Ключ к одной двери

 Марина Столбова
http://www.proza.ru/2011/01/27/1545

Этим утром Илья проснулся в прекрасном расположении духа. С удовольствием молодого и здорового тела потянулся и сладко, во весь рот, зевнул, обнажая ровные белые зубы.
На кухне его ждал дымящийся ароматный завтрак, приготовленный заботливой рукой жены Катерины.
- Как, милый, спал? – улыбнулась она. – Не забудь выпить, - и положила на бумажную салфетку голубую квадратную таблетку.
Илья благодарно кивнул. Да, с супругой ему очень повезло. Это факт.
- Папа, папа, - и маленький вихрь, под названием дочка Варвара, налетел на Илью. Закружил. Затормошил. Повис на шее.
Щекотно дыша в самое его ухо и проглатывая от спешки буквы и целые слоги, Варя что-то бурно зашептала.
- Помнишь, помнишь, сегодня! Ты обещал!
- Да, да, - Илья рассеянно закивал головой. – Раз обещал…
- Это что такое? – заглянула к ним Катерина. – Варвара, не мешай папе завтракать! И одеваться! Быстро! Через 10 минут выходите!

Варя, обиженно надувшись, нехотя отлепилась от папы и, еле передвигая ноги, поплелась в детскую одеваться. С мамой много не поспоришь!
- Ты с ней построже, - сказала Катерина, - а то не заметишь, как на шею сядет. Тот еще кадр!
Илью всегда восхищали эти качества жены, которых он сам был начисто лишен.
Ответственность, серьезность, целеустремленность. Не женщина – ракета.
Они составляли потрясающий контраст. Невесомая, похожая на дюймовочку Катя в свои двадцать семь иногда казалась не супругой, а матерью веселого, душа нараспашку Ильи.
Его затянувшееся мальчишество и неистребимая жизнерадостность порой доводили до белого каления основательную дюймовочку.
- Нельзя быть таким! Нельзя! – кричала в моменты ссоры Катерина. – Тебе уже тридцать лет, а ведешь себя как ребенок!
А Илья ее искренне не понимал:
- Разве это важно? Ведь нам с тобой хорошо вместе!
Катя обреченно махала рукой, а Илью после долго мучило чувство вины: за Катю и Варю он жизни бы не пожалел...

На улице Варвара крепко держала папу за руку, и непонятно было: кто кого ведет. Всю дорогу до детского сада она что-то звонко щебетала, любопытно оглядывала прохожих, улыбалась деловито спешащим куда-то по своим собачьим делам псам, приветливо тянулась к важно вышагивающим воронам, успевая при этом подпрыгивать и вертеться юлой.
Илья же время от времени бросал задумчивый взгляд на дочь, коричневым мутоновым колобком катившуюся рядом.
Сегодня – первый день его новой жизни. Он прислушался к незнакомым ему доселе ощущениям и мыслям. И все это – благодаря Кате. Если бы не она…
Прежде чем исчезнуть за дверью своей старшей группы, Варя снизу вверх блеснула на отца взглядом озерной синевы и, скорее, выдохнула чем сказала:
- Пап, сегодня! Ты обещал!
И помахав в воздухе ключом, надежно зажатым в кулачке, прошептала для верности:
- Секрет на сто лет!
«Вот же партизанка, - покачал головой Илья, – не иначе из мусорного ведра ключ вытащила».

Он шел по улице, вспоминал.
Да, с этого ключа и началась цепочка тех событий, что привела к необратимым изменениям в их жизни. Илья усмехнулся: все к лучшему. Вот именно, все к лучшему.
… Когда Катя, любившая порядок и гармонию во всем, во время очередной ревизии старого хлама наткнулась на красную в цветочек жестяную коробку  из-под печенья, Илья обрадовался.
Старая знакомая, он успел и позабыть о ней! Хранительница его детских мальчишеских секретов. Только ей он мог доверить свои самые ценные находки и открытия.
Папа и дочь, высунув от усердия языки, увлеченно припали ко вновь открытому клондайку. Глаза горели нешуточным любопытством, а пальцы, соприкасаясь и переплетаясь, ненасытно перебирали сокровища.
- Пап, а это? А это? – спрашивала и спрашивала неутомимая Варя, и сердце ее счастливо замирало в предвкушении папиных историй.
Илью не надо было уговаривать. Он завелся не меньше дочери. Он помнил все. В мельчайших подробностях.
- Вот это компас великих путешествий… Свисток, вызывающий джинна… А это перо индейского вождя…
- Настоящего вождя? – обмирала Варя.
- Самого-пресамого.
- Ой, а это?
И девочка с восторгом выцепила железный, покрытый бурыми пятнышками ржавчины ключ.
- Это – ключ к одной двери. Ведущей страшно сказать куда…
- Куда, куда? – запрыгала возбужденно Варя.
- О, господи, опять! Вас на минуту оставить нельзя, - запричитала Катя, вернувшись в комнату. – Какие двери? Какие вожди? Дай сюда!
И коробка из-под печенья без лишних разговоров перекочевала в Катеринины надежные руки. Варя же, приготовившаяся к яростному реву, а плакала она, несмотря на унаследованную от мамы субтильность, исключительно басом, вмиг притихла, заметив заговорщицкое папино подмигивание.
- Ловкость рук! – довольно возвестил Илья, когда они с Варей остались одни. – Фокус-покус-филипокус! – и он жестом фокусника вынул из кармана джинсов ключ.
Тот самый. Варя, потрясенно ахнув, захлопала в ладоши.

Более беспокойных, но вместе с тем и более счастливых дней, папа с дочерью до сих пор не знали.
Ключ действительно открывал одну-единственную дверь. В одном-единственном дворе. И почти двадцать лет назад.
Существовала ли она сейчас, Илья не ведал. И прежде чем тащить туда изнывающую от ожидания Варвару, стоило провести разведку.
С прыгающим сердцем Илья вошел в знакомый двор, едва узнавая его.
Он и не он. Две новые 35-этажные башни громоздились на месте милых сердцу дряхлых 5-этажек. Громоздились, бетонными клещами сдавливая бедный дворик с двух сторон.  От прежнего зеленого великолепия сохранился лишь огромный тополь, излазанный пацанами вдоль и поперек, и пара-тройка чахлых рябин. Гаражи исчезли, впрочем, как и скамейка, на которой Илья с друзьями коротали почти каждый вечер. Смешно, но на той скамейке он оставил свое первое признание в любви. Коряво нацарапанная  перочинным ножом тайнопись: «И+С=Л». Илья улыбнулся, вспомнив ту рыжую Светку. Из-за нее он тогда поссорился со своим лучшим другом Сашкой из параллельного 3-го Б.
Но самое главное – деревянный, изъеденный временем  особнячок стоял все там же, добродушно мигая мутными стеклами окон. Стоял всем чертям назло!
Илья засмеялся и, внутренне уже успокаиваясь, подошел к особнячку. Закурил.
А вот и искомая дверь, и ключ, словно узнавая, с готовностью повернулся в замочной скважине. С трудом, но повернулся. Как ни велико было желание заглянуть по ту сторону, но Илья вытерпел. Лучше с Варей. Да, с ней.
Он еще  раз ходил туда, смазал замок. То было во вторник, а в субботу они наметили торжественное открытие двери.

Вместо всегдашней прогулки на детской площадке папа с дочкой посетили старый дворик.
Илья смотрел на Варю и узнавал в ней себя. Азарт, буйство фантазии и вечная готовность к приключениям. Родственные души.
Открывание двери превратилось у них в целый обряд. Илья, важно надув щеки, вставлял ключ в замочную скважину и делал первый оборот. Затем дрожащая от нетерпения Варя поворачивала ключ до упора и толкала дверь. Та с приглашающим скрипом впускала их.
Нагнув головы, чтобы не задеть за низкую притолоку, делали они шаг вперед. Затем другой. Сначала Илья, следом, уцепившись за его куртку, Варя.
Делали и бесследно исчезали. Ровно на два часа. Время, отпущенное им мамой на прогулку…

На обратном пути домой Варя возбужденно подпрыгивала, пританцовывала и то и дело останавливалась не в силах справиться с ворохом новых впечатлений.
- Папа, пап, - дергала она Илью за рукав, - тебе понравилось? Понравилось?
На минуту замолкала, что-то напряженно припоминая, и снова с придыханием:
- Ой, а я так испугалась!.. Ну, помнишь?.. А почему солнце голубое?.. Как не солнце?!.. Пап, а ты меня летать научишь?.. А ступеньки куда ведут?.. А мы тех, смешных, еще увидим?..
Варины вопросы были неисчерпаемы, разнообразны и дотошны.
Илья шел, хитро улыбался и молчал, ожидая последний коронный вопрос дочери.
И уже подходя к подъезду, Варвара резко тормозила на полном ходу и тревожно вопрошала:
- А мы еще туда пойдем?!
- Пойдем. Обязательно.
- Честное слово?
- Честное-пречестное! 

Четыре недели безоблачного счастья. Четыре волшебных субботы.
Все кончилось в единый миг. Случайно. Глупо.
Доброжелательный кивок соседки:
- Катя, а я ваших вчера встретила! Не поверите, где!
И вот раньше положенного часа отправлена спать Варвара, злополучный ключ покоится в мусорном ведре, а Катерина горько вопрошает:
- Я тебя не понимаю, не понимаю! Ответь, ты же хочешь Варе счастья? Хочешь?
Илья по своему обыкновению соглашается, жалея жену и недоумевая из-за чего, собственно, разгорелся скандал.
- Ребенок должен жить в реальном мире! Быть адаптированным к нему! А твои беспочвенные фантазии делают ее изгоем, посмешищем… Ты бы хоть меня пожалел!..
Катя плачет. Страстно, навзрыд.
В приоткрывшуюся дверь просовывается ноющая голова дочери:
- Пить!
- В кровать! Сию же минуту спать! – кричит ей мама.
Варя изчезает.

- Ты пойми меня, Илюша, - надрывно шепчет Катя, - я хочу тебе только добра… Но я устала, устала опекать тебя как ребенка! Ты беспомощен и беззащитен как Варя! Не знаешь жизни… И еще эти твои дурацкие выдумки… Я больше не могу, не могу!
Она сидит на ручке кресла, бессильно уронив руки. Жалобно всхлипывает. Бедная, бедная дюймовочка!
Илья обнимает ее, целует в макушку и произносит:
- Катюша, что же делать? Я ведь для тебя что хочешь… Правда, правда…
Катя в его объятиях потихоньку успокаивается и говорит, говорит. Убаюканный ее доводами Илья соглашается: она права. Как всегда права. Было бы ужасной глупостью потерять ее и Варю.

На следущий день они отправляются в ту самую знаменитую клинику. К тому самому модному профессору. Отсиживают жуткую очередь жаждущих, и Илья подписывает все бумаги. Ради жены и дочери. Ради их совместного счастливого будущего.
Неделя стационара и поддерживающий курс терапии потом. Таблетки. Те самые голубые квадратики.
Илья лежит на больничной койке, улыбается. Кто бы мог подумать еще сто лет назад, что победив самые неизлечимые болезни, медицина достигнет таких высот.
Психомоделирование человеческого характера. Исправление ошибок природы. Любые качества, в любых пропорциях. Удовольствие не из дешевых. Но можно в кредит.
Спасибо Катиному отцу – помог деньгами. Без отдачи. Классный мужик. Он Илье всегда нравился.
Илья блаженно щурится от солнечных лучей, пробивающихся сквозь шелковые шторы. Его клонит в сон. Теперь все пойдет по-другому… Новая успешная жизнь… Успешная… Успешная…

Вышагивая к детскому саду за дочерью, Илья удовлетворенно вздохнул – первый день его новой жизни прошел весьма и весьма удачно. Вспомнил удивленные лица коллег. Их уважительные похлопывания по плечу. Кислую мину шефа и практически вырванное у него обещание о прибавке. Илья расправил плечи, да, Катя права – приятно ощущать  себя хозяином жизни. То ли еще будет!

Недовольно нахмурив брови, воспитательница нудно вещала:
- Ваша Варя – непростая девочка. Дерзкая, упрямая. Сегодня на прогулке таскала за собой рукавичку на резинке и уверяла всех, что это – щенок! Шестилетний ребенок должен уже четко проводить границу между выдумкой и реальностью! Вы меня понимаете?
- Да, да, не волнуйтесь, я поговорю с ней, - успокоил ее Илья и улыбнулся на прощание улыбкой уверенного в себе человека.
Вдохнув морозный колкий воздух, Варя запрокинула лицо вверх, в чернильное звездчатое небо и убежденно проговорила:
- Я, когда вырасту, обязательно превращусь в звездочку! Вон в ту, самую яркую! – и без перехода:
- Пап, пошли к той двери!
Всю дорогу, пока они шли, Илья думал над теми правильными и нужными словами, что скажет дочери. Лучше это сделать сейчас. Возможно, она расстроится, но потом поймет. Обязательно поймет. Он хочет ей только добра.
Два удаляющихся силуэта – взрослого и ребенка становились все меньше и меньше в свете тусклых замерзших фонарей. А за ними крохотной темнеющей точкой настырно тащился щенок.
Щенок махал хвостиком. Хотя на таком расстоянии легко было и ошибиться.

При виде двери Варвара радостно ойкнула и, ломая все правила, бросилась вставлять ключ в замочную скважину.
В тишине раздался металлический скрежет, ключ не поворачивался.
- Лучше ты, - испуганно произнесла дочь, отступая на шаг назад.
Но, как ни странно, у Ильи тоже ничего не вышло. Напрасные потуги. Напрасные.
Ну, вот, все к лучшему. Никаких объяснений. Никаких.
Печально опустив голову, плелась Варя обратно. Грустно поскуливая, щенок брел за ней следом.
- А малыш так хотел заглянуть за дверь! Весь день ждал! – и девочка тяжело вздохнула.
- Какой малыш? – остановился Илья.
- Какой, какой… Вот этот! – и Варя, сердясь, дернула за резинку.
Тревожно мигнули фонари. Куда-то разом улетучились все звуки. Небо накренилось, и сверкающими горошинами с него посыпались звезды. В целом свете существовали лишь они двое: он и Варвара.
- Давай еще раз попробуем, -  удивляясь сам себе, вдруг предложил Илья.
- Не получится!
- Еще как получится! Ты слово магическое говорила?.. Как какое? Вот и здрасте! Неужели я тебя не предупреждал?.. Пойдем, пойдем, на ушко так и быть шепну…

Они спешили, почти бежали. Назад, назад, к той двери!
Илья на ходу выворачивал карманы в поисках заветного ключа.
Ненужным балластом остались лежать на снегу пачка сигарет, обертка от жевательной резинки и стеклянный пузырек с голубыми квадратными пилюлями.
Очень дорогими и крайне эффективными.
Невостребованная гарантия новой успешной жизни.