Легенда о Сехмет

Есть много легенд о непобедимом воине, женщине, рожденной под знаком Огненного меча, которую звали Сехмет. Некоторые из этих сказаний правдивы, есть и те, что лгут, но так или иначе, третий мир навсегда запомнил героя в образе невысокой темноволосой наследницы огненных песков с глазами цвета соленой бирюзы, точно выжженные солнцем, пронзающие и не щадящие никого.

Эти легенды потянулись из Каллаара, города воинов и постепенно добрались до самой Империи, а затем – накрыли и весь материк.

Вот одна из них...

***

Далеко на юге, там, где землю покрывают горячие пески и мягкие барханы, где шаловливые полудницы хватают за ноги одиноких пеших путников и тут же скрываются в миллиарде песчинок, где над горизонтом тают таинственные миражи и благоухают одинокие оазисы – стоят два города. Один из них построен из белых камней и символ его – полумесяц. Зовется этот город – Маир. Славится он своими торговцами, поэзией и красотой. Другой же – воздвигли из опаленного кирпича и символ его – солнечный диск. Это город – завоевателей и бойцов, все знают, что нет сильнее народа, чем тот, что живет за его стенами. Имя этому городу – Каллаар.

Много разных народов поработил Каллаар, оставив после себя выжженные земли. Но его мечтой всегда была власть над всеми южными песками, и знал Каллаар, что непременно ее получит, стоит ему покорить Маир и его лунные барханы...

Пять войн выдержал Маир, пять осад своих крепостей, пять лет крови, пять лет горя и слез, пять лет смерти. И ни разу не сдался... Такие вдохновленные в нем жили поэты!

И настал тот день, когда война не могла продолжаться больше и должен был установиться мир...

Но какими обещаниями мог остановить Маир кровожадный Каллаар?

***

Во время последней пятой осады Маира, на помощь городу поэтов и ценителей красоты пришла сама Империя. Тогда Сехмет, покинув свою родину песков, служила при Императоре Оронде 1, лавагетом. Странно ли, что столь воинственный Император позволил возглавить свои армии женщине? Ответом на этот вопрос стала отдельная легенда, в которой говорится о том, как Оронд 1, повстречав Сехмет в горячих песках Каллаара, во время своего первого похода на юг, не поверил и посмеялся над способностью женщины держать меч. Сехмет предложила Оронду сразиться и Импретор согласился, приняв это за хорошую забаву. Но не успел воинственный правитель опомниться, как хорошая забава закончилась для него выбитыми зубами и полным поражением. Оронд 1 был так изумлен, что пообещал Сехмет свою армию, при условии, что та поклянется в верности Империи...

И она дала клятву.

Так Сехмет пришла в Маир и сражалась на его стороне, пока Каллаар не согласился на заключение мира... И быть может, на этом вся история о воительнице, пришедшей вместе с имперскими воинами, была бы окончена, если бы не одно маленькое «но» - наследник Маира, сын султана Салландина, принц Манул совершенно не умел сражаться. Он мог сочинять стихи, играть на уде, лечить людей и даже танцевать, но ни меч, ни лук и не кинжал он никогда не брал в руки...

Здесь и начинается одна из многочисленных легенд о Сехмет.

Как только огромная маирская луна показалась в черном, как чадра монахини, небе, султан Салландин позвал к себе одного из своих слуг и велел тому привести к нему воительницу, пришедшую с имперцами. Правитель Маира после переговоров с Кшак Талланом, царем Каллаара, был очень задумчив и молчалив. Казалось какая-то мысль не давала ему покоя. Не смотря на то, что желанный мир для его владений почти настал, он не спешил пускаться в веселье и празднование, которое началось уже на улицах лунного города...

Сехмет собирала свою армию в обратный поход к столице Империи, когда прислуга пришел с необычным прошением:
- Моя госпожа, - прошептал он, поклонившись, - мой господин, великий и щедрый султан Салландин, зовет вас к себе для немедленной беседы.
- Султан? – удивилась Сехмет, сворачивая навигационные карты, - о чем его величество желает со мной говорить, слуга?
- Моя госпожа, - покосился посланник на других полководцев, находящихся в шатре лавагета, - господин мой, не желает, чтобы эта беседа состоялась с кем-то кроме вас и него...
- Так возвращайся и передай своему господину, - произнес строго Шале, рослый и широкоплечий воин с пронзающим взглядом и свежим шрамом на подбородке, - что лавагет империи не участвует в ваших шпионских кознях! Если султану нужно говорить, пусть приходит сюда и говорит со всеми предводителями имперских солдат!
- Шале, - метнула в вояку грозный взгляд Сехмет, - не забывай, кто хозяин этой земли...
- И что бы он делал без помощи Империи, - добавил Шале, нахмурившись. Воительница ничего не ответила на это замечание, передав карты одному из предводителей, она кивнула слуге:
- Веди меня к своему господину...

Путь к султанскому трону в Маире совсем не близок, для этого нужно пройти несколько залов разных цветов, украшенных шелком, драгоценными камнями, золотом и серебром, миновать Сад Слез, состоящий из сотни хрустальных фонтанов и, наконец, войти в Ворота Чести, чтобы оказаться в небольшом помещении, выполненного из белого мрамора и алмазов...

Здесь, в тронном зале, постелены дорогие ковры и много мягких подушек из пурпурного бархата, украшенных жемчугом. Обычно, тронный зал полон прекрасных наложниц и прислуг, среди которых на небольшом возвышении полулежит правитель прекрасного лунного города. Но в эту маирскую ночь, в зале не было никого, кроме самого султана. Ни наложниц, ни слуг, ни песен и танцев. Сехмет остановилась посреди зала и легонько поклонилась Салландину, что стоял возле своего трона, заложив руки за спину. Очевидно, до пришествия воительницы, он обеспокоенно ходил так взад-вперед, потому что состояние его было крайне не встревоженным.
- Лавагет Империи, - приветствовал ее правитель, тут же спускаясь с возвышения.
- Мой господин, - ответила Сехмет по обычаям песков.
- Я... наслышан о твоей... удачливости в сражениях...
- А я - о вашей щедрости. Но есть ли причина для столь поздней встречи?
Салландин вздохнул, опустив взгляд в мраморный пол:
- Официально между Каллааром и Маиром настанет мир, как только будет заключен брак между моим сыном Манулом и дочерью царских кровей – Савьей, будущей царицей Каллаара, - Салландин выдержал паузу, а затем продолжил,- у каллаарцев есть обычай, что в жены будущую царицу возьмет лишь тот, кто победит всех претендентов на ее руку в честном поединке, но мой сын...
- Лекарь, - продолжила Сехмет.
Она помнила принца Манула, когда тот лечил раненных в старом храме Инды и знала, что это был человек, который никогда не сможет держать меч...
- Лекарь, - повторил султан.
- Великий Инда каждому из нас дает свое предназначение и только тот преуспеет в нем, кто доверится зову сердца и пожертвует всем остальным... Так получилось, что мой сын родился под знаком Звезды Аонин, исцеляющей своим светом.
- Я знаю о клеймах звезд, мой господин, - перебила его Сехмет и добавила про себя: «Кто как не я знает так много о клеймах звезд, рожденная под знаком Огненного меча».
- Конечно, ты знаешь... – согласился правитель, прохаживаясь по залу, - иначе как женщина могла стать предводителям столь сильной армии...
Сехмет нахмурилась. Замечания о ее поле преследовали ее чуть ли не с самого рождения и тем не менее...
- Именно поэтому я послал за тобой... Нет, ты не передашь свой дар моему сын, вряд ли это вообще возможно, - грустно произнес султан, - но быть может тебе удастся обучить его?
- Обучить? – вздернула бровь Сехмет, - но я не учитель, мой господин, я – воин!
- Ты воин... Но здесь в Маире нет других воинов, знающих о нравах каллаарцев так же, как ты. Я знаю, откуда ты родом, Сехмет. У тебя алая кожа и глаза выпаленные солнцем, ты – женщина огненных песков, народа, которого Каллаар так и не смог поработить...
Сехмет опустила взгляд, нахмурившись. Воспоминания никогда не приносили ей хороших эмоций... И хотя последнее она научилась контролировать, воспоминания... покорить невозможно.
- Приведите мне своего сына, - потребовала она не поднимая глаз, - я хочу взглянуть на него...

Принц Манул был невысокого роста, слишком утонченный, с хрупкими плечами и мягкой поступью. Его движения были плавными и спокойными, а лицо – прекраснее чем маирская луна. С рождения он был наделен кротостью и характером, как теплая лунная ночь. Способности лекаря в нем были столь высоки, что казалось одно его присутствие – уже было бальзамом для тела и души. Когда он показался в тронном зале, для Сехмет все стало очевидно – со звездами не поспоришь...

Она несколько раз обошла принца, оглядывая его с ног до головы, а затем коротко отрезала:
- Его убьют...

Султан замер, Манул удивленно взглянул на воительницу, но та не изменила своего мнения:
- Ваш сын рожден, чтобы лечить, он не будет резать то, что зашивает...
- У меня нет другого выхода! – разозлился Султан.
- Как не послать своего сына на верную гибель? – спросила Сехмет, вздернув бровь.
- В этом городе пока я единственный правитель! И ты научишь моего сына сражению с каллаарцами, иначе мир не может быть свершен!
- Вы правитель Маира, но не Империи! – нахмурилась Сехмет, - можете поискать себе другого учителя, но я говорю – ваш сын погибнет!
- Не смей клеветать, женщина! Знаешь ли ты, что я могу пообещать тебе за то, что ты обучишь его? Богатства Маира велики!
- Поберегите свое богатство для того, чтобы расплатиться с Империей... - парировала Сехмет.
- Лавагет, - вмешался Манул, - я знаю, что мои руки не созданы для мечей, но я прекрасный ученик...
-Ученик? Ты даже не представляешь из себя никакой угрозы, битва – это искусство, которое осваивают еще в младенчестве. Поверь, каллаарцы осваивают ее, еще даже не выйдя на свет из чрева матери!
- Довольно! – заявил султан, подняв руки.
- Довольно... – добавил он уже с нотками печали в голосе, - ты – великий воин, женщина. Правитель Империи назначил тебя руководить своей силой и у меня нет сомнений в твоем мужестве... Но раз ты претендуешь на звание воина... Поступи как воин.

Сехмет посмотрела на Манула, затем на Салландина. Сейчас, когда мир должен был вот-вот установится, было не время для споров и она это понимала.

- У меня есть план, мой господин...

***

Вы знаете, почему Маир столь преклонен перед величием луны? И почему лунные барханы называют лунными? Можно очень долго искать в его истории первые астрологические сведения об этом светиле или, быть может, перечислить весь пантеон его Богов и не найти там ничего... Потому что главный Бог для Маира был – Инда, хранитель воды, источника жизни. И астрологи в Маире посвящали свои трактаты звездам, где луна играла самую посредственную роль. А можно, устав от этих скурпулезных поисков, просто проснуться однажды в одну из маирских ночей и увидеть, что ночью... в фиолетовой дымке с оттенком индиго, почти так же светло как и днем. Сбитые с толку вы, конечно же, посмотрите в небо, где и найдете ответ на все свои вопросы...

Луна в этих местах как будто бы притянута к земле, огромная, почти в четверть неба и невероятно прекрасная. Больше нигде, даже на острове Лунных эльфов, вы не встретите луны больше. Быть может поэтому в Маире так много поэтов?

На какие только мысли не толкает ночное светило, лаская белые пески своим мягким светом... В любом случаи мысль, которая пришла в голову Сехмет той ночью, не была воспринята ее братьями по оружию на ура. Она попросила их вернуться в Империю без нее, пообещав, что непременно настигнет их в походе (ведь путь от столицы Империи к Маиру был очень не близок). Шале, правая рука Сехмет, был особо не доволен решением воительницы. Он даже не побоялся напомнить ей о клятве, которую она дала Орону 1. Но приказ лавагета – есть приказ и имперский лагерь свернулся на рассвете уже без своего предводителя...

Сехмет отправилась вместе с Маирским караваном к Земле Четрыех Столбов, где располагались шатры Калларцев и должен был быть заключен мир.

- Когда мы прибудем на место, - говорила Сехмет принцу Манулу, пока они ехали в одной из повозок, - ты должен будешь держаться близ меня... И самое главное – никто не должен будет видеть твоего лица... Ты будешь играть роль моего личного лекаря, чтобы никто не заподозрил подвоха, на турнире будешь со мной, но после - не выходи из своего шатра и не контактируй с каллаарцами... Ни голоса, ни лица...
- Мне не хорошо от этого обмана, - признался принц, оглядывая Сехмет, - ты женщина...
- Мы с тобой почти одного роста, - успокоила она его, слегка улыбнувшись, - как маирец у тебя длинные волосы и что особенно важно – женственное лицо. Никто из воинов больше не смог бы подменить тебя, потому что у тебя очень низкая весовая категория...
- Но я не могу подвергать такому риску чужого человека... там должен быть я, - опустил взгляд Манул.
Сехмет помолчала, глядя в окно повозки на жаркое небо пустыни:
- Твой отец просил меня поступить как воин, - произнесла она тихо, - а воины это те, кто не боятся...
- Опасности? – спросил Манул.
- Нет, - качнула головой Сехмет, - ответственности...

Сколько себя помнила воительница, ее всегда пленяли битвы и сражения. Кровь кипела от предстоящей опасности и близкой смерти. Сехмет была рождена для войн, таково было ее предназначение. Но став свидетельницей гибели своего народа и единственной выжившей – единственной наследницей огненных людей, она поняла, что путь воина – это не только путь смерти и крови, но еще и путь большой ответственности за всех тех, кто слабее и кто нуждается в помощи сильного, потому что только так предназначение обретает смысл. Быть может поэтому Бог Войны избрал для столь огромной силы женщину, чтобы уберечь свой дар от разрушения, который тот мог приобрести в руках мужчины?

***

Каллаарцы с нетерпением ждали прибытия принца Манула из Маира. Царь Кушак Таллан знал, что как воины маирцы не сильны и вряд ли их принц продержится хотя бы одно сражение из предстоящих трех. Впервые простой обычай сыграл так на руку правителю. Он надеялся, что принц погибнет и тогда можно объявить брак невозможным, залечь на дно и затем уже самостоятельно установить связь с Империей, чтобы переманить ее на свою сторону. Кушак Таллан испугался, что за Империей на защиту города торговцев и танцовщиц встанет весь север и тогда его Каллаар падет. Но и проигрывать Таллан не собирался. Проигрывать было не в крови каллаарцев...

Противники, с которыми предстояло сразиться Манулу, были избранными предводителями каллаарских армий. По обычаю этого народа, только среди них дочь царских кровей может выбрать себе избранника. Если же ее выбор падает на человека, не дослужившего до такого звания, он должен доказать свою силу в бою, победив всех претендентов. Не зря каллаарцы так чтили и берегли свои традиции, потому что только так на трон мог встать человек большой воинской силы.

С рождения царские слуги готовят к этому будущую Царицу. Впитывая этот обычай с молоком, девушки никогда не стремятся найти себе воздыхателей вне отцовских армий. Они знают, что их мужем должен стать только сильнейший...

Савья, дочь Кушак Таллана, как никто знала об этом обычаи. Но ее сердце... ее сердце, на удивление, не пленяли стальные мускулы и широкие плечи. Воины каллаара наводили на нее тоску, демонстрируя свою силу и ловкость. Что могли ей пообещать мужчины такого, чего она не могла добиться сама? Как дочь царских кровей, она обучалась и стрельбе из лука и искусству мечей, потому что в случаи гибели ее мужа, она должна была занять место правительницы...

Савья не принимала ухаживаний ни от одного из претендентов на свою руку и за это, рыжую красавицу с медной кожей, окрестили – строптивой. Но какое ей было дело до разговоров вокруг нее? Ее жизнь была предопределена. Одна из этих гор мышц и самонадеянности рано или поздно станет ее мужем и тогда начнется жизнь, лишенная всякой радости. Единственное на что уповала Савья, так это на то, что очень скоро ее суженный отправится в какой-нибудь завоевательский поход и там героично погибнет, позволив ей самой распоряжаться своим временем и царством. Но разве было возможным, что один из претендентов героически погибнет? Скорее сам кого угодно убьет...

Предстоящее прибытие принца Манула тоже не интересовало строптивую красавицу, с детства ее убеждали, что в мире нет народа сильнее каллаарского. Так зачем тратить свой интерес на то, что умрет даже не успев занести меч? Нет... Жизнь Савьи определенно должна была стать настоящим кошмаром...

***

Когда в небе над Землей Четырех Столбов поднялась пятая по счету желтая как мандарин луна, маирский караван прибыл. Сехмет надела тяжелые латы и обмотала голову тюрбаном, закрыв половину лица специальной подвеской, которой иногда пользовались высокие чины Лунного города. Принца Манула решили пока укрыть в одной из повозок, до установления шатров.

Кушак Таллан встречал своих будущих союзников неприязненно, что, в общем, не было удивительным. Сехмет знала каким нравом обладают каллаарцы и не надеялась на пышный прием с вином и увеселениями. Это было и к лучшему, так она могла сохранять дистанцию и не дать возможности каллаарцам рассмотреть себя. Общаться она решила через посредника, что тоже было вполне нормально для маирцев, озабоченных божественностью своего высокого статуса.

- Это он? Это принц Маира? – спрашивала Савья у своего отца, сидя по левую руку от него в открытом паланкине.
Кушак Таллан только молча кивнул, сохраняя строгое выражение на лице.
- Отец, - шептала Савья, - он такой маленький...
- Тем лучше, дочь моя... тем лучше... – ухмыльнулся Кушак одними губами.

- Кушак Таллан, воинственный царь Каллаара, - говорил посредник Маира, - Принц Маира - Манул Исцеляющий приветствует вас!
- И я приветствую его, - ответил Кушак, - передай своему принцу, что завтра на рассвете у него состоится первая битва в кругу меж Четырех Столбов! И передай ему, если он на нее не явится, то битва начнется прямо в его шатре!
Раздался дружный хохот калларцев, но как только царь поднял руку – все тут же утихли.
Посредник подошел к Сехмет, которая поманила его к себе и шепнула что-то на ухо, после чего тот ответил:
- Принц Маира будет на месте как только первые лучи солнца загорятся на горизонте, мой повелитель, и он просит передать вам, если он никого не обнаружит среди четырех столбов в указанный час, то сразится со всеми мужами, что есть среди каллаарцев, чтобы добыть дочь царских кровей!
Глаза Кушак Таллана расширились так, что казалось собирались выпасть из орбит. Он спился руками в подлокотники своего трона и подался вперед от такой неслыханной дерзости:
- Любой из мужей Каллаара достоин руки дочери царских кровей! Пусть будет осторожен в выборе своих врагов! – заявил царь.
Вновь посоветовавшись с Сехмет, посредник произнес:
- Если каждый муж достоин руки вашей дочери, великий царь, то нет ничего сверхъестественного в ее избранниках и я одолею их!
- Это мы посмотрим завтра... – плюнул Кушак Таллан и велел относить свой паланкин в лагерь...

***

Сехмет вошла в шатер, где ее уже дожидался Манул. Принц поднялся, как только ткани шатра раздвинулись.
- Как все прошло? – взволнованно спросил юноша.
- Как обычно проходит с врагами, - коротко ответила Сехмет, снимая тюрбан, - помоги мне...
Воительница указала принцу на крепления лат. Принц немного смутился, но отказываться не стал, ловко развязал ремни и шнуровку брони. Когда воительница со вздохом свалила с себя тяжелые латы, Манул отвернулся. Он еще не достиг того возраста, когда ему будет позволено иметь своих наложниц и смотреть на то как раздевается женщина ему было неловко и стыдно. Сехмет, привыкшая находится в обществе мужчин, казалось не обратила на это никакого внимания.
- Завтра будет первое сражение... – спокойно говорила она, - что ты должен знать, так это то, что Каллаарцы бьются не на жизнь, а насмерть...
- Насмерть? – воскликнул Манул и повернулся к Сехмет, но увидев, что она по прежнему не одета, поспешно вернул себе прежнюю позу, - но это очень опасно... это значит...
- Меня могут убить, - добавила воительница, - но не убьют... Почему ты отворачиваешься?
- Мне... как-то неловко... - переминал свои пальцы Манул.
- Тебе нечего стесняться... У меня нет ничего, что ты не увидишь в любой женщине, - засмеялась Сехмет, снимая наручи, - ничего сверхъестественного...
Интерес взял над принцем верх и он осторожно повернулся... Действительно ли нет ничего сверхъестественного в женщине, обладающей силой, способной одолеть десяток великих мужей?

При свете свечей, принц увидел женщину, чье тело, покрытое шрамами, наверное создавалось самим Богом Войны... Она была не высокого роста, с плоской грудью, широкими плечами и крепкими ногами. Вся ее сущность говорила о силе и воле, закаленной в многочисленных битвах. Крепкие мускулы, отчетливо видные и предающие ей некоторой резкости, следы порезов и магических атак... И хотя Сехмет была сложена хорошо, правильно, как женщина, она не была создана для любовных воздыханий поклонников. Не было в ней ни утонченности линий, ни нежности и мягкости тела, ни хрупкости. И только красивое лицо с тонкими чертами, точно вырезанными умелым скульптором, огромными глазами цвета соленой бирюзы и мягкими губами выдавали всю ее женственность...

- Столько шрамов, - только выдохнул Манул.
Сехмет улыбнулась и отбросила в сторону свои наручи.
- Если ты воин, тебе не обойтись без них... Они – лучшее доказательство твоих сражений...
- Ты была, наверное, во многих битвах...
- Во многих, но не многими я могу гордиться, в убийстве нет ничего хорошего, принц...
- Наверняка, - кивнул Манул, - Но ты ведь сражалась за Каллаар?
- За Каллаар? – переспросила Сехмет.
- Я слышал от отца, что ты знаешь каллаарцев...
- Знаю, - тихо ответила Сехмет и уголки ее губ слегка дрогнули, - но я не сражалась на их стороне... Я была гладиатором на каллаарской арене... много лун и столько же солнц...
- Гладиатором... – повторил точно зачарованный принц, - но как же тебе удалось освободиться?
- Очень просто... – ответила Сехмет, склонившись над чашей с водой для умывания, - я убила их царя... Шакура Сет...

***

Этой ночью Савье не спалось, из ее головы никак не выходил принц Маира. Его хрупкая фигурка на вороном коне скрывала в себе что-то, что-то такое... что не давало будущей царице покоя. Разве мог мужчина выглядеть так? Разве мог быть воин столь тонкого сложения? С такими мыслями, полная трепета от предстоящего поединка, Савья так и не смогла уснуть, просто дождалась утра и, боясь опоздать на начала турнира, пришла еще раньше, чем ее отец. Глаза рыжей красавицы, цвета сладких фиников, бегали по собравшимся внизу воинам. Наконец ее взгляд поймал утонченную фигурку принца Манула. Он был одет в полное сооружение, со шлемом на голове, не позволяющим разглядеть лицо, рядом с ним шел его лекарь, почти такого же сложения, тоже скрывающий свою внешность... «Неужели в Маире все мужчины такие? - удивилась Савья, не сводя глаз с принца, - его походка... его движения... Не может быть, что бы... это же...». Сердце будущей царицы защемило от внезапной догадки...

Поединок начался, как только царь Кушак Таллан занял свое место подле дочери и дал знак барабанщикам возвестить начало сражения...

Принц Манул стоял в первом ряду среди собравшихся зрителей из каллаарцев и маирцев. Сердце его билось в груди так сильно, что казалось пробьет ребра. Он мысленно молился великому Инде, чтобы тот даровал Сехмет силу, подобно силе воды, разбивающей скалы. Но даже самые сильные молитвы не могли успокоить его...

Первым соперником был Крул - предводитель так называемой Армии Огненной Секиры. Воины этих отрядов избирали своим орудием секиры и особым образом накаляли их в пламени так, что секира становилась раскаленной докрасна и крепкой одновременно на долгое время. Чтобы не вызвать подозрение, Сехмет взяла в оружие кривую саблю, оставив свой меч. Со стороны, двух метровый амбал с увесистой секирой и невысокая воительница с саблей казались такими неравноправными соперниками, что исход битвы был очевиден... Но когда Сехмет начала маневрировать и ловко уворачиваться от массивных ударов Крула, толпа замерла в изумлении. Принцу (Сехмет) удавалось быстро обходить Крула и нападать в промежуток времени, между тем как предводитель опускал свою секиру и собирался поднять... Сехмет знала, что попади на нее удар этого оружия парировать его своей саблей ей не удастся, потому изо всех сил старалась обходить сокрушительные удары и нападать только тогда, когда секира впивалась в землю и Крулу требовалось время, чтобы вытянуть ее...

Сражение длилось не больше пригоршни песка, высыпавшейся в песочных часах. Но Манулу казалось, что эта битва длится целую вечность. Как только секира заносилась над головой Сехмет, он готов был вскрикнуть и выбежать на арену, но у воительницы всегда получалось его опередить, уворачиваясь с невероятной скоростью. Наконец, ей удалось улучить время, между тем, как секира в очередной раз впилась в землю...

Сехмет вскочила на рукоять встрявшего орудия и вытянула вперед острие. Подобно вихрю сабля вонзилась в горло Крула и уже через мгновение он лежал бездыханный...

Царь Кушак Таллан, Савья и все каллаарцы были настолько шокированы произошедшим, что не сразу был подан знак на окончание битвы. Только когда Сехмет подняла саблю вверх, заявляя о своей победе – загремели барабаны и поединок на сегодня был окончен...

***

Савья вбежала в шатер отца, как только все разошлись.
- Отец! – со слезами воскликнула она, - ты не можешь выдать меня замуж за принца Маира!
Кушак Таллан, и без того расстроенный поединком, только раздраженно повел плечом:
- Если принц Маира одолеет остальных, я не стану нарушать обещанное слово...- сурово произнес он.
- Но отец, я не могу... – всхлипывала Савья, - ведь это... женщина! Я не хочу за нее...
- Женщина? – то ли закричал, то ли удивился царь, - да разве женщина может сотворить такое?! Думай, что говоришь! Ни одна женщина не способна так хорошо владеть маирской саблей!
- Отец, пожалуйста, послушай...
- Нет! – вспыхнули глаза Кушак Таллана, - если ты так не хочешь выходить замуж за принца Маира, лучше найди себе поклонника среди каллаарцев, чтобы сразиться с ним, вместо того, чтобы рассказывать мне эти сказки! Это мое последнее слово...

Плечи Савьи задрожали и она покинула отца. Ноги почти не слушались ее, когда царица брела к себе. «Отец не верит мне… Мужчины! Неужели я не узнаю женщину?» – кричало в ее голове и слезы катились из глаз на горячий песок. Савья остановилась: «Нет, - гордо вскинула голову она, вытирая щеки, - я не буду сидеть сложа руки! Я не собираюсь выходит замуж за женщину!»…

***

В свой шатер Сехмет и Манул вернулись молча. Принц молчал, потому что все еще не мог поверить в происходящее, Сехмет молчала, потому что ей было непривычно сражаться в тяжелой броне, которую приходилось носить, дабы не выдать свое женское сложение. Все таки поединок, требующий от нее быстрой реакции, вымотал… Как только они скрылись под спасительным покрывалом шатра, воительница сняла шлем, растрепав свои черные волосы, вплетенные в сотни мелких косичек, по плечам и потребовала помощь в снятии брони.

- Нужно что-то придумать, - недовольно произнесла она, со вздохом избавляясь от нагрудника, - если следующий противник окажется проворным, мне с этим не справится…
- Но разве чем крепче броня… - хотел было возразить Манул.
- Каждому своя бронь, - ответила Сехмет, - смотря какой техникой ты владеешь… и против кого сражаешься. Мне нужно что-то по-проще… оставайся здесь, я поговорю с нашей охраной, у воинов Маира должны быть другие доспехи…
Сехмет избавилась от наручей, поножен и вышла из шатра, оставив принца в одиночестве.

Манул только вздохнул, потерев лицо руками. Ему определенно не нравилось все с ним происходящее, но что он мог поделать? Принцами рождаются, а правителями становятся… И если в Маире никто не смотрит на умение будущего султана держать меч, то Каллаар не допускает даже возможности, что мужчина физически не может сражаться… Принц вздохнул и плюхнулся на ближайшую подушку. В голове его внезапно всплыло одно детское воспоминание, когда он игрался с придворными мальчишками… Детвора нашла полуживого ворона и глумилась над ним, выкрикивая проклятья – «Нечестивая птица! Нечестивая птица! Нечестивая…». «Давайте сожжем ее!» - предложил тогда кто-то из мальчишек. Сердце Манула дрогнуло, но он побоялся, что друзья ополчатся против него и ничего не сказал. Птицу сожгли. С тех пор он поклялся хранить жизнь, а не отнимать ее. Знал ли он тогда о своем предназначении лекаря? Или выбор, наконец, сам настиг его? Манул не знал… Да и не это было главным. Звезды, порой, порой могут сыграть с людьми роковую шутку… Как это произошло с Сехмет. Хотя… став свидетелем сегодняшнего поединка, принц уже не сомневался в том, что женщина может держать оружие крепче даже самого сильного предводителя армии…

Ткань шатра колыхнулось и Манул поспешно произнес:
- Ты уже вернулась… - но подняв взгляд, принц замер.
Перед ним стояла фигура в багровом покрывале, скрывающем ее с ног до головы.
- Она? – спросила фигура женским голосом со странным акцентом.
- Кто вы? – нахмурился принц, - немедленно откройте свое лицо или я позову стражу!
Незнакомка показала свои медные ручки, украшенные золотом и скинула покрывало с головы. Вспыхнули рыжие волосы и блеснули теплые глаза, цвета фиников.
- Мое имя Савья, я – дочь царских кровей, будущая царица Каллаара, - гордо произнесла девушка без тени страха, - я пришла сюда, чтобы встретиться с принцем Маира, Манулом Исцеляющим…
Манул замер. «Ни лица, ни имени…», - пронеслись в его голове слова Сехмет.
- Я лекарь его… - зачем-то произнес принц.
Савья оглядела Манула с ног до головы:
- У вас что… все мужчины такие… - бросила дочь царских кровей надменно.
- Какие? – поинтересовался Манул, нахмурившись.
Будущая царица обошла вокруг него, будто рассматривала невиданный экспонат.
- Сегодня, когда я была на турнире, мне показалось, что принц на самом деле… женщина… потому что ни один воин не может обладать таким сложением. Но если ты мужчина, значит у вас это… порода… - говорила она все тем же горделивым тоном, как будто посмеиваясь.
- Если ты пришла сюда для оскорблений – вскипел Манул, - то тебе здесь нечего делать, потому что я не намерен выслушивать тебя!
- Ты говоришь с дочерью царских кровей, лекарь! – притопнула ножкой Савья, - выбирай выражения! Когда придет твой господин, я велю ему снести голову с твоих плеч…
Манул набрал побольше воздуха в легкие и замолчал. Савья перевела взгляд на латы, лежащие на земле. «Значит, принц без снаряжения», - мелькнула мысль в ее голове. Затем она снова взглянула на «лекаря». Тот стоял неподвижно с напряженным лицом, казалось, погруженный в какие-то свои мрачные мысли. Лицо его было столь нежным и мягким, что Савье почему-то захотелось погладить его по щеке, чтобы проверить, какая у него кожа… такая ли… как у нее?
- Подойди ко мне, лекарь… - потребовала она.
- Я не слуга! – рявкнул Манул, - я лекарь…
- Никогда не встречала столь строптивых лекарей! – нахмурилась будущая царица, - подчиняйся мне, я – будущая царица Каллаара!
- Не заявляй мне об этом, находясь в шатре Маира!
Савья от такой наглости открыла рот, готовая еще что-то сказать, но так и не нашла что. В мгновение ока, девушка схватила ножны с саблей, лежащие рядом со сбруей и обнажила клинок, направив острие на принца.
- Это… неслыханная дерзость так говорить со мной… - задыхаясь от гнева произнесла каллаарка, - я лишу тебя головы раньше, чем придет твой господин…
Манул посмотрел на острие. Затем на Савью. Нет, он не боялся ни смерти, ни боли, тем более сейчас, когда обман принял опасный оборот.
- Убийство маирца вне турнира на этой земле может привести к новой войне, подумай… - произнес спокойно Манул, - Каллаар не сможет противостоять мощи Империи, тебе это нужно?
Савья не опускала клинок. Ее финиковые глаза пылали огнем, губы дрожали от злости.
- Просто скажи что ты хочешь… - осторожно поднял руки принц, давая ей понять, что он не будет сопротивляться, если та захочет проткнуть его.
- Я не буду просить у лекаря!
- Когда ты просишь у слуг, они исполняют приказ с удовольствием, - продолжал Манул.
То ли его чарующий голос так подействовал на дочь царских кровей, то ли его абсолютное спокойствие, но рука Савьи, наконец, опустилась. Она вздохнула и откинула оружие.
- Это просто какая-то нелепость, - прошептала девушка, покачивая головой, - принц Маира… похож на женщину. Ты его лекарь – ты тоже похож на женщину… Разве может такое быть?
- Я не могу выйти замуж за женщину! Я не хочу, - говорила точно сама с собой будущая царица, - я не могу…
- Но… я не женщина, - возразил Манул.
- Но ты очень похож на женщину… Взгляни на мужей каллаара! Ты почти в мой рост, а тело твое даже тоньше, чем мое!
- Просто… я не воин, - покачал головой Манул. Ему это откровение горделивой «невесты» показалось настолько забавным, что он едва сдерживал улыбку, стараясь не прыснуть от смеха.
Савья вздохнула:
- Разве может быть мужчина не воин!
- Это другая культура… моя госпожа, - спрятал улыбку Манул.
Савья посмотрела на принца. Между ними нависло молчание.
- Мне нужно идти, пока меня не стали искать, - вдруг заявила дочь царских кровей и поспешно вышла из шатра, накидывая на голову покрывало.

Когда Сехмет вернулась, Манул так и не смог ей рассказать о приходе Савьи. Но до самого утра мысль о темпераментной рыжей красавице не покидала его голову… и сердце.

***

Как только желтое солнце нитью проблеснуло на горизонте, каллаарцы и маирцы собрались для очередного поединка. В это утро глаза Савьи почему-то уже следили вовсе не за принцем, а за его лекарем, который шел подле в белых одеждах и закрытым лицом. Мысли Манула тоже все время возвращались к будущей царице. Взгляд его на этот раз был прикован вовсе не к арене, а к возвышению, где сидела прекрасная Савья. А мысли принца витали где-то очень далеко от этих мест. И только когда раздался внезапный сильный удар о землю, Манул опомнился… дальше все происходило как во сне. Он увидел лежащую на земле Сехмет и летящий прямо на нее щит. Удар. Еще один… Нагрудник воительницы прогибается под тяжестью сокрушительных ударов… И из шлема брызжет кровь…Ноги принца моментально подкашиваются, не помня себя, он начинает пробираться через толпу к арене… Но его кто-то успевает подхватить за руки и отталкивает назад. Очередной взмах щита… Но Сехмет с трудом отталкивается локтями и откатывается. Удар сразил землю…

Все молитвы напрочь покинули голову Манула, одежда промокла, а ноги казалось вот-вот откажутся его держать. Единственное слово, которое он произносил был – Инда, О, Инда, Инда… Может быть, если бы он знал молитвы Богам Войны, он бы молился им, но к сожалению даже имя их не всплывало в его голове в этот момент!

Противник, Туриан, мастер удара, подогретый ранением принца (Сехмет), очевидно ради бравады, решил прикончить его голыми руками. Он отбросил щит и пошел прямо на нее… Одной рукой он схватил ее за голову, но вместо того, чтобы вздернуть наверх – лишь снял шлем. Россыпь множества черных косичек метнулись в воздух. Зрители окаменели. Савья, не удержавшись, вскрикнула и вскочила с места. «Женщина!», - утвердительно закричало в ее голове. Кушак Талан тоже в изумлении приподнялся, но объявить женщиной принца во всеуслышание – означало признать, что женщина смогла одолеть одного из его лучших предводителей, а это было равносильно позору! «Не может такого быть, - решил царь, - ни за что…»

Тем не временем Туриан, подхватил Сехмет и с легкостью вскинул вверх, подняв над своей головой, готовый с сокрушительной силой шмякнуть ее о землю. Воительница казалась без сознания, но когда противник был уже готов опрокинуть ее, она вдруг повернулась на его руках и стала падать за спину, одной рукой обхватила его горло, другой – уперлась ладонью в висок. Тело ее продолжало скользить вниз. Один неприятный хрустящий звук и на земле лежало уже два тела…

Наконец хватка, удерживающая Манула ослабла и принц рванулся к арене. Еще более, чем накануне, пораженные зрители, молча наблюдали за тем, как лекарь оттаскивает бездыханное тело Туриана, а под ним – шевелится «принц с женским лицом»…
- Сехмет, - бормотал Манул, хлопая воительницу по щекам, - Сехмет, вставай…

Кушак Талан поднялся со своего трона:
- Объявляю ничью! – заявил правитель, - последний поединок решит все!

Манул метнул в царя ядовитый взгляд. Он, как и сотня зрителей знали, что Сехмет свернула шею Туриану и по праву битва состоялась в пользу Маира. Но времени на эти язвительные мысли и речи не было. Принц подхватил воительницу за руку и перекинул ее(руку) себе через плечо, помог Сехмет подняться.
- Я вылечу тебя, - шептал Манул, - потерпи… у тебя сломано несколько ребер… Но это ерунда…
В ответ он услышал только сдавленный смех. Воительница смеялась!
- Конечно, ты вылечишь меня, - выдавила Сехмет, - иначе я бы не согласилась на эту авантюру… хоть тут и весело…
Маирцы помогли им добраться до шатра. Принц немедленно уложил Сехмет на подстилки, послал за пятью чашами чистой воды и принялся снимать с нее бронь.
- Я вылечу тебя, я вылечу… - повторял он как заводной, - вылечу…

Дальше принц просто потерял счет времени, казалось, он промедитировал над Сехмет целую вечность, даже не заметил, как опустилась густая ночь. Внезапно, его прервал какой-то шерох. Манул обернулся – вход в шатер колыхнулся, рядом с ним стояла Савья.
- Я знаю, что это женщина, - заявила дочь царских кровей и бесцеремонно направилась прямо к ложу, где покоилась Сехмет.
- Нет, - остановил ее Манул, - я лечу ее…
- Ее? Значит, это все-таки она… Но… Неужели в Маире… Неужели…- пробормотала Савья.
- Будущая царица Каллаара, - спокойной произнес Манул, опустив голову – я – принц Маира…
Савья обомлела, но что сказать так и не нашла. Тогда Манул продолжил:
- Маиру… очень нужен этот мир. Маир – город поэтов и торговцев, не воинов… Пять лет он терпел от Каллаара одни беды. Пять лет в лунных барханах была война. И это не может продолжаться более… Твой отец, Савья, предложил заключить брак, зная, что по вашему обычаю претенденты на руку дочери царских кровей сражаются между собой. В такой надежде Кушак Талан решил, что сможет выиграть время… Он дал для Маира невыполнимую задачу, точно зная, что нет среди Маирских правителей воинов сильнее каллаарских воинов…
- Не смей клеветать на моего отца… Это все ложь! Вы нарушили клятвы… На арене вместо тебя сражается… женщина! – закрыла лицо руками Савья, - как можно было пойти на такое?
- Эта женщина… Сехмет, - тихо произнес Манул. Да, ему было стыдно, но разве он мог поступить иначе? Более ли героично было ему вступить в бой и погибнуть в начале самого первого поединка?
- Сехмет? – осторожно повторила Савья, отнимая руки от лица, - не может быть… Сехмет – это легенда… легенда о женщине воине, пришедшей из огненных песков с пылающим мечом, на острие которого было.. возмездие. Нет… я и так достаточно доверилась вам, маирцам…
- Савья, прошу пойми… Неужели ты не чувствуешь тонкостей этой государственных интриг?! Если ты такая же … самовлюбленная каллаарка, какими вас описывают на моей родине, я немедленно отдаю приказ о расторжении перемирия и война снова начнется! Ты этого хочешь?

Савья молчала, гладя на ложе, где покоилась Сехмет. Она, дочь царских кровей, которой предстояло стать царицей, а затем – правительницей. Капризные ответы обиженной девочки уже никак не подходили для таких вопросов, которые ей задавал принц Маира. Она посмотрела на Манула. При мягком свете лучей его кожа казалось почти неземной, а глаза были такими же пленительными, как звездное небо в жаркую калллаарскую ночь. Какой бы магией не обладал Манул, но она непременно пленила ее… И в этот момент Савья отчетливо поняла это…

Ее спасение от тоскливого мужа и горы мускулов стояло прямо перед ней. Хрупкий юноша с мягкими чертами и приятным голосом. Он вызывал в ней интерес и привязывал невидимыми нитями к своему взгляду. Не этого ли она искала? Не это ли было то, что не мог ей дать ни один муж воинственного Каллаара?

- Да, - почему-то прошептала она, а затем, точно опомнившись, добавила, - да, я помогу вам… Сехмет очень ранена… Если ты не успеешь вылечить ее до завтра… Я скажу тебе один секрет, который ты должен поведать ей… Ее последний противник – Рашан, предводитель армии десяти клинков… Он прекрасно владеет короткими мечами, причем может использовать до десяти сразу. Все его тело – живой меч… Но у клинков есть одна особенность… Они разят всегда перед собой… Прошу, запомни это и расскажи ей, если она действительно тот легендарный воин из легенд, она одолеет Рашана даже при смерти…

С такими словами Савья накинула на голову покрывало и поспешно удалилась.

- Спасибо, - прошептал Манул растаявшей тени…

***

Всю ночь Савья проплакала в своем шатре. Она и сама не знала почему. Странное чувство сдавило ее сердце и она впервые за столько лет разрыдалась, как ребенок. Как будто там внутри повернулся какой-то неведомый рычаг, открывший волю всем чувствам. Но чувства оказались настолько сильны, что превратились в крупные слезы…

С одной стороны она знала, что рушит планы своего отца, с другой… Савья чувствовала, что поступает правильно. Что так должен был поступить уже давным давно кто-то… задолго др ее появление. Маир и Каллаар – не враги, они – союзники! Они – жители песков и оба существуют только благодаря тому, что у них есть источники воды…

После того, как слезы стали постепенно высыхать, Савье безумно захотелось нежности и она уснула, обнимая шелковую подушку. А снился ей – принц Маира и его неземное лицо с глазами как звездное небо и кожей – мягче чем маирский шелк…

На утро дочь царских кровей прочитала несколько молитв Богу Войны и с до боли бьющимся в груди сердцем, вышла к арене. Сегодня… должно было свершиться все…

Царь Кушак Талан был с осунувшимся лицом и темными кругами под глазами, мрачнее надвигающейся песчаной бури.

Наконец появилась Сехмет, на этот раз без шлема, в обычной одежде маирского стража, без лат и кожаной брони, лицо ее было закрыто тканью, обвязанной на маирский манер. Рядом с ней в неизменной белой одежде шел лекарь (принц). Кушак Талан дал знак Рашану выходить на арену…

Сражение началось…

Первые несколько минут, противники кружили по арене, изучая друг друга. Воины десяти клинков никогда не спешили ринуться в бой. У них есть негласное правило, что у каждого человека есть свои слабости, всего их – десять. Для каждой отдельной слабости существует свой клинок и один из десяти – непременно должен поразить… Поэтому осторожность в изучении слабых мест противника – это верный путь к победе над ним. Сехмет знала о мастерах этого искусства. С некоторыми его последователями ей приходилось сталкиваться на арене Каллаара много лет тому назад… Сейчас, в очередной раз, один из них стоял перед ней. Ноющая боль в ребрах давала о себе знать, хотя стараниями Манула, кости срослись, но от этого боль в мягких тканях все еще была. Воительница перекинула саблю из руки в руку, примеряясь с какой стороны атаковать Рашана…Наконец, он сделал первый выпад. Клинок гордости – хороший выбор, но его Сехмет парировала без труда, стараясь подойти к боку противника. Клинок ярости – царапнул плечо, клинок жалости – просвистел над самой головой, срезав несколько косичек… Воительница увертывалась от ударов, медленно, но верно «закруживая» Рашана так, чтобы оказаться за его спиной или сбоку. Когда ей удалось перейти в боковое поле зрение, она нанесла первый удар, Рашан не успел парировать и сабля царапнула его по кожаной броне. Еще один удар – острие Сехмет просвистело над головой противника, а клинок опьяненной победы вонзился в бедро воительницы. Боль была адская, но Сехмет даже не успела обратить на это внимание, пригнувшийся Рашан представлял из себя столь легкую добычу, что воительница не мешкая – ударила его саблей под лопатку. Острие вошло в плоть так легко, как раскаленный нож в сыр…

В следующее мгновение Рашан рухнул на землю, но оставался еще жив. Сабля Сехмет оставалась под его лопаткой… Царь Кушак Талан не выдерживая такого напряжения – встал. Встали и все, кто присутствовал на этом сражении. Воительница подошла к лежащему Рашану и взяла из его рук клинок опьяненной победы…

Автоматически, Кушак Талан поддался вперед, он просто не верил своим глазам, откуда… маирцы могли знать столько о технике десяти клинков…

Сехмет занесла клинок над трясущимся на земле Рашаном и пронзила его – быстро и решительно, одним резким ударом, лишающим как мучений… так и жизни.

***

После того сражения… войны между Маиром и Каллааром прекратились. Принц Маира Манул Исцеляющий получил в жены дочь царских кровей Савью и в песках образовалось новое государство из воинов и поэтов… Сехмет вернулась в Империю, где уже назревали темные времена и готовилась революция против Оронда 1. Лавагет империи и ее армия потерпят крушение при битве с магом-полукровкой, которой наложит на них сильное заклятие, под действием которого армия погибнет, а Сехмет… чудом уцелев, переродится в кровожадную мстительницу – Морану, но это… уже совершенно другая история…

Конец!