Плащаница

1
 

Странный автограф безмерной души,

Взгляд из вселенских глубин состраданья

Словно холодный ожог завершил

Повесть пути в неветшающей ткани.

Давнего образа дымный сюжет

Стал достояньм печати и глянца

Многих изданий, но в каждом клише

Капелька крови Святого Посланца.

И не легенда – истории знак,

Чудо, как факт парадокса природы:

Можешь не верить, но должен признать,

Кто-то, кто канул в летейские воды,

Переиначив все то, что сейчас

Мы именуем всесильем науки,

То ли окрасил холстину в печаль,

То ли оставил конвульсию муки,

Высветив скорбью неслышимый стон.

Миг запечатав в десятках столетий,

Новой духовности вился росток,

Словно Незримый эпоху отметил,

Знаком смиренья насилье поправ

В хаосе злобы и скрежете стали,

Чтобы не волки, но Брат и Сестра

Руки в молитвенном жесте сплетали,

Чтобы не грозный карающий бог

Царственно правил в запуганных душах,

Чтобы «Господь» означало «Любовь».

Рабства кумир в каждом сердце разрушив,

«Вера» сливалась с понятием «Свет»,

Истина зрилась не в книжном сафьяне,

Но оживала как летний рассвет

Розовым вдохом в белесом тумане.
 

В ней озаренье – и вечный вопрос,

Пылкий порыв – и сердечная рана,

Сон, пробужденье, и тающий воск

Жизни, дробящейся в множестве граней.

В ней единенья союз – и распад,

Полное смысла молчанье вселенной,

Все, что вместил остановленный взгляд

Скорбного лика холстины нетленной.

В чем-то, наверное, предвосхитив

Босха химер, светотень Леонардо

Тайной вечери субботний мотив

Полнил напевы ваганта и барда.

В неуловимости полутонов

Преображая улыбку Джоконды,

Свет запредельности вился в земном

Образе девы. И темные своды

Русских церквей узнавали его

В прикосновении кисти Рублева,

Кто и творцом и Господним слугой

Видится в древней дощечке сосновой.(продолжение следует)