Волга изнутри 3

Записки подводного охотника


НА ВОЛЖСКОМ БЕРЕГУ

Но пора вернуться в трамвайчик. Он уже подходит к берегу. А вот и мой пункт назначения: Криуши, или по-другому – Левобережная зона отдыха. Я со временем изменил своему месту у ГЭС, тем кучам хлама под откосом, в коих добыл немало щук и линей. А все потому, что обстановка там серьезно изменилась, вода стала мутнее и рыба куда-то ушла. Вследствие чего мне и пришлось передислоцироваться вверх по течению.
В предчувствии берега пассажиры в салоне зашевелились, стали покидать свои места, продвигаться на нос судна. Я тоже потихоньку готовлюсь: пристегиваю грузовой пояс, регулирую ремни на рюкзаке. Волнение овладевает мной: как-то сегодня получится, какова все же видимость под водой. Впрочем, видимость можно определить и не сходя с трамвайчика. Следуя за толпой по узкому проходу вдоль крашеного металлического борта, я с напряжением всматриваюсь в воду – от ее состояния на девяносто процентов зависит мой успех. Когда меня спрашивают: смогу ли я добыть рыбу в Волге, я отвечаю: рыба – это дело второе, главное, чтобы вода была чистой; ну а в чистой воде подстрелить рыбу – дело техники; главное, чтобы была рыба.
Трамвайчик тыкается носом в прибрежный песок, поднимая облака мути, но я успеваю заметить, что вода, в общем-то, чиста – чуть в стороне отчетливо просматривается дно и даже видны спины гуляющих сорожек. Увидеть рыбу в начале охоты для меня хорошее предзнаменование: значит, она будет!
Пассажиры сходят на берег по крутому трапу и устремляются кто куда: кто в лес, кто на базы отдыха; а я «съезжаю» вниз с причальной насыпи, и по твердому прилизанному волнами песку направляюсь вдоль реки – на оконечность залива, где меня ждет переправа на остров, а там и подводная охота.
В лучах утреннего солнца Волга сияет, и этот свет божественным потоком вливается в душу. В этот момент я отчетливо сознаю, что в мире нет ничего лучше природного великолепия: этой бесконечной синевы воды и неба, этой желтизны песка, этой изумрудности водной растительности. И поет, поет душа как никогда, и радуется творению природы, и ничто не омрачает ее, кроме…  какой-нибудь белеющей рыбы со вздутым животом.
И тут приходят мысли о бренности всего сущего, о том, что и ты когда-нибудь будешь уподоблен вот этой рыбе, завершив отмерянный судьбой срок. И что же ты тогда возьмешь с собой, и что же оставишь после себя, отправляясь в вечный полет с планетой Земля? Сможешь ли ты там, за гранью жизни, увидеть эти картины природы? И сможешь ли ты здесь хотя бы в тысячной доле правды передать свои ощущения другим людям, которые по воле обстоятельств удерживаются в городе, не имея возможности вырваться на природу, дабы очиститься от скверны, налипшей на душу подобно ракушечнику. Да и вырвавшись на природу человек зачастую тянет за собой все те же домашние привычки: то есть просто ест, пьет и спит, лишь изредка совершая ритуал омовения своего оплывшего и дряблого тела. О, как же все-таки далек он от природы в этот момент, несмотря на то, что находится в ней.
Но настоящая природа все-таки там, на острове, над и под водой, возле костра с прокопченными котелками, с ухой и грибным супом, с чистым песчаным берегом, недосягаемым для толп обывателей (ведь это же надо поднатужиться: собрать рюкзак, да сесть на лодку, да погрести на ней!)
Я шагаю вдоль кромки воды, изредка огибая причаленные лодки, и оставляю за собой отпечатки рифленых подошв – они еще некоторое время будут свидетельствовать о том, что здесь кто-то прошел. Но, к сожалению, эти следы безлики, и если я их встречу на обратном пути – то восприму отстраненно: словно бы они и не мои, словно бы это кто-то другой оставил след на земле. И оттого станет немножечко грустно: природа не очень-то обеспокоена сохранением не только твоей плоти, но и твоего духа, да и вообще стремится избавиться от чьих бы то ни было следов – смывает водой, задувает ветром. Вот так и рыба, выброшенная на песок, поедается птицами, личинками мух, превращаясь в некий усохший каркас, лишь отдаленно свидетельствующий о том, что его обладатель был тоже когда-то жив и беззаботно резвился, радуясь красоте этой сверкающей реки, не предполагая для себя такого конца.
Но я гоню прочь эти мысли. Конечно же, созерцая красоту, мы испытываем иллюзию счастья, но я хочу испытывать эту иллюзию, и, испытывая ее, я говорю себе: я истинно счастлив! Счастье – это идти тихим утром по песчаному берегу, перелезая через упавшие  и сползшие со склона сосны. Они тоже отжили свой век – из-за подмыва берега, и теперь потихоньку разрушаются от воздействия солнца и воды, а точнее – времени. Но это не важно. Если не думать о бренности мира, то все в нем прекрасно и вполне гармонично. И я наконец-таки перестаю думать.
После песчаного пляжа, который я легко миновал, эти упавшие деревья замедляют мой путь. Вода подобралась к самому косогору и приходится влезать на их стволы, а затем спрыгивать в рыхлый и утекающий песок, черпая его кедами, в ожидании конца этих мучений. Еще одно усилие – еще один подъемчик по песчаной круче – и я на территории турбазы. На берегу лежат пришвартованные лодки, ржавый катамаран, где-то сторожа с собаками, и надо без проблем миновать этот неприятный участок, отгороженный никому не нужным забором. По закону кромка воды не может принадлежать никому и должна быть доступной всем, но этот закон повсюду нарушается. И попробуй докажи потом тем же сторожам, что ты имеешь право на свободное перемещение. Да ни в жизнь! В лучшем случае они обругают тебя за посягательство на чужую собственность, а в худшем – спустят собак. Но это все-таки крайности, и я полагаю, что все будет как всегда – то есть обойдется.
И действительно: я благополучно миную турбазу, перепрыгивая через протянутые к лодкам тросики, а затем огибаю металлическую ограду, зашедшую в воду, и ухожу, почти не замеченный никем, лишь слыша вслед запоздалый и неуверенный лай пса, давно уже привыкшего к посторонним на своей территории.
И все, еще какой-то небольшой кусочек пространства – через кусты и по берегу – и вот он: Криушинский залив.

ПОДВОДНЫЙ МИР

Многие мечтают поехать на море, взять с собой маску, понырять, понаблюдать за рыбами, половить крабиков, полагая, что только на море они могут чего-либо увидеть. Безусловно, вода в море чиста, но и в наших краях можно найти неплохие водоемы с прозрачной водой. Иногда на удивление чистыми оказываются озера или даже пруды, расположенные на песчаной почве. Так, еще недавно была прозрачной вода в пруду Ботанического сада. Из близлежащих заволжских озер Изъяр может пообещать встречу с карасиками. Интересны два озера Светлых, расположенные: одно – у реки Парат, а другое – за Большой Кокшагой; в них, при случае, можно столкнуться с приличной рыбой. Но, разумеется, самыми рыбными местами все-таки являются реки. И если вы живете на Волге, то не стоит искать чего-либо иного, следует лишь найти способ как добраться до островов.
Из заволжских рек, протекающих по территории Марий Эл, самая лучшая в смысле прозрачности – Большая Кокшага (по чистоте воды она на четвертом месте в Европе), но река пригодна для подводной охоты лишь в зоне от Санчурска до Старожильска, но там, увы, сейчас заповедник. Вода чиста, в изобилии водятся раки, а килограммовые язи так и просятся на гарпун. Возможна охота и ниже по течению, в устье реки Большой Кундыш. Он так же прозрачен, но мелководен и не изобилует крупной рыбой.
На Малой Кокшаге (как и в низовьях Большой) можно поохотиться только на песчаных перекатах – из-за ограниченной видимости. На быстрине, возле коряг, вы обязательно встретите сорожку, а если повезет, то увидите и налима, высовывающего пятнистую морду из-под утонувшего дерева. В глубоких местах нырять небезопасно – из-за сплошных завалов и течения, увлекающего под них.
Очень интересна для подводной охоты река Илеть, протекающая на востоке республики Марий Эл. Вот где вода удивительно чиста и... холодна. В ней без хорошего гидрокостюма делать нечего – как в колодце! Если с погодой все будет в порядке, то рыбу вы там обязательно подстрелите. Если же зарядят дожди, то лучше туда не соваться – река в момент превращается в мутный поток.
Вода в Волге на правом берегу у Чебоксар не очень прозрачна, но попробуйте перебраться на другую сторону – и вы сразу же заметите разницу (разумеется, если не будет волн). Дело в том, что правая сторона Волги глинистая, а левая – песчаная. К тому же на левой стороне – сплошь мелководья со множеством островов, и вода здесь не тревожится прибоем. И хотя видимость вполне достаточная, но охотиться все же весьма затруднительно – не возможно найти места богатые рыбой. За все время (а это свыше двадцати лет) мне удалось отыскать лишь два-три таких места. Подводная охота в Волге весьма спортивна!
В середине июля вода в водохранилище зацветает. Вся поверхность от берега до берега покрывается ряской и, плывя по реке, возникает ощущение, что плывешь по зеленому полю. Под водой в это время можно наблюдать интересную картину: словно бы идет снег. Так ведут себя сине-зеленые водоросли. А на волжских островах – в протоках и заливах – вода и вовсе затухает, обильно зарастает травой, а из-за разложения органики со дна выделяется сероводород.
Что же представляет собой подводный ландшафт? На песке – это приятное чистое дно, с кое-где лежащими сучьями или предметами нашей жизнедеятельности, почти безрыбное, с отдельными окуньками возле коряг и редкой растительностью. Вода чиста, но малообитаема. Там же, где был когда-то лес, теперь заиленное дно, с поваленными на бок деревьями и торчащими остовами. Дно словно бы покрыто слоем пыли. Деревья, кусты – все в налете ила, картина безжизненная и удручающая, тут никто не живет, и лишь кое-где однообразный пейзаж разбавляют зеленые губки-бодяги. И будь ты хоть трижды чемпионом мира по подводной охоте – здесь тебе нечего делать! Безжизненный, мертвый, марсианский пейзаж!
Более интересны небольшие заливчики, с водной растительностью и коряжником. Здесь постоянно пасется мелочь, за ней крадутся окуньки, а то и щуки. Где есть мелочь – там и следует искать большую рыбу! Надо только набраться терпения.
Именно на мелководье я бы рекомендовал начинать свои тренировки новичкам. Для начала можно просто понаблюдать за рыбой – не беда, что глубина здесь всего по колено – щука, как известно, любит стоять у самого берега (мне доводилось стрелять на такой глубине даже четырехкилограммовых щук). Да и лини предпочитают тихие заливы. Эти два вида рыб долгое время составляли мой основной улов. Но в последнее время и они стали редкостью (по-видимому, повлияли техногенные факторы, да и рыбаки-промысловики по весне в огромном количестве вылавливают икряную щуку).
Почти каждый год на Волге в больших количествах погибают ерш и окунь – из-за сбросов ядовитых отходов. За зиму резко убавляется количество раков: отраву сливают под лед! По всем берегам можно найти их высохшие панцири. Рачьи норы пусты или же раскопаны другим их врагом – ондатрой, которая в изобилии расселилась по островам волжского архипелага. Не видно и рачков, что говорит о том, что с воспроизводством дело обстоит плохо.
Но при всем при том – как отказать себе от встречи с фантастическим миром Зазеркалья?! Ведь это же – своеобразный космос, проникновение в подводный мир сродни путешествию на другую планету. Настоящего любителя подводной охоты в конечном итоге привлекает не сама рыба, а общение с этим миром, желание заглянуть в неизвестное, недоступное. Именно здесь душа очищается и напитывается новыми впечатлениями.

Моя поэзия – вода,
В буквальном смысле слова!
Моя заветная звезда
Горит со дна речного.
С небес упавшая сюда,
Вдруг возродилась снова.
Моя поэзия – беда,
В буквальном смысле слова.