Любовь и смерть. глава восьмая

ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ. ГЛАВА ВОСЬМАЯ
                Эдит встретила явившегося с рассветом Мирчу без лишних слов, внешне спокойно и вроде бы даже безразлично. Мирча, раскрыв объятия, кинулся к ней: «Доброе утро, как спалось? Не скучала?». Эдит отрицательно покачала головой, что означало: «Не скучала, мол». «Ну и молодец» - похвалил ее муж и тут же получил звонкую оплеуху.
    - За что? - Мирча оскорблено выпятил грудь
     -Ты, - Эдит ткнула ему в лицо указательным пальцем, - забыл о содержании нашего брачного контракта. А там записано, что в случае супружеской измены виновник наказывается тремя оплеухами, а все нажитое в совместной жизни имущество переходит в собственность потерпевшей стороне. Ты нарушил договор и, поэтому получи вторую оплеуху, - она наотмашь стукнула его по левому уху. - Что касается имущества, то его у тебя уже нет и никогда не будет. Надеюсь, тебе все понятно?

- Еще бы. Но этим займется, по возвращению в штаты, мой адвокат.
 - Первым пунктом договора мы займемся без адвоката,                и Эдит огрела любимого в третий раз уже кулаком, попав точно в  его высокий интеллектуальный лоб. Много переживший в жизни, посидевший в морге, контуженный, раненый при бомбежке, Мирча не рискнул ответить возлюбленной ударом на удар - он знал строгость и неотвратимость американских законов.

Пока Мирча прикладывал к шишке на лбу монету, Эдит собрала вещи и была такова, оставив Мирчу без гроша и не оплатив номер в гостинице.
       
« У нее нет доказательств моей измены, - рассуждал про себя нарушитель брачного контракта, -  мое ночное отсутствие еще не есть доказательство моей измены. Поэтому я гарантированно докажу, что брачный контракт мною не нарушался и верну ей три оплеухи, а себе свою половину имущества». - Так успокаивал себя Мирча после ухода Эдит, не зная о том, что в сумочке его любимой лежит пачка фотографий,  на которых они с Анжелой изображены в почти половине поз Камасутры. Фотограф успел зафиксировать только часть их с Анжелой любовных утех, фотограф очень спешил на возвращавшийся на Мале катер, чтобы успеть доставить Эдит доказательства, скажем прямо, легкого и необдуманного поведения ее любимого. На всем архипелаге Эдит знали почти все капитаны как блестящую журналистку каждый год бывавшую на островах по долгу ее журналистской службы. Оказать услуги известной и изумительно красивой американке каждый капитан считал за честь.
               
  Приняв ванну,  Мирча растянулся на постеленной прямо на полу циновке и стал ждать: он надеялся, что Эдит вот - вот вернется. Но прошло полчаса, потом час, за ним второй, а Эдит не объявлялась. Мирча не на шутку встревожился: «Оплеухи оплеухами, - думал он, - но бросить горячо любимого супруга у черта на куличках без гроша -  это уж слишком». Он оделся, вызвал такси и помчался в аэропорт. Там ему подтвердили: да, Эдит улетела час назад рейсом Мале - Нью - Йорк.

 Почесал Мирча  у себя в затылке и призадумался. Мирча не знал, что его прапрабабушка была русских кровей, но, видимо, в критической ситуации взбрыкнули в его крови гены неизвестной ему родственницы и он вдруг по - русски подумал: «Ни хера себе в штормягу попал», поскребал по сусекам, собрал остатки мальдивских руфий и напился в дробадан, решив предварительно: «Будь, что будет, а там разберемся». Где «там разберемся» он не знал, но наверное, об этом знала его прапрабабушка. Оказалось, точно знала: когда через несколько часов Мирча оклемался, допил остатки виски и зачем - то заглянул в ящик письменного стола, то обнаружил там кредитную карточку Эдит, что решало все его финансовые проблемы.
    
  Сожалел ли Мирча о том, что Эдит так скоропалительно покинула его? Да, сожалел, но неизвестная ему русская прапрабабушка настраивала его вести себя согласно русской поговорке «Перемелиться - мука будет». Так он себя и повел - отправился на поиски Анжелы. Они с Анжелой договорились встретиться вечером, но, как говориться, во вновь открывшихся обстоятельствах Мирча до вечера ждать не мог: этого ему не позволяла его прапрабабушка, она его потащила к портье, где он дохнув на портье перегаром,  попросил пригласить в холл Анжелу Потоцкую.
    - О, - ответил портье, - я как раз посылаю туда боя, - для господ есть передача.
   
Минут через пять в холле, радостно улыбаясь, появилась Анжела. Они взялись за руки и бегом понеслись к берегу океана. Океан встретил их грозным рокотом волн, словно предупреждая об опасности, но влюбленным было на все наплевать, они не знали, что в их судьбы вмешалась русская прапрабабушка Мирчи. Не знал об этом и Георгий Львович.

Поэтому, когда бой вручил ему запечатанный пакет, он его без волнений, но с легким удивлением, вскрыл и достал оттуда пачку фотографий. На них была изображена Анжела  в объятиях красивого молодого парня, которого Георгий Львович где - то видел. Позы на фотографиях были настолько обольстительны, что Георгий Львович засмотрелся: свою жену он в таких позах не видел никогда.

Насилу оторвавшись от разглядывания фотографий, он швырнул их на стол  и кинулся вон из номера. Он метался по гостиничному холлу в поисках жены, но ее нигде не было. Наконец, портье подсказал ему куда бежать. И Георгий Львович побежал. Бежал он прытко, выпятив грудь и высоко выбрасывая колени. Но это ему не помогло - Анжелы нигде не было.               
               
               Анжела же с Мирчей в это время неслись на катере на близлежащий атолл, где под рокот океанских волн и грохот прибоя, без назойливого людского присутствия, могли бы объясниться и, как говорят в Одессе, определиться: «а что будет завтра». Они, правда, не знали, говорят ли так в Одессе, но определиться все  - таки решили: а что им оставалось делать. И определились: Мирча отправляется в штаты и решает проблемы с Эдит, Анжела  со своим «пупсиком» разводиться, и сообщает об этом Мирче.
               
               Мирча приезжает к Анжеле и они вступают в   счастливый брак, живут долго и счастливо и умирают, так решила Анжела, не в один день, а с разницей в двадцать лет в пользу жены. Будущая жена, будущему мужу об этом сообщить постеснялась и он наивно полагал, что они умрут все -таки в   один день.
   
Не разделял их мнения, хотя еще  о нем не знал, законный муж Анжелы, Георгий Львович, который продолжал бегать, высоко поднимая колени, вдоль берега океана, разыскивая свою нареченную. «Нареченная» со своим, как его потом назвал Георгий Львович, хахалем, явилась сама, как Афродита из морской пены и предстала пред очи еще пока законного супруга, в обнимку с Мирчей. Этого Георгий Львович стерпеть не смог, он стал в боксерскую  стойку и прыгал перед Мирчей, изображая Кассиуса Клея. Мирча не понял, что перед ним великий чемпион и огрел Георгия Львовича, ногой в лоб, применив прием боевого самбо, которому его на фронте обучили его русские друзья, пришедшие на помощь братьям славянам.

        Сраженный наповал, Георгий Львович лежал у самой кромки воды, нахально выставив навстречу палящему солнцу свой породистый нос, из одной ноздри которого выглядывало несколько начинающих седеть кудрявых волосков. Мирча виновато смотрел на Анжелу, всем своим видом показывая, что не хотел такого, печального, печального для ее мужа, исхода их неожиданной встречи.

      Бездыханное тело ее мужа всколыхнуло в душе Анжелы чувство сострадания, она опустилась перед своим Жоркой на колени и попыталась привести его в себя, похлопывая его по щекам, но щеки розовели, а Жорка оставался недвижим. Тогда Анжела сорвала травинку с растущего рядом растения и травинкой этой пощекотала супруга в носу. Нос в начале дернулся, совершив возвратно - поступательное горизонтальное движение, потом Георгий Львович вдруг оглушительно, так, что сидящая невдалеке ящерица сорвалась с места и умчалась, сломя голову в только ей известное убежище, чихнул и пришел в себя.

      Пока Георгий Львович тужился, морщился, напрягался и готовился чихать, Мирча, предупредив Анжелу о том, что он ее вечером ждет у себя в номере, ретировался. Георгий Львович, чихнув еще раз, встал на ноги, схватил Анжелу за руку и, чуть не волоком , потащил за собой в гостиницу. На следующий день они первым рейсом улетели домой.

      Дома отношения между Анжелой и Георгием Львовичем вошли в относительно привычное русло: Анжела постоянно обновляла гардероб, но не Жоркин, а свой; украшения менялись еженедельно. Ежедневное посещение фитнес - клуба, массажиста, тренажерного зала и ночных клубов было жизненной нормой.

       На все это средства добывал Георгий Львович. Добыча заключалась в увеличении количества и размеров взяток. Анжела вела активные телефонные разговоры с Мирчей. У того, по его сообщениям, дела шли успешно: суд развел их с Эдит, из имущества Мирча досталась вилла в Майями и солидная денежная сумма. Для их воссоединения с Анжелой было лишь одно препятствие - Георгий Львович, который уперся рогом и развода не давал. Так продолжалось примерно полгода. Наконец, Анжеле все это надоело. В один прекрасный день в кабинет Георгия Львовича ворвались люди в штатском как раз в момент передачи ему взятки очередным просителем, взяли Георгия Львовича с поличным.

       Взяткодатель тоже был явно ошарашен появлением представителей власти. Не удивилась только Анжела. Когда ей позвонил Георгий Львович - ему разрешили сделать один звонок - и сообщил ей, что он арестован, Анжела облегченно вздохнула - теперь она свободна. Георгию Львовичу дали пять лет. Освободился он по амнистии через два с половиной года. Но, когда он сунулся к Анжеле, он там обнаружил Мирчу, который встретил его в его, Георгия Львовича, халате и тапочках.
          

         Скидавай тапочки, - потребовал Георгий Львович. - Но тут нарисовалась Анжела. - Давай - ка, Жорик, вали отсюда, - спокойно обратилась она к Георгию Львовичу, - ты здесь никто, мы в разводе и ты отсюда выписан, так что - адью. Впрочем, можешь пожить на чердаке - мы все равно на днях уезжаем в штаты. Давай на чердак, я распоряжусь. И распорядилась. Так Георгий Львович Костомаров превратился в Карлсона, живущего на крыше.   
   
С горечью вспоминал Георгий Львович рассказ Анжелы о том, как выбирали на Гаваях ребенка, предрасположенного стать ведуном. Георгий Львович явно заглотнул отравленный хлебец.