теперь больше напоминающую «Г».
    – Я всё-таки не понимаю, – вновь начал сетовать Фёдор, – может, нам лучше запрос в столицу сделать, а? Тем более у нас связи есть…
    – Нет-нет, Фёдор, там поймут, что мы опять тут что-то такое делаем… нет, мы по крупицам, шаг за шагом… осмотримся, по крупицам всё соберём…
    – Но у нас человек пропал, а мы в ржавый ларёк хотим залезть…
    – Это хоть какая-то зацепка, ай… – вскрикнул Лукин, оступившись и попав ногой в какую-то яму. – Осторожно, Фёдор, тут яма.
    Но Фёдор не успел расслышать и прямо на детектива… и сел. Поругавшись и поплевавшись, Лукин выбрался, поглядел на ботинок, который с достоинством выдержал свидание с углублением, и подошёл к прогнившему кубу. Это и был искомый ларёк. Точнее, то, что от него осталось.
    – Вот мы и пришли. Как бы к нему подступиться…
    Лукин стал искать возможность проникнуть в ларёк, но ему мешали кусты, доски с торчащими гвоздями, картон…
    – Фёдор, давай-ка проход освободим, – проговорил Лукин и начал отбрасывать мусор. Как раз в сторону помощника, стоявшего за спиной у детектива. Фёдор с трудом уворачивался от летящих в него предметов. Грязь ровным слоем после каждого броска Лукина оседала на шевелюре Фёдора. Одно слово – специфика процесса. Так, короче, Лукин сам и освободил проход.
    – Хорошо, день сегодня неожиданно тёплый случился, – произнёс Лукин, потерев раскрасневшиеся уши ладонями.
    – Да уж, – добавил Фёдор, стряхнув с головы немного грязи, – надо было шапку одеть…
    А Лукин тем временем открыл дверцу ларька, и из неё так пахнуло…
    О, это не передать словами.
    Лукин даже закашлял от неожиданности, но, обмотав лицо шарфом, сказал помощнику:
    – Фёдор, посвети-ка, а тут угол тёмный.
    – Чем, Вы не велели фонарик брать.
    – Да у тебя мобильник, как прожектор, в темноте сверкает! Посвети, давай.
    – И точно, – заулыбался Фёдор, достал сотовый телефон и включил подсветку монитора.
    Угол осветился. Пожухлые опавшие листья, обрывки старых газет, тряпьё украшали сие вместилище. Лукин и Фёдор внимательно смотрели. Искали улики. Похоже было на то. Но ничего не могли разглядеть. И тут Лукин сделал шаг вперёд…
    – Ааа!! – истошно прокричала куча тряпья и вскочила. – Кто вы, чё надо?!! А!!!
    Фёдор хотел бежать, но Лукин успел придержать помощника. Нет, он тоже струхнул слегка от такого вопля, это и понятно, любой бы дёрнулся, но Лукин воспитал в себе волю и невозмутимость за годы службы в органах. И пытался привить эти качества и молодому помощнику.
    Куча тряпья кричала:
    – Уходите! Это моё место! Я тут с самого закрытия завода живу!
    – О, бомж, – с удивлением произнёс Фёдор и заулыбался, уставившись на кричащего.
    Лукин с призывом во взоре к пристойному поведению посмотрел на помощника, а затем спокойно переспросил у бомжа:
    – С самого закрытия?
    – Да! Да! Уходите! Не пущу!
    – Так завод всё-таки закрыли? – задал новый вопрос детектив.
    – А ты как думаешь?! Если чебуреки не присылают и зарплату не платят!.. Идите прочь! Я не намерен делить с чужаками жилплощадь.
    Бомж поставил руки в боки, чем попытался придать себе внушительности. А она ему была нужна, потому что сам он был чахлым и синим.
    Бездомный закашлял. Лукину даже показалось, что тот отправится к праотцам прежде, чем он успеет снять с него показания, но, к счастью, приступ прошёл.
    – Мой ларёк! Я здесь живу!
    Помощник стал смеяться.
    – Федя, неприлично, – одёрнул его детектив, и Фёдор осёкся. – А с чего Вы взяли, что мы претендуем на Ваше жилище? – тут же обратился Лукин к лицу без определённого места жительства, хотя само оно, лицо это, считало, что место-то как раз у него есть и вполне конкретное.
    – Да вы на себя посмотрите, бродяги! – с иронией произнёс бомж.
    В самом деле: Лукин и Фёдор осмотрели себя и заметили чрезмерную запачканность свою.
    – Это нелепое недоразумение, мы не… – хотел оправдать свой несуразный внешний вид детектив, но был беспардонно прерван:
    – А мне плевать! Знаю я вас! Сначала выпить предложите, а потом на шею сядете! Валите, я сказал!
    Бомж стал выталкивать Лукина. Лукин сопротивлялся:
    – Да что же… да я же… да иди ты! – крикнул детектив и оттолкнул бомжа. Тот треснулся головой о стенку, пробив дыру.
    – Ну вот! Что ты наделал! – произнёс бомж и заплакал, сев на пятую точку опоры.
    Его стало жалко.
    – Ну, дорогой мой, – начал успокаивать бича детектив, – ну, не плачьте, я же Вам объяснить хотел, мы, – тут Лукин достал удостоверение и показал его бомжу, – из милиции.
    Бомж резко перестал плакать, выкрикнул «ёп» и попытался сбежать.
    – Стоять! – сказал Лукин, задержав того. – Мы Вам ничего не сделаем, просто поговорим.
    Лукин усадил бомжа на картонку. Тот испуганно поглядел на детектива и сказал:
    – Ничего?
    – Ничего-ничего, – уверил бродника детектив. – Фёдор, заходи.
    Помощник уже собирался войти в ларёк, как бомж крикнул:
    – Нет! Только ты один! А он пусть там стоит!
    Фёдор остановился, но Лукин позвал его:
    – Не слушай бомжа, иди сюда. – Фёдор вошёл, прикрыв нос воротом джемпера, и Лукин обратился к хозяину условного жилища: – Вы нам тут условий не ставьте, а то сами знаете…
    – Ладно, ладно, – согласился бомж, взирая на непрошенных гостей снизу вверх.
    – Фёдор, пиши.
    Помощник детектива включил диктофон, что оказался встроенным в его модный мобильный телефон.
    – Мы к Вам по поводу этого, – сказал Лукин и протянул бомжу обёртку из-под чебурека.
    Бездомный взял обёртку, повертел её в руках, понюхал.
    – А запах ещё остался, – с нежностью произнёс он, – а мои уже не пахнут. – Он вытащил коробку из-под листвы, открыл её и показал обёртки, плотно наполнявшие тару.
    – Изрядная коллекция, – произнёс Лукин, – а я полагал, что у меня последний экземпляр остался. Слышал, у коллекционеров подобные штучки пользуются спросом. Можно, было бы, хорошие деньги сделать. Новый ларёк купить…
    – Ой, и вы верите в эти сказки? – спросил бомж. – Я был молод, закончил училище на продавца и стал работать в этом ларьке. – Бомж нежно погладил стенку. – Продавал чебуреки самого крупного, самого передового на тот момент завода «Советский пролетарий»! И город любил мой ларёк. Любил меня и чебуреки, которые я для людей продавал…
    Слезы навернулись на глаза Лукина, и он добавил:
    – Да, славные были времена, если бы не эти перемены…
    – Всё из-за них, из-за этих перетасовок! – громко произнёс бомж. – Жил я хорошо, а кто-то решил жить лучше. Вот тебе и переворот. Кто-то стал миллиардером, а я – бомжом. Это всё там, в столице, вся цитадель зла, там приватизировали, отдали в частные руки, а они всю систему и развалили. И остался я в один прекрасный день без чебуреков и зарплаты. Потому что платить её перестали, а товар больше не привозили. Хорошо, я подтаскивал помаленьку, а то бы давно с голодухи коньки отбросил. А так ничего, перебиваюсь.
    – А где ж Вы храните пирожки свои? – спросил не к месту Фёдор.
    – Чебуреки! – задетый до глубины души, прокричал бомж. – Какие к чёрту пирожки!? Чебуреки! И ничего более! Они у меня тут. – Бывший работник торговли разгрёб мусорные отходы под ногами детектива и его помощника и показал им лаз.
    – Вот там-то и лежат мои чебуреки, – произнёс он, облизываясь, – но вам не дам, и не просите!
    – Спасибо, спасибо, мы и не голодны вовсе, не беспокойтесь, Ваших запасов мы не тронем, – уверил бомжа Лукин, в глубине сознания понимая, что не первой свежести чебурек он вовсе не хочет. – Вы лучше про завод скажите, – попросил детектив бомжа.
    – А что сказать? Чебуреки перестали поставлять, а зарплату платить – развалился заводик.
    – Закрылся? – поинтересовался Лукин.
    – Ну, не то чтобы… система старая рухнула, по новым правилам работать стали. И мы, обычные продавцы, в эти правила не вписались. Нам даже уведомлений об увольнении не присылали. Забыли нас. Бросили на произвол судьбы.
    – А почему Вы сами не поехали в столицу на разборки? – спросил детектив.
    – На какие шиши?! Цены так взлетели тогда, концы с концами бы свести, а вы говорите, почему не поехал… Я ж не знал. Я ждал. Ждал. Да так тут и остался. Хорошо вот отгородили, сюда никто уж лет двадцать не совался, а тут вас сразу двое.
    – Всё течёт, всё изменяется, – пояснил бомжу Лукин. – Так Вы, значит, говорите, что всё дело в столице, что там надо искать ответы на вопросы?
    – Ну, а вы сами-то как думаете?
    – Да мы, признаться, так и думали, но хотелось, так сказать, подкрепить надёжными показаниями. Ну, ладно, оставайтесь здесь, никуда не отлучайтесь, Вы нам ещё можете понадобиться.
    Лукин собрался уходить и хотел попросить бомжа вернуть ему обёртку от чебурека, но бичара с таким благоговением посмотрел на фантик, потом на Лукина, потом на Фёдора, потом Фёдор с Лукиным переглянулись, и детектив решил подарить обёртку обездоленному.
    Бомж засиял и стал благодарить, пытаясь поцеловать руку дарящего.
    – Ну, что Вы, что Вы, – покидая ларёк, быстро проговорил детектив, – Вы всё-таки подумайте насчёт продажи упаковок, за них должны хорошую цену дать…
    – Вы такой добрый, товарищ детектив, – крепко сжимая руку Лукина, вымолвил бомж, – у меня для вас тоже кое-что есть. – И не отпуская руки детектива, бомж вынул из-за пазухи бумажку и всунул Лукину в ладонь.
    Детектив пригляделся к бумаге. Повертел её. А потом изобразил на лице сильное удивление.
    – Я знал, что вам понравится, – сказал бомж.
    – В самом деле, эта бумаженция сможет помочь нам в нашем деле…
    Сказав последние слова, Лукин убрал полученный документ во внутренний карман пальто и поспешил удалиться от ларька. За ним так же быстро последовал Фёдор. Не доходя до места, через которое они проникли сюда, детектив заметил:
    – Нам бы почиститься не помешало. Да запрос в столицу сделать.
    Фёдор улыбнулся. И тут их накрыло остатками старой штукатурки, которую сбросили рабочие с верхнего этажа здания. Там, судя по всему, шла перестройка внутреннего убранства современными дешёвыми легковоспламеняющимися синтетическими материалами, и работники избавлялись от старья.
    – Ой, как больно… – выговорил Фёдор, держась за голову.
    – Эй! Бомжи! – раздалось сверху. – Какого чёрта вы нам забор ломаете! Парни пошли отшлёпаем их!
    Рабочий исчез в окне, а Лукин произнёс:
    – Тикаем!
    И они пулями сиганули через забор…

ЧАСТЬ 4: Сопоставления и наезды

    Двое довольно запачканных и потрёпанных мужчин сидели в кабинете. Один был постарше, другой – помладше. Первый был начальником второго, который являлся его помощником. Конечно же, вы их сразу узнали – Лукина и Фёдора.
    Они сидели на стульях, склонив корпуса своих тел чуть вперёд. Локти лежали на коленях. Головы вертелись по сторонам.
    Лукин мозговал, а Фёдор улыбался.
    В кабинете стояла тишина, которую, вдруг, нарушил какой-то сослуживец наших героев, без стука открыв дверь.
    – Господи, Лукин! Что за бардак? – увидев шкаф, папки, грязные следы от обуви и самого детектива, спросил его собрат по службе.
    – У нас перестановка. Не мешай работать, – сурово ответил Лукин.
    – А, теперь это так называется, – с сарказмом произнёс сослуживец. – Ну, ладно.  Тебе вчера по ошибке папку мою отдали, дело по угону «Чкаловца», я забрать не успел, я поищу?
    –  Поищи, – отвернувшись в окно, выговорил Лукин.
    – Ну и где тут искать? – встав перед шкафом, спросил сослуживец.
    – Там где-то поищи, – глядя в окно и сделав несколько круговых движений кистью руки, ответил детектив.
    Сослуживец недоумённо посмотрел на Лукина, заметил улыбку Фёдора, плюнул и стал копаться в разбросанных по полу папках.
    – Ах ты… вон оно, – и сослуживец двумя пальцами поднял папку, по которой оставшийся грязный след от подошвы ботинка детектива растёкся замысловатым узором. – Ну, Лукин, написал бы я на тебя докладную, если бы не твои заслуги… – с недовольством произнёс сотрудник УВД, пытаясь уязвить Лукина, да так и вышел с испачканной папкой не солоно хлебавши.
    Лукину было глубоко безразлично на внешние шумы. Он сидел на фоне кристально чистого окна, которое он ранним утром вымыл впервые за долгие годы. И вот он сидел, и помощник его был рядом, они молчали, кругом было неопрятно и неряшливо, но окно буквально сияло на солнышке, нежданно обрадовав народ честной своим появлением.
    Белый свет заполонил так внезапно захламлённый кабинет. Растёкся и залил его, внося умиротворение в души Лукина и Фёдора. Язвительный сослуживец ушёл, вновь воцарилась тишина, и можно было подумать и подождать. А ждали они звонка из столицы. Ведь первым, что велел сделать помощнику детектив, когда они с трудом унесли ноги от разнорабочих из Офисного Центра, которые хотели поколотить их за испорченную металлозагродительную деталь, так это сделать запрос столичным коллегам насчёт завода «Советский пролетарий».
    – «А что вас там именно интересует?» – с недоверием услышал в ответ на просьбу Фёдор.
    – Одну минуту, – важным тоном сказал Фёдор, прикрыл телефон ладонью и шёпотом обратился к Лукину: – Игорь Петрович, они там спрашивают, с какой целью мы интересуемся?
    – Вот это уже интересно, – держась за бок, по которому один из трудяг треснул детектива деревяшкой, сквозь зубы пробубнил Лукин. – Так, скажи им, что у нас человек там пропал, нам надо знать адреса, списки, номера телефонов, начальство всё, кто директор…
    Фёдор так и передал в трубку. В ней замолчали. Довольно надолго. Но через некоторые минуты всё же сообщили, чтобы ожидали звонка.
    – «В течение часа мы с вами свяжемся», – произнёс голос, и дальше раздались гудки.
    – Трубку повесили, – с ухмылкой сказал Фёдор и тоже положил трубу.
    – А сказали-то что? – с волнением спросил детектив.
    – Сказали, через час свяжутся.
    – Так, – стал мыслить вслух, присев на стул супротив Фёдора, Лукин, – у нас есть заявление мамаши, у которой взрослый сын работает в частном охранном предприятии охранником в столице. Охраняет он завод «Советский пролетарий», и уже неделю не показывается дома. С субботы от него нет сообщений, пятые сутки, соответственно. В городе есть заброшенный ларёк завода, в нём живёт бывший продавец. Бомжует там. В столице, Фёдор, на наш запрос отвечают, что сами позвонят… Ничего подозрений не вызывает?
    – Нет, – ответил помощник, поглядев по сторонам.
    – Федя, да когда это в столице на запрос провинциалов так любезно отвечали, да ещё и перезвонить обещались! Это ж гром…
    – Там, наверно, тоже решили начать с себя, – заметил помощник.
    – В смысле?
    – Ну, как Вы: услышали о законопроекте об изменении милиции в полицию, и решили тоже… модернизироваться.
    – Думаешь? – с серьёзным видом задал вопрос детектив, пристально уставившись на помощника.
    Фёдор малость замешкался, но выговорил:
    – А то как же!
    – Ну, допустим. Допустим так. Хотя по моему опыту обычно такие реверансы от столичных подразделений заканчиваются… – и Лукин замолчал.
    – Чем? – спросил Фёдор с интересом.
    – Чем, чем, ясно чем… – ответил Лукин.
    – Да ладно! Да кто нам чё сделает, после того, как мы…
    – Это да, это так, – остановил пространное высказывание помощника детектив. – Но если задуматься… если сопоставить все факты… Зря, пожалуй, ты так бравировал в трубку, кто ты, кто твой папка и, самое главное, кто я.
    – Не, ну надо ж было как-то авторитетом надавить. Да и прикольно вышло, – и Фёдор улыбнулся. Его в самом деле прикалывало, как он своим напором напряг столичных коллег. А вот Лукин не очень был рад.
   – Вот что, – сказал детектив помощнику, – а давай-ка, Фёдор вот что сделаем. Давай мы все наши данные по этому делу, принимающему крутой оборот, сейчас по карманам своим рассуём да пойдём прогуля…
    Тут за дверью раздался какой-то шорох, и Лукин резко замолчал. Фёдор хотел что-то спросить, но детектив заткнул ему рот ладонью и велел сидеть тихо.
    – Показалось, – с облегчением выдавил из себя Лукин, а затем тихонько добавил: – Давай, Федя, всё, что есть – суй в карманы.
    – Зачем?
    – Пригодится. Суй давай.
    – Лады. Собственно, что у нас есть-то? – Фёдор полез к себе в стол.
    – Тшшш… – попросил детектив подчинённого, и тот согласился, кивнув головой, и тихонько перечислил:
    – Заявление, пустой протокол с подписью да две записи.
    Помощник повернулся к Лукину, держа в руках два листочка и свой сотовый.
    – Прячь, – приказал детектив.
    – Помнётся же…
    – Федя, тише, ничего страшного, главное, чтобы у нас всё было, а то я чую… – Лукин залез во внутренний карман своего пальто и достал бумажку, которую ему передал бомж.
    – А это чё такое-то? – рассовав документы по карманам куртки и сев на стул против Лукина, спросил Фёдор.
    – А вот это, – помахивая ветхим листочком перед носом помощника, – это, чувствуется, наш главный козырь, – ответствовал детектив и, приложив бумагу к блистающему окошку, стал вчитываться в написанное на нём. Фёдор тоже стал пробовать читать.
    Надо сказать, прочесть текст, начерчённый на бумаге, было не так-то просто. Пред глазами детектива и помощника оказался документ тысяча девятьсот десятого года. Он довольно сносно сохранился, но всё-таки чернила местами повыветрились, и некоторые слова, выведенные каллиграфическим почерком, каким могли писать только в первом десятилетии двадцатого века, было трудно разобрать. Но им это удалось.
    Текст гласил: «Прошение о внесении изменений в план строительства мясного цеха. В прошлом году было утверждено строительство мясного цеха, согласно принятым планам, но в ходе работ были сделаны существенные отступления, то при сем предлагаем внести изменения по новым чертежам, снятым с натуры и прилагаемым к прошению, которое и просим покорнейше утвердить». Внизу стояла неразборчивая подпись. Ещё ниже – стояла печать губернского правления с резолюцией: «Порчи воздуха и воды от сего предприятия не предвидится» и «Одобрить». И тут же – ещё более неразборчивая подпись.
    Поломав глаза, но всё же постигнув содержание листка, Лукин аккуратно убрал его в пальто, а Фёдор заметил:
    – Это ж исторический документ.
    – Он самый, – подтвердил комментарий помощника детектив. – Это большое дело, Фёдор… «существенные отступления», – многозначительно повторил сентенцию из дореволюционного текста Лукин и задумался.
    С полчаса они сидели в тишине. Детектив мозговал, а помощник улыбался. Потом выглянуло солнышко, а потом и сослуживец-язва заглянул. А когда он покинул кабинет, раздался звонок. Но это не рабочий телефон тренькал, это мобила Фёдора голосила популярным мотивом.
    Лукин и бровью не повёл, потому что ждал звонка из столицы на стационарный аппарат. А вот Федя слегка изумился. Звонил его отец, депутат, который обычно удостаивал сына звонком только на день рождение, да и то, если дела государственной важности не отвлекают. Видимо, что-то заставило отца вспомнить о сыне, несмотря на всю занятость и неотложность дел депутатских.
    – Чё надо? – приветливо спросил Федя.
    Из сотового телефона раздался громкий голос отца, что аж даже Лукин услыхал:
    – «Сынуля, вы там чего опять затеяли?»
    Лукин насторожился. Фёдор посмотрел на шефа, пожал плечами и ответил отцу:
    – Да как всегда…
    – «Вы зачем запрос о «Советском пролетарии» делали?»
    – Да у нас тут человек пропал, вот мы и…
    – «Фёдор, там начальник твой близко?» – перебил сына папа-депутат.
    – Ну да…
    – «Дай ему трубочку», – попросил папаша.
    Фёдор, пожав плечами, передал телефон Лукину.
    – Ну, здорово, слуга народа, – шуткой обратился к депутату детектив.
    – «Не до шуток, Игорёк, вы зачем в такое дело влезли? Ладно ты, хрен старый, приключений на свою задницу ищёшь, а ты ещё и моего сына втягиваешь!? Мало тебе в прошлый раз было, ты ещё глубже капнуть решил? Я тебе Федю зачем доверил?»
    – Да не ссы… – хотел отшутиться Лукин, но голос депутата прервал детектива:
    – «Лукин, я тебя предупредил, если не остановишься – пеняй на себя, сына я вытащу, а вот ты… думай сам».
    – Э, чё за наезды? – полюбопытствовал детектив, но разговор был уже закончен.
    Лукин и Фёдор удивлённо посматривали друг на друга. Детектив отдал телефон помощнику, медленно поднялся со стула и сказал:
    – Фёдор, собирайся, мы едем в столицу.
    – Но папа же сказал…
    – Я не знаю, что имел в виду твой папаня, но нам надо в столицу. Пахнет жареным, и если мы вовремя отсюда не свалим, то боюсь, кислород нам перекроют. Фигурально. Дело до конца не доведём, а это ой как нехорошо, ведь мать сына ждёт…
    – А, ну да, если только так.
    Помощник тоже встал.
    И только они сделали первый шаг к двери кабинета, как зазвенел телефонный аппарат старого образца.
    Лукин и Фёдор замерли.
    «Брать, или не брать?» – возник в голове детектива вопрос. Но пока он искал ответ, помощник с улыбкой на лице снял трубку.
    – Алло! – радостно произнёс Фёдор.
    На том конце провода заговорил внушительный мужской голос:
    – « Заводом «Советский пролетарий» вы интересовались?»
    Лукин хотел, было, остановить помощника, но было поздно.
    – Ну да, мы, у вас есть, что нам сообщить? – почувствовав какой-то прилив смелости, высказался Фёдор.
    – «С вами сейчас поговорят», – добавил голос и стих.
    – Умолк. Чё-то голос знакомый, – кладя трубку, сказал помощник и, повернувшись к Лукину, заметил, что тот загромождает проход.
    – Товарищ детектив, так мы ж с Вами так и не выйдём.
    – Будем держать оборону, – собрав всю волю в кулак, сказал Лукин и одни движением загородил дверь шкафом.
    – Ну и силища у Вас, – с восхищением промолвил помощник, подойдя к Лукину, и хотел похлопать его по плечу, но за дверью постучали.
    Лукин сделал шаг назад. Фёдор остался на месте.
    – Товарищ Лукин, вы здесь? – прозвучал женский голос. Это была дежурная Зиночка.
    – Это Зина, она же так не войдёт… – с улыбкой проговорил Фёдор и посмотрел на Лукина.
    Постучали опять.
    – А кто это в рабочий кабинет со стуком входит? – задал вопрос детектив помощнику, пятясь к окну. – Согласно трудовому негласному этикету в рабочие кабинеты входить надо без стука, ведь это не личная комната, а рабочее место.
    – Да? – поудивлялся Фёдор и тоже стал отходить к окну.
    – Да там он, там, – послышался голос язвительного сослуживца. – Я заходил к ним сегодня.
    Опять стук.
    – К нам всегда без стука входили, а тут стучат… – продолжил Лукин. – Что-то тут неладное заварилось.
    – Заперто! – крикнул кто-то в коридоре.
    Потом были сказаны три фразы:
    – Лукин, там глава УВД на селекторное совещание тебя вызывает!
    – И из мэрии звонили.
    – И губернатор тоже.
    – Ну, прямо, как на пожаре, – пошутил детектив, когда помощник приблизился к нему.
    Вновь зазвучал рабочий телефон. Но Лукин оборвал провод. И тут же в дверь стали ломиться. Настойчиво.
    – Э, мы так до столицы не доберёмся, – изрёк Фёдор под грохот тарана.
    – А нам бы побыстрее надо… придётся прыгать…
    – Вы с ума сошли! Пятый этаж!
    – Надо…
    Но Лукин прервался, ибо заметил, что в окно летит неопознанный объект крупных размеров, ярко-розовый и светло-зелёный.
    – Фёдор, пригнись! – крикнул Лукин и присел, увлекая к полу помощника…
    Чистое, вымытое, сияющее на солнце окно разлетелось вдребезги.
    – Вы долго там обжиматься будете?! – громко произнёс некто.
    Лукин и Фёдор глянули: на подоконнике стоял Аникен.
    – Господи, Аникен! Это ты! Вернулся! – радостно крикнул Лукин и кинулся обниматься.
    – Ты где пропадал? – спросил Фёдор.
    – Ай, некогда ребята, – высвобождаясь от дружеских объятий, проговорил Аникен. – Валить надо.
    Шкаф, загораживающий дверь качнулся.
    – Ну же, цепляйтесь! – крикнул Супер-герой.
    И в продолжение одной секунды случилось следующее: Лукин и Фёдор схватились за упругие окорочка Аникена, тот со скоростью света улетел вместе со своими пассажирами в небо, а сотрудники милицейского участка проломили дверь, шкаф рухнул, поднялся столб пыли…
    Через пару минут, когда завеса осела, милиционеры-сослуживцы проникли внутрь и узрели полнейшую разруху в некогда образцово убранном кабинете.
    Поднявшийся сквозняк уносил через разбитое окно бумагу, ветер трепал папки, а милиционеры пребывали в состоянии неопределённости…

ЧАСТЬ 5: Броуновское движение

    Стремительность, с которой Аникен с Лукиным и Фёдором вылетели в окно, была, однако же, небеспричинной.
    Всё дело в том, что когда помощник детектива дозвонился в столицу и сделал запрос касательно завода «Советский пролетарий», там, на том конце провода, приблизительно в двухстах километрах от телефона в кабинете Лукина, чуть-чуть поперхнулись.
    И на то тоже была причина.
    И имя ей – «Советский пролетарий».
    Сотрудник министерства внутренних дел кое-что знал за завод и имел довольно-таки ясные установки на сей счёт. Он не знал сути, но знал, что нужно в таком случае делать. И не только он, а все, через кого проходят звонки с запросом. Особенно если звонят, бог знает откуда. Просто столица хоть город и большой, но земля-то слухами полнится, тем более, если в высших кулуарах обсуждается… Там, короче, все что-то знали, но никто не хотел делиться информацией. Так сказать, выпускать джинна из бутылки.
    Вот некто снявший трубку и ответивший на звонок Фёдора и поперхнулся. Потом этот некто стал сомневаться. Сконфузился. Огляделся по сторонам. Покраснел и покрылся испариной. И всё это – пока Фёдор делал запрос. Хорошо, ещё некто смог выжать из себя подозрительное «А что вас там именно…», а то бы так и молчал. Ну а уже после того, как Фёдор сообщил, что «там человек пропал» и «нужны все данные», дрожь пробежала по спине телефонного бедолаги.
    Он обратился к мимо проходящему, что был старше его в звании. У того брови дугой выгнулись, когда ему сказано было, откуда звонят и чем интересуются.
    Уже двое стояли у трубки и со страхом поглядывали на неё. На их счастье из соседнего кабинета высунулся по какого-то беса секретарь генерала – особы, приближённой к министру внутренних дел. Вот они, те двое у трубки, этого-то секретаря за шиворот к себе притащили, объяснились косноязычно и почти бессвязно, используя только слова «завод», «советский», «пролетарий» и «требуют». Согласитесь, несведущему человеку было бы сложно сообразить, что к чему и откуда взялось. Но секретарь был прожжённым столичным перцем, был в курсе таких дел, о которых мы и помыслить не можем, и он мгновенно смекнул, куда надо нести стопы свои: он буквально влетел в кабинет своего генерала.
    Генерал снял очки, протёр их и ещё раз попросил повторить то, что сказал секретарь. Он сказал. Генерал спросил, «откуда это на их голову взялось». Секретарь сказал: «Провинциалы». Генерал усмехнулся, но секретарь вернул его к серьёзности, подметив, что «там настойчиво ожидают».
    – Хорошо. Ясно. Я сейчас, – произнёс генерал и набрал номер министра внутренних дел.
    Это был тот же самый министр внутренних дел, что некоторое время назад имел дело с Лукиным. И когда он спросил у генерала, «а кто именно интересуется», тот переспросил у секретаря, секретарь у тех, что стояли с трубкой, и выяснилось, что «звонят и спрашивают про завод Лукин и его помощник», министр внутренних дел шевельнулся на стуле, усмехнулся, почесал в ухе. И стал звонить. Естественно премьер-министру. Но премьер уже знал. Так как номер того генерала, что связался с главой МВД, прослушивался сотрудниками Федеральной службы безопасности, потому что эфэсбэшники сомневались в благонадёжности генерала, там тоже запутанное дело, но к нашей истории оно не имеет отношения. Так вот, ещё до того, как до министра внутренних дел дошло, кто это там звонит и задаёт провокационные вопросы, директор ФСБ положил на стол премьера доклад: мол, так и так, ждём дальнейших указаний.
    – Хм, – выдохнул председатель правительства, – опять этот чудак Лукин… Говорил же я президенту…
    И тут президент открыл дверь в кабинет премьера. В руках он держал планшетный компьютер самой последней модели, а сам лично хотел что-то сообщить, но понял, что премьер-министр уже в курсе.
    – А, вижу, Вам известно… – стоя на пороге, сказал президент, а потом решительным шагом направился к столу, за которым восседал премьер.
    Пока президент приближался и усаживался в кресло, глава кабинета министров успел произнести следующее:      
    – Да, сообщить успели.
    – ФСБ? – поинтересовался президент.
    – Ну да. А Вам, если не секрет? А, подождите, дайте угадаю. – Премьер задумался, изобразив напряжение на лбу. – Министр внутренних дел! – весело крикнул он, перегнувшись через стол к президенту.
    Глава государства чуть отпрянул назад и сказал:
    – Поражаюсь Вашей прозорливости.
    – Да, я такой, – с улыбкой на лице проговорил премьер, принимая ровное положение в кресле. – Кто-то тормозит работу системы, – пристально посмотрев в глаза президенту, добавил он. – Кто-то выступает слабым звеном в министерстве внутренних дел. Кто-то не поспевает за семимильными темпами модернизации. Кто-то…
    – Я понял, – остановил президент премьера, взял свой компьютер-планшет, имеющий широкополосный беспроводной выход в Интернет и написал через Twitter личное сообщение министру внутренних дел, чтобы он отправил на заслуженный отдых своего генерала за заслуги  перед Родиной (читай: «за не соответствие современным требованиям формирования преобразований» или что-то в этом роде).
    – Готово, – через пару секунд сказал президент, когда пришло ответное сообщение от министра внутренних дел с лаконичным текстом в одно слово: «Сделаем».
    – Господин президент, – вдруг обратился к нему премьер, – Вы как мыслите?
    – Вот ведь, я то же самое у Вас хотел спросить…
    – А я ведь Вам ещё в тот раз говорил, что таких людей, как Лукин надо держать на коротком поводке и желательно возле своей ноги. Чтобы знать о каждом его шаге и в любой момент можно было спустить…
    – А я Вам тоже говорил, что надо было ему дать должность повыше и оставить в покое. А теперь он опять…
    – А я Вам говорил, что таких надо в тени держать!
    – А я Вам говорил, что таких достаточно немножко приподнять, чтобы они были довольны и чувствовали свою значимость!
    Далее произошла громкая, но короткая беседа, в ходе которой президент и премьер взаимно пререкались, каждый раз начиная свою реплику со слов «а я вам говорил». Даже за плотно закрытой дверью секретарша премьера уловила какие-то звуки, исходящие из кабинета начальника, но решила, что ей показалось. Просто президент и премьер уже остановились.
    – Ну, ладно придираться друг к другу, – решил президент. – Как Вы думаете, что это? Под мэра столицы копают?
    – Ну, если это из такой… дали под мэра столицы копают… – посомневался премьер. – Может, это как-то связано с их губернатором? – предположил он.
    – Что? Под него тоже копают? – спросил президент.
    – Вам лучше знать, – премьер сделал паузу, а потом добавил: – господин президент.
    – Ой ли! – всплеснул руками глава государства. – Только ли мне?
    – Не, конечно, но Вам же принимать решение об отставке мэра столицы и губернатора той области…
    – Господин премьер, Вы так говорите, как будто вопрос об отставках уже решён.
    – Не, ну, конечно, нет, конечно. Но если Лукин докопается до… надо бы связаться там со всеми, что ли… всё-таки…
    – Слушайте, если мы влезем в это, получится, что мы тоже замешаны…
    – Н-да, – согласился премьер, – незадача. И что Вы предлагаете в таком случае?
    – Предлагаю хранить высокий нейтралитет. У этого, как там его, Фёдора, помощника Лукина, ведь отец депутат Думы…
    – И какая тут связь? – не поняв, к чему клонит президент, спросил премьер.
    – А всё очень просто…
    Взаправду: всё было очень просто. Президент сразу догадался, что директор ФСБ уже доложил премьеру о звонке Лукина, когда первому лицу страны только-только позвонил министр внутренних дел. Потому что тот несколько колебался: то ли по старинке – по телефону сообщить важные известия, то ли на новый лад – отправить текстовое сообщение через Интернет. В итоге министр позвонил – привычка в этот раз взяла верх.
    Президент, как узнал, что к чему, без лишних слов и движений, очень спокойно, взял свой компьютер-планшет и направился к премьер-министру.
    Пока глава государства шёл, он успел разослать указания своим помощникам. Одно распоряжение касалось отца Фёдора, депутата Думы: он как представитель одной из областей необъятной нашей Отчизны должен был сам выйти на губернатора и втолковать ему суть. К слову, папаша Фёдора очень удивился, когда его прямо с заседания вызвал один из помощников президента и сделал внушение.
    «Во дела! – подумал он. – Сколько лет не ходил на эти сборища – и ничего, а тут стоило прийти – и на тебе! Ведь не хотел же, и сон дурной приснился, паук на лицо будто упал, вот чёрт…» - прокрутилось в голове отца Фёдора, депутата Думы, и он начал звонить. Сначала сыну, потом губернатору. И велел тому, пользуясь положением официального представителя области при правительстве, заодно и мэру разъяснить, что дело жарёным пахнет. А потом, подобру-поздорову, сказался больным…
    Провинциальный губернатор же прямо вскочил со своего кресла, если бы ему кол подсунули, после беседы с человеком из столицы. Не обращая внимания на местных чиновников, с которыми он решал вопрос землепользования и передачи муниципальных территорий в частные руки (обсуждался вопрос, как привлечь инвесторов к разработке торфяных залежей), губернатор, как ошпаренный, полетел к мэру города. Чем весьма удивил того, а потом поразил: у мэра аж ноги подкосились, когда он услышал фамилию Лукина. Губернатор успел подхватить мэра, усадил его в кресло, всех попросил выйти, и, оставшись вдвоём, они без промедлений стали думать…
    Также, не доходя нескольких метров до дверей кабинета премьер-министра, президент успел отправить сообщение касательно мэра столицы – как-никак, а именно он отвечает за имущественные, социальные, административные, юридические и даже чисто человеческие отношения в «сердце страны».
    Если бы у мэра столицы была борода, то она смогла бы прикрыть часть смятения, изобразившегося на лице, когда ему незатейливо объяснили, что делом заинтересовались некие люди из провинции и что следует принять меры, иначе репутация, и так изрядно обветшалая под натиском средств массовой информации, вовсе прахом развеется. Ему стало не по себе. Мэр столицы понимал, что он – звено системы и что он – слабеет под этим неусыпным градом камней в его огород.
    – В отставку, значит, меня захотели?.. Ишь ты… Ну, я вам так просто не сдамся, вы у меня ещё узнаете, кто такой мэр столицы… – с яростью в глазах сам себе сказал он это, смотрясь в зеркало, а потом стал звонить.
    Это он, разузнав номер, по которому звонил Фёдор, набрал его и побеседовал с помощником детектива. Мэр столицы изрядно выбился из сил, пока добился от своих людей результата, и те смогли ему предоставить нужный номер. Но перед этим он кому-то послал эсэмэску…
    А, вот ещё что: те двое, ну некто, снявший трубку, после звонка Фёдора, и тот, кого этот некто остановил, довольно долго стояли у телефона и ожидали. Потом один из них сказал второму, что был в его практике случай, когда «вот точно также один лейтенант стоял, ожидал, а его потом в тюрьму посадили». Испугавшись собственных слов, испугав коллегу, державшего крепко телефонную трубку, он схватился за его руку и стал склонять того к прекращению связи.
    Боролись долго. Никто не хотел уступать. Один из страха за самовольство, второй – просто из страха. Они оба в этот момент боялись, вся их служба прошла перед из глазами и, в конце-концов, у обоих сработал инстинкт самосохранения – это колоссальное врождённое чувство, которое никому не под силу перебороть.
    Трубка была брошена. Со словами «в течение часа мы с вами свяжемся» она была брошена. Сотрудники дышали при этом, точно пробежали кросс в быстром темпе. Так они и поплелись, кто куда, лишь бы подальше от всех этих дел с подводными камнями и течениями…
    В провинции губернатор и мэр приблизительно в это же время решили напрячь главу местного УВД, позвонив тому по конференц-связи (!!!). Тот долго не хотел понимать, «чего это эти двое так суетятся», но после некоторых убеждений, угроз, просьб и мольбы решил принять участие в развивающемся событии. Ведь формулировка «головы не сносить» на некоторых людей имеет куда большее воздействие, чем все остальные логичные доводы. Да и сообразив, что раз вершина айсберга находится где-то в Белом Доме, то и ему может кое-что перепасть в случае приемлемого исхода. «Может, на работу в столицу переведут», – помечтал он и велел вызвать Лукина на селекторное совещание…
    В столице, кстати, ещё до того, как к Лукину и Фёдору прилетел Аникен, президент и премьер продолжали беседовать.
    – Ну, что ж, раз так, то предлагаю, как и в прошлый раз позвать ещё и министра чрезвычайных ситуаций с министром обороны к нашему столу. Так сказать, для разработки тщательной концепции поведения и…– премьер остановился, не найдя подходящего слова.
    – И генерального прокурора пригласить надо, – пришёл на выручку президент. – Хочешь - не хочешь, а это и его тоже касается. Нельзя человека в стороне оставлять, как в прошлый раз. А то точно обидится.
    – Да, не по-товарищески вышло, – добавил премьер. – Ну, так я звоню?
    – Не надо. Сейчас сами придут, я им уже распоряжения разослал. – На этих словах президент с улыбкой на лице взял свой планшетный компьютер обеими руками и развернул монитором к премьеру, как бы хвалясь своей продвинутой игрушкой.
    Премьер показал большой палец, поднятый кверху.
    Через секунду в дверь постучались, премьер громко крикнул «Да!» и в кабинет вошли главы МВД, МЧС, МО, ФСБ и Прокуратуры.
    В административном центре провинциальной области, пока в столице шло такое движение чинов, уже вломились в кабинет к Лукину. Но ни того, ни его помощника там не было. Лишь ветер гулял по комнате. Все удивились. Особенно глава УВД. Не ожидал он. И не думал, что такое может произойти. Приказал завести уголовное дело: двое человек пропало. И не какие-нибудь охранники из ЧОПа, а самые что ни на есть настоящие сотрудники милиции.
    Такое в этом участке впервые случилось. Когда весть дошла до мэра с губернатором, они так и обмерли:
    – Всё: уволят, – сказал губернатор и зарыдал. Ему не хотелось терять тёплое насиженное место.
    А мэр, лицо которого неимоверно вытянулось, ухмыльнулся и произнёс:
    – Во дела! С рабочих мест уже похищать стали…      
 
ЧАСТЬ 6: «Аникен, ты к нам надолго?»

    Они летели посреди ясного неба – Аникен, Лукин и Фёдор.
    Они летели и никого не трогали. Но, тем не менее, их полёт вызвал шестнадцать ДТП, в которых незначительно пострадало шестнадцать человек. Ещё несколько зевак застыли на месте от удивления – не всякий раз видишь подобный летающий объект. Кто-то успел даже заснять наших «пришельцев» на камеры своих мобильных телефонов и выложить запись в Интернет на самых популярных видеохостингах. Моментально ролики буквально взорвали всемирную паутину. Люди на форумах начали делать предположения. Но до истины, как бывает в таких ситуациях, никто так и не добрался. Она, незамеченная, как и прежде, была у всех на виду…
    Точнее, на слуху.
    Если бы человек обладал повышенным звуковым чутьём, то он мог бы уловить, как во время полёта Лукин, Аникен и Фёдор переговаривались меж собою.
    – Аникен! – вопил Лукин, крепко держать за окорок Супер-героя. – Аникен!!!
    Но тот не слышал.
    Потом взывать к Аникену стал и Фёдор. Но опять без толку – помощник с детективом и вместе не могли докричаться. Тогда они начали щипать Аникена. Тот сначала не обращал внимания. Но один щипок оказался столь больным, что герой резко сбавил скорость полёта, дабы понять, что происходит. И тут наконец-то до него докричались.
    – А, так это вы меня щиплете… – сказал Аникен.
    – Ты оглох что ли совсем?! – прокричал Лукин. – Мы уже глотки сорвали!..
    – Ага, – добавил Фёдор и закашлял.
    – Лети медленнее, – попросил Лукин Аникена.
    – Постараюсь, – ответил тот. – Но нам надо торопиться.
    – Это ещё почему? – поинтересовался детектив.
    – Страшная угроза нависла над страной. И мы – должны остановить её! – торжественно продекламировал Аникен.
    – Ух, ты, класс! – улыбнулся Фёдор. – А почему мы?
    – Потому что…
    – Эй, может, всё-таки объяснишься? – обратился к Супер-герою детектив. – Ты нас от важного дела отнял!
    – Да! – сважничал его помощник.
    – Некогда! – прозвучало в ответ. – Вы должны помочь мне!
    – Аникен, мы замёрзли! Нам бы чайку попить да булочку съесть! – сказал Лукин. – Да узнать всё в подробностях, а то как же мы поможем тогда?..
    – Вот мы и летим в моё убежище! Чтобы подготовиться! – громогласно заявил Аникен. – И не орите на меня!
    Детектив с помощником замолкли, зажмурились, вцепились в Аникена крепче, и тот унёс их куда-то за горизонт. С такой скоростью, что только они открыли глаза – как оказались в каком-то полумрачном подвале, заваленном поломанной мебелью. Всюду была сажа, остаточный запах гари. В двух или трёх местах тускло мерцали лампочки накаливания. Лукин и Фёдор озирались по сторонам, пока не заметили за барной стойкой Аникена, разливающего чай по стаканчикам.
    – Идите сюда, закусите, – позвал их этот мясистый человек.
    Детектив с помощником подошли, уселись в стулья и стали пить чай с французскими булками.
    – Как вы и просили, мои милые друзья, – сказал Аникен, пододвигая блюдо с булками к оголодавшим и продрогшим служителям закона.
    Лукин и Фёдор наминали за обе щёки, а Аникен посматривал на них на месте бармена.
    – Я не верю, что это ты, – с набитым ртом, проговорил Лукин. – Аникен, – проглотив, сказал детектив, – ты к нам вернулся?
    – Я тоже рад вас видеть, – промолвил Аникен.
    – Надолго? – спросил Фёдор, и сделал шумный глоток чаю.
    – Может, даже да. Но это не важно.
    – А где мы? – решил узнать Лукин, окинув помещение взглядом.
    – Это один из сгоревших баров. Пожар здесь случился. Территория теперь пустует, никто прибирать, обихаживать не хочет. Был бар – все в нём гуляли. Сгорел – ну и пусть. В новый пойдём.
    – В нынешнем положении реально легче открыть новое заведение, чем восстанавливать старое. Там волокиты столько с переоформлением, ремонтом… – со знанием дела высказался Фёдор, макая булочкой в чай, а потом, поместив её в рот, заметил устремлённые на него взоры Лукина и Аникена. – А что? Мне папаша как-то объяснял…
    – Ясно, – согласился Аникен. – Но, если честно, судьба этого бара меня мало волнует. Здесь просто тихо, никто не заходит, не беспокоит. Никто и не догадается, что здесь может находиться…
    – Ну, ладно, берлога отличная, только грязноватая – вытирая рот и руки салфеткой, начал Лукин. – Ты где пропадал-то? Мы уж думали, ты совсем сгинул. И что у тебя за дело…
    – Сейчас объясню, – произнёс Аникен.
    Детектив и помощник стали внимательно слушать. Только Лукин просто слушал, а Федька ещё и есть успевал.
    – После небезызвестных вам событий, – продолжил Аникен, – я решил понять, кто я, что я, зачем живу. Всё-таки почти олигархом был влиятельным, а стал – сами видите, чем. Так вот, я решил уединиться, пораскинуть мозгами… сообразить, зачем мне теперь жить. Я улетел в горы.
    – А! – крикнул Лукин, – так вот ты куда сорвался! А нас с Фёдором чуть на смех не подняли президент с премьером, когда мы им разъяснять стали…
    – Ну, всё обошлось? – спросил Аникен.
    – Да грамоту дали…
    – Вот и славно.
    – Так-то оно так…
    Но Аникен сам хотел высказаться и прервал детектива:
    – Так я могу продолжать?
    – О, да-да, извини, – протараторил Лукин и превратился весь в одно сплошное ухо.
    – Ну, вот, значит, – сказал Аникен. – Я скитался по горам в поисках смысла жизни. Прошёл Тибет, Гималаи… короче, до Афганистана дошёл. Чудесное место… дивный ландшафт. Я даже с местными жителями подружился, они меня совсем за своего приняли!
    – Так чё ж ты свалил оттуда, если там так хорошо? – задал вопрос Фёдор, жуя булку.
    – Не подавись, – сказал Аникен и хлопнул Федю по спине, чтоб булка дальше прошла. Помогло. А Супер-герой опять заговорил:
    – В общем. В Афганистане такие дела… там столько наркоты!.. Ух! И представить нельзя, пока не увидишь. Но это полбеды. Случайно я узнал, что эту наркоту к нам на Родину переправляют и готовят крупномасштабную диверсию.
    Тут Фёдор с Лукиным прильнули ближе к Аникену.
    – Знаете, помните, вы меня в тот раз назвали супер-героем?
    – Ну да, – сказал Фёдор.
    – И звучное прозвище мне придумали…
    – Ну да, – поддержал Лукин.
    – А что нужно супер-герою? Без чего супер-герой не может утвердить себя как супер-герой? На фоне чего супер-герой становится супер-героем, и всем ясно, что это – настоящий, положительный супер-герой?
    – Я как бы догадываюсь, в какую сторону ты клонишь, но не могу сформулировать… – произнёс Лукин, пощёлкав пальцами.
    – Вселенское Мировое Межгалактическое ЗЛО!!! – крикнул Фёдор.
    – Точно!!! – обрадовался Аникен.
    Помощник детектива и Супер-герой дали друг другу пять.
    – О-па! – сказал удивлённый Лукин. – А ты как догадался? – обратился он к Фёдору.
    – О! я столько этих комиксов перечитал…
    – Фёдор прав, – быстро заговорил Аникен, – я приобрёл сверхсилу, но у меня не было точки приложения этой силы. Я – супер-герой, но бороться мне было не с кем, пока я не встретил…
    – Межгалактическое абсолютное зло? – спросил Лукин.
    – Ну, не такого масштаба, как можно было бы подумать, но у нас большие проблемы. Гораздо большие, чем в прошлый раз. Теперь дело касается всей страны.
    – Так что за злодей? Американцы? Китайцы? Исламские фундаменталисты? – перечислил детектив.
    – Фонд Сороса? – присовокупил к списку помощник.
    – Нет, – очень серьёзно сказал Аникен. – Это Человек-чебурек.
    – Человек-чебурек?! – хором громко переспросили Лукин и Фёдор. – Но кто это?!
    И Аникен стал объяснять. Его рассказ был довольно экспрессивным и красочным, слишком наполненным эпитетами, сложными синтаксическими конструкциями, что делало его во многом непонятным. Поэтому Фёдор понял одну половину, а Лукин – вторую, и вместе у них сложилось целостное представление о том, кто же такой Человек-чебурек.
    Кто он? Неугомонный фантазёр? Талантливая творческая личность? Простой эксцентрик или злой гений от мира кулинарии? Наверное, всё вместе. В одном блюде. Вольность в формулировках здесь не имеет никакого значения. Потому что он – Человек-чебурек, порабощённый безумной идеей Мирового господства. Сколько ненормальных пытались подчинить своей воле человечество! Сколько наступало на эти грабли! Видимо, Человек-чебурек не научился на историческом опыте. Он решил, что для него нет неосуществимых затей. И принялся воплощать свой дьявольский замысел…
    Знаете ли вы, что Человек-чебурек некогда был простым студентом кулинарного техникума. Он был славным малым, душой компании, отличником учёбы и любимцем опытных женщин. Всё ему удавалось легко. Всегда он добивался, чего (или кого) хотел. Его жизненным кредо стала глупая фраза: «Было бы желание, а возможности всегда найдутся». И действительно: казалось, нет преград на его пути. Два года подряд он становился лучшим поваром-студентом, повергая всех членов жюри в эстетический шок своими блюдами «На природе» (первая победа) и «В казино» (вторая). Не описать, что он нагородил в рецепте (Эйфелева башня из шампуров с насажанными кусочками жареной баранины, фрукты, вино в бокалах и прочее), каков был внешний вид и вкус, но триумф его был безоговорочным. Тогда-то он и решил покорить Планету… Ведь поначалу никто не верил, что он осуществит свою затею, да он и сам не рассчитывал на успех, а тут ему возьми и объяви: «Эй, парень, ты первый». Причём два года подряд. Но молодой студент был слишком юн. Психика не выдержала, голова закружилась и он помутился рассудком.
    Сумасшедшая идея завладела его сознанием. Он стал готовить. Готовить и готовить. Намеревался выиграть студенческий конкурс поварского искусства и в третий раз, попытался навязать судьям новый регламент. Но его, мягко говоря, послали. Тогда он отравил всех: ядовитую пищевую добавку ему удалось подбросить в ингредиенты всех, кто принял старт в соревновании…  Он хотел отравить и себя, но, съев чебурек с эмульсией, но он переродился.
    – И стал Человеком-чебуреком, одержимым идеей захвата власти, – закончил рассказ Аникен. – Вот видите какую химию добавляют в состав эмульсии в столице! Мне, чтобы мутировать, потребовалась целая цистерна, а ему – маленькой склянки хватило. Во как!
    – Жуть, – произнёс Лукин.
    – А ты откуда узнал это? – спросил Фёдор Аникена.
    – Так он сам проболтался. Я его случайно встретил на маковых афганских плантациях. Он ходил и бредил вслух. Я сначала подумал, что какой-то пуштун кайф ловит от маковой пыльцы. Но потом, когда он повернулся, и я разглядел его… Я встретил своего антипода! Антагониста. Антигероя. Один на один. Он первым напал на меня! – Пауза. – И схватились в битве…
    – И кто победил? – задал вопрос Лукин.
    – Ничья, – уверенно ответил Аникен.
    – А так афганская наркота тут причём? – опять задал вопрос Лукин.
    – Человек-чебурек хочет восстановить производство чебуреков на одном из старых столичных чебуречных заводов. А тесто он собирается обильно замесить на опиуме. Он хочет, чтобы у всей страны возникла наркозависимость…
    – Слушай, какое странное совпадение, – сказал Лукин и задумался. – Мы как раз сегодня взялись за дело, связанное с заводом…
    – «Советский пролетарий», – произнёс Аникен.
    – Именно! Именно! – обрадовался детектив. – У нас там человек пропал, мы даже к старому ларьку ходили, в котором когда-то чебуреки этого завода продавали…
    – А, так вот где вы так испачкались, – бегло окинув взглядом одежду Лукина и Фёдора, выговорил Аникен. – Я тоже там сегодня был. Во время драки Человек-чебурек оттолкнул меня и полетел. Я – за ним. Так и долетели до вас. Он напал на бомжа, что прятался в ларьке, и похитил его. Я не успел за ними, так как там строители забросали меня мусором всяким. И вот я за вами прилетел.
    – Бомжа-то жалко, забавный он, – сказал Лукин. – А зачем Чек-чек его похитил?
    – Как ты его назвал? – переспросил Аникен.
    – Чек-чек. Ну, сокращённо: «человек» иногда произносят «чек», и «чебурек»… «чек»…
    – Ха-ха! – заулыбался Фёдор. – Чек-чек! Смеюсь…
    – И не забывайте, – серьёзным тоном обратил на себя внимание Аникен, – что «чек» –  это ещё и наркоманская доза.
    – А, ну, теперь-то всё сходится… чек, чебурек, человек, – вывел детектив алгоритм. – Осталось лишь понять, какую роль в истории играет завод «Советский пролетарий».
    – А я вам сейчас расскажу.
    И Аникен поведал историю завода…      
   
ЧАСТЬ 7: Про завод

    Аникен вынул из-под стойки пульт дистанционного управления, нажал кнопку, и заработал телевизор, висевший под потолком.
    Включилась видеозапись. На экране появился какой-то мужчина средних лет и начал говорить: «Ну, в этом году мы отмечаем двойной юбилей: собственно предприятия и основного производства. История наша интересна, чего только не производилось на нашем заводе, но обо всём по порядку».
    Мужчина исчез в чёрном фоне.
    – Нажми-ка на паузу, – попросил детектив.
    Аникен выполнил прозвучавшую просьбу.
    – Это что за дядька был? – спросил Лукин.
    – Это, как я понял, последний директор завода «Советский пролетарий», бесследно исчезнувший пару месяцев назад.
    Аникен показал газетную вырезку с заголовком о пропаже директора… Детектив и помощник внимательно посмотрели, прочли.
    – Так-так, охранник пропал, и директор пропал. Двое пропали, – суммировал Лукин. – Ладно, врубай дальше.
    Аникен нажал «PLAY» и запись продолжилась. Из неё стало известно, что «мясной цех» в кратчайшие сроки возвели по прошению некоего купца…
    – А! – заорал детектив. – Вот оно, это прошение! Нам его бомж дал! – и Лукин вынул бумажку из внутреннего кармана пальто, да так шибанул по столу… Листочек в общем рассыпался.
    – А ведь это был исторический документ, – иронично произнёс Аникен, глядя, как бумага разлетается в разные стороны.
    – Неудобно вышло, – сконфузился Лукин. – Давайте продолжим.
    Хорошо, что у Аникена отличная реакция, и он в момент начала вопля детектива спокойно включил паузу. А после опять нажал нужную кнопку, и запись в третий раз продолжилась.
    И они узнали…
    Короче, до Великой Октябрьской революции быстро был возведён мясной цех, спецификой работы которого стало производство всевозможных мясных полуфабрикатов. Цех тут же стал самым крупным в Империи. И лучшим среди подобных: котлеты, сосиски, сардельки, пельмени, вареники и прочее изготовлялось из натуральных продуктов, без добавления химических добавок, которых, к слову, тогда ещё и не было. (В этом эпизоде Лукин сказал одобрительное «да уж».)
    Так вот. До революции семнадцатого года цех процветал, расширял и наращивал производительные силы. Как-никак основным заказчиком полуфабрикатов была Интендантская служба Российской армии. А как известно, в начале двадцатого века шла милитаристическая гонка среди держав, на армию тратились огромные деньги, а солдатам нужен был вкусный, питательный и быстро приготовляемый провиант. Ведь не за горами была первая империалистическая война. В общем, цех почти стал заводом. Крестьяне в поисках заработка со всех краёв страны ехали в столицу в надежде устроиться туда на работу… Но, после Октября, Империя рассыпалась, пришла Гражданская война, а с ней и голодные дни. Рабочие, сообразив, к чему всё идёт, разворовали содержимое завода (благо цех – мясной!), чтобы было, что жрать. А ведь до установления диктатуры пролетариата на цеху царили дисциплина и порядок: ни опоздать, ни прогулять, ни покурить, ни выпить нельзя было – штраф. И даже в картишки рабочим играть запрещалось. Вот как строго было, пока власть большевики не захватили. Цех (а по площади – почти завод) встал. И недостаточность обеспечения съестными запасами сразу ощутило всё население некогда великой державы. Хорошо, что после окончательной победы коммунизма Народный комиссариат по пищевой промышленности решил восстановить производство мясных полуфабрикатов. Решающую роль в поднятии цеха из руин здесь сыграла социально-политическая агитация и энтузиазм тружеников. И через пару годков цех зафункционировал с новой силой. И с гораздо большим размахом.
    Территория предприятия была увеличена, количество цехов соответственно тоже, и теперь оно превратилось в завод, получив своё имя: «Советский пролетарий».
    И работать этот новый завод стал по-новому: круглосуточно, в три смены: первая заступала в шесть часов утра, вторая – в четырнадцать, третья – в двадцать два. (Довольно прогрессивная шкала для двадцатых годов двадцатого века.)
    К тридцатому году завод окончательно окреп и встал на ноги. Нормы выработки выросли, выросли и зарплаты у рабочих, внедрялись новые технологии изготовления и новейшая по тем временам аппаратура. Десятки миллионов штук мясных полуфабрикатов выпускались в год на «Советском пролетарии». Но «смех и грех» завода оказалась в том, что хоть и много делалось на нём продукции, но обеспечить всю страну всё равно не хватало ресурса. Не смотря на все усилия догнать и перегнать буржуазные государства производство не отличалось стабильностью: брак, истечение срока годности продуктов, из которых готовились полуфабрикаты, да и самих изделий тоже, задержки поставок продукции населении, низкая квалификация рабочих, отсутствие опыта и должной подготовки среднего руководящего звена. И многое другое. И здесь всему виной стала вредительская деятельность заводских начальников. Да-да, не подумайте, что это просто НКВД нашло врагов народа. Нет! Было проведено тщательное расследование, и оказалось, что на заводе «Советский пролетарий» была сформирована подпольно-шпионская группировка из числа руководителей, организовавших диверсионную работу, которая привела к срыву производственных планов, растрате казённых денежек, а цель была одна: травануть как можно больше представителей рабочего класса. И это было на самом деле: паразиты внедрились в производство мясных полуфабрикатов. Но их всех расстреляли. И хорошо. Потому что близилась Великая Отечественная война, а должных запасов еды в стране победившего социализма до сих пор не было. 
    С июня 1941-го года завод из ведения Наркома пищевой промышленности отошёл к Министерству обороны. И теперь его приоритетной задачей стало, как и при царизме, обеспечение армии «вкусным, питательным и быстро приготовляемым провиантом» - дословная цитата.
    (Заметили ли вы, что как речь заходит о войне, о пользе продукции и её качестве тут же забывается…)
    Сначала был издан приказ о переносе производства подальше от линии фронта. В Сибирь. В холод. В лес. Без света, воды и тепла. Где-то там через месяц «Советский пролетарий» вновь начал лепить мясные полуфабрикаты для нужд фронта. Всю войну для всех родов войск производились котлеты рубленые, пельмени и многое другое, а также был освоен метод сосисочной консервации, позаимствованный у заграничных коллег. Но это уже случилось ближе к концу войны. Когда интервентов удалось вытеснить за границы государства, а завод вернуть в столицу. В целях увеличения скорости поставки пищи солдатам. Всё-таки, что из таёжной глуши везти, а что из столицы – разница есть.
    За годы войны «Советский пролетарий» несколько раз брал на себя «добавочные обязательства» и перевыполнял месячные планы, в соответствии с докладами верховного главнокомандующего.
    После завершения войны завод ещё достаточно долго оставался на балансе Министерства обороны. Именно в эти годы стали осваиваться технологии производства новых полуфабрикатов, среди которых появился и чебурек, ставший в восьмидесятых, с началом зарождения рыночных отношений, визитной карточкой «Советского пролетария».
    Так же продукция завода за годы нахождения под юрисдикцией Министерства обороны успела завоевать и симпатии за границей – в странах «Третьего мира», в которых происходили частые локальные военные конфронтации.
    С наступлением же перестройки «Советский пролетарий» был реорганизован уже вне рамок военного ведомства. Управление под неусыпным надзором Партии было поручено «честному советскому частному капиталу», который сконцентрировал всю мощь завода на изготовлении полуфабрикатных чебуреков. По всему Союзу в мгновение ока разрослась сеть специализированных ларьков, в которых только и можно было купить чебурек от «Советского пролетария». Неповторимый вкус продукции, тщательность изготовления и высочайшая производительность на обновлённой аппаратуре – вот составляющие, которые позволили заводу совершить стремительный рывок вперёд. Предприятие наконец-то стало работать на благо народа, а чебурек стал его символом. Золотистый. Сочный. Ах…
    Итогом небывалого экономического успеха завода является, вручённый ему Президиумом Верховного Совета Орден Ленина «за успешное освоение новых технологий производства мясных полуфабрикатов». Члены правления, многие рабочие и технологи были представлены к правительственным наградам. Директора завода даже на Нобелевскую премию хотели выдвинуть. Но её получил другой человек…
    Вскоре радужные дни завода прошли с моментом прихода конверсии во все отрасли промышленности и хозяйства в смутные девяностые. Отсутствие госзаказов. Спад процессов изготовления продукции. Невыплаты зарплат. Закрытие большинства цехов. Рынок окончательно поглотил страну. И «Советский пролетарий» должен был бы утонуть в пучине финансового штиля, парализовавшего его производительные силы. Но до последнего времени завод держался кое-как на плаву. Ведь многие из богачей сохранили светлые воспоминания детства и юности о сочных чебуреках. И делали закупки их для удовлетворения чисто своих личных потребностей. Но долго это продолжаться не могло.
    Завод чах. Задыхался. Ему уже не было возможности восстановить своих объёмов. Оборудование давно устарело. Люди – разбежались кто куда. Единственной ценностью, которой обладал «Советский пролетарий» была его огромная площадь – несколько десятков футбольных полей. Последнему директору завода давно предлагали в целях оптимизации производства размежевать территорию на равные участки, старые постройки снести  ко всем чертям, хлам весь выкинуть, а земельные наделы сдавать в аренду частным предпринимателям. Ведь даже за минимальную ставку за квадратный метр в год можно было бы иметь столько деньжищ… Но директор то ли был упрям, то ли недальновиден. Не согласился он сносить, межевать и сдавать. Вот и пропал накануне юбилея завода, а его захватили рейдеры…
    Под конец на экране вновь появился мужик, что и в начале. Он сказал:
    – Вот она – славная истори… – запись прервалась, сменившись чёрно-белой рябью.
    – Это ж целый документальный фильм, – сказал, ещё пару секунд попялившись в телевизор, Лукин. – Где ты его взял?   
    – Да случайно у одних журналюг отнял, пока из Афганистана к вам летел. Они целую серию таких фильмов делают. Хотят подпортить репутацию столичного мэра. Выставить его крайним, мол, это он виноват.
    – А он тут не при чём? – задал вопрос Фёдор.
    – Ну, я уж не знаю, но Человек-чебурек тоже хотел завладеть записью. Но мне повезло больше.
    – Странный какой-то он, этот Человек-чебурек, – заметил Лукин. – Бомжа похитил…
    – А ты где этих журналюг нашёл? Или ты ещё и в столицу успел залететь, прежде чем к нам? – поинтересовался Фёдор у Супер-героя.
    – Да не. В нашем городе они были. Тоже что-то снимали. Чебурек прямо на них сначала напал, но тут я подоспел, плёнку схватил – и бежать. Он за мной дёрнулся, было, а потом гляжу – он куда-то летит. Оказалось за бомжом. И его коробкой.
    – И коробку прихватил? – удивился Лукин.
    – Да бомжара так в неё вцепился… Но нам важнее узнать, что ищёт Человек-чебурек.
    – А он что-то ищёт? – удивился теперь Фёдор.
    – Я это чувствую, – сказал Аникен. – И нам надо докопаться, что ему нужно.
    – Что ты предлагаешь? – раздался голос детектива.
    – Ну, раз так удачно совпало, что и вы, и я интересуемся одним и тем же заводом – предлагаю прогуляться дотуда.
    – Да, надо, раз такое дело, – промолвил Лукин, – только я что-то какой-то голодный.
    – Могу дать сосисок, сарделек, котлет… – предложил Аникен.
    – Не, знаешь, я мясные полуфабрикаты последний раз в день нашего знакомства ел. И как-то больше не хочется, – вежливо отказался Лукин, а Фёдор в подтверждении слов сильно чихнул.
    Всех накрыло сажей, и они стали похожи на негров.
    – Вот чёрт! Как чушки! – произнёс Лукин, пытаясь стереть с лица черноту.
    Фёдор улыбался в эти секунды. А Аникен сказал детективу:
    – Ну, что ж. Съешь ещё этих французских булок да выпей чаю.

ЧАСТЬ 8: В чинах

    – А что, нашего любимейшего мэра столичного не позовём? – с саркастической улыбкой спросил у собравшихся в кабинете премьер-министра прокурор, после того так президент в двух словах разъяснил «повестку дня».
    – А чё его звать-то? – переспросил премьер.
    На такую резонную реплику все поразводили кистями рук в стороны, покривили ртами и покивали головами в знак согласия. А министр чрезвычайных ситуаций произнёс:
    – Н-да, мэр столицы – это уже отрезанный ломоть…
    Министр внутренних дел усмехнулся.
    – А чего ты хмыкаешь? Я что, неправ, что ли? – стал настойчиво интересоваться министр ЧС.
    – Друг сердешный, – сказал глава МВД, – тебе ли лезти в хозяйственные дела столицы?
    – А почему бы и нет?!
    Все, кроме президента и премьера, стали гуторить.
    – Господа, успокойтесь, – попросил премьер. Все замолчали. И расслышали, как глава государства над чем-то посмеивается.
    Оказывается, всё это время он смотрел с помощью своего компьютера-планшета записи из Интернета, в которых был запечатлён полёт странного объекта. Причём данные загружались в Сеть из разных районов страны…
    – А, господин президент, – позвал того премьер-министр, но президент не отозвался, продолжив увлечённо забавляться видеороликами. – Господин президент! – громко произнёс премьер.
    – Ах, извините, господа, – оторвавшись от компьютера, сказал глава государства. – Уж очень забавные кадры в Интернете попались…
    – Господин президент, нам бы надо с делом разобраться, а Вы в компьютер играете, – подосадовал премьер.
    – Да уж, надо бы, – сказал президент. – Что нам скажет министр обороны?
    Министр обороны встрепенулся.
    – А? Я? Что? Планы осенней призывной кампании…
    – Да успокойтесь Вы со своим призывом, кому он интересен? – проговорил глава государства. – У нас есть завод. У нас есть мэр. Столичный. У нас есть Лукин – провинциальный детектив. Есть его помощник Фёдор. Есть отец Фёдора – депутат Думы. Есть губернатор области… Что со всем этим делать?
    – Полагаю, надо кого-то принести в жертву сложившимся обстоятельствам, – высказался директор ФСБ.
    – Ну, это Вы любите, – с гримасой укоризны ответил на слова директора ФСБ президент. – Хотелось бы в этот раз без жертв со стороны местного населения…
    – Да Вы меня не поняли, я же без задней мысли…
    – Знаю я Вас, любите пошуметь, – прервал его президент.
    – Думаю, речь сейчас идёт о вполне конкретных людях, – в поддержку директора ФСБ выступил премьер-министр.
    – Мэра столицы надо… туда, этого… – скосноязычил министр чрезвычайных ситуаций.
    – Вот ты погляди на него! – встав, сказал министр внутренних дел про главу МЧС. – В большую политику полез! – и уселся обратно.
    – А почему нет? Пожары мы потушили, Вы, уважаемый начальник МВД никого к ответственности особо не привлекли…
    – Это он что, намекает, что я ни хрена не делаю?! – вскричал министр внутренних дел.
    – Прокуратура разберётся, – попытался успокоить его премьер, но фраза произвела запугивающий эффект.
    Министр внутренних дел осёкся, а генеральный прокурор добавил:
    – Проверим-проверим. Где премьер сказал – там и проверим.
    – Да что это такое, господин премьер? – начал тут же глава МВД. – Что за порочащая честь моего мундира [на этих словах все заулыбались] провокация!? Я целиком и полностью… у нас реформа! Мы Полицией станём!!! – гордо вымолвил он, обратив взгляд на президента, надеясь, что тот его защитит.
    – Господа, могу я всё-таки попросить вас отвлечься от взаимных подтруниваний и обратить чуточку внимание на дело, по которому мы все здесь собрались? – обратился к публике глава государства.
    Все хором произнесли «а, да-да, конечно», и президент продолжил:
    – Нам надо принять какое-то решение по поводу завода «Советский пролетарий».
    – А что такого в этом заводе? – спросил министр чрезвычайных ситуаций.
    Все на него посмотрели как на полоумного.
    – Не, в самом деле? Сколько таких старых заводов по всей стране были превращены в торговые площади – и ничего. Экстренного положения такой ход вещей не вызывал. А тут – почему-то все зашевелились…
    – Дорогой мой, – обратился к нему премьер, – ты прав. Но этим заводом заинтересовался известный всем нам детектив Лукин.
    – Да помню я этого чудика! Он нам по ушам ездил, про Аникена какого рассказывал! Чушь! Кто он такой, этот Аникен?! – импульсивно голосил министр чрезвычайных ситуаций, чем весьма удивил присутствующих. Раньше за ним такого поведения не просматривалось.
    – Знаете, я до сегодняшнего дня тоже сомневался. Пока не увидел это…
    И президент показал всем ролики полёта неких людей.
    – Кто это? – спросил директор ФСБ.
    – Какие чумазые, – заметил премьер.
    – А вот этот какой-то изогнутый, – прокомментировал одну запись прокурор.
    – Я могу велеть ракетами их подбить, – сказал министр обороны.
    – Не стоит, – отклонил его предложение президент. – Я вот тут прикинул… Тут же все ролики из разных районов страны… и если взять карту, то можно проследить маршрут их движения…
    – Нужна карта, – сказал премьер и посмотрел на подчинённых.
    С криком «я принесу» главы МСЧ, МВД и МО бросились из-за стола к выходу. Но голос президента охлади их пыл:
    – Господа, ну, что вы, ей-богу, как дети… у меня же всё в компьютере. Всё готово. Идите сюда.
    Президент положил свой компьютерный планшет на стол, над которым склонились головы всех.
    – У нас получаются два объекта, – произнёс директор ФСБ. – Этот летит, летит…
    – В столицу этот летит, – сказал министр внутренних дел. – А это…
    – Да они оба в провинции были, – опять заметил премьер.
    – Во! И Лукин оттуда же! – произнёс президент. – Надо бы с губернатором связаться…
    А провинциальный губернатор что? Запил он – вот что. После звонка из столицы, после исчезновения Лукина – что ему ещё оставалось делать? Ну, смотрите: в какой нормальной области из центрального милицейского участка бесследно пропадает лучший детектив с помощником? Да к тому же ещё и кабинет их в полной разрухе остаётся после исчезновения. И это всё творится в областном центре!!!
    Запьёшь от такой жизни.
    Конечно, можно было бы высказать вотум недоверия мэру города, главе областного УВД, уволить их за нерадивость… Но губернатор не сделал ничего подобного, потому что ясно понимал: это его не спасёт от отставки. Летние пожары ещё худо-бедно как-то погасить удалось. Так сказать, выйти сухим из воды, несмотря на все потуги злопыхателей сместить его с кресла главы области. Но сегодня настал день икс.
    Стоило бы что-то решительное предпринять. Навтыкать генералам в милиции местным, мэру опять же, но что бы это дало? Дело и так завели, расследованием лично занялся самый главный милиционер области. Так что – можно и выпить. С горя. И одному.
    В этот раз мэр не стал поддерживать губернатора. Он ехидничал. Ему доставлял несравненное удовольствие нависший над головой губернатора дамоклов меч. Всё-таки разнопартийность вносила в их отношения заметные разногласия. И устранение губернатора было бы бальзамом на душу. Почему губернатора, а не мэра? Ну, мэр – должность избираемая, а губернатор – назначаемая…
    У провинциального мэра было больше шансов.   
    Не то, что у столичного…
    Столичный мэр как человек прозорливый имел по всей стране друзей, знакомых, партнёров по бизнес-проектам и просто своих людей. Вот один из таких людей и совершил визит в милицейский участок по личной просьбе мэра столицы.
    Этот таинственный тип вошёл в здание милиции. Прошёл до кабинета Лукина. Открыл дверь. К лицу его ветром прибило оторвавшийся плакат с голливудскими звёздами. Он сбросил его на пол, потоптал с ненавистью, а потом заметил, что в кабинете творится беспредел…
    Мэр столицы пришёл в замешательство от полученных из провинции новостей. Нужно было собраться с мыслями. Нужно было как-то оправдаться…
    «Оправдаться? – подумал он. – Оправдываться – значит, признавать свою вину. А держать глаза закрытыми на ситуацию?.. Значит, допускать наличие в столице беззакония».
    Мэр столицы встал у окна. «Эх, связался я с этим перепрофилированием непрофильных производств… Подать самому?..»
    Но он не стал долго мучиться. Мэр, подошёл к стене, отодвинул картину, отрыл сейф, достал из него какие-то бумаги, убрал их в свой портфель, нахлобучил на голову кепку, напялил плащ, быстро начеркал заявление на отпуск на неделю (за свой счёт!), небрежно оставил его на столе, взял под мышку портфель и быстрым шагом удалился с рабочего места.
    Он куда-то спешил.
    Но куда?
    На тот же самый вопрос искали ответ и чиновники, заседавшие в кабинете премьера. Они составляли маршрут полёта неопределённых объектов, желая доискаться конечного пункта их назначения.
    – А я знаю, такое увлечение есть, – весело проговорил министр внутренних дел. – Люди снимают самолёты в аэропортах, потом фото в Интернете выкладывают, и так составляют карты полётов… И у нас почти то же…
    – У какой вы знаток, – сказал директор ФСБ.
    – Господа, у меня двоякое чувство от общения с губернатором… – подойдя к столу, сказал президент.
    – А что он Вам сказал? – спросил премьер-министр.
    – Да как сказать в двух словах?..
    А дело было так. Губернатор провинциальной области велел всем помощникам и секретарям ни с кем его не связывать.
    – А что нам отвечать? – спрашивали те.
    – Скажите, что я занят! У нас Лукин пропал!.. – орал он, изрядно захмелев.
    – Там президент звонит. Хочет знать, почему Ваш мобильный не отвечает…
    – Разрядился… – поискав сотовый, ответил губернатор. – Хотя, скажите ему… О! – вдруг осенило его. – Скажите президенту, что у нас Лукин пропал!..
    В момент, когда один из помощников губернатора сообщал президенту о неотложной необходимости главы региона лично контролировать дело о пропаже Лукина, первое лицо государства смешался: с одной стороны, пропал сам Лукин, человек, блистательно раскрывший дело о взрыве на одном мясоперерабатывающем комбинате, но с другой – ведь это из-за него все всполошились. А нет человека – нет проблемы…
    Вот в какой-то такой растерянности президент и подошёл к столу с сообщением.
    – Что? – спросил у него премьер.
    – Лукин пропал.
    Все, кроме главы МЧС, корпевшего над составлением маршрута полёта объектов по данным из Интернета больше остальных, сильно удивились.
    – Из рабочего кабинета пропал. Бесследно. И помощник тоже. Губернатор там лично курирует расследование… Мне его секретарь какой-то всё рассказал.
    – Да, – почесав затылок, сказал премьер, – губернатор молодец, что сам контролирует… И что теперь делать?
    – Не знаю. Надо бы отцу помощника Лукина сообщить, что и его сын тоже пропал, – произнёс президент и стал звонить.
    – Ну и ну, – только и оставалось проговорить премьеру.
    Но день удивлений на этом не закончился.
    Президент набрал номер депутата, а там ему тоже какой-то помощник ответил, что он (депутат) неожиданно захворал и теперь находится в больнице.
    Президент опять поразился. «Видимо, решил он, бедняге уже кто-то сообщил о пропаже сына, надо бы фруктов ему послать», – подумал глава государства, передал пожелания здоровья и закончил беседу.
    – Так ведь что мы тогда паримся? – начал министр обороны. – Нет этого Лукина – чёрт с ним.
    – А если он уже в столице? Вы об этом не подумали? – провокационным тоном спросил его директор ФСБ.
    – Найдём мы этого Лукина, – сказал министр внутренних дел. – Не переживайте. Я лично знаю главу УВД той области, он человек опытный, разберётся, я ему сейчас сообщу…
    – Да стоит ли, если там губернатор на контроль дело взял? – проговорил генеральный прокурор.
    – А это ещё проверить надо! – раздался повышенный голос главы МВД.
    – И проверим! – сказал прокурор также громко.
    – Я в своих людях не сомневаюсь! – зачем-то добавил начальник всех милиционеров страны.
    – И их проверим! – ещё громче прозвучало из уст прокурора. 
    – А я составил!!! – заорал министр чрезвычайных ситуаций, так, что все присутствующие заткнули уши. – Не зря я столько лет с картами вожусь! И с компьютерной справился!
    – Вы шагаете в ногу со временем, – похвалил его премьер. – Соответствуете духу модернизации.
    Все остальные с завистью посмотрели на главу МЧС после таких слов премьер-министра.
    – Что у Вас там? – взяв в руки компьютер, спросил президент.
    – Вот. Маршрут. Они, судя по всему, движутся в столицу, – разъяснил министр чрезвычайных ситуаций.
    – А куда? Уж, не на завод ли «Советский пролетарий»? – поинтересовался президент.
    – Именно, – ответил премьер, заглянув в монитор.
    – Вот чёрт! – не выдержал президент. – Свет клином на этом заводе сошёлся. Ведь сколько их таких «Советских», «Красных», «Трудовых» позакрывалось, но нет же! Вот хоть ты тресни: «Советский пролетарий» - и всё тут!
    Президент после своей тирады уселся в кресло премьера. Все как-то пригнули головы, потупили взоры, руки крестом на грудях своих сложили, замкнулись…
    – Ну, ладно, ладно Вам, – сказал премьер президенту. – Успокойтесь. И…
    – Да я спокоен!
    – А, между прочим, Следственный комитет прокуратуры ведёт расследование по этому заводу, – осмелившись, сказал генеральный прокурор.
    – И Вы туда же! – яростно прокричал президент.
    – Ну, Вы же сами знаете… Ну, мэр же подписи поставил, а мы в их законности сомневаемся. Там же рейдерский захват налицо…
    – Да сколько их таких было… – с отчаянием сказал глава государства.
    – Вот-вот, – тихонько вылетели слова из рта министра чрезвычайных ситуаций.
    – Но Вы же сами… – попытался выразить какую-то мысль прокурор, но замолчал.
    – Так какие наши будут действия? – поинтересовался премьер.
    – Вс ё! – сказал президент, и направился к выходу. – Едем на «Советский пролетарий»!

ЧАСТЬ 9: Чего хочет Человек-чебурек?

    И вот в направлении завода «Советский пролетарий» отправилась правительственная делегация во главе с президентом. Туда же стремительно летели Аникен, Лукин и Фёдор. Где-то в толпе затерялся мэр столицы. В провинции губернатор стал приводить себя в порядок, давать распоряжения, требовать от главы УВД и проводить профилактическую беседу с главой администрации города.
    Но оставим всех этих досточтимых мужей ненадолго. Пусть они побудут пока без нашего пристального внимания. Уделим толику времени этому загадочному Человеку-чебуреку, который решил поработить Мир…
    Завод «Советский пролетарий» кишел, как улей. После практически пятнадцатилетнего простоя он весь был одним живым организмом, пришедшим в движение.
    Что случилось?
    Что произошло?
    Почему вдруг с того ни с сего все цеха завода наполнились мешками с непонятным содержимым? Какие-то странные люди в рабочих спецовках рассыпали белый порошок из мешков по машинам, в которых готовилось тесто. Из закромов были извлечены тонны мяса, подвергнутого глубокой заморозки ещё в семидесятых годах двадцатого столетия. (Такое мясо, кстати, до сих пор продают нечистые на руку дельцы.)
    Всё было готово к запуску конвейера по производству чебуреков.
    Что так резко привело к возобновлению функционирования давно заброшенных заводских станков? Откуда взялись эти люди, так безропотно и покорно выполняющие работы, о которых на этом заводе помнил только один маленький цех, до последнего времени выпускавший чебуреки.
    Этот цех был занозой на теле уже почти загнувшегося производства. Ведь завод – стал лакомым куском из-за своих территориальных составляющих для всевозможных мракобесов от «теневого» бизнеса.
    Совсем недавно он был захвачен рейдерами – этими беспринципными подлыми недочеловеками, паразитирующими на неокрепшем теле рыночной экономики страны. Они куда-то задевали старого директора, захватили всю документацию, выгнали последних работяг, вытеснили прежнюю охрану. Это было не сложно, так как обеспечением безопасности завода занимался один дряхлый сторож и пара бездомных псов. Правоохранительные органы начали расследование по случившемуся инциденту, но дело всеми способами пытались спустить на тормозах. След, к слову, вёл в столичную мэрию. Наверное, поэтому разбирательство шло очень медленно.
    Ничто не мешало рейдерам за время расследования провести процесс отчуждения и передачи собственности в другие руки.
    Никто им в этом не мешал.
    Рейдеры потирали руки. Они надеялись на скорую поживу. Площадь «Советского пролетария» предполагалось превратить в наиогромнейший торговый комплекс. Уже была нанята новая охрана из числа мужиков, едущих в столицу за заработком на кусок хлеба, ведь в своих регионах денег добывать им негде. Эти мужики (одним из которых и был пропавший сын женщины в бежевом) должны были оберегать территорию по периметру от прочих охотников до добычи, которых в столице всегда полно. А пока охрана – охраняет, сами заводские площади уже начали расчищать от хлама и вывозить его на мусорные полигоны. Начали, было, завозить дешёвые строительные материалы…
    Но радость рейдеров была недолгой.
    В день, когда документация на правообладание заводом и всеми его недрами была готова, в день, когда уже были получены все подписи из администрации города, в день, когда были поставлены все печати и новые владельцы стали законными (чисто с формальной точки зрения) хозяевами, на заводе появился он. Человек-чебурек.
    Он упал, как снег на голову. Из ниоткуда.
    Сначала от него хотели избавиться. Человек-чебурек всех победил. С летальным исходом для противников. Потом от него хотели сбежать, так он всех сильно напугал. Но Человек-чебурек сумел остановить беглецов, захватить их, а потом и поработить их волю, заставив их одеть старые рабочие одежды. А всех новоявленных собственников отравил чебуреками. Как ему это удалось? Так а для чего по вашему нужны ему были афганские наркотики? Вот с их помощью он и превратил всех, кто в тот день вышел на смену, в покорных рабов.
    Возможно, среди них где-то есть и пропавший сын…
    Но зачем? Чего хотел Человек-чебурек?
    Он ходил по территории завода. Вокруг него, как стая муравьёв, шастали завербованные люди, занимаясь приготовлениями. А Человек-чебурек лепетал:
    – Три, пять, один, два… Сейчас спою. – И он запел: –
    «Один, два, три, четыре, пять,
    А бродяги по облакам,
    И вы не будете больше мне доставлять!
    Потому что я ни плохой и ни хороший,
    И я не буду оставлять, а он будет так хорош,
    И вы не будете больше песен петь!
    А по полю идёт, а по полю овечка поела!
    И по плечу была, а причём я здесь и маки?
    А я молодец – не будил прохожих,
    А возьму чебурек и захвачу Планету,
    И со мной никто не сможет драться!
    Хахалюшки, ха-ха!!!
    Ватрушка – плоха,
    А чебурек – молодец!»
    Так бы он и пел, прохаживаясь взад-вперёд, но к нему подошёл один из рабов и сказал:
    – Мы готовы, Повелитель. Нужно запускать конвейер.
    Человек-чебурек обернулся на своего слугу, величественно улыбнулся и произнёс:
    – Несите сюда бомжа!
    Казалось бы, зачем ему лицо без определённого места жительства? Смешно. Стоило, конечно, похищать бездомного с его коллекцией оберток от чебуреков. Но это было нужно. И только Чек-чек знал, для какой цели.
    Бомжа бросили к ногам злодея.
    Коробка, которую он берёг как зеницу ока, вывалилась из ослабших от голода рук.
    Обёртки разлетелись по бетонному полу…
    – Говори мне! – стал приказывать ему Чек-чек. – Говори мне пароль! Ну же! Пароль!
    – Я не знаю! – в страхе, сидя на коленях и пятясь назад, отвечал бродильник.
    – Ты лжёшь мне, бомж! – громогласно сказал Антигерой. – Только у тебя остались обёртки от чебуреков, которые выпускал этот завод!
    – Вот они все, забирай их, идолище поганое! – как-то неожиданно смело для себя ответил бомж.
    – Да как ты смеешь?! – крикнул Человек-чебурек, и своды заводских построек содрогнулись. – Я захвачу эту страну! И заставлю всех себе подчиняться! А потом я захвачу Мир с помощью своих чебуреков!
    – Никому ещё не удавалось захватить наше Отечество! – с осознанием сказал бомж, и это ещё больше разозлило Чек-чека.
    – Ха-ха-ха! – засмеялся он. – Все кровавые диктаторы, нападая на эту страну, делали большую ошибку! Они сначала захватывали Мир, а потом нападали на нашу Родину! Но я понял, в чём их просчёт! Нельзя овладеть этой страной, нападая на неё извне и после того, как силы потрачены на другие, мелкие и никчёмные государства! Нет! Эту страну надо брать изнутри! И в первую очередь. А затем завоёвывать остальные державы! И только я это понял! Я! Я! Это же я! Ты мне веришь, бомж?!
    – Да-да, я тебе верю, но не понимаю, – проговорил с боязнью тот.
    – Да как же ты меня не понимаешь?! Это же я!!! – Человек-чебурек замолчал. Походил в разные стороны, а потом схватил бомжа за грудки, поднял над землёй, стал трясти его и истерично говорить:
    – На этом заводе работали самые лучшие специалисты прошлых лет. Они внедрили новейшие технологии производства, которые и по нынешним временам выглядят очень прогрессивными и перспективными! Они создали супер-конвейер, который может работать в автоматическом автономном режиме и без участия человека изготовлять чебуреки, поставлять их на рынки сбыта, а также закупать все необходимые ингредиенты! Это не просто завод. Это настоящий живой организм! Его почти убили! Уничтожили! Но я спас его! И я его оживлю! А для этого мне нужен пароль, который придумали инженеры на случай экстренной остановки чебуречных станков! Эти люди первыми на Земле создали суперкомпьютер, но так и умерли в безвестности! Потому что были глупцами! И таким олухам ещё за что-то Орден Ленина дали! Они побоялись, что завод может попасть в плохие руки! Что завод может перестать функционировать на пользу трудящимся! Слабохарактерные интеллигенты. Сами придумали – и сами же испугались того, что придумали. Но у них был пароль! Им стало жалко своё детище, и они сочинили код, который мог бы остановить работу заводу, а если надо, то и возобновить. Но они сокрыли его! На упаковке из-под чебурека! И только у тебя, грёбаный бич, эти упаковки остались! – прокричал Чек-чек и бросил бомжа на бетонный пол.
    Бомж завопил от боли:
    – Я не знаю! Я просто продавал чебуреки! Я ничего такого не знал! Отпустите меня! Помогите!
    – Говори мне! – сказал Человек-чебурек и стал перебирать упаковки. – Где же этот пароль? Какие из этих букв и чисел? Они все одинаковые… Чёрт! – крикнул он и пнул коробку. – Я всю свою жизнь угрохал на то, чтобы воплотить свой злодейский план в жизнь, но надо же было всем этим рейдерам захватить и уничтожить старые документы, пока я в Афганистане собирал наркотики! И директора старого убили…
    – Михал Юрича убили!? – вопросительно вскричал бомж. – Как жаль его…
    – Так ты знал старого директора? – задал вопрос бомжу Человек-чебурек. – Ты определённо должен знать что-то… ты должен знать…
    – Да что ты ко мне пристал?! Я не знаю никаких паролей! Все обёртки – у тебя под ногами, – сказал бомж, сжав рукой лежащую в кармане его драного пальто обёртку, которую ему дал сегодня Лукин. – У инженеров какие-нибудь записи остались – вот и ищи, а меня отпусти…
    – Ты слишком болтливый бомж! – высказался Человек-чебурек. – Я всех этих инженеров так пытал, так пытал… И только один сознался, что пароль на упаковке. И сдох потом. Так что ты последний из прежних сотрудников завода в живых остался… И я тебя тоже сейчас…
    Человек-чебурек поднял руку, и тут же несколько его рабов подбежали к бомжу, схватили его и потащили к круглому столу, стоявшему посреди цеха.
    Бич отчаянно вопил и сопротивлялся, но силы были не равны. Его водрузили на стол и стали привязывать ремнями, разведя руки и ноги бродяги в стороны. Как у витрувианского человека. Затем, под мат бомжа, от подстолья была отделена столешница, поднята вертикально и закреплена на вращательном элементе одной из электромашин.
    – Сейчас я буду вращать доску, к которой тебя прикрепили, – спокойно произнёс Человек-чебурек.
    – А-ха-ха-ха-хах! – рассмеялся бездомный. – Ты же сам сказал, что не можешь запустить машины, так как у тебя нет пароля! – и залился смехом.
    Человек-чебурек остановился, посмотрел вверх, как бы соображая, что ответить на колкость бомжа, ведь в сущности тот был прав: это оборудование хоть и было старым, но работало на совершенно неизвестной миру технологии.
    – А я тебя сам буду раскручивать, – схватившись за край столешницы, сказал Человек-чебурек. – Возможно, такой вариант будет более худшим. Для тебя. 
    И закончив говорить, Чек-чек дернул рукой, и бомж закружился.
    – А! – орал он. – А!! Спасите! Помогите! Аааа!..
    – Ну, что, нравится тебе? – раскручивая доску, спросил Человек-чебурек. – Почувствуй себя космонавтом в центрифуге…
    Бомж голосил. Звал на помощь. Тошнота начала подступать к горлу.
    – Меня сейчас вырвет!!! – прокричал он, и с ним действительно случился казус.
    Вращение тут же прекратилось.
    Человек-чебурек сорвал с одного из порабощенных куртку и стал ей вытираться.
    Круг остановился. Бомж теперь висел вверх ногами.
    – Ну… – гневно слетело с уст Человека-чебурека. – Ты у меня ещё попляшешь! Ты мне всё скажешь!
    – Я… не… зна… – с трудом прошептал бомж.
    – Что он там бормочет? – задал вопрос подчинённым злодей-мутант. – Поправьте-ка его…
    Рабы по приказу босса подскочили к доске, на которой был прикреплён бич, и повернули её на девяносто градусов по часовой стрелке. Чтобы пленнику удобно было говорить.
    – Что ты там сказал? – спросил у него Человек-чебурек, подойдя ближе и всё ещё продолжая вытираться.
    – А… – изрыгнулось из бомжа вместе с какой-то бякой… Хорошо Чек-чек был быстрым и ловким и успел отпрыгнуть. А то бы вновь заляпался.
    – Ну, бомж, ты меня уже выбесил! – злобно крикнул он, схватил какую-то железку и занёс её над заложником.
    – А ты в кого такой урод? В маму или папу? – неожиданно спросил бомж, осмелев, так как понял, что терять ему уже нечего. Хотя ему терять нечего уже было давным-давно, но тут просто совершенно критическая минута настала.
    Занесённая рука с палкой замерла. Человек-чебурек улыбнулся, отошёл в сторону, бросил железяку в одного из своих рабов (кому сразу конец настал) и сказал, встав спиной к бомжу:
    – Вот все вы такие – люди старой закалки. Какие-то несгибаемые, стойкие, убеждённые в каких-то ведомых только вам идеалах… Все кладут на вас с три короба, а вам хоть бы хны… Вас пинают – а вы только крепчаете. Вас обзывают – а  вы мимо ушей. Знай только свою линию гнуть… – Чек-чек помолчал, обернулся к пленному, подошёл к нему и высказался следующим образом: – Вас убивают – а жизнь так и не уходит из вас, держится за вас. Не вы за неё, а она, жизнь, – за вас держится! Гвозди бы из вас делать. Ты ведь точно так же себя ведёшь, как все остальные заводчане, с которыми мне удалось пообщаться… Поражаюсь этой вашей особенности.
    – «Не посрамлю честь и доброе имя завода “Советский пролетарий”!» - церемониально вымолвил бродяга.
    – Это откуда? Что за фраза?
    – Это фрагмент клятвы, которую давали все, кто устраивался на работу в систему завода. 
    – Жаль только, что таких, как ты, идеологически упрямых с каждым днём всё меньше и меньше.
    Человек-чебурек собрался уже одним сжатием кисти руки раздавить горло бомжа, как с другой стороны раздался зычный голос Аникена:
    – Стой, преступник!!!         
    – Да… – добавил Лукин, а Фёдор улыбнулся.

ЧАСТЬ 10: Смертельная битва

    Вы спросите, почему Супер-герой, детектив и помощник детектива так долго добирались до «Советского пролетария»? Так нет никакой сложности, чтобы ответить на этот вопрос.
    Несколько фактов повлияли на скорость, с которой двигались Аникен, Лукин и Фёдор. Во-первых, дело близилось к вечеру, и погода как-то нелётной стала: тучи набежали, потемнело, ветер подул… Во-вторых, конечно, Аникену без разницы, в какую погоду летать, но вот Лукину и Фёдору – есть до неё дело. В-третьих, детектив и помощник не могли соответствовать уровню физических возможностей Аникена: он то любую нагрузку выдержит, а вот те двое… Ну, а в-четвёртых, они решили, что «тише едешь – дальше будешь». Они не могли рисковать своим здоровьем. Прежде всего, Лукин и Фёдор. Им же не только Аникену помочь надо было, но и найти пропавшего охранника!
    Вот и летели они не очень быстро. На глазах у всего честного народа. Который снимал их на всё, что может снимать, и потом выкладывал отснятый материал в Интернет. На основе данных из которого члены руководства страны составили маршрут движения… А в Интернете этих роликов… Там и Человека-чебурека засняли…
    В общем, не затрачивая огромных усилий, со средней крейсерской скоростью в пятьдесят узлов, Аникен донёс своих товарищей до высоченных серых кирпичных стен.
    – Ну вот он… завод «Советский пролетарий», – сказал Аникен, воззрившись вверх.
    – Да-а-а… – протянул поражённый Лукин, – махина ещё та…
    Фёдор улыбнулся.
    – Ну, что ж, друзья, – торжественно обратился детектив к Супер-герою и своему помощнику, – близится к завершению раскрытие этого трудного дела, которое так удачно совпало с началом модернизации правоохранительной системы в нашей стране. Это дело, которое мы распутывали вместе, наверняка станет символом в будущем преобразовании милиции в полицию…
    – Игорь, ты о чём? – прервал речь Лукина вопросом Аникен.
    – Я только хочу сказать, – ни капли не смутившись, продолжил детектив, – что, превратившись в полицейских, сотрудники органов внутренних дел наконец-то ощутят своё истинное назначение! Ведь это не просто смена названия!
    – А как же «от перемены мест слагаемых сумма не меняется»? – произнёс Аникен.
    – А что вы думаете, что ничего не изменится? Что всё останется на прежних местах? Но вы только задумайтесь над тем, чем отличаются друг от друга мент и коп!
    – Об этом надо спросить у мента, – смеясь, сказал Фёдор.
    – Да нет же! Я не об этом! – громко промолвил Лукин.
    – Эй, детектив, – обратился к нему Супер-герой, – а ты знаешь, что «милиция» была придумана древнеримскими патрициями для обеспечения безопасности высшего сословия Древнего Рима, а «полиция» была создана во Франции простыми людьми для охраны прав и свобод граждан?
    Вот тут весь пафос сошёл с лица Лукина, он трезво посмотрел на Аникена и сказал:
    – В самом деле?
    Он бы получил ответ, но из-за стен завода раздался душераздирающий вопль бомжа.
    – Это там! – крикнул Аникен, подхватил товарищей, и они перенеслись к месту пытки бродяги…
    – Отпусти его! – грозно сказал Аникен, приближаясь к Человеку-чебуреку.
    – Ха-ха-ха! – посмеялся Человек-чебурек. – Что за грязные оборванцы?
    В самом деле: наши герои прилично были измазаны и испачканы.
    – Аникен, ты куда? – хотел притормозить пыл Супер-героя детектив, но не вышло. – Так, Фёдор, пока наш друг отвлекает этого… нам надо подкрасться и освободить бомжа.
    – Вы такой смелый? – спросил у детектива помощник.
    – А что?
    – А вот что! – и Фёдор указал на направляющихся к ним людей в спецовках с дубинками в руках.
    – Перегруппировываемся, – сказал Лукин и рванул прочь.
    – Что? – спросил помощник и побежал за детективом.
    В это время Аникен и Человек-чебурек встали друг против друга.
    – Это опять ты?! – спросил Чек-чек. – У тебя не получится остановить меня! Я захвачу Мир! Я напеку целую кучу чебуреков с наркотой…
    – Да знаю я, – вставил Аникен. – Ты слишком часто болтаешь вслух при посторонних…
    Тут мимо них промчались Лукин и Фёдор. Детектив успел произнести:
    – За нас не волнуйся, мы справимся, – и убежал.
    Следом за ними пробежала группа рабов Человека-чебурека.
    – А это что за клоуны? – спросил злодей.
    – Это мои друзья. Детективы. Они помогут…
    – Они?! Эти черномазые? Да и сам ты…
    – К чёрту! – крикнул Аникен. – Ты и я, один на один. Я остановлю тебя…
    – О, смертельная битва, здорово. А я уж думал, что не найдётся для меня соперника на Земле… Забыл спросить, откуда ты такой красивый взялся?
    – Химия токсичная…
    – А, – с пониманием сказал Человек-чебурек и бросился на Аникена.
    И началась битва.
    Они схватились, закружились, взлетели вверх, упали вниз, расцепились… Аникен стал швырять в Человека-чебурека котлетами. Тот уворачивался и бросал в ответ чебуреки. Которые при столкновении с твёрдой поверхностью взрывались, и ядовитый сок разбрызгивался во все стороны…
    Лукин и Фёдор убегали от преследователей.
    – Игорь Петрович, стреляйте, у Вас же пистолет был! – проорал помощник.
    Детектив резко остановился, пошарил за поясом и извлёк оттуда пушку.
    – А я и забыл…
    – Стреляйте! Стреляйте же!
    Лукин стал палить. Но поскольку рабы были под наркотическим воздействием, то боли они не чувствовали и продолжали наступать.
    – В голову! В голову цельтесь! – посоветовал Фёдор, спрятавшись за бочки.
    – Но в голову нельзя, это превышение! Я в законопроекте читал! Это неуместно!
    – Неуместно сейчас удостоверение сотрудника следственных структур показывать – вот, что неуместно! – прокомментировал замечание Лукина Фёдор.
    – О, и правда, дай-ка попробую, – сказал сам себе детектив и достал корочки. Он раскрыл их, поднял над головой и громко и чётко произнёс:
    – Я сотрудник милиции! Детектив Лукин! Вы все задержаны до выяснения всех обстоятельств! Всем оставаться на своих местах!
    И они остановились.
    – Фёдор! Получилось! – позвал помощника обрадованный и удивлённый детектив.
    – Если бы! – крикнул Фёдор и побежал дальше.
    – О-па…
    Лукин оглянулся и увидел, как на него надвигается целая толпа недоброжелателей. Он ещё немного пострелял, потом патроны кончились. Пришлось бежать…
    Бомж поначалу не понял, что происходит. Всё-таки его хорошо повертели, и голова всё ещё шла кругом. Но когда картинка перед глазами перестала ходить ходуном, он прозрел буквально. Перед ним дрались двое непонятных существ, а ещё два нормальных человека убегали от людей в спецовках.
    – Помогите! Спасите! Помогите!
    Он попробовал вырваться, но попытки были тщетны. Несколько сосисок вонзилось в доску, к которой был привязан бомж. Его очень испугали такие острые мясные изделия, и он отчаянно завопил:
    – Спасите! Хоть кто-нибудь! А то меня сейчас сосисками зарежут!!!
    Тут перед ним оказался Лукин.
    – Ну, чего ты орёшь? Сейчас тебя отвяжем.
    Детектив помог высвободиться бомжу. Тот упал на пол. К ним подбежал Фёдор.
    – Давайте, валим отсюда, быстро! – стал поторапливать он.
    – А как же мои упаковки от чебуреков? – сказал бомж. – Я их не брошу!
    Он бросился к коробке, схватил её и стал собирать упаковки.
    Погоня приближалась…
    Аникен и Человек-чебурек дрались…
    – Товарищ Лукин, бежим! – крикнул Фёдор.
    – Но мы не можем бросить его! Это не в духе модернизации! – изрёк детектив и стал помогать бомжу собирать обёртки.
    – Ржу! – опять крикнул Фёдор и тоже начал складывать обёртки в коробку бича.
    А Аникен и Человек-чебурек продолжали неистовый бой…
    – Ну, всё… – сказал Лукин, – это последняя, – и отдал обёртку бомжу. – Уходим!
    Целая толпа преследователей кинулась на детектива, помощника и бездомного. Те успели дать дёру, а то бы их разорвали на части.
    Однако один из рабов смог острым крюком зацепить облохмаченное пальто убегающего бомжа.
    Пальто разовралось на части и слетело с тела бродяги. Медленно и плавно лоскуты его парили в воздухе… Парили и парили…
    – А! – прокричал бомж. – Там обёртка, которую вы мне дали сегодня! – сказал он.
    – Чёрт с ней! – произнёс Лукин и хотел бежать.
    – Нет-нет-нет! – остановил его бомж. – Вы не знаете, что это за обёртка! Это последняя обёртка завода!
    – Чёрт с ней! У Вас целая коробка!
    – Но это не обычная обёртка! На ней секретный код! Я сразу её узнал, как увидел! Я думал, что она навсегда утеряна, но она была у Вас!
    – Вы бредите!
    – Нет! Если набрать код, то завод вновь заработает! Но этого нельзя допустить! Из-за этого! – бомж указал на Человека-чебурека, дерущегося с Аникеном.
    – А что Вы сразу ничего не сказали?!
    – Я же не знал, что всё так обернётся!!!
    В этот момент лоскуты бывшего пальто упали, и заветная обёртка от чебурека заблистала на полу. К ней уже приближались преследователи…
    – Ах, ты… –  сказал, чуть не плача Лукин, и кинулся к упаковке.
    Детектив в прыжке вытянул руку, и раньше рабов Чек-чека ухватил упаковку с кодом и увернулся от нахлынувшей толпы.
    Фёдору и бомжу, стоявших поодаль, показалось, что детектива раздавило. Но он выскочил за спинами врагов, высоко вверх вытянув руку с упаковкой.
    Фёдор и бомж радостно вскричали.
    Но тут, как иногда бывает, сработал закон подлости: Человек-чебурек с силой оттолкнул Аникена, тот, проломив стену, вылетел из цеха, а Антигерой заметил руку Лукина. И обёртку. Он сразу понял, что это она. Потому что ото всех она отличалась едва уловимой деталью, которую мог заметить только знающий особенности фирменной упаковки чебурека с завода «Советский пролетарий».
    Чек-чек подлетел к Лукину, выхватил упаковку и, сказав «спасибо», приказал своим рабам:
    – Нападайте на того! Колбасно-сосисочного! У меня есть пароль!
    – Отдай! Отдай! – потребовал Лукин, но Чек-чек улетел.
    В цех влетел Аникен. В руках он держал сосиски. На него накинулись рабы…
    – Я справлюсь! – расшвыривая противников, крикнул Аникен Лукину. – Бегите и остановите Человека-чебурека!
    Тут Аникена накрыли сотни врагов, но он их разбросал в стороны.
    Лукин, увидев такую картину, почесал в затылке и подумал вслух:
    – Эх, модернизация, модернизация… ввязался я… делать нечего. Фёдор! Ты где?!
    – Я здесь! – с верхотуры крикнул помощник.
    – Ты как туда залез? – подняв голову и увидев его, спросил детектив.
    – Не знаю…
    – Слазь давай! А наш друг бомж с тобой?
    – Тута я! – крикнул бомж.
    – Отлично! Давайте сюда…
    Через пару минут Фёдор и человек без определённого места жительства свалились с лестницы под ноги детектива.
    – Так, бомж, этот гад спёр у меня обёртку. Где пароль, про который ты говорил, надо вводить?
    – Я знаю! Я знаю! За мной!
    Он побежал. Лукин и Фёдор – за ним. По пути им встречались люди в спецовках, которые таскали мешки, сваливали их в какие-то цистерны…
    – Это же наркота! – крикнул Фёдор, почувствовав запах белого порошка.
    – Так вот где собака зарыта! – поняв что-то, произнёс Лукин.
    – Не отставайте! – позвал их бомж.
    Они подбежали к нему.
    – Это здесь. Здесь главный компьютер, здесь надо вводить пароль… Пошли.
    Бомж открыл дверь в какое-то помещение и вошёл в него. Следом – детектив с помощником.
    – Слушайте, а Вам не кажется, что для простого продавца из ларька Вы слишком много знаете? – задал вопрос бомжу Лукин, когда они вошли в здание, в котором царил мрак.
    Бомж повернулся к нему.
    – Вы правы. Я не просто продавец чебуреков. Я притворялся. Я прятался. Так как боялся, что может случится непоправимое.
    Он пошёл дальше. Детектив и помощник тоже.
    – Так вы не бомж? – спросил Фёдор.
    – Нет, я бомж, но не простой. Я последний из оставшихся в живых инженеров завода «Советский пролетарий». Это я придумал пароль, по которому можно было бы остановить производство или запустить его вновь.
    – О, это довольно передовой способ, – сказал Лукин. Он хотел ещё что-то добавить, но задел какую-то дверцу, и на него упало тело.
    – А! – крикнул Лукин. – Это труп!
    – Это бывший директор завода «Советский пролетарий»! – крикнул кто-то.
    Лукин, помощник и бомж ужаснулись.
    – А кто это там таким знакомым голосом говорит? – спросил детектив.
    Тут зажёгся свет. Прозвучали фанфары. И детектив, помощник и бомж увидели Человека-чебурека. Он стоял перед большим монитором с клавиатурой.
    – Спасибо администрации этого лучшего города Земли за то, что она позволяет вытворять такие выходки на некогда флагманских предприятиях страны в той или иной отрасли промышленности! – прозвучало из уст Человека-чебурека.
    После его слов за окнами инженерной комнаты, в которой находился заводской суперкомпьютер, промелькнула фигура человека в плаще и кепке.
    – А это ещё кто? – задался вопросом Фёдор. – Такой смешной, – сказал он и заулыбался.
    Таинственная фигура исчезла, а Человек-чебурек уже ввёл пароль.
    На мониторе красовались зелёные символы: = rand (200,99) + Enter.
    – Нет! – только и произнёс бомж.
    Человек-чебурек злорадно засмеялся.
    Завод пришёл в движение. Он ожил. Стал работать во всю мощь. Чебуреки начали сходить с конвейера. Люди в спецовках старого образца принялись заправлять машины ингредиентами для чебуреков, тестом и, конечно же, афганской наркотой.
    Завод буквально трясло.
    Штукатурка посыпалась с потолка.
    Человек-чебурек хохотал.
    – Я завоюю Мир!!! – кричал он.
    – Надо уходить, – сказал бомж. – Сейчас всё рухнет. Надо было провести тщательный осмотр оборудования. Всё-таки столько лет простоя… Мало ли что… коррозия, срок годности… грибок…
    Бомж понуро направился к выходу.
    Лукин и Фёдор посмотрели на Чек-чека, друг на друга – и пошли за бомжом. Ведь около них упала железная труба, повалил пар…
    Бомж шёл к проходной завода.
    – Но почему Вы раньше ничего не сказали? Такое добро пропадает! – высказался Лукин, догнав того.
    – А кому это надо? Нас всех уволили, оставили без всего. Завод вообще по частям распродать собирались… Кому всё это надо?!
    – Ой, пойдёмте быстрее, а то мне тут как-то не нравится, – улыбнувшись, произнёс Фёдор и помчался к выходу с территории предприятия.
    Лукин не знал, как быть. Уходить? Остаться искать пропавшего охранника? Останавливать Человека-чебурека?
    Его из задумчивого ступора вывел подлетевший Аникен:
    – Чё встал? Тут сейчас на хрен всё развалится!
    Сказав это, Супер-герой подхватил детектива, потом бомжа и почти пробежавшего через проходную Фёдора и вынес всех на улицу. Подальше от завода.
    Они стояли и смотрели на лучи света, поднявшиеся высоко в небо из цехов завода.
    Может, «Советский пролетарий» бы рухнул, и планы Чек-чека не осуществились, а может, и нет. Но он бы всё равно не захватил власть в стране. Что уж и про всю Планету говорить. А почему? Да потому что как раз к тому месту, где стояли Аникен, Лукин, Фёдор и бомж, подъехала правительственная делегация.
    Из чёрных солидных машин вышли президент, премьер-министр, министр внутренних дел, министр чрезвычайных ситуаций, министр обороны, директор ФСБ, генеральный прокурор, а также всевозможные помощники, советники. И журналисты. Которые начали снимать…
    – О! – радостно сказал президент, заметив Лукина. – Какие люди пожаловали к нам в столицу!
    Все обернулись. Фёдор улыбнулся, а Лукин пошёл навстречу главе государства.
    – О, господин президент, – поприветствовал того детектив. – И премьер!
    – Здрасьте, здрасьте, – сказал глава правительства.
    – Вы чего тут? – спросил президент Лукина.
    – Да вот, человечка искали…
    – А чего такие грязные? – поинтересовался президент и провёл по лицу детектива пальцем, на котором остался внушительный слой чёрной-пречёрной сажи.
    – Да… дело такое… – попытался оправдаться детектив.
    – А я, погляжу, тут дело-то серьёзное, – проговорил президент, посмотрев на завод: оттуда бежали люди в рабочих одеждах, унося свои ноги как можно дальше от «Советского пролетария».
    – Да уж, серьёзное, – сказал Лукин, увидев знакомых министров и вообще поразившись численностью делегации. – А вы-то тут как?
    – Мы? Да мы так, ехали… – промолвил президент, продолжая созерцать заводское свечение. – Там что творится?
    – ЧП! – крикнул глава МЧС.
    – Уголовное дело! – добавил глава МВД.
    – Нужна прокурорская проверка! – присовокупил генеральный прокурор.
    – Принимайте меры! – велел тем президент.
    И они стали звонить…
    – Господин президент, – обратился к нему подошедший бомж.
    – Я Вас слушаю.
    – Понимаете, этот завод надо уничтожить. Сравнять с землёй. Потому что, не ровен час, там такое начнётся…
    – А Вы уверены? – спросил президент.
    – Абсолютно. Я бывший инженер завода, я знаю…
    – А что у Вас в коробке?
    – А это обёртки от чебуреков…
    – От тех самых, – посмотрев на обёртки, с нежностью произнёс президент. Потом он подозвал к себе министра обороны.
    – Прикажите-ка ракетами противоздушной обороны столицы по этому заводу ударить.
    – С удовольствием! – сказал министр обороны и стал звонить.
    – Господин президент, зачем же так откровенно, можно было бы директора ФСБ попросить, он бы всё сделал, как надо, – проговорил премьер-министр.
    – Да так-то оно так, да времени нет…
    – Все заткните уши! – громко крикнул министр обороны и спрятался за машину.
    В этот момент в небе показались ракеты С-300.
    Они ударили в цель. Раздался мощный взрыв. От завода не осталось и следа.
    Непонятная белая со странным запахом и кисловатым вкусом дымка накрыла город…
    Фёдор засмеялся…
    Через минуту прояснилось, и президент увидел под своими ногами голову мэра столицы. Он лежал спиной на земле и смотрел на свои ладони.
    – Ну, что скажите, мой любимый мэр? – спросил президент.   
    Мэр обратил внимание на вышестоящее лицо и сказал:
    – Господин президент, я замарался, как никогда. – На этих словах мэр показал свои ладони главе государства… 
      






ЧАСТЬ 11: Итоги

    Ну, что сказать? Последний символ старого режима пал. Завод «Советский пролетарий» навсегда исчез с лица Планеты. Но это ничего. Ведь всё кончилось хорошо. Даже лучше, чем предполагалось в самом начале. Коварный план Человека-чебурека по порабощению человечества провалился, сам он сгорел в огне. Все, кого он подсадил на афганский наркотик, чудом спаслись: успели покинуть взрывоопасную территорию, несмотря на дурман, царящий в их голове. Всё-таки разум возобладал. Их потом всю ночь отлавливали, отправляли на обследование, снимали показания… МВД и МЧС здесь сработали слаженно. За что их главы и получили по медальке.
    Министру обороны за выполнения приказа главнокомандующего был вручён орден. И тем военным, что ракеты запускали тоже дали. Награду получил и директор ФСБ: «За организацию и проведение…» чего там такого особого. Ну да ладно.
    Аникен, как и в прошлый раз, взметнулся ввысь и скрылся в небе. Президент посмотрел на его полёт и спросил у Лукина:
    – Так это он?
    – Да, господин президент, он – вернулся!
    Потом в Интернете появились сотни записей, как Аникен летает, но правительство никак комментировать это не стало и вообще постаралось замять шумиху в СМИ насчёт Супер-героя.
    Во! Генеральный прокурор занялся лично проверять все территории, которые когда-то были заводами. Разбираться в законности и правомерности таких изменений…
    Лукина, кстати, с Фёдором тоже наградили. Всё-таки непростое дело распутали. Тут уже простой грамотой и фото ни президент, ни премьер не отделались. Пришлось давать и им ордена. Ну, не «Трудового Красного Знамени имени Ленина», конечно, а так… за заслуги перед Отечеством. А премьер сделал им какое-то секретное предложение. Но это большой секрет…
    Награды нашли своих героев.
    Столица была просто счастлива после взрыва…
    У президента до разрушения завода было смутное сомнение, кого отправить в отставку. Он особо и не хотел, но кто-то должен был уйти, и тем самым ознаменовать грядущие перемены.  В претендентах ходили и министр внутренних дел (как-никак милиция преобразуется в полицию), и губернатор провинциальной области, и мэр столичный.
    Что спасло главу МВД? Ну, наверное, его профессионализм – такой человек нужен ПОЛИЦИИ! А провинциального губернатора? Что на этот раз главные события развернулись в столице. А это-то как раз и стало приговором для её мэра…
    Бомж! Ему повезло вообще. Жизнь его изменилась колоссально. Он был помыт, подстрижен, побрит, одет, обут, восстановлен в гражданских правах и назначен главой музея завода «Советский пролетарий», который решили возвести, в память о былых заслугах предприятия, на прежнем месте. А бомжа, то есть, бывшего инженера сделали его директором. Ведь он – последний из тех, кто когда-то работал на заводе! И у него остались обёртки. Жаль вот документа не стало…
    Мэр административного центра провинциальной области в этой истории не сыграл хоть мало-мальски значимой роли. Да и глава УВД области. Но у него мечта сбылась: ему дали должность в столице при МВД. Ведь там освободилось место, после отправки на заслуженный отдых одного нерасторопного генерала. Ну и, само собой разумеющееся, на вакантное место главы УВД области был позван детектив Лукин со своим помощником. Они очень обрадовались…
    Те двое сотрудников, которые бросили трубку, когда Фёдор в столицу запрос делал… Они ходят, помалкивают, но продолжают работать в министерстве.
    Папа-депутат Фёдора. Ещё долго сказывался больным и не ходил на пленарные заседания. А когда вышел с удивлением узнал о преображениях, случившихся за период его мнимой болезни. Особенно за сына порадовался: тот заместителем начальника УВД по области стал. Считай, второе лицо Полиции! В таком-то юном возрасте!
    О ком ещё сказать? Ах, да, чуть не забыл… Сын пропащий нашёлся! Вы не поверите как. Мамаша этого оболтуса беспокоилась, валериану пила, в правоохранительные органы обратилась… Думала, случилось с ним чего. А он – разгильдяй, одно слово.
    Только женщина подала заявление, только его у неё приняли, только она вышла на улицу из здания милиции, только села в автобус, чтобы доехать до дома, как у неё в сумке зазвенел мобильный телефон.
    – Алло! – сказала она после того, как, порывшись в сумочке, отыскала сотовый (номер был незнакомый).
    – «Мама, это я», – сказал сынок.
    – Господи, сына, ты где пропал?
    – «Да я в Мытищах на Дне Города был, позвонить не мог: телефон потерял».
    – Ну и ну, – кратко сказала мамаша, чтобы не привлекать внимание собравшихся плотно в салоне автобуса людей. На самом деле в голове у неё крутилось несколько ласковых, но шалфей и пустырник всё ещё продолжали успокаивающе влиять на её нервную систему.
    – «Я уже дома», – сказал блудный сын.
    – Ну, слава богу, хоть вернулся… Дома поговорим, – и успокоенная хорошим известием о том, что сын жив, здоров и «уже дома», мать положила телефон в сумку и счастливая поехала домой.
    Вот ведь смешной случай: не загуляй сын в Мытищах – его бы мать не пошла в милицию, Лукин бы с Фёдором не взялись за дело, а там, глядишь, вы бы сейчас читали повесть совершенно иного характера. Во так-то.
    Ха-ха-ха-ха-ха!..

(22.09.10, ср – 30. 09. 10, чт)