Волга изнутри 1

Записки подводного охотника



ШУТОЧНЫЙ ЭПИГРАФ

Если вам чего-то
Под водой охота,
То это называется
Подводная охота.


О ЗАПИСКАХ

Жанр записок известен с давних пор. Кто не читал «Записок охотника» Ивана Сергеевича Тургенева? Кто не слышал о «Записках ружейного охотника» или «Записках об ужении рыбы» Сергея Тимофеевича Аксакова? Этот особый литературный жанр удивительным образом сочетает в себе жизненную достоверность и художественный вымысел. Авторы записок не ограничиваются сухим изложением событий, а привносят в них свое творческое видение. Еще Лев Николаевич Толстой говорил, что придет время, когда не надо будет ничего выдумывать, а достаточно будет ярко и правдиво показать то что есть.
Автор предлагаемых записок продолжает традицию этого жанра, но поскольку много воды утекло с тех пор, и в силу прогресса многое изменилось, то и записки уже называются «Записками подводного охотника».
Предлагаем читателю погрузиться на дно реки Волги, которую он, вероятно, неплохо знает с поверхности, и даже с поэтической стороны, но вот глубинная ее суть до сих пор ему была недоступна.


СМУТНОЕ  БЕСПОКОЙСТВО

Отчего это ясным солнечным утром меня вдруг охватывает смутное беспокойство? Я встаю бодрый, иду к письменному столу, в надежде сделать многое – ведь за окном летняя утренняя чистота, предрасполагающая к подъему духа, за окном – пик погоды: ни тучки в голубизне неба, ни один листок не шевелится; кажется, само блаженство разлито окрест, сама благость повисла в воздухе; отчетливо славят утро городские птахи. В такие минуты душа должна бы просветлеть и успокоиться, и сосредоточенно взяться за дело, которое требует умудренного внимания и внутренней благодати.
Я сажусь за стол, и солнечный луч, пробившийся сквозь стекла и образовавший на полу вытянутый четырехугольник, согревает теплом мои босые ступни. Я беру ручку, кладу перед собой тетрадь большого формата – как я люблю вносить в нее свои наблюдения! – раскрываю, и... долго сижу в задумчивости, не в силах написать ни одного предложения. Я чувствую, что какое-то внутреннее беспокойство все сильнее овладевает мной. Но волнение это явно не творческого характера. Я прислушиваюсь к себе, отыскивая его причину: может быть, не доспал? А может, переел? Отчего это мне ничего не хочется делать? Словно бы я должен кому-то что-то, словно бы я опаздываю куда-то. А может, и впрямь должен? А может, и впрямь опаздываю? Только кому?.. и куда?
И я начинаю понимать причину этого внутреннего беспокойства. Да ведь это же оно – это благодатное утро – внесло диссонанс в душу, встревожило ее и напомнило о том, что в эти минуты на Волге царит тишина, такая тишина, что, кажется, вся вода перешла в неподвижное состояние и замерла, как на картине или фотографии.
И уже в моем воображении возникают прибрежные пейзажи окрестностей, те места над водой и под водой, которые я излазил в поисках ощущений и добычи. Вот я вижу тропинку, ведущую среди ивовых кустов и сосновых посадок к заветному месту, где из воды, подобно крокодилам, выглядывают мощные деревяги, а вблизи них растет водная трава.
А там… Там, за кромкой, разделяющей материю на сухо и сыро, живут золотистые рыбы, стаями пасутся среди коряг и водорослей. Я представляю, как в гости к ним пожаловала большая пятнистая щука, и все – мне  становится не по себе. Меня начинает бить легкая дрожь – волнение охотника в предчувствии добычи – и я начинаю высказывать упреки себе: «Там такая благодать, а ты... такое утро проспал! Какого же черта ты сидишь дома?!» И возникает чувство вины за свое никчемное времяпрепровождение – ведь все равно ничего не пишется!
Но рассудок по инерции еще сопротивляется: «Поздно уже – самую лучшую пору ты пропустил. Не лучше ли остаться дома и сделать все-таки что-нибудь?» – «Что!? – это уже кричит душа. – Что сейчас пойдет в голову? Нет уж! Надо поскорее на Волгу! Который час? Всего-то девятый. Я еще успею на трамвайчик...» – «А если  там после вчерашнего дождя муть не осела?» – это последняя зацепка разума. – «Осела! – убеждает душа. – В такой штиль она быстро оседает!» И все – душа побеждает рассудок и принуждает тело действовать быстро. Я спешно толкаю в рюкзак водолазное снаряжение, штормовку на случай дождя, кое-чего перекусить, фляжку с компотом, и пока... «Пока, мой скучный безликий дом, здравствуй, прекрасная голубая река Волга! Гроссе шёне руссише флюсс!» – проворачиваются в уме остатки школьной науки.
Вот и немцы знают, что у нас есть гроссе шёне, а мы, мы, живущие в двух шагах от Волги, ощущаем ли всю красоту ее, все величие русской реки, чувствуем ли ее дыхание?


ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ

Я – любитель подводной охоты. Живу в Чебоксарах. Мне, как это принято говорить, далеко за тридцать. Но возраст для подводного охотника особого значения не имеет. Повесив на бедра свинцовый пояс и взвалив рюкзак на плечи, в рубашке и шапочке с длинным козырьком я спешу поутру к троллейбусной остановке. От дома до Волги полчаса пути. А там... Там поскрипывают деревянными суставами зеленые дебаркадеры, снуют юркие трамвайчики, и на тугих маслянистых волнах покачиваются белокрылые чайки. Я люблю постоять в очереди у кассы, купить билет до какого-нибудь местечка вверх или вниз по реке, а затем, устроившись на кожаном диване среди разношерстной публики, плыть, разглядывая в окне волжские виды, встречая подчас на себе недоуменные взгляды: мол, что это за охотник в такую пору? Ведь, кажется, запрет, да и дичи-то в лесу совсем не осталось... А это все оно – мое подводное ружье, упакованное в кожаный чехол похожий на охотничий, выдает меня.
Какой-нибудь сосед по трамвайчику, чаще всего рыболов – в выцветших зеленых брюках и такой же штормовке, в резиновых сапогах до колен, с рюкзаком у ног – непременно спросит: мол, куда это я собрался, какую такую дичь стрелять? И приходится объяснять ему, что это вовсе не охотничье ружье, а подводное, что, впрочем, еще более усиливает его интерес и вызывает неподдельное удивление. От дальнейших расспросов уже не уйти.
– Да разве же у нас можно охотиться под водой, ведь вода в Волге, кажется, мутная? А как оно стреляет? На сколько метров? Неужели рыба подпускает близко? А какая попадается? Лини и щуки? А разве есть лини в Волге?
И приходится обстоятельно отвечать на все вопросы.
– Да, вода чистая, а в некоторых местах (тут я традиционно преувеличиваю) почти как на море! Особенно на левом берегу, возле островов, где песчаные отмели. Вблизи города она, естественно, мутная – тут глина, близко фарватер, от судов и волн берег размывается и оттого почти ничего не видно… А ружье? Ружье пневматическое. Стреляет на два-три метра.
– Всего-то?
– Да, этого хватает.
– И после каждого выстрела его по-новой закачиваешь?
– Зачем? Нет. Оно устроено так, что на весь сезон хватает. Грубо говоря, это трубка, заглушенная с двух сторон. С одной стороны в нее вмонтирован ниппель, а с другой стороны вставлен металлический поршень с резиновыми кольцами, и если уплотнение хорошее, то закаченный воздух никуда не уходит. Со стороны надульника загоняется гарпун, он сдавливает воздух и фиксируется собачкой. А чтобы гарпун при выстреле не потерялся, к нему привязан шнур, линь по-охотничьи.
– Ясно... А разве рыба тебя не боится?
– Смотря где... Если на открытой местности, то – да, тут она хорошо видит и, разумеется, близко не подпускает, а вот среди водорослей и коряг ее иной раз можно и погладить.
– Ну да… – недоверчивая гримаса собеседника.
– Правда.
– У тебя, наверное, этот... акваланг есть?
– Нет.
– А как же?
– Да вот так… на задержке дыхания.
– А сколько минут выдерживаешь?
– Минуту.
В ответ опять недоверчиво поджатые губы: слишком мало, чтобы поймать рыбу!
– Разве успеешь за это время?
– Так ведь тут дело секундное. Главное, чтобы рыба была.
– И как долго ты плаваешь?
– Часа три-четыре. Если с перерывом, то и больше.
И опять поджатые губы: слишком много!
– А как же ты не мерзнешь? У тебя скафандр, что ли?
– Скафандры у водолазов, а у меня – гидрокостюм.
– А он что, не промокает?
– Смотря какой. Бывают костюмы сухого типа, в них можно во всей одежде залезть и сухим из воды выйти, а у меня – мокрый. Он воду пропускает.
– Так, какой же тогда от него толк?
– А такой, что вода, попавшая под костюм, согревается телом, а поскольку циркуляция небольшая, то и не мерзнешь. Во всяком случае, не так сильно.
– Понятно...
Случайный попутчик на время оставляет свои вопросы, задумчиво смотрит на гребни волн, образуемые трамвайчиком, на чаек, сопровождающих судно. Да и я погружаюсь в свои мысли-воспоминания...