Поиск в районе Вязов. Из дневника спасателя

Вторник, 1 июня. На мой мобильник приходит СМС сообщение:

ПСР. Лужский район. Подтвердите участие.

Несколько сухих слов, за которыми стоит жизнь человека. Господин 82 лет, с редким именем Дориан, взял корзинку, положил туда ножик, несколько сигарет и коробок спичек, позвал верную собаку Мухту и они неспешно, по-стариковски зашагали в лес по тропе. Его сын Артем проводил старика и собаку взглядом и вернулся к своим деревенским делам. К вечеру ни дед, ни его верная четвероногая спутница так и не вернулись. Сын объявил розыск.

Уже с утра вторника развернулись поисковые работы. Со слов сына старик плохо ходил, стало быть, и уйти далеко не мог. За несколько дней спасатели с собаками протоптали каждый метр и никого не нашли, ни человека, ни собаку.

Наш расчет выдвинулся в сторону деревни Вяз в субботу. В 6 утра, Я, Дима, Аня и Катя с лабрадором Ричем на машине выехали из города в район происшествия. Надо сказать, что место, куда мы ехали довольно удаленное от мира. Сначала мы ехали на машине Ани. Потом, оставив машину на Мшинской, пересели в УАЗик одного из членов нашего поискового отряда, и по совместительству дачника из тех краёв. Еще минут сорок мы тряслись по «внедорожной» дороге, наша бы машина там ни за что не проехала. А затем, распрощавшись с Сергеем, пересели в лодку Артема – сына потерявшегося господина.

Лодка неспешно идет по реке, мы расспрашиваем Артема об отце. Я ловлю себя на том, что мне всё время приходится контролировать себя, чтобы не говорить о пропавшем в прошедшем времени. Хорошо ли слышаЛ ваш отец... Нет, не слышаЛ – он и сейчас еще слышиТ. Во всяком случае, мы на это очень надеемся. Очень. Артем отвечает на наши вопросы. Видно, что он уже отвечает не первый раз про то, что отец очень болел зиму, что после болезни плохо ходит, что уже слышит хуже, чем мы. Каждый день приезжают новые спасательные команды, и каждый день он повторяет те же ответы, на те же вопросы. Нам искренне интересно каким был ( опять был... ) какой он ЕСТЬ, этот пожилой Дориан, который сейчас бродит где-то там в лесу, а может и не бродит уже...

Мы стараемся выяснить не только во что был одет, в какую сторону ушел, но и мотивы, которые могли его задержать на столь продолжительное время в лесу. Артем рассказывает нам не особо обнадеживающие вещи: - «Понимаете, отец чувствовал себя обузой. Считал, что мешает мне. Он неоднократно говорил, что лучше уйти в лес и там сгинуть... Нет, папа не оставлял никаких записок, он не был сентиментален. Папа был импульсивен, он мог принять решение и его воплотить, у него хватило бы на это сил... Он - творческая личность, художник... Вообще, мы сейчас приплывем, я покажу его картины... Вы сами все поймете.»

Господи, ну вот, здрасти-приехали. Мы все его ищем, а он может и не хочет совсем, что бы его нашли. Может даже, слышал спасателей в лесу, но не отозвался, не вышел на зов.

- Артем, а Вы говорили об этой версии спасателям, которые приезжали до нас?

- Нет. Да они и не спрашивали об отце ничего. Никаких психологических вопросов. Их интересовало только, куда он пошел, район, место на карте.

За разговорами мы уже и приплыли. Чалим лодку и поднимаемся по тропинке к дому.

- Неужели Вы считаете, что отец Ваш мог ТАК поступить?

Артем удивлен вопросу. Мол, что здесь такого, понятно, что раз мешаешь родне, пора уходить насовсем. В лес. И он бы так сделал…

- Так что, Артем, стало быть через какое-то время мы и Вас приедем искать в этот лес? – Задаю я довольно злой вопрос. Я стараюсь улыбнуться, мол шутки у меня такие, но, мне откровенно не нравится это жизневидение. Артем тоже создает на лице некое подобие улыбки:

- Нет. Обо мне заявить будет уже некому.

Нда.. очень мило. А главное так просто. Просто заявить будет некому. Мы стараемся сменить тему.
- Вы хотели нам показать картины...
- Да, вот, проходите...

В темной комнате висит несколько полотен. Картины довольно интересны, на мой взгляд. Даже весьма талантливы. Мне они чем-то напоминают полотна Чюрлениса.

- Сейчас не много осталось. Папа болел зимой, мало писал. А его картины покупали... Вот еще фотографии картин... А болел он сильно, ноги болели и спина, он иногда и встать не мог и лечь. Так и сидел откинувшись на руки. Боли у него были сильные. Но к весне вроде на поправку пошел...

Его картины кажутся довольно депрессивными.

- А это ведь подготовлено, что бы писать? Значит планы были? – это Аня, она показывает на натянутые на рамки холсты.

- Да, были... это уже давно так висит.

Хозяин ставит чайник, предлагает попить чайку на дорогу. У нас есть с собой кофе в термосе. Да и времени жалко. Быстро пьем кофе. Определяем район, где будем искать.

Артем уже в который раз показывает где видели отца в последний раз.

- Вот дорога, она расчищена... Я чистил сам, что бы дрова носить из леса. Она в гору, но довольно пологая, а там (хозяин водит пальцем по карте) поляны, по краям их растут сморчки, вот за ними папа и пошел. Это место совсем рядом. Совсем. И, пожалуй, это единственное место куда мог дойти человек с больными ногами. Но, там уже до нас прочесан каждый сантиметр. Нам там делать нечего.

Перед уходом я спрашиваю есть ли у Артема фотография отца. Он достает паспорт. С фото на нас смотрит суровый, хмурый старик. Мол, что вам надо? Зачем приехали вообще.

- Папа не любил фотографироваться, тем более на документы. Вот и тогда, перед ним другой пенсионер фотографировался, так отец когда сел в кресло сказал фотографу: «мне что, так же надуться надо?»

Да, не простой Вы господин, Дориан. Не просто с Вами ни фотографу, ни родне... Вот, теперь и спасателям не просто.

Но, пора уже работать. Мы выходим.

Мы определили участком для прочесывания берег ручья Рыцкий. Вдоль него и идем. От деревни идет довольно натоптанная дорога, но недалеко, только до местного кладбища. Дальше дорога прекращается и начинаются лесные завалы и зеленка. Идти не просто. Нам не просто, человеку с больными ногами вряд ли вообще возможно. Не шел тут дедуля. Тогда где шел? Ладно, идем дальше. Когда завалы становятся совсем уж непроходимыми, мы переходим на левую сторону ручья и продолжаем наш путь. Дима периодически пропадает из поля зрения – он обшаривает крутые берега ручья. По самому ручью, по воде, уже тоже ходили – искали. Никого. Вскоре мы выходим на бывшую узкоколейную дорогу. Рельсы давным-давно сняты, но, просека еще довольно хорошо читается и даже проходима. Где-то здесь, пару дней назад, нашим коллегам показался собачий лай. Показалось или и вправду где-то недалеко лаяла собака? Кто знает. Но мы сюда и пришли, что бы еще раз проверить. За узкоколейкой большое поле вырубок. Тогда же, когда здесь по рельсам еще бегали вагончики, здесь были вырубки. Но, нарубив огромное количество леса работы почему-то прекратились, дорогу разобрали и лес так и остался гнить здесь. За это время вырубка уже успела зарасти подлеском в человеческий рост высотой. Мы садимся на бревнах и пьём чай. Хорошо, солнышко...

- Катя, ты можешь попросить Рича, что бы он полаял? Вдруг ему другая собака ответит?

- Рич не лает, порода такая. Я сама то раза два всего слышала, как он лает.

- Ричи, Рич, - это я уже обращаюсь к нашему псу, - ты, наверное, кошка, потому и не лаешь? Вот подай голос, мы и поверим, что ты собака.

Мы смеемся. Катя говорит, что у Рича вообще много кошачьих привычек. И тут Рич начинает отчаянно лаять. Минуты две. Катя даже встала от неожиданности.

- Рич, ты что?

Отчего он может так лаять? Почуял кого-то. Человека? Катя с сомнением качает головой, был бы человек, он бы к нему подбежал. Видимо зверь. Наши предшественники пугали нас тем, что в районе живет большая семья медведей. Мы нигде не встретили следов косалапых. Лоси, кабаны, рысь, вот их следов много. Подходим к кустам, смотрим. Нет там никого. Ушел зверь. Подразнил нашего Рича и ушел. За то теперь мы точно знаем, что Рич не кошка. Обследуем вырубку. Она довольно проходима. Точнее, человек с больными ногами теоретически мог бы тут пройти. Но мы всё равно так ничего и не находим. Возвращаемся к узкоколейке. У Дима звенит мобильный. Это Артем. Он говорит, что нашел собаку и просит нас прийти к нему. Мы выдвигаемся к соседнему ручью – Вязовику. Идем через лес. Точнее идем – слово не правильное. Мы перелезаем через бурелом, иногда завалы столь плотные, что десятки метров мы преодолеваем не спускаясь на землю, как белки перепрыгивая с одного бревна на другое, цепляясь за сучья, ломая сухие ветки и раздирая руки о кору и хвою поваленных деревьев. Пробираемся медленно. Там, где удается поймать зону связи, принимаем еще один звонок Артема. Мы уже где-то рядом от него. Мы кричим, кричит и Артем, так на голос мы и приближаемся к нему.

В завалах, рядом с Артемом лежит собака. Дворняга, похожая на лайку. Собака, как собака, на первый взгляд. Только вот взгляд-то у собаки просто безумный. Она смотрит на нас, словно хочет сказать что-то, но, боится что оно опять повториться... Впрочем, это я уже придумываю что-то... Собака не может ничего сказать. Она говорить не умеет. А жаль. Мы гладим дрожащую псину. Кормим её собачьими консервами, припасенными Катей для Рича.

Но, старика тут нет. И как попала собака в эти буреломы тоже загадка, откуда она пришла, почему не дошла до деревни сама. Загадки, загадки... Эх, Мухта! Что же ты говорить-то не умеешь. Мы бы сейчас уже всё узнали.

На всякий случай обшариваем ближайшие завалы, деда здесь, конечно нет. Даже не пахнет, если верить Ричу. Мы принимаем решение пройти по ближайшим к этому месту дорогам. Точнее, по тем линиям, которые в этих буреломах условно можно считать тропами. Буквально в нескольких десятков метров отсюда проходит бывшая дорога. Но, по кратчайшей траектории к ней не пройти – бурелом. Мы идем в её направлении немного забирая на север. Это единственно проходимое место. Хотя слово – проходимое, уместно условно. Тут можно продраться сквозь ельник и поваленные деревья.

Ну вот мы и на «дороге». Начинаем её прочесывать, в сторону узкоколейки, до узкоколейки. Заодно решили посмотреть докуда по бывшей железной дороге можно дойти. Не особо можно. Совсем скоро и без того болотистая дорога совсем тонет в болотной жиже. Дальше двигаться бесполезно. Тут нельзя пройти даже со здоровыми ногами. Разве что вплавь. Возвращаемся. Еще раз прочесываем узкоколейку в другую сторону, до её пересечения с ручьём Вязовик. Мы тут еще не ходили – срезали по лесу, когда шли к Артему и Мухте. Но, тут ходили до нас другие команды спасателей и Артем. Мы отчетливо видим их следы на глиняной почве. Возвращаемся на ту дорогу, которая рядом с точкой, где нашли собаку. Дорога более-менее. Идти можно. Идем. От дороги отходит просека. Она тоже заросла, но, по ней есть звериная тропа, то есть, она могла бы быть проходима для старика. Идем по ней. И метров через 300 снова вляпываемся в завалы. Они кругом эти завалы. Как тут вообще мог бродить этот почтенный господин? И ходил ли он тут? Может мы вообще не там ищем. Но, собака-то откуда здесь взялась? Эх, допросить бы её...

Возвращаемся снова на «дорогу». Дело к вечеру. Уже пора бы выбираться из этого леса.

Созваниваемся с Артемом. Он тоже идет домой и пытается нести собаку. Снова идем. Дорога снова пропадает в буреломах. Мы пролезаем, но очень и очень медленно. Потому что в некоторых местах, кажется, что это вообще невозможно, продраться сквозь эти наваленные друг на друга в несколько рядов деревья. Как только буреломы немного отступают, начинается непролазная зеленка – плотно растущие молодые елочки, которые своими молоденькими лапками цепляются за нас, наши рюкзаки, оставляя на руках и лицах болезненные уколы и ссадины. Порой кажется, что нет конца этой чаще. Но, вот мы выходим во вполне нормальный лес. Тут можно идти. После буреломов он кажется чуть не асфальтом. И кое-где отчетливо видны следы колеи. Это мы так и шли по дороге, однако. Ну, просто дороги бывают разные. Бывают заросшие, бывают проходимые, а бывают вот такие, по которой мы.. хочется сказать топаем... нет, что-то другое мы делаем. Словом, по которой, мы пытаемся перемещаться. Теперь мы идем быстро. И вскоре уже подходим к опушке леса. За ней начинаются весьма живописные поляны: цветочки, бабочки, соловьи поют – благодать. Вот чего деда понесло из этой красоты в леса? Дай Бог, чтобы узнать. Хотя надежд на это все меньше и меньше. За полянами начинается деревня. Мы доходим до дома Артема. Он уже пришел. На своём коврике в углу спит Мухта. Донес? Нет. Тяжело было нести на себе собаку, а идти сама она не могла. Артем вынес её в то место, на которое гарантированно смог бы вернуться по памяти и оставил там лежать под корягой, чтобы потом вернуться и забрать. Но, собака, видимо уже нагулялась в одиночку по лесу. Не захотела она там оставаться и лишь только Артем пришел домой, через несколько минут прибежала и Мухта. Своими ногами. Нашла дом. Почему же она раньше не нашла? Не так уж и далеко от деревни нашли её. Вопросы... Вопросы... А ответов нет. И настроение паршивое. Так и не нашли мы Дориана в этом труднопроходимом лесу.

У Артема звонит телефон. Его тетя, видимо сестра потерянного дедули, просит уверенным голосом к телефону «командира спасателей». Димка берет трубку. Тетушка сообщает, что она консультировалась у экстрасенса и тот сказал, что мол, старик жив, но ослаблен, что слышит электричку и собака тянет его домой. Меня разбирает злость! Гад этот экстрасенс!  Хоть бы на карту что ли глянул. Нет тут рядом электричек! Неслышно их из этого леса! И собака тихо дремлет на коврике. Гад! Ведь люди же ему верят. Потому что хотят верить каждой хорошей новости. А их, этих хороших новостей нет. Ну да ладно, аукнется этому гаду его вранье, обязательно аукнется.

Мы просим Артема разрешение воспользоваться его плиткой и приготовить еду. Последний раз мы все ели часов в пять утра, когда собирались на выезд. Сейчас уже десятый час вечера. Аня варит гречу, достаем тушенку, хлеб, сыр. Просим Артема разделить с нами трапезу. Интересно, когда последний раз ел Артем. Мне кажется, он вообще теперь не ест. И не спит. В дом входит сосед. Такой же старик, как и тот, кого мы ищем. Похоже в деревне из местных только они и есть. Еще немного дачников. Но, уж очень добираться сюда не просто и без нужды, на выходные, сюда вряд ли кто ездит.

Сосед тоже переживает. Вспоминает, что Дориан ему говорил, что вот тут в буреломе грибов много, вот, наверное, туда и пошел. Он водит пальцем по нашей карте. Там, где он показывает, мы сегодня были. Сам старик, похоже, очень давно не был в этом лесу и плохо представляет где можно там пройти, а где нет. Мы сегодня там лазали – уже знаем. Но, не спорим. Ни к чему. Сосед ведь тоже надеется увидеть Дориана живым...

Мы кушаем и начинаем собираться домой. Дело к ночи, а нам еще несколько часов добираться до города. Да и Артему, который нас сейчас повезет на лодке к машине надо хотя бы чуть-чуть поспать. Ему завтра снова в лес. Снова искать отца. Завтра приедут другие спасатели, и он опять будет рассказывать им про отца и опять целый день ходить по лесу. И опять искать... Дай Бог, чтобы наши коллеги оказались удачливее свои предшественников. Дай Бог.

Лодка плавно скользит по глади воды. В темной воде отражаются берега. Как на картинах Дориана. Так же мрачно.