Не один

Идти по замерзшей реке было страшно. Во-первых, потому, что темно. А во-вторых, в  местах, где летом шипели и брызгались белой пеной пороги, тонкий лед ощутимо поскрипывал под ногами, как бы говоря: " Оно понятно, Димка, зима, мороз, река, вроде,  встала... Но всегда, Димка, есть варианты!"
Впрочем, он реке страха не показывал. Ну, может, только чуть-чуть, когда в кромешной темноте больно стукался о вмерзшее в лед бевно или вставшую торчком во время ледостава льдину. Можно, конечно, было выбраться наверх, и пойти вдоль берега, да вот только снега там со степи намело - даже не по пояс, а местами - по грудь, считай. Далеко не утопаешь!
А идти надо было. И чем быстрей - тем лучше. Потому, что холодно и ветер до костей. А еще - потому, что на него - вся дедова надежда. Тот, хоть и говорил, что у него все путем, и что он еще повоюет, однако, при этом так кряхтел, что Димка понимал - воевать деду осталось недолго. А сегодня вечером вообще, попытался встать с кровати, наклонился, чтобы достать обрезанные валенки, да так и сполз вниз головой об пол! А самое страшное, что когда Димка поднимать деда с пола кинулся, тот его узнавать перестал. Ну, то-есть вообще. Забормотал что-то сердитое,  глазами засверкал, а потом даже оттолкнуть попытался, вот как!
Ну, тут Димка ноги в руки, в пуховик китайский теплый влез, шарфом замотался, рукавицы, шапку там надел, и в поселок рванул. За докторшей. На ночь глядя, а что делать? Телефон мобильный, что мамка им с дедом оставила, день, как сел. Батарейка кончилась. А электричества в кошаре с неделю уже не было. Обрыв на линии. Зимой - обычное дело.
Короче, идти надо было в ночь по любому. Дед-то до утра, глядишь, и не дотянет. Только вот от дедовой кошары до райцентра - неближний край, верст двадцать пять по зимнику будет.  Дорога между балок петляет. Да и какая зимой дорога? Колея тракторная, снегом занесенная. То она есть, а то - нет ее. А вот если по реке, то гораздо  ближе получается. Опять же, не заблудишься. Прям к пристани выйдешь.
Мамка деду всю плешь проела, чтобы в город, или хотя бы в райцентр перебирался, да толку-то. Дед уперся, и ни в какую!  Да, честно говоря, и куда ему? В городе у Димки с мамкой комната одна, да и та - в общаге, а в райцентре деду рады не будут. Бабы-дуры языком почем зря мелют, а мужики  - матерятся, брехней кличут, да на ус мотают. Мол, кошара дедова - гиблое место. Скот пропадает рядом на выпасе. Да что скот, почтальон районный лет десять назад сгинул, велосипед от него нашли только. А года четыре назад туристы из города на плес отдыхать и купаться приехали на двух машинах и без вести пропали. Ох шуму тогда было! Димка маленький был, а и то помнит, как милиция приезжала, и дедову кошару вверх дном перевернула. Все следы какие-то искали. И даже его, Димку, спрашивали, не ходил ли дед куда ночью, и не было ли чужих людей с Кавказа, или еще откуда. Да только дед один живет, и никто к нему не ходит. Димка, разве, вот приезжает, да дочь, мамка Димкина, в отпуск. Не нашли тогда менты ничего и решили, что утонули туристы. Река-то бурная, с порогами, водоворотами, омутами - долго ли? Но осадок, как говориться остался. И брехня бабья осталась. Так что в райцентре деда не ждали. Да он и сам бы не переехал. Не больно-то он их всех жаловал. Раз в месяц за пенсией ездил, потом в лавку, и - домой. А бывало, если накатывал дед своего самогону, да еще и был не в духе, начинал Димке рассказывать, что люди - они временами хуже зверья дикого! Со зверьем, мол, всегда договориться можно. Те же волки, к примеру, больше, чем им для прокорма надо - никогда не возьмут, а люди - все под себя подмять норовят! Впрочем, Димка эти дедовы откровения не любил и всегда тему поменять старался. О животных начинал деда спрашивать, котрые в степи живут. Тот в зверье дока был: про следы, про повадки, про лежки всякие часами мог рассказывать. Хотя охотой не баловался. В степь без ружья ходил, хотя ТОЗка дома была, от лихих людей, для острастки....
- Ой! - Задумавшись, Димка споткнулся о кусок льда, потерял равновесие и свалился в наметенный вокруг льдины сугроб. А когда встал и вытряс из-под пуховика набившийся туда снег, вдруг понял, что потерял направление!  Попытался, было, найти свои следы, чтоб понять, откуда шел, да в этом месте поземка вылизала ледяное поле дочиста, и продолжала гнать вдоль по льду частые волны колючей снежной крупы, как будто пытаясь расцарапать лед и пропилиться до воды. А тут еще темень - глаз выколи! Димка, если честно, запаниковал. Один, ночью, не пойми где, да еще и времен в обрез, запаникуешь тут! Даже покричал немножко. Хотя, кричи - не кричи, толку - то. Знамо дело - глушь.
Однако, кричал он, как оказалось, не зря. Не прошло и минуты, как ему в ногу кто-то ткнулся и стал тереться мягким  боком. Димка замер от неожиданности, но когда влажный шершавый язык лизнул Димкино голое запястье, торчащее между манжетой пуховика и рукавицей - обрадовался и закричал: "Бой, Бой, напугал до смерти, гад такой!"
Бой, дедов сторожевой пес, большую часть времени по старости и лени спал в будке во дворе, да, похоже, почуял Димкину беду и прибежал на помощь.
- Бой, псина! - Димка взъерошил Бою густую шерсть на загривке и вдруг понял, что на собаке, которую он гладил в темноте, нет ошейника!
- Эй, а ты вообще Бой? - осторожно спросил Димка темноту.
Темнота в ответ еще раз ткнулась ему под колено, а потом осторожно взяла руку в пасть и с ворчанием потянула. Мол, Бой, конечно, кто ж еще? И нечего время терять, идти надо!
- Наверное, дед Боя на цепь посадил, а тот башку свою из ошейника и вытащил, когда ко мне бежал, - подумал Димка. - Странно, конечно. Зачем Бою цепь? Однако, и то верно, ждать нечего, идти надо. Ну, веди, раз знаешь куда, - крикнул он темноте и легонько сжал Бою нижнюю челюсть.
Сжал, вынул из пасти мокрую варежку и пошел вперед. А невидимый Бой побежал рядом. И стоило Димке чуть-чуть сбиться с пути, как из темноты появлялся собачий бок или морда и толкали его то с одной стороны, то с другой, а то поддавали под колени сзади. Бой, похоже вился вокруг него вьюном. Иногда Димке даже казалось, что собака одновременно подталкивает его с обеих боков, или с боку и сзади, но он относил это ощущение на порывы ветра, который, не переставая, дул и дул вдоль русла реки.
Сколько он так шел, Димка не помнит. Было холодно, снежная крупа секла глаза, замерзший от дыхания мех шапки больно колол щеки. Вот только страшно не было - не один, все-таки. Так что, когда в темноте показалось мутное желтое пятно фонаря, висящего на пристани, Димка воспринял это не как спасение, а просто, как конец пути. Нелегко было, но - ничего особенного. Обычное, считай, дело!
- Ну, вот и пришли мы, Бой! - он протянул руку туда, где еще секунду назад о бедро терся мягкий собачий бок. - Бой! Где ты? Бой?
Но темнота вокруг молчала, как будто и не было в ней никого!
- К деду побежал, назад? Меня довел, и побежал? - Догадался Димка. - Ну и умная же псина!
Однако, времени терять было неслед. Поднявшись вдоль пристани на главную улицу, Димка  трусцой добежал до медпункта, в котором жила поселковая докторша и изо всех сил заколотил в обледеневшую дверь под качающемся на ветру фонарем. Стучал долго, кричал, а когда дверь, наконец, открылась, сделал шаг в пахнущее карболкой и еще чем-то кислым тепло и... провалился в душную беззвучную темноту!
И сразу же, как показалось ему, очнулся. Открыл глаза: светло. Сквозь закрашенное до половины окно медпункта пробивался бледный утренний свет. Откинул синее шерстяное одеяло, слез с кушетки и, поджимая пальцы на босых ногах, смазанных какой-то липкой мазью, осторожно, придерживаясь за стену и пошатываясь, вышел через открытую дверь в коридор.
Вышел и нос в нос столкнулся с докторшей.
- Ну, ты напугал меня, казак, - улыбнулась она ему. - Я уж думаю, кто ко мне ломится? Открыла дверь, а ты - как вошел, так и упал. Ноги-то не болят? А ну, покажи, - она присела на корточки, и ткнула Димкину ступню пальцем. - И так не больно? А палец мой чувствуешь? Вот и хорошо! А то, я уж боялась, что отморозил. Думала, в город везти придется...
Полчаса потратил Димка, чтобы убедить упрямую тетку, что с ним-то все нормально, а вот с дедом - наоборот! Вот, кому помощь нужна! И срочно!
Пока докторша собиралась, пока искала и будила водителя санитарной "таблетки", загулявшего с вечера у дружков, Димка нетерпеливо колбасился по медпункту и изучал мудреные надписи на стеклянных банках в шкафах в коридоре.
Наконец, загрузились и поехали. И на первом же повороте встретили кучу станичных мужиков с ружьями и собаками. И участкового в камуфляже с автоматом. Димка прилип к запотевшему окну "таблетки", проводил компанию взглядом, а потом повернулся к докторше: "Куда это они?"
- Эти-то? - Докторша криво усмехнулась. Охотнички, прости господи! Как всегда, к шапочному разбору! Ночью по реке семья волков пришла, собачек на пристани  погрызли, сторожа на овцеферме в холодный нужник загнали - до утра там просидел, бедолага, аж к очку примерз! Весь поселок на уши поставили, а утром - ушли. Ищи их теперь в степи... Так что тебе, парень, крупно повезло, что разминулись вы. В рубашке, считай, родился!