Развод

  Спасть, спать, спать – думал Михаил, пытаясь разлепить непослушные глаза. Спать - это единственное, что ему осталось, единственное спасение, лишь сон может принести краткое забвение от той бесконечной муки, в которую превратилась его жизнь в последнее время. Отсутствием любви в его сердце и освободившимся комфортным местом не преминула воспользоваться ненависть. Она прочно заселилась в пустующем доме и, не теряя время зря, уже расставила свою мебель по последнему писку фен-шуя.

   Произошло это полгода назад, история каких миллионы. Расставание. Расход. Развод. Жена с которой он прожил четыре года, без предупреждения и местной анестезии , мягко , но твердо вонзив ему холодный кинжал предательства, ушла к его лучшему другу. Кинжал пронзил спину, пройдя точно между ребрами, на все лезвие вошел в его сердце, убив любовь. Ненависть пришла позднее.

   Скандала  не произошло. Он был поставлен перед фактом по телефону и после монолога жены, и последовавших за этим коротких гудков, он тяжело опустившись на пол осознал, что вернувшись домой не застанет ни ее, ни ее вещей. Никогда. Больше. Не застанет. Он как вчера помнит этот первый день, в опустевшем холодном доме. Зияющие дыры в посудном шкафу, открыли ему тайну о том, что выходит была посуда принадлежащая ему и принадлежавшая его жене. Опустевший стенной шкаф напомнил ему о том, как мало у него все-таки одежды, а ведь еще вчера он был заполнен до отказа, оказывается вещами его жены. Он вспомнил ее трусики и чулочки, вновь и вновь чувствуя арктически холодное лезвие в сердце. Как же она красива, думал он. Стройные ноги, платья с иголочки, мудрые немного насмешливые, коричневые глаза, длинные, часто прохладные пальцы, которые он так любил целовать. Он помнил, что простоял напротив шкафа часа три, потом там же на полу и уснул. На работу, конечно же, не пошел. Сил хватило лишь дойти до магазина. Неделю пил один, потом с друзьями. Лишь пьяным угаром он мог унять боль и раздирающую его ненависть, которая физически ощущалась в его солнечном сплетении. Она жгла, как огонь и чем трезвее становился Михаил, тем сильнее она опаляла его. С работы его конечно же уволили, не смотря на мастерство и профессионализм, многочисленные прогулы взяли свое. Так продолжалось четыре месяца.

  Через четыре месяца он бросил пить. Выгнав последних оставшихся с ним собутыльников, он начал приводить квартиру в порядок. Это хоть немного отвлекало его от так и не утихнувшей ненависти в его груди. Так прошло еще несколько дней. Потом пришла навязчивая идея вернуть жену и начать с ней все сначала. Он не стал откладывать воплощение идеи в долгий ящик. Набрал номер, долго умолял ее с ним встретиться, клялся, что ему много нужно рассказать ей, приводил казавшиеся ему очень веские доводы, даже плакал. Наконец она дала себя уговорить и сделав ему одолжение согласилась. Сегодня. Вечером. В Нашем Первом Кафе.
 
  Встреча завершилась из рук вон. Все его доводы жена разбивала в пух и прах, называла его тряпкой, кричала, что бы он исчез из их жизни навсегда, сокрушалась о том, что совершенно не понимает, как вообще связала свою жизнь с таким ничтожеством, как он. С каждым ее словом он ощущал, как раскаленный прут пронзает его голову все глубже. Как удар молотка. Ничтожество. Тук. Тряпка. Тук. Неудачник. Тук. Тук. Тук.  Михаил ничего уже не мог сказать, в его глазах стояли слезы, голова была вжата в плечи, горло пересохло. Высказав все, сказав, что документы о разводе ему пришлют, жена рывком встала и швырнув мятую салфетку, не оглядываясь пошла к выходу. Стоявшие в глазах слезы все же позволили Михаилу увидеть снаружи кафе ждущего его жену, бывшего друга и страстный поцелуй, которым он ее встретил.

   С тех пор прошло уже полтора месяца, он почти не спал, пламя в его солнечном сплетении не унималось не на секунду. Он хотел просто заслужить прощение, просто избавиться от  этой боли. Хотел и не смог.

   Михаил с трудом открыл глаза. Он сидел в комфортном кресле, в квартире своего лучшего бывшего друга, бессильно откинувшись на спину и запрокинув голову вверх. Собравшись с силами, он посмотрел на тело своего друга нелепо раскинувшего руки на полу, его голова была раскроена до открытого в беззвучном крике рта. Весь пол был залит черной липкой кровью, которая лишь подчеркивала благородную белизну кожи его жены лежавшей рядом. Она была прекрасна. Открытые карие глаза смотрели в потолок, лицо было расслаблено и спокойно. Какая же ты красивая подумал Михаил и подняв ее руку поцеловал длинные, красивые, прохладные пальцы. На его губах застыла мечтательная улыбка. . .