Дорожные знаки

В далёкие советские времена дороги в сельской местности были, но назвать их хорошими язык не повернётся. И главным недостатком их был не ухабистый асфальт или его полное отсутствие (к этому мы привычны до сих пор),а абсолютно пренебрежительное отношение к дорожным знакам, а точнее, указателям. Редким указателям, попадавшимся на пути, доверяться было опасно. Они указывали направление к населённым пунктам, если не в противоположную сторону, то не совсем в ту, в которую вы намеревались ехать. А уж названия деревень и сёл либо отсутствовали вовсе, либо сообщали вам заковыристые, похожие на партийные клички и лозунги, названия колхозов и совхозов - "Партиец", "Путь к коммунизму" и другие. Поэтому, для получения справки проезжающим постоянно приходилось обращаться  к местным жителям или дорожным рабочим, изредка встречающимся на их пути.
Однажды по делам службы мне необходимо было посетить одно из лечебных учреждений отдалённого района. О спутниковых навигаторах тогда и понятия не было. Шофёр отыскал на географической карте в дорожном атласе нужный населённый пункт и уверенно повёл автомобиль. За бортом мелькали приземистые деревенские домики, полуразрушенные хозяйственные постройки, покосившиеся телеграфные столбы с провисшими до земли проводами. Узкая, с не ровным покрытием дорога,петляла и извивалась, как ползущая змея. То взбиралась на пригорок,поросший кустарником, то скатывалась в низину, утопающую в лесах. И тогда казалось, что мы продираемся по диковинному зелёному туннелю.
Так продолжалось часа полтора. Сидя рядом с шофёром, молчаливым, как статуя вождя мирового пролетариата на бесчисленных площадях его же имени, я погружался в лёгкую дрёму и просыпался всякий раз при подпрыгивании машины на очередном ухабе. И тогда спрашивал водителя правильно ли мы едем. Получив ответ, что вроде бы всё так, снова засыпал, словно младенец в люльке. В какой-то момент шофёр разбудил меня сам и заявил, что населённого пункта с названием "Ворожба", являющегося целью нашего путешествия и указанного на карте, на местности он не обнаружил. На том месте, где должна была бы быть эта самая "Ворожба", стоял указатель - "Колхоз Путь Ильича". Я обеспокоился и попросил ещё раз уточнить маршрут по карте. Шофёр с готовностью выполнил просьбу. Но ещё не менее получаса нам не встретилось ни одной живой души, не говоря уже о населённом пункте. И тут, к нашей неописуемой радости за очередным поворотом, на заросшей мелким кустарником обочине, мы заметили маленький костерок и сидящих вокруг него четырёх человек неопределённого возраста и пола. Подъехав ближе, мы разглядели трёх женщин и заросшего, как лесовик, неопрятного мужика. Одеты все были в рваные телогрейки, поверх которых накинуты, не менее рваные и грязные, холщёвые жилеты, когда-то оранжевого цвета.
На пеньке одиноко стояла не допитая поллитровка и валялись несколько огрызков чёрного хлеба и ещё какая-то закуска, отдалённо напоминающая съестные продукты.
Это были дорожные рабочие. И, хотя мы не зафиксировали каких-либо положительных результатов их непосильного и упорного труда, они, очевидно уставшие от усердия,
приятно трапезничали на лоне природы. Может быть отмечали, одним им известный всенародный праздник, а может, свои трудовые успехи!
Когда наша машина остановилась, они одновременно повернули головы в нашу сторону, при этом не пошевелив ни одной прочей частью тела. Увидев пустые руки шофёра, вышедшего к ним, они тут же потеряли к нам всякий интерес, отвернулись и продолжили своё пиршество. По-видимому, на этом участке дороги мы оказались не первыми, кто хотел бы прибегнуть к их услужливой помощи. Шофёр перепрыгнул через канаву, на половину заполненную зловонной, с маслянистыми пятнами, жидкостью и попросил подсказать дорогу до "Ворожбы". Мужичок окинул его с ног до головы осоловелым взглядом и многозначительно скосив глаз на полупустой сосуд, процедил сквозь зубы: "А на бутылку дашь?" Я, не разумный, понял, что услуги здесь платные, и через приоткрытое окошко протянул пятёрку. Мужичок оживился, а составлявшие ему кампанию женщины, вскочили с места и ринулись наперегонки к машине, чем привели меня в полное замешательство. Я же подумал, что они хотят меня побить за незначительность суммы, которой я оценил их, ещё не состоявшийся благородный поступок, или напротив, заключить меня в объятия в знак благодарности.
Как бы там не было, но между нами состоялись переговоры, содержание и дипломатическую форму которых, я не имею желания замалчивать.
Загрубевшим от долгого общения с природой голосом, одна из женщин спросила:
"А х..и, тебе надо?" Я ответил, что ищу ворожбинскую больницу, на что женщина, как бы рассуждая сама с собой, уточнила: "Где лежат или где лечутся?" Затем, посоветавовшись с товаркой, с большей уверенностью переспросила:"Так это полуклиника, чо ли?". Я в надежде получить хоть какой-нибудь ответ, кивнул головой.
"Так вы, б..дь, проскочили! Доску-то не видали?". К нашему диалогу подключился шофёр:"Так там же написано "Колхоз Путь Ильича!". Вторая женщина, возмутившись нашей непонятливостью, воскликнула:"Да, это один х.р!"Последнее слово прозвучало  с такой значимостью, как будто  мы должны были знать эту одинаковость со школьной скамьи. В это самое время на помощь, не справлявшимся с задачей женщинам, выдвинулся мужичок.Испугавшись, видимо того, что при разделе добытой пятёрки, его заслуги будут занижены или вообще не учтены, он выпятил хилую грудь, и размахивая худыми, как палки, руками, попытался перекричать не стройный дуэт женских голосов.
До моих ушей, не избалованных изысканной речью, донеслось: "Мужик, ты, е..на мать,
разворачивайся и п..дуй обратно!".
Со значением некоторых слов, считающихся не приличными в культурном обществе, я был знаком ещё со времён служения Отечеству в рядах доблестной Советской армии из интеллигентных уст ротного старшины. Что же касается последнего слова, произнесённого мужичком, тут посложней. В простонародном понимании оно несомненно
было производным от обозначающего  главное отличие мужского тела от женского.
Но какое отношение оно имело к дороге и к поездке в обратном направлении осталось не выясненным.
Мой водитель от растерянности и неловкости, буквально ошарашенный, впрыгнул в автомобиль, не сказав ни слова, развернулся и рванул машину в указанном направлении. Мы долго молчали, не решаясь комментировать услышанное. Но, отъехав с полкилометра, неожиданно и одновременно испытали дикий приступ удушающего смеха,
а точнее, хохота, переходящего в лошадиное ржание, усиливающегося ещё более при виде того самого дорожного знака с историческим названием то ли населённого пункта, то ли оплота коллективного труда, указывающего где лежат, но не лечатся и лечатся но не лежат.


P.S. Автор просит извинения у читателя за прозрачные намёки на не нормативную
     лексику.


Рецензии