Голубка моя. Глава 3

               
                Г л а в а   3.

                Наташка  1975

                1.

Тренер по лёгкой атлетике Игорь Петрович Грек и вообще-то всегда очень любил поспорить с коллегами, даже по пустякам. Но сейчас у него для спора была ещё и очень веская причина.
- А я вам говорю, что Наталью на сборы нужно брать обязательно, - настаивал Игорь Петрович. – Вот ваши девчонки мастера ещё когда сделают? А она осенью уже выполнит норматив.
Ему возражал Клим Афанасьевич. Он хотел протащить на сбор в Сочи свою воспитанницу.
- Ну, высокая, перспективная, ну, прыгает красиво, физические данные не спорю - неплохие. Но характера-то нет. Для соревнований нужен характер. На тренировках многие рекорды бьют. А у неё вместо рук крылья, девочка не от мира сего. Всё мечтает о чём-то, плетёт чего-то, вяжет.
- А может она нервничает. И нервы свои так успокаивает. Надо отвлекаться. Ты же сам знаешь. Некоторые кино смотрят, музыку слушают, гуляют, а она вяжет. Хороший способ, - продолжал Игорь Петрович.
- Ну, да, скажешь тоже - Наталья нервничает? – даже засмеялся Клим Афанасьевич. - Ей просто всё до фонаря. Не до спорта. Занимается своими делами. Я даже не удивлюсь, если она вообще откажется поехать.
- Как это откажется? – удивился Грек. – Все мечтают – Сочи, море, солнце, а она откажется!
- А вот так. Я чувствую, что она не хочет.
- Чего ты там можешь чувствовать? – Игорь Петрович начал сердиться. – Всё дело в твоей Жанне. Ты думаешь, я не понимаю?
- Ну, можно сказать и так, - согласился Клим Афанасьевич. – Конечно, она не такая высокая и физически одарённая, как твоя Наталья. Зато характер! Ты что не видел, как она бьётся с планкой?
- Ну, причём характер, - сморщился Игорь Петрович. - Наташка пришла пять минут поразмялась, пропустила все эти высоты, где другие девчонки свой характер показывают, прыгнула один раз  – и выиграла. Ей и характер-то негде показывать, не с кем соревноваться. Она талантлива, ей тут равных нет.
Клим Афанасьевич рассмеялся.
- Значит, она вообще может не тренироваться, ты до этого ещё сейчас договоришься, - попытался он всё перевести в шутку. – Зачем на неё государственные деньги тратить? Но если серьезно, - добавил он, - по-моему, она, и в самом деле, не хочет никуда ехать.
- Ну, так давай её позовём, да спросим, - предложил выход Наташин тренер. -  Пусть она сама нам скажет.
Над стадионом зазвучал динамик:
- Наташу Кравцову просят срочно зайти комитет по лёгкой атлетике. Повторяю: Наташа Кравцова, срочно зайди в комитет.
- Ой, Наташка, тебя вызывают, - вытаращила удивлённые глазки Жанна. – Интересно, зачем?
- Не знаю, - просто ответила Наташа.
Она уже сняла на скамеечке рядом с сектором для прыжков шиповки и собиралась в раздевалку. Но Жанна решила ни за что не отпускать в комитет подругу одну – мало ли что ей там предложат, ревниво думала она, надо быть в курсе.
- А давай я с тобой пойду, - предложила она подружке. - Везучая ты Наташка, - завистливо рассуждала Жанна по дороге в офис. Сколько я тренировалась! Как ни старалась, а всё второе место или третье. А ты только пришла, полгодика всего попрыгала и уже чемпионка.
- Так я же балетом долго занималась. Там тоже прыжки. Да я и выше вас всех, - вроде бы даже оправдывалась Наташа. Ей не нравилось, когда ей завидовали её близкие подружки.
Но Жанна от этих её слов, казалось, ещё больше расстроилась.
- Наверное, в Сочи тебя возьмут. Меня-то вряд ли. Покупаешься, позагораешь, может, познакомишься там с кем-нибудь.
- Так ты думаешь, из-за сборов меня вызывают?
Девочки уже подошли к комитету.
- Жанна подожди за дверью, - попросил Игорь Петрович. – Наташа, - сразу же перешёл он к делу, как только закрылась дверь, - мы тебя берём в сборную Ленинграда. Ты должна ехать на тренировочные сборы на юг, в Сочи.
- Ой, Игорь Петрович я не могу, - не долго думая, взмолилась девушка. – Ну, никак не могу. Может в другое время?
- Ну что я говорил! - обрадовался Клим Афанасьевич. - А почему же ты не можешь, душа моя? – с какой-то хитрой интонацией спросил он Наташу.
- А мы в «поле» едем.
- Ну вот! – Клим Афанасьевич торжествовал. - Сам видишь, - повернулся он к своему коллеге, - сейчас рванёт твоя чемпионка в поход или на дачу, с мальчиками в поле травку мять. Расступись, как в песне поётся, ты рожь высокая! – тренер немного похабно хохотнул.
Наташа никак не отреагировала на эти шутки, и очень серьёзно объяснила, обращаясь уже только к своему тренеру, что «поле» - это термин, что так все геологи называют выезд на поиски каких-нибудь ископаемых или на практику.
- Наташа, - попробовал убедить девушку Игорь Петрович. – Пойми, у тебя такие данные, что ты можешь стать чемпионкой Союза.
- Игорь Петрович, вы же знаете, я учусь в горном институте. У нас не всех берут в «поле», туда очень трудно попасть. Деканат списки утверждает. А в этот раз мы нефть искать будем.
- Ишь, ты? – и удивился, и огорчился одновременно её тренер. - Нефть, говоришь. А если найдёте, значит сразу премии всем государственные, аспирантуры какие-нибудь, замуж выйдешь, и - прощай спорт.
- Я говорил тебе - Жанну надо брать, - используя момент, вступил в разговор его оппонент.
-Жанну? А она что, тоже едет, - удивилась Наташа.
- Едет, едет, - как о решённом деле подтвердил Клим Афанасьевич. – Все едут. И Кирилл Красавин из вашего института тоже едет.
- Как Кирилл? – Наташа невольно покраснела. – Он ведь тоже с нами в «поле» едет. Я и в списках его уже видела.
- Нет уж, матушка, - развеял все её сомнения Игорь Петрович. - Кирилл на ста метрах третье место взял. Теперь у него все шансы на спартакиаде в эстафете за город бежать. И «бронзу» командой по Союзу выиграть. Поэтому «поле» для него сейчас дело десятое.
Наташа задумалась.
- Ну, если Ки… - она запнулась, - и Жанна, то я не возражаю.
- Вот чертовка, - когда ушли девушки посмеялся над ситуацией Игорь Петрович. – Сама за нас всё решила – берём их двоих.

                2.

«Ну, и Кирилл! – выйдя из комитета, возмущалась Наташа. – Обманщик! Мне все уши прожужжал про практику, «поле», а сам собирается в Сочи. И получилось бы, что я бы поехала в «поле» Санькой и с Игорем. Да  я бы там с тоски померла с этими ботаниками. Ну, погоди, Кирилл, - мысленно пригрозила она парню. - Я и на сборы поеду,  и Спартакиаду тебе назло выиграю!»
Жанна наоборот – ликовала. Она, конечно же, заглянула в комитете, и ей обо всё рассказал её тренер.
- Наташка! – прыгая на месте, как ребёнок кричала она. – Мы едем на сборы! На юг! В Сочи!
- А кто ещё с нами? – спросила Наташа у подруги, которая обычно знала все новости и сплетни.
- А ещё с нами в компании Анжелка и Катька Травкина.
- Да ты что? – обрадовалась Наташа, дружившая со всеми девочками в команде. - Вот весело будет!
- Я к морю еду первый раз. Меня родители не возили, как некоторых, - радостно вздохнула Жанна.
- Меня тоже.
Девчонки рассмеялись и весело побежали в раздевалку.

                3.

Сочи в апреле – это чудо. Пока ещё в Питере грязь, дождь, остатки слякоти, иногда даже снег, чёрные, без листьев деревья и кустарники, в этом южном городе уже всё расцветает и благоухает. Над головой синее солнечное небо, за полоской пляжа синее, с шелестящими волнами море, и в городе современные красивые здания. Рассказывают, что молодых питерских архитекторов ссылали за вольнодумство, как при царе на Кавказ, а конкретно - в Сочи. И они не теряли там времени даром – вдали от душных ленинградских обкомов партии и комсомола, проектировали и строили здания с модной, современной архитектурой. Так появились концертный зал, гостиница «Жемчужина», гостиница «Старт» для спортсменов, ярко и красиво освещённые стильными  фонарями аллеи, дорожки, улицы. В общем, город мечты, город будущего, прямо какой-то иностранный город.
Простые ленинградские девчонки спортсменки были просто счастливы, и не уставали восхищаться этой красотой. Жанна так та постоянно смеялась, её даже прозвали «гоготушкой». Она беспрерывно что-то оживлённо рассказывала, говорила, а потом грубовато смеялась «гы-гы-гы», наверное, от счастья.
В одну из тренировок Анжелка сидела на стадионе, на скамейках для зрителей, и рассуждала вслух.
- А Кирилл – красавец, - она показала на парня, делающего пробежку по дорожке. – Правда, девчонки, и впрямь красавчик? Лицом, почти Есенин. Да ещё и высокий. Завязать что ли с ним романчик?
- Тебе бы лучше не романчики новые завязывать, а своего Виктора к себе покрепче привязать. – Посоветовала подружке Жанна. - Да покрепче, а то он к каждой юбке лезет. Ну, хоть бы одну девчонку пропустил.
Но Анжелку не проймёшь. Ей всё нипочём. Она не ревнивая. И совершенно спокойно пропустила слова Жанны мимо ушей.
- Смотрите-ка, - обрадовано показала она. –  Наш Есенин, кажется, к нам направляется.
- Нат! – подбежал к девочкам Кирилл. – Покажешь свой фотоаппарат? У тебя ведь «Зенит», да?
- Не подлизывайся. Я с тобой дел теперь не имею.
- Наташа! Что случилось? – сделал вид, что расстроился Кирилл. – Ты меня больше не любишь?
- А на практику кто меня ехать уговаривал? – решила Наташа припомнить парню его проступок.
- Я собирался на практику. И думал, что ты хочешь поехать на сборы. Какая думаю практика без тебя? Весь интерес в «поле» пропадает. А потом решил, что раз ты в Сочи, так и я с тобой.
- Это ты сейчас придумал? – решила не давать ему спуску Наташа. – Ну, ты, брат, хитёр!
- Наташ, ну не дуйся! – постарался всё уладить Кирилл. - Приходи сегодня в триста первую попоём.

                4.

Вечером после тренировки некоторые девчонки и мальчишки собирались в триста первой комнате у Катьки с Анжелкой. Кирилл в этой компании, конечно же, был самым красивым и, конечно же, смотрел только на Анжелку.
Сегодня собравшиеся в комнате пели:
-Там, за голубой горой,
  Розовый туман.
Там, за голубой горой,
Речка в облаках.
А мне б опять уйти туда,
Но уж больше нету сил
Уйти, уйти,
Туда, туда.
Но уж больше нету сил.
Наташка не очень любила такие спевки, куда больше ей нравилось танцевать, но сегодня в номере собралось столько народу, что было не до танцев, яблоку, как говорится, некуда было упасть, и она решила пойти повязать. Наташа очень любила это занятие. У неё был свой метод - вначале она отдельно вязала разные цветочки, а потом причудливо соединяла их в красивые изделия - блузки, платья, юбочки.
Наталья тихонечко выскользнула из Катькиного с Анжелкой номера. Кирилл, то ли не заметил этого, то ли сделал вид, что не заметил - даже голову не повернул.
В своей комнате Наташа вышла на балкон. Был тёплый, весенний сочинский вечер. И он передумала, решив, что грех в такую погоду сидеть в помещении, взяла спины, вязание и отправилась прогуляться и повязать на свежем воздухе.
Она вышла из гостиницы в парк. Над головой темнело южное, звёздное небо, было тихо и тепло. «И это, когда у нас в Питере ещё кое-где лежит снег!» - мелькнуло в голове у девушки.
Она присела на скамейку недалеко от гостиницы. Ей казалось, что она на аллее совершенно одна.
- Голубка, дай рубль, погадаю, - совершенно неожиданно услышала она.
Наташа вздрогнула и подняла голову. Прямо перед ней стояла ветхая старушка, но это была не цыганка.
«Как страшно! – испугалась Наташа. – И откуда она взялась?»
- Нет у меня, бабушка рубля, - несмотря на страх, спокойным голосом постаралась ответить Наташа.
- А что у тебя, девонька, есть?
- Только спицы.
- А ты отдай, девонька, спицы, ещё и лучше для гадания будет, - попросила старушка.
Наташка, не задумываясь, протянула ей спицы.
- Ну, вот слушай девонька, - начала гадалка и спицы, каким-то немыслимы исчезли из её рук. - Всё у тебя в жизни будет хорошо! Будет у тебя муж, будут дети. Ты родишь парня и девку. Мужа ты найдёшь славного. И любить он тебя будет. Но счастье твоё ты найдёшь в птице - в голубке. Разгадаешь, в чём оно твоё счастье, обретёшь бессмертие. Слыхала ли ты, что такое бывает?
- Нет, не слыхала, - честно созналась испуганная Наташа.
- В спорте многого добьёшься, чемпионкой будешь. Вязать так красиво будешь, что в Париже твои блузки на выставках будут показывать.
И тут в руках у старушки вновь оказались Наташины спицы, она взмахнула ими, как волшебными палочками, и словно по мановению волшебной палочки исчезла – только её и видели.
- Чушь какая-то, - глядя на вязание и в ту сторону аллеи, где, казалось, пропала гадалка, верила и не верила случившемуся Наташа. – Было это или нет? Сумасшедшая бабулька какая-то.
Ей стало страшно, поэтому она вскочила со скамейки и убежала по аллее поближе к гостинице, к людям.
«Надо было у гадалки про Кирилла спросить», - только подумала Наталья, как  её невольно привлёк шёпот из-за кустов цветущей, благоухающей сирени.
- Анжелочка моя, иди сюда, - явственно слышалось в темноте.
Наташка остановилась, как вкопанная. Тем, кто был за кустом, её не было видно. Она и хотела убежать, но не могла пошевелиться и сдвинуться с места.
-Анжелочка, зайка, ну иди же ко мне, ну не бойся.
В ответ девушка призывно засмеялась, и, явно завлекая парня, проговорила тихим, мягким, грудным голосом:
- Я от бабушки ушла, я от дедушки ушла. А от тебя Кирюша и подавно уйду. Сказку помнишь?
- Не уйдёшь. Ой, а сладкая-то ты какая.
Ясно было, что уловки девушки возымели действие, потому что сразу же за этими словами раздалось чмоканье и страстное мычание.
Наташка, услышав эти постанывания, как будто очнулась и стала потихоньку, чтобы не обнаружить себя, пробираться к гостинице.
Она была уже почти у дверей здания, как оттуда выскочила Жанна.
- Наташ, где ты запропастилась. Мы тебя обыскались.
И тут Наташу, как будто прорвало – гадалка, Кирилл, Анжела, эти стоны. Она буквально разрыдалась.
- Ну, что у тебя там случилось? – постаралась успокоить её подруга. – Куда ты убежала? Ну, не плачь.
Но Наталья от этих слов разрыдалась ещё громче.
- Ну что ты плачешь, глупенькая?
- Я из-за него поехала на сборы, - всхлипывая, объяснила Наташа, - а он тут с Анжелкой целуется.
- Так он тебе нравится, что ли?
-Да. Выходит, нравится, - продолжала лить слёзы Наташа. – Я ж тебе говорю, я из-за него сюда приехала.
- А он-то знает об этом?
- Нет, ты что, с ума сошла? Как я ему об этом скажу? – Наташа от испуга даже прекратила рыдать.
- Ну, ты и Птица глупенькая, - посочувствовала подружке Жанна.
- Какая такая птица? – сразу вспомнив странную старушку-гадалку удивилась Наталья.
- Такая – обыкновенная. Ты что не знаешь, что тебя Птицей зовут? Ты же когда прыгаешь в высоту, руками машешь как птица, как будто улететь хочешь. Вот тебе кличку такую и дали.
Они с Жанной ещё какое-то время погуляли по аллеям, стараясь держаться подальше от куста сирени, где Наташа слышала шёпот, и затем она возвратились в свой номер. Дверь почему-то была открыта, и когда девушка вошла, увиденная картина окончательно поразила её. Кирилл, как ни в чём ни бывало, сидел на её постели и пел, откинувшись головой к стенке:
- Наташка, Наташка, если бы диво случилось
И стала ты вдруг не красивой.
           Он выпрямился и, как всегда, в шутливо-легкомысленном тоне приветствовал вошедшую Наташу:
- Бонжур, девушки! Наташа! А ты знаешь, - уже серьёзно добавил он, - ведь если мы с тобой не вернёмся в Питер до двадцать пятого апреля, нас с тобой отчислят из института.
- С чего ты взял? – обеспокоилась Наташа. – Ты звонил в институт? Что-то случилось?
- Случилось! – опять перевёл всё в шутку Кирилл. – Но совершенно другое. Произошло непредвиденное – я в тебя влюбился.
Наташка весело засмеялась, и её печали как не бывало.
- Вот болтун! – поддержала она его весёлый тон. -  И бабник.
- Ну, а ты как думала? Конечно, бабник. Мне же надо нагуляться перед женитьбой. А женюсь я на тебе. Кравцова и Красавин. Ты будешь олимпийской чемпионкой, а я буду мужем знаменитости.
- Кирка, ну что ты всё болтаешь? – как и всем девушкам, Наташе нравились такие, пусть и шутливая, но восхваляющая её болтовня.
- И вот ещё что. Раз я на тебе женюсь, то я должен с тобой поближе познакомиться. Во всех отношениях. И обязательно должен знать, как ты целуешься! А то вдруг ты не умеешь. Или ты очень холодная.
И он схватил за руку и резким движением привлёк Наташу к себе. Она упала прямо к нему в объятия, и он долгим поцелуем поцеловал её прямо в губы.
С Наташей это произошло впервые. Она не ожидала, что Кирилл поцелует её, и у неё дух перехватило от незнакомых ощущений, и закололо где-то внизу. Красавин отпустил девушку и внимательно посмотрел на неё сверху вниз. Наташа покраснела до корней волос, хотя, обычно, со своей устойчивой нервной системой, она не краснела. Красавин видно тоже не ожидал её реакции, он присвистнул, голос его подсел, и он сказал участливо:
- Наташенька, что ж ты раньше-то не сказала. Что тебя ещё и учить придётся. Не ожидал. Дай-ка мне ещё твои чудные губки.
И тут в номер влетела Жанна.
Наталья вскочила, поправила взбившуюся одежду, и окончательно смутившись, пошла на балкон. А Кирилл положил билеты на двадцать третье число в Питер и тоже вышел из номера.
Оказывается, он действительно позвонил в институт, и надо было ехать, и он уже даже побеспокоился о билетах.

                4.

Команда уезжала со сборов двадцать девятого апреля. Но Красавин и Наталья сели в купейный вагон поезда Адлер – Ленинград почти на неделю раньше.
В купе кроме них никого не было. Сезон только начинался, и отъезжающих с моря ещё не было. Это их очень обрадовало, и оба надеялись, что так и поедут в купе до Питера вдвоём.
Но когда Кирилл закрыл дверь, Наташа очень разволновалась, её бил озноб сильнее, чем перед соревнованиями. Парень же был внешне очень спокоен, хотя задачку он решал для себя сверхсерьёзную. Как себя вести с такой целомудренной девушкой? Наступать? Да мало ли что из этого с такой недотрогой выйдет? Вести себя скромно? Значит, упустить такой удобный, да ещё и романтический момент – в поезде, под перестук колёс! Поразмыслив немного, Кирилл решил, что на всякий случай, лучше всего будет вести себя осторожно. «По обществоведению проходили, - усмехнулся он про себя: - Тактика Вовика Ленина – шаг назад два шага вперёд».
- Наташа ты знаешь, ребята нас вписали в курсовик, как будто бы мы с ними нашли газовое месторождение, - Кирилл опять выбрал шутливый тон. - И поэтому нам поставят зачёты автоматом. Даже не автоматом, а пулемётом. Потому что месторождение огромное. Игорь умница – хороший товарищ и башка варит. Говорит, пока вы ногами честь института и Ленинграда отстаиваете, мы за вас немножко головой поработаем. А, кстати, ты знаешь, Игорь, между прочим, к тебе неровно дышит, даже на соревнования ходил, когда ты выступала. Якобы, конечно, ко мне, а сам сидел у сектора, где девчонки в высоту прыгали. Так, говорят, все соревнования, с блаженной улыбочкой, глядя на тебя, и просидел.
- Ну, уж прямо, так и ко мне. Может он Жанной интересуется, он же меня на пять сантиметров ниже.
- В Жанну Сашка втюрился. А Игорь на тебя поглядывает, меня, специалиста, в этом деле не проведёшь, - Кирилл хохотнул.
- Ну, а ты-то знаток мужских страданий, сам-то по кому сейчас сохнешь? – с иронией в голосе спросила Наташа, решив подыграть Кириллу.
- Я-то? – переспросил Кирилл. - Известно. Как поцеловал одну девушку, так теперь и места себе не нахожу.
- Это какую же девушку, интересно, ты с такими страшными последствиями поцеловал – Анжелку, или Катьку Травкину? – Наташа и шутила, и ждала, и боялась его ответа.
- Ну, они, конечно, девушки славные. И обе, конечно, в меня влюблены, но безответно,  - притворно вздохнул Кирилл.
- Ну, ты совсем Кирилл избаловался, прямо такие девчонки по нему сохнут, а он, видите ли, равнодушен! А может это всё твои фантазии? И никому-то ты не нужен, никто по тебе не сохнет, - решила Наташа поддразнить Кирилла. – Я то вижу, я лучше девушек понимаю. Они притворяются.
- Да ты что! – девушка попала в точку, и Кирилл даже оскорбился. - А кто нас сегодня провожал?
- Это они меня провожали, а не тебя, - продолжала Наташа дразнить самовлюблённого собеседника.
- Нет на самом деле меня. Только меня, - Кирилл отбросил минутные сомнения. - Но я хочу и люблю совсем другую, - и он легонько обнял Наташу.
- И это и есть тайна Красавина за семью печатями?
В это время поезд въехал в тоннель, и Кирилл сильнее прижал девушку и попытался её поцеловать.
- Нет уж, ты рассказывай, сознавайся, - отстраняясь, потребовала Наташа. – В этом тоннеле объяснение. Успеешь, тогда в точности по законам жанра, в следующем тоннеле подарю тебе поцелуй. – Она явно пыталась смеяться над парнем.
- Мы не будем ждать тоннеля.
И Кирилл с силой притянул Наташу к себе, и на этот раз не стал пытаться целовать её губы, а прижался своими губами к Натальиной руке. Это было так необычно – молодые люди никогда не целовали ей руки, что она затрепетала, покраснела, но руки не отняла. Кирилл целовал ей запястье, всю руку до плеча, потом плечо, и так добрался до шеи и подбородка, и потом со всей своей страстностью впился ей в губы. Наталья, неожиданно для него, откликнулась на это засос, да так, что теперь уже Кирилл чуть с ума не сходил от её страстных поцелуев.
Они разошлись так, так расцеловались под стук колёс, что время перестало для них существовать.
Кирилл шептал только, как заведённый:
- Наташенька… Наташенька…Наташенька…
За окном станция пролетала за станцией, они всё никак не могли остановиться. Наконец, на станции «Кавказская», поезд остановился, и они остановились вместе с ним. Они вместе, как влюблённая пара, или даже, как жених с невестой, вышли на перрон, ходили между торговками. Кирилл, смеясь, торговался, и, в конце концов, купил горяченькой картошечки и пару бутылок домашнего красного вина. Поезд снова громко застучал по стыкам рельсов колёсами, и они, проголодавшись, накрыли маленький столик и устроили пир.
Наташку всю растомило от поцелуев, ей казалось, что и её лицо, и вся они горела, поэтому в душе радовалась, что Кирилл сделал передышку, и не пугает её своим объятиями или попытками раздеть.
- Мои губы скоро станут синими. Видишь - распухли, - посмотрела она в зеркало на двери купе.
- Да, интересно, с чего бы это?
- Как с чего? От горячей картошки.
- Я ни разу не ночевал с девчонками в номере. Ну и вдвоём в купе, конечно, тоже - всё-таки решил Кирилл кинуть пробный камень и намекнуть на своё желание начать раздевать Наташу. – И вот не знаю, как девчонки спят – без всего, или в тренировочных костюмах?
Наташа расхохоталась. С Кириллом было легко и спокойно. Они выпили немного вина, закусили картошкой, и опять она оказалась в объятиях Кирилла, и они снова стали целоваться как сумасшедшие.
Как и в прошлый раз их остановило торможение поезда.
- Станция, - глянул Кирилл на жёлтое здание, на перрон, и на стоящих на нём торговок. - Я пойду куплю мороженое.
Он убежал. Наташка подошла к зеркалу. Оттуда смотрела на неё высокая, стройная, красивая девушка. Её большие карие глаза сияли ярким, счастливым светом. Наташа заулыбалась самой себе, и почувствовала приятную боль в губах - они распухли, раскраснелись почти до алого цвета, как будто их покусали пчёлы.
Поезд тронулся, а Кирилла почему-то всё не было. Она испугалась, заволновалась, собралась было уже бежать в тамбур, к проводнице,  но в это время дверь с шумом сдвинулась в сторону, и в купе ввалился Кирилл с охапкой тюльпанов - жёлтых, красных, розовых. Букет был такой огромный, что высокий и крупный Кирилл почти исчез за цветами. Их было так много, что они не помещались в его руки, торчали, казалось, отовсюду из карманов футболки, из-за пазухи. Такого огромного букета Наташа не видела нигде, никогда, даже в цветочном магазине.
- Вот, почти вся клумба главной площади станицы Тихорецкая для тебя, - Кирилл улыбался, и опять непонятно было, шутит он, купил ли он эти цветы, или действительно сорвал их на площади у вокзала.
Но, в общем-то сейчас Наташе было всё равно, она была счастлива и не находила слов от такого щедрого подарка, в глазах у неё появились слёзы. Она нюхала цветы, пахнущие весной свежестью, а Кирилл осторожно снимал с неё футболку, бюстгальтер. Она полуголая завалилась с ним сиденье, и он стал целовать ей грудь, ласкать её плечи, приговаривая:
- Это моя заслуженная награда. Ты моя заслуженная награда.
Но неожиданно, на следующей остановке, которая случилась довольно скоро, их любовная идиллия была прервана. В запертую дверь постучали, Наташа поспешно оделась, поправила волосы и щёлкнула замком. В купе вошла попутчица, пассажирка до Харькова с классической отдельной колбасой, с варёными яйцами, со шматом сала в белой чистейшей тряпочке, с красными спелыми помидорами и подрумяненными домашними пирожками. Пирожки оказались на редкость вкусными.
- Кушайте, кушайте, - угощала ребят хлебосольная, как почти все хохлушки, попутчица. - С мясом, с капустой, с картошечкой. А вот сладенькие – с курагой, с вареньицем. Всё со своего огорода, без химии, все на навозце. И сальце, сальце нарезайте, очень хорошо сальцем красное вино закусывать.
Проголодавшиеся Наташа и Кирилл ели, благодарили попутчицу, угощали её своим вином.
А Наташка почему-то думала: «Ещё бы чуть-чуть и всё. И ведь могла бы. Он ведь уже почти трусы снял. Ещё бы несколько минут. Я ведь уже не сопротивлялась. Уже готова была отдать всю себя ему. А это он?»
- Он, он,  – шёпотом отвечала она на свой же воспрос.
Кирилл же с удовольствием жевал колбасу, пирожки, и с неудовольствием думал: «Сорвалось. Надо же, в самый последний момент».
Этот день запомнился Наташе на всю жизнь, со всеми подробностями, она бы, кажется и через пять, и через десять лет могла бы представить себе и вспомнить и перроны, и каждую торговку, и огромный букет цветов, и добрую попутчицу, и, конечно, каждое слово, каждое движение и своё, и Кирилла. Это был один из счастливейших дней в её жизни.