Волга изнутри 2

Записки подводного охотника


КАК ЭТО БЫЛО

В 1981 году ввели в строй Чебоксарскую ГЭС. Волга раздвинула свои берега. Остров, бывший напротив города, ушел под воду. Теперь он напоминал о себе лишь верхушками деревьев и кустов, когда-то буйно росших на песчано-илистой почве. Впрочем, в первую же весну эту шевелюру изрядно причесал ледоход, но лес все же остался стоять и даже распустил листья. И было так непривычно видеть растущие из волжской глубины деревья. Чем-то он был даже красив этот обреченный на гибель лес.

Подводный лес колышется слегка.
Теперь его не ветры колыхают!
А волны на вершины набегают.
Его взяла в объятия река.
Здесь нету птиц, а рыбы так редки.
Здесь нету трав, а водоросли хилы.
Подводный лес стоит на дне реки
И сыплет сучья, и теряет силы.
А над водой все те же облака –
Они плывут по вечному закону.
А вечный лес, исчезнув на века,
Все шлет и шлет неслышимые стоны.

В том месте, где простиралась заволжская коса с пляжем, теперь разлилась вода, и первые трамвайчики, минуя торчащие из воды кусты, уже нащупывали прямую дорогу к заволжскому поселку Сосновка.
Удивительно чистой была вода в Волге в то лето. До сих пор в моей душе живет сожаление о том безвозвратно ушедшем времени, когда я, находясь в трех шагах от реки, так и не смог понырять в свое удовольствие, потому как был занят – работал вожатым в лагере «Березка». Но в памяти все же осталось одно яркое впечатление от этого чудесного лета – от того дня, когда я смог вырваться на свободу.
На турбазу, что располагалась по соседству с лагерем, приехали мои друзья-коллеги из бюро электроники электроаппаратного завода, разыскали меня и позвали на рыбалку. Я поручил им взять ялик и накопать червей. А сам поспешил уладить свои дела. Вскоре с удочками в руках я появился на берегу.
Утро было удивительное: тихое, нежное и ласковое. Водная гладь безмятежно дремала под лучами солнца. Мы погребли на противоположный берег, обозревая просторы и радуясь столь чудесному подарку природы.
Едва мы пересекли фарватер, как вплыли в настоящий лес, с зеленой листвой, с кустами  растущими из воды. Лес рос полосами, и там, где должны быть поляны, странно голубела вода. Уже у первых кустов мы оценили ее прозрачность – видимость была метра три.
Доплыв до следующей полосы, мы решили остановиться и порыбачить. Вскоре поняли, что с местом угадали. Что это была за рыбалка – в пригляд! Мы наблюдали под водой стайки рыб, видели, как уходит вниз насадка и зависает там, как рыба подходит к ней и забирает в рот червяка (в воде он кажется беловатым и хорошо различим). Мелочь клевала беспрестанно, я тут же пересаживал ее на жерлицы.
Едва я успел размотать и закинуть вторую снасть, как на первую клюнуло. Подсечь рыбу не удалось, и крючки вернулись пустыми. Пока я снаряжал нового живца, случилась хватка и на вторую жерлицу. Я потянул и почувствовал на конце что-то упругое. Но и эта рыба, посопротивлявшись, сошла.
Поклевки следовали одна за другой. И вот, наконец-то, в лодке оказался хороший окунь-горбач. А за ним второй, третий. Мы не успевали вылавливать живцов – окуни сбивали их. Вскоре, к моему огорчению, в консервной банке осталось всего несколько вялых червей, которые при таком клеве быстро закончились. И ни крошки-то хлеба у нас с собой не было. И я уже пенял друзьям на то, что они не предупредили меня, что будут проблемы с насадкой: я бы тогда позаботился о ней.
И вот тут на одну из жерлиц клюнуло: поплавок резко исчез под водой. Мой товарищ потянул и почувствовал сопротивление. Леска натянулась как струна, и он, испугавшись, что не совладает с рыбой, передал ее мне. Но только я взялся за снасть, как ощутил в руках бессмысленную пустоту – леска лопнула посередине. Над водой показался хребет огромной щуки, и она, оставив бурун, ушла в глубину с живцом и крючками в зубах.
Первое ощущение от потери – это бессилие и растерянность. А затем злость… Злость на то, что наша рыбалка оказалась столь непрофессиональной, что беспечными оказались мои друзья-коллеги. В результате мы довольствовались лишь десятком горбачей. И это при таком бешеном клеве!
Во мне до сих пор живет ощущение, что если бы я смог тогда поплавать с подводным ружьем – то улов был бы небывалым. Ведь даже спиннингисты вылавливали в день по тридцать-сорок щук.
Щуки в тот год в Волге расплодились видимо-невидимо. Ее таскали все кому не лень. Даже наши пионеры, когда выходили с отрядом на прогулку. Небольшие щучки ловились у самого берега – на червя, на клюющую рыбку. Сам я иной раз брал в тихий час шлюпку и, едва выплыв из залива, тут же забрасывал снасти. Поймав пару окуньков, пересаживал на жерлицы. И всегда возвращался с уловом – с несколькими щучками. Вот так однажды, сидя в лодке, я с большим сожалением проводил уплывающих на «Дори» ребят из заводской секции подводного плавания, отправившихся на погружения.
Какая красота была в то время под водой! Как потом мои друзья-аквалангисты описывали ее, как вспоминали, каких рыб видели! Мне же оставалось только завидовать их свободе.

И сразу – тишина,
Лишь легочник шипит,
Выбрасывая вверх
Гирлянды пузырьков.
И сразу – красота,
Инопланетный вид.
И водорослей лес
Придвинулся с боков.
А там, среди листвы,
Мальков различных племя -
Их стайка окуней
Заботливо пасет.
Как блестки серебра…
Их скоротечно время.
Хотя оно в воде
По-своему идет.

Но зато осенью, как это принято говорить, я отыгрался…

ПЕРВАЯ ОХОТА

Утро синее и солнечное. Теплое по-летнему и по-осеннему прозрачное. Кажется, природа в последний раз перед наступлением слякоти прочищает легкие.
Я высадился на причале «Кувшинка» и, следуя задумке, направился в сторону ГЭС. Там, по моим предположениям, должен быть залив. За спиной – рюкзак с водолазной амуницией, на плече – новое пневматическое ружье, только что купленное в Москве и ни разу не опробованное.
Миную турбазу «Прометей» завода Промышленных тракторов и забираю вверх по песчаному гребню. Справа, сквозь невысокие сосны, синеет Волга, а слева в широкую ложбину сбегает хвойный молодняк, сходясь в отдалении со взрослым лесом. Вдоль тропинки тут и там торчат алые шляпки мухоморов. А вот и темно-коричневый бугорок, покрытый иголками – масленок? Шевелю ногой: рыхлый, податливый – червивый. Поблизости еще шляпки. Уже были первые заморозки, они затронули грибы, отчего те побурели и обмякли. По-видимому, это последний слой, и до будущего лета грибов не будет. Но моя цель не грибы, моя цель – подводная охота!
Волга манит своей приятностью, предлагает остановиться прямо здесь, словно бы провоцирует: посмотри, я везде красива и богата рыбой. Но я стойко выдерживаю этот соблазн и остаюсь верен своему замыслу. Только в залив! Только там меня ждут большие пятнистые щуки!
А вот и он – раскинулся слева от взгорья. Но прежде чем спуститься к заливу, тропинка еще раз выходит наверх, на песчаный откос. С него я обозреваю всю ширь реки. Какой великолепный вид! Солнце купается в воде неимоверной голубизны, прибрежная зелень вся в прожилках золота! Все так чисто и так хрустально, что хочется петь и радоваться.
Внизу, под самым откосом, на песчаной кромке берега – кучи из коряг и сухих деревьев, наполовину притопленные водой. Догадываюсь, что это мусор, выловленный перед ГЭС и специально свезенный сюда. По своему рыболовному опыту знаю, что рыба любит коряги. «Но не в таком же количестве!» – иронизирую я, и, оставив эти кучи, говорю себе: «Раз задумал в залив – значит, в залив!» И быстро спускаюсь по петляющей тропке в сторону залива.
А вот и то место, к которому я так долго стремился в своих мечтах и где, по моему предположению, должна быть рыба. От волнения ускоряю шаг. Вот уже видна тихая вода, очерченная полукругом берега. Акватория явно рукотворного происхождения – поработали земснаряды.
Но в заливе меня ожидает неприятный сюрприз: берег обрывист, и глубина, судя по всему, порядочная. Я окидываю взглядом безжизненное пространство: даже всплесков не видать. У самого берега из воды выглядывает пара коряг. Может быть, под ними что-то есть? Что же делать: коли пришел – надо лезть!
И я с чувством не выполненного долга раскладываю на траве подводное снаряжение: черно-желтый костюм «Садко», грузовой пояс, маску, ласты, перчатки. Переодеваюсь. Натягиваю брюки, свитер, шапочку, влезаю в этом облачении в гидрокостюм, тщательно подгоняю его на запястьях и по овалу лица – не дай бог просочится вода, тогда вся охота пойдет насмарку, в мокрой одежде долго не проплаваешь.
Наконец-то готов. Беру ружье и спрыгиваю с обрывчика. Чувствую, как почва в прямом смысле уходит из-под ног – топкая смесь песка с илом. Заваливаюсь набок в воду и, лежа на спине, поправляю маску.
Переворачиваюсь вниз лицом, стравливаю воздух через клапан на правом плече,  присматриваюсь к обстановке. Дно круто уходит в глубину, все покрыто налетом торфа и древесной трухи – картина не из приятных. Нырять в неизвестность не хочется. Плыву вдоль берега, но обстановка повсюду удручающая. Даже возле замеченного мной дерева нет рыбы. А на поверхности – все больше и больше ряски. Потревоженные мелкие водоросли, с крохотными корешками, не знающими земли, словно конфетти, мельтешат перед глазами.
И тут я отчетливо понимаю, что вокруг меня – мертвая зона. Неужто я все-таки ошибся в своих расчетах? Вместо воображаемого рыбного изобилия – безжизненное пространство! И, похоже, что весь залив такой. Что же делать?
Я решаю сменить обстановку и продвинуться в сторону Волги.
Вылезаю из воды и, повесив на спину рюкзак, ковыляю прямо в снаряжении вдоль берега, с опаской преодолеваю поваленные деревья – боюсь порвать костюм.
Ближе к руслу залив начинает меняться. Вот показался небольшой полуостровок с заливчиком, из которого при моем появлении, разрезая воду, хлынула мелочь. «Уже что-то!» Оставив рюкзак на кромке обрыва, направляюсь с ружьем к облюбованной коряге. Ложусь в воду и сразу же вижу, что обстановка здесь значительно лучше: дно светлое и не так глубоко. Тянутся кверху плети водорослей, а возле них гуляет стайка подлещиков. «Есть рыба-то!»
Но подлещики, завидев меня, тут же разбегаются. Гоняться за ними не имеет смысла: слишком шустры, да и не так велики, каковыми кажутся (маска под водой увеличивает в полтора раза). Набираю в легкие воздуха, чтобы нырнуть в сторону коряги, но тут же под собой обнаруживаю… щуку. Она стоит, прижавшись животом к дну, среди редких стеблей растительности. Навожу ружье. Вот кончик гарпуна совпал с ее телом, нажимаю курок, выстрел – и есть! Щука просто-таки пришпилена ко дну и бьется на стреле. Хватаю ее и выбираюсь на отмель. Сердце от волнения колотится: еще бы, в первый раз пошел на охоту, в первый раз выстрелил, и сразу же удача!
Оставляю рыбу в том же заливчике, откуда при моем появлении удрала мелочь, предусмотрительно загородив его плотинкой. Затем снова залезаю в воду. Плыву к тому же пеньку. На месте, где я только что подстрелил щуку, облаками клубится муть. Ныряю в сторону пенька – и чудо! – у самого его основания стоит еще одна пятнистая красавица. Стреляю почти не целясь – и снова есть!
Это уже удивительно: второй выстрел и вторая щука. Если так дело пойдет, то я не смогу унести всей добычи. Проделываю ту же процедуру и со второй щукой.
Но в третий раз возле пенька уже никого нет. Наметив себе другой пень под берегом, плыву к нему, но вскоре понимаю, что здесь слишком мелко. Меняю курс, но тут же боковым зрением замечаю, как из-под пенька преспокойно выплывает щука и неторопливо уходит в противоположную от меня сторону. Стрелять в нее неудобно! Какая жалость: просмотрел!
Далее опять пошла та же ненормальная обстановка с торфяным дном и илистой мутью, и я решил, что все-таки будет лучше, если я выйду к Волге.
Поднимаюсь из воды, весь в зелени подобно водяному, и вижу: ба, что такое?! Какой-то рыжий зверек хозяйничает в моем рюкзаке. Завидев меня, мгновенно исчезает. Подхожу, проверяю продукты: слава богу, целы. Хорошо, что я не положил рыбу в рюкзак! Каким же невнимательным оказался зверек – не догадался выловить ее в заливчике! Предполагаю по его окрасу, что это хорек.
Ближе к Волге вода становится заметно чище. А вот и песчаная отмель с лежащей в воде сосной, словно бы разделяющей реку и залив. Возле нее должна быть рыба. Готовлюсь к погружению.
Захожу в воду, едва притапливаюсь и вижу: на подводном кусте серебрится... блесна. Совсем новая. Приятный трофей! Выбрасываю ее на берег и снова ложусь на воду. Чувствую, что обстановка здесь значительно лучше. Солнечные лучи пробивают толщу воды, пляшут на песчаном дне. Возле коряжек вьются окуньки, тут и там снует серебристая мелочь, а чуть поодаль ходит стайка подлещиков. Не тех ли самых? Если не будет щук – то можно и за ними погоняться!
К сожалению, возле упавшей сосны, кроме пары окуней с ладошку, никого нет. Преодолеваю границу водораздела и плыву в направлении песчаного откоса, с которого еще недавно обозревал волжские виды, к отмеченным мной корягам. На дне – перекрещенные стволы худых сосенок. Посматриваю между ними и вдруг вижу... большую гладкую рыбину. Царапина белеет на ее черной спине. Кто же это: налим или соменок? Но разбираться некогда. Стреляю отвесно вниз – и есть! Рыба извивается на гарпуне, словно бы на вертеле. Пытаюсь схватить ее, но она выскальзывает из рук. Гарпун, пробив добычу, застрял в деревяге. Я с трудом выдергиваю его, раскачивая из стороны в сторону, и распутываю замотавшийся шнур.
Прижимая рыбу к груди вместе с торчащей стрелой, пробираюсь к берегу. Там, бросив добычу на песок, определяю, что это все-таки соменок. Килограмма на полтора. На спине его белеет рваная рана. Видимо, лодка задела его винтом, оттого соменок и выплыл на мелководье. Становится жаль его – он не смог превратиться во взрослого сома. Но успокаиваю себя мыслью, что соменок все равно бы погиб от этой раны.
Чувствую, что уже основательно подмерз. Пальцы почти не слушаются. Но так еще хочется посмотреть, что же там, под корягами.
И действительно – настоящие чудеса ожидают меня возле притопленного древесного хлама. Стольких щук я доселе никогда не видел! Они то и дело возникают среди корней и коряг. Но то ли от волнения, а скорее – от холода, у меня уже ничего не получается. Сколько я ни стрелял в них – все безрезультатно. Причем стрелял буквально с сантиметров – и не попадал! Всех этих щук я благополучно упустил. Удача напрочь отвернулась от меня.
«Что ж, по-видимому, пора и честь знать. Тем более что от холода уже зуб на зуб не попадает. Да и улов для первого раза совсем неплох!
И все-таки залив не подвел меня!»