Лохматый миротворец

— Ну что смотришь так грустно? — спросила я Пирата, который улегся у входной двери и изредка подвывал, с тоской поглядывая на меня. — Не я от тебя ушла, а твой любимый хозяин. Характер у него, понимаешь ли! Вот с характером он и ушел! А тебя, хулигана, мне оставил. Эх...
Огромный пес нехотя поднялся, подошел и устроился у моих ног, положив лохматую морду на вытянутые лапы, я же продолжала  укоризненно выговаривать ему:
— Вчера, небось, не грустил, когда лопал мой ужин! Спасибо, хоть немного оставил. Да ты бы, пожалуй, и не оставил, если бы не застукала... Ух, жадина лохматая!
Действительно, вернувшись вчера вечером с работы, я быстро сварила себе пельмени. Есть хотелось так, что аж слюнки текли. Пошла переодеться, а дверь на кухню закрыть забыла. Вдруг слышу — там какая-то возня. Прибежала, а этот бандит сидит на стуле, облизывается и нагло на меня смотрит. Накрылся вожделенный ужин... Я пса, ясное дело, тапочком огрела, он заскулил, соскочил с табурета и убежал в комнату. Хорошо хоть не все доесть успел, пиратская морда!

Игорь, муж мой, молодец, конечно, ничего не скажешь! Разобиделся, надулся и к родителям ушел, в полной уверенности, что прав. А Пирата своего на меня оставил.
Господи, как у нас с Игорешей поначалу все хорошо складывалось! Любовь сумасшедшая! А медовый месяц какой! Потом начались будни, то, се... Одно за второе цепляется... Я обожаю порядок, чтобы все вещи место знали, а муж бросает их, где придется. Вот уже и повод для размолвки. И таких поводо-о-ов... Кисточку после бритья никогда не моет, хвостики от яблок — по всей квартире... И при том, характеры у нас обоих — ого-го!
А тут решили на машину собирать. И стал Игорь допоздна оставаться на работе. Понимаю, ради нас же старался, чтобы поскорее на первый взнос накопилось (покупать думали в рассрочку). Но я-то вечерами все время одна! Возвращаюсь часов в семь в квартиру — пусто, хоть плачь. И для чего замуж выходила...
Конечно, от обид и упреков не удержалась. Тогда-то муж и придумал гениальный, по его мнению, выход из положения: притащил домой щенка. Честно признаться, псина мне жутко понравилась. Теплый пушистый белый комок. Мокрым носом в ладонь тычется, глазенки еще с голубой пленкой... Но когда Игорь сказал, что с собакой мне будет не так скучно, я вдруг разозлилась:
— Ты предлагаешь этого пса вместо себя, что ли? — спросила возмущенно. — Лучше ничего не придумал? Я ведь за тебя, а не за него замуж выходила!
— Господи, Галя, ну какие глупости иногда приходят тебе в голову! Даже не знаю, что и сказать... Собака — это собака, а я — это я...
— Очень глубокомысленно, дорогой!

Щенка назвали Пиратом. А ведь известно: «как вы яхту назовете, так она и поплывет». И Пират начал пиратствовать. Лужи на ковре казались такой мелочью по сравнению со всем остальным! Он изгрыз мои любимые туфли — мечту всей жизни. Как я плакала! Но на этом дело не кончилось. За туфлями ушли дорогие сердцу лайковые перчатки и кожаная сумка. Потом пес приговорил целый тазик с фаршем, причем, как раз в то воскресенье, когда на обед были приглашены родители Игоря. Много еще всяческих сюрпризов преподнес наш лохматый друг. Не говоря уже о том, что по всей квартире летали клочья его шерсти, а мебель жестоко пострадала от собачьих когтей и клыков. Но любые мои жалобы на хулиганские выходки Пирата муж воспринимал, как личное оскорбление. А меня это бесило. Как-то я упрекнула Игоря:
— Кажется, эту собаку ты любишь гораздо больше меня. А ведь я ничем не хуже!
— Знаешь, Галка, — ответил муж, — Даже подумать никогда не мог, что ты окажешься такой... такой...
— Ну, какой?! Какой, а?
— Такой занудой! — выпалил Игорь.
— Занудой?! Ну, так никто тебя не держит! Ищи себе не зануду!
И муж ушел. Прямо в тот же вечер.
 
Когда первая обида прошла, я очень переживала, думала, что зря не сдержалась, сорвалась. Стало казаться, что и причины-то для ссоры особой не было. Но, позвонив свекрови и узнав, что Игорь решил пожить пока у них, рассердилась еще больше: «Ну и пусть! Обойдусь и без него! Подумаешь…»
 
Однако обходиться было нелегко. Скучала жутко. Уж лучше бы повсюду были разбросаны вещи, зато, вернувшись домой, муж обнимал бы меня, прижимался прохладной щекой к моей макушке, а я бы таяла от счастья. Пират приносил бы ему тапочки, мы пили бы чай на кухне, а после засыпали в объятиях друг друга. А утром просыпались рядом, и Игорешины глаза согревали бы меня своими янтарными лучиками, как два солнышка. Но увы...
«А вдруг он вообще никогда не вернется?! — думала я с отчаянием, и сердце сжимала когтистая лапа страха, а по щекам ползли противные слезы. — Игореша, родной, возвращайся скорей, ты так мне... так нам нужен!»
 
Наклонившись, я погладила Пирата по широкой косматой голове. Пес подозрительно покосился на меня.
— Позвонить, что ли, Игорю... — произнесла я, глядя на телефон.
Пират взвизгнул, подскочил, лизнул меня в лицо и, в мгновение ока оказавшись возле столика, на котором стоял телефон, стал энергично вилять хвостом, ударяя им об пол так, словно выбивает барабанную дробь.
— Ладно... — я сняла трубку и набрала номер свекрови. На том конце ответили быстро. Это был Игорь.
— Здравствуй, — с трудом выдавила я из себя, уж очень не хотелось обращаться к нему первой. — Я бы не стала тебя беспокоить, но тут собака твоя... грустит... скучает по тебе...
— Привет, Галь, — ответил муж. — Значит, Пират скучает... Только он?
— Не поняла... — протянула я. — Что только он? О чем ты спрашиваешь?
— Только он скучает, больше никто?
— Хм... — хмыкнула я. — А кто еще?
— А что, дома разве больше никого нет? — спросил муж с надеждой.
— Есть… Я. И тоже соскучилась... А еще рада слышать, что для тебя это по-прежнему дом.
Странно, но после моих слов в трубке сразу же пошли короткие гудки. Надеялась, что сорвалось, и сейчас он опять перезвонит. Однако в комнате было тихо. «Ну вот, — подумала я с горечью. — Бросил трубку... Зря призналась...» И, уткнувшись в ладони, заплакала навзрыд. Пират страшно переживал, крутился вокруг меня, скулил, подпрыгивал, становился лапами мне на колени. Я обняла его крепко, прижалась к теплой кудлатой шее и потихонечку успокоилась.

Вдруг в дверь позвонили. «Кто это в такое позднее время? — удивилась я. — Одиннадцатый час...» Но пошла открывать. Пес с радостным лаем бросился за мной.
На пороге, счастливо улыбаясь, стоял Игорь, держа в руках красивую обувную коробку, перевязанную лентой.
— Ой, ты вернулся! — Непроизвольно вырвалось у меня (и куда только подевалась в этот момент моя пресловутая гордость!) — Ура! Заходи! Мы с Пиратом так тебя ждали!
Бросив коробку на пол, муж подхватил меня и закружил словно в вихре. Я обвила руками его шею, зажмурилась и испытала такое блаженство, что никакими словами не передать. Пират бегал вокруг нас, барабанил хвостом по мебели в прихожей и громко лаял. А когда Игорь поставил меня на пол, мы оба расхохотались: наш лохматый миротворец сидел на задних лапах и преданно глядел то на меня, то на мужа. Перед псом стояли Игорешины тапочки, которые Пират, бог весть, когда, успел притащить из кладовки.
А в коробке оказались изящные туфельки моего размера. Причем, точь-в-точь такие, как собака сгрызла еще будучи щенком.

Публикация в журнале "Вера, надежда, любовь", № 4, 2011 год