Желуди

Заканчивалась ночь. Начинало собираться начинаться утро. Очередное утро деревни Малые Коломни. У деревни Малые Коломни подобных утр уже было великое множество, но, тем не менее, зачем-то каждое утро наступало новое утро.

Закадычно выпала на лопухи роса, засвиристели свиристели, в каком-то из домов звякнула посуда. Едва дыша, из канавы выползал окровавленный мясник Володя со вспоротым брюхом. Этим утром он стал никому не нужен. И даже газета Малоколоменские Известия отказалась больше про него писать. Окровавленный мясник Володя со вспоротым брюхом диагонально преодолел деревню ползком. Он помял грядку с укропом у пенсионерки Шерстевой, спугнул дремавшую чайку своим финальным воплем и скрылся за горизонтом. Чайка тут же угомонилась и принялась смотреть сон про подводные равнины и вольных устриц.

А вот дом, который числился за номером восемнадцать по улице, названной в честь легендарного комбайнера Василия Полуложникова, который героически положил свою жизнь, спасая сто семнадцать ночей подряд пшеницу от вражеских ворон. В этом доме проснулся молодой пионер Петя. У пионера Пети был на столе завтрак из вареных яиц, сала и парного молока. Петя не мог проспать завтрак и поэтому не проспал.

Мама Пети с утра ушла молотить пшеницу, а отец умер. Давно уже, конечно, но в то утро его опять не было. Петя был один, но он привык. За два с половиной часа он сделал всю домашнюю работу: нарубил дров, заштопал себе шинель, докрасил псу будку и подмыл умирающую бабушку. За это Пете полагался пряник и сорок две минуты чтения книжки. Петя знал где пряник, а где книжка. Он сделал все правильно – пряник съел, а книжку начал читать. В книжке все было интересно и даже упоминалось про желуди. Петя подумал что это странно, потому что этой ночью ему как раз снились желуди. Желуди блестели золотом и неимоверно пахли.

В Петином сне желуди лежали на серебряном платке, а платок парил над болотом. Петя бежал к желудям чтобы забрать к себе и заботиться о них. Он бежал и до желудей было все так же близко как и раньше, но с каждым движением он все глубже погружался в болото. Бежал и погружался. Потом он задохнулся в болоте и проснулся в постели. А желуди остались сверкать во сне.

В дверь громко постучали. Дремавшая на паласе кошка Гусь, с перепугу обгадилась, но потом опомнилась и гордо перебралась на другую часть паласа, сделав вид что это ее совершенно не касается. Петя побежал открывать. На пороге стоял небритый дядя Мотя в кепке и немыслимо пах перегаром. Одним глазом дядя Мотя осмотрел Петю и улыбнулся тремя зубами. Вторым глазом дядя Мотя Петю осматривать не стал, потому
что второй глаз ему выкололи вилами в трактире за вранье и глупость.

- Привет малец, мать дома?
- Ушла.
- Ага,- согласился дядя Мотя,- а бутылку мне она оставила?
- Нет.
- А обещала, ведь. Обещала.
- Ничего не знаю,- пожал плечами Петя.
- Сгоняй-ка к ней, спроси про бутылку. Давай-давай.

Петя неохотно кивнул и полез в галоши. Поверх себя он накинул пуховик. Потом вышел в морозное утро и пошел на работу к матери. Навстречу ему попадались то опухшие старухи, то сопливые пацаны, то блуждающие коровы с хаотичными мыслями. Сорвав травинку, он принялся ее жевать и вспоминать о желудях.

- Петя! – окликнули его. Это был Семен – друг Пети. Отец Семена уже два месяца не пил, поэтому дружить с Семеном было очень престижно и Петя очень гордился тем что стал другом Семена еще до того как его отец прославился.
- Привет!
- Привет, куда идешь?
- Да так, к мамке.
- А хочешь чего расскажу.
- Давай.
- Ванька вчера видел как сестру пастуха загрызли. В клочья изгрызли, а есть не стали. Говорит, что заводские.
- Мало ли,- пожал плечами Петя,- такое часто теперь бывает.
- А самое интересное,- опустился до шепота Семен,- у нее во рту желуди нашли. Натуральные, понял?
- Как желуди?…
- Так – желуди.

Петя выронил травинку изо рта и удивленно хлопал глазами, а Семен продолжал:

- А началось это с того что она собралась в камышовую низину идти к тому деду сумасшедшему, помнишь? Ваньке это все пастух лично рассказал. А он мне.
- Надо же. А она успела до деда дойти?
- А не известно. Ее на полдороги нашли. То ли туда шла, то ли обратно.
- Дела…
- Дела.
- Ладно, я пойду, попозже поболтаем.

Петя шел на работу к матери, все время думая о сестре пастуха и желудях. Правда, он немного подумал и о встреченной рваной коробке, и о дожде, когда тот начался, но лишь совсем немного. Матери на работе не оказалось. Сказали – ушла по делам. Петя сказал что нужна бутылка – ему дали. Он принес бутылку домой и отдал дяде Моте. Дядя Мотя прокашлялся, пожал плечами и начал кричать. Громко и бессмысленно. Так кричащим он и ушел. А Петя позвал в гости Семена.

- Как думаешь, старик тоже ест людей, как и наши? – спросил Семен, сидя на лавке и жуя лук.
- Вряд ли. Может только скот и крыс.
- И младенцев.
- А ты видел желуди? – неожиданно спросил Петя.
- Нет, ни разу. Из местных наверное никто не видел. Ну только пастух. Милиционер который тело осматривал их быстро спрятал, но пастух успел увидеть что это желуди.
- Я бы хотел их подержать…
- Хм… Как думаешь, у старика из камышей они есть?
- Давай сходим!
- Да ты что, страшно.
- Давай,- настаивал Петя,- вдруг его дома не будет. А если будет, то убежим.
- Хорошо,- немного подумав, согласился Семен,- только я топор возьму.

Пробираясь сквозь камыши, они почти не разговаривали. Обоим было страшно. Пройдя примерно полдороги, Семен показал на большое дерево:

- Пойдем туда, переждем. А то скоро три часа – опять это начнется.

Они сели под деревом и завязали друг другу глаза. Зубами схватились за кору, а руками заткнули уши. Через некоторое время даже сквозь закрытые уши послышался лязг и скрежет. Петя уже привык к этому, но здесь в поле это было жутковато. Он приоткрыл глаза. Сквозь повязку по бокам были видны сиреневые проблески и маленькие темные тени. Полоснуло острым по плечу. Шум усилился. Петя почувствовал как по руке потекла кровь. Он напрягся, ожидая еще ударов. Но нет. Вскоре шум затих. Петя снял повязку и
увидел как Семен пытается вытереть исполосованную спину.

- Это ничего,- успокаивал Семена Петя, вытирая кровь с его спины,- на прошлой неделе Варваре с комбината всю морду изрубили, так из-за этого ей свадьбу пришлось отменять. А тут быстро заживет.
- А как ты думаешь,- спросил Семен, когда они продолжили брести по камышам,- вот в деревне у нас самый старый – дед Ерема – ему двадцать семь. Мой брат Витя в город ездил, рассказывал что там можно до сорока дотянуть. А мы с тобой когда… того?
- Трудно сказать. Тут как повезет.
- А тебе бы хотелось подольше?
- А зачем? Я вижу во что они превращаются после двадцати. Как жрут ночами кого попало. Тогич пьют ведрами. Потом кровью рыгают на дороги. Зачем мне это?
- А для чего ты тогда вообще живешь?
- Раньше жил чтобы в город уехать и на органы накопить. Сейчас, когда повзрослел, то сильно и не задумываюсь. А вот буквально недавно я желуди очень подержать захотел. Это наверное и есть цель.
- Хорошая. А дальше что?
- Дальше видно будет.

Они шли молча. Семен изредка перекладывал топор из руки в руку. Потом он пальцем указал в гущу камышей. Там был маленький черный дом. У Пети затряслись колени. Стараясь не шуметь, двое пробирались к домику. Петя даже засунул себе руки в рот чтобы не звенели ногти. Подойдя на три метра к жилищу, Семен топором указал на приоткрытую дверь. Петя осторожно заглянул в окно – вроде никого. Они зашли внутрь. В домике было уютно – везде были разбросаны книги и шкурки кошек. На большом столе лежали комья творога, рядом стояла бутылка с Тогичем. У окна стояла массивная тумбочка из черного дерева. На ней лежали два блестящих кинжала.

- Ух ты! – воскликнул Петя и взял кинжалы,- Серебряные?
- Он ими наверняка убивает людей,- шепнул Семен и поежился.
- Давай посмотрим что в тумбочке,- предложил Петя и, не дождавшись ответа, открыл верхний ящик. Там лежало два больших желудя. Они были круглые и блестящие. Петя и Семен завороженно смотрели на них. Тихо скрипнула дверь. Семен вздрогнул и обернулся. Потом громко закричал и выпрыгнул в окно. Петя этого не видел – только слышал. Он был не в силах оторваться от желудей.

- Нравится? – раздался тихий голос позади.
- Да.
- Они твои.
- Как мои?
- Твои. Лежат, ждут тебя. Ты же чувствуешь.
- Да. А вы кто?
- Неважно. Забирай и иди.

Петя послушно взял в руку желуди, во второй он продолжал держать кинжалы. Он не видел лица старика – он продолжал смотреть на желуди и идти.

- Поторопись,- сказал ему в спину старик,- скоро зазвучат сирены. Успей.
- Что успеть?
- Успей немного пожить.

Петя пошел дальше. Сквозь камыши, обратно в деревню Малые Коломни. Ему казалось что от желудей исходит свет и все вокруг темное и серое. Впереди показался огонь. Это горели дома. Из домов бежала толпа. Бежала к нему. Петя спрятал желуди в рот, а в освободившиеся руки взял по кинжалу.

Первое существо, которое успело до него добежать отгрызло ему руку с кинжалом и повалило на землю. Остальные навалились сверху и принялись вгрызаться в тело, колоть бивнями. Сначала, оставшейся рукой он бил кинжалом всех подряд. Кому-то проткнул щеку и кепку, кому-то резанул по шее. Раздался крик: “Сука! Держи его крепче!”. А потом Петя почувствовал что ему становится хорошо. Что огромная куча зубов и мата выгрызает из него все ненужное. Остается только то что надо. С каждым укусом. И он улыбнулся. Запрокинул голову и в последний раз улыбнулся. Желудями.