Няня

В Бухаре для Павлика нашли няню.

Татьяна Ивановна -  простая русская женщина. Небольшого роста, белокожая, полногрудая, несколько грузная, но юркая пятидесятилетняя женщина.
Её лицо, обрамлённое в чистенькую косыночку, излучало доброту.

По рассказам няни, она осталось сиротой в пять лет.
Девочка росла боязливой  в семье тёти-  маминой сестры, в суровых традициях, то и дело секшая девочку розгами.
Потом школа, где она училась плохо из-за нагруженности работой по дому.

Татьяна Ивановна состояла в гражданском браке с узбеком, которого звали дядей Рахматом.

Дядя Рахмат брил наголо голову, поверх бритости надевал калапуш, -тюбетейку. Чапан он не носил, но охотно рубашки, а брюки- армейские галифе, широкие в поясе, он заправлял в ичиги с калошами.
Туда же вкладывал огромный нож, в чехле, как было принято носить всем уважаемым себя мусульманам. Калоритный мужчина.

Дядя Рахмат не курил папирос, он курил насвай, зелёный порошок ссыпался под язык и долго там находился, во время чего дядя Рахмат говорить не мог, а просто мычал.
Кульминацией такого «курения» было смачное выплевывание зелёной жижи.


После окончания 8-летки, Татьяну  увидел дядя Рахмат, который пожалел девочку такую  тоненькую, с длиннющими косами, и очень плохо одетой.
Несмотря на то, что совсем вроде бы не подходили друг другу, да и разница в возрасте была большой, они поженились.
И жили счастливы. 

 Она была первой, а может второй по счёту женой дяди Рахмата, добрейшего мужчины, с длинными усами.
Татьяна Ивановна очень любила своего мужа и прощала ему даже его регулярные уходы как заведено по воскресеньям, к первой жене, от которой у дяди Рахмата были дети.

 Дядя Рахмат и Татьяна Ивановна жили на Горгазе, как называли это местечко местные жители, из-за здания Горгаза, выстроенного много лет назад в тихом месте, в малоэтажном доме.

Однокомнатная их квартирка сияла чистотой. Большую половину комнаты занимала кровать, гладко заправленная по всем правилам эстетики красивым покрывалом с пологом.
В углу, от окна стоял маленький телевизор, экран который прикрывался вязанной салфеткой. Стол с двумя стульями сиротливо стоял у стены, да допотопный низенький комод с посудой.

Примечательными были большие окна, выходящие на проезжую часть центральной дороги, откуда можно было наблюдать за людьми, толпящиеся на остановке, в ожидании транспорта и машинами, двигающиеся бесконечной цепочкой по дороге.
Дядя Рахмат мог часами сидеть у своего наблюдательного поста, отодвинув краешек занавески, рассказывал своей Тане о происходящем.
-А вот девочка прошла, в красном платьице, дочь учительницы..
Иногда он выставлял на подоконник телефон и приоткрывал окна, чтобы случайные прохожие, увидев телефон, могли дозвониться до нужного номера, платя за это деньги, пусть небольшие, но на буханку хлеба хватало.
 

Своих детей у них не было, поэтому охотно нянчили чужих, вкладывая в них свою душевную доброту.
Это было их к тому же основным заработком, не считая того, что дядя Рахмат подрабатывал сторожем в кинотеатре «Бухаро», а Татьяна Ивановна два раза в неделю по вечерам убирала учреждения.

Няня приходила за Павликом чуть свет, давая нам возможность без спешки собраться на работу.
В синюю детскую коляску, вместе с ребёнком, загружались вещи малыша на день, да коробки с питательными смесями, и Павлик уезжал на «работу», как мы называли его пребывание у няни.
Няня возвращала нам ребёнка в пятом часу вечера, всегда оприятным, с постиранными вещичками.
Татьяна Ивановна подробно по часам рассказывала нам о проведённом времени, во сколько ел Павлик, что пил, когда спал и сколько, где и сколько раз гуляли.
Няня была что надо, на высоте!
Свекровь оплачивала няню и щедро одаривала её.

Татьяна Ивановна умрёт спустя 20 лет от рака печени.
Дядя Рахмат очень по ней тосковал, пережил её всего на четыре года.