Безродные - глава 6 обоз

ГЛАВА ШЕСТАЯ
«ОБОЗ»

Алим нахлёстывал коня и регулярно оглядывался, убеждаясь в том, что все воины и обоз двигаются в нужном направлении. Дважды за время пути он останавливался и возносил хвалу Всемилостивому за мудрость, которую тот ниспослал его бею.
Судя по донесениям отправленных в разъезды нукеров, дыму костров и звукам битвы, они отступили очень вовремя. Ещё полдня и медлительный обоз не смог бы уйти от русской конницы. Однако теперь у них есть хороший запас и если Всеблагой не своих детей, уже через несколько дней они будут в Крыму.
Вновь рванув в галоп Алим затеял новый объезд. На душе татарина было неспокойно и он предпочёл вновь осмотреть своё войско. Даже доверие, оказанное ему Нугман-гиреем не радовало так, как должно. Алим чувствовал надвигающуюся беду и казавшийся недавно надёжным задел, теперь виделся татарину ничтожным.
Обоз, без малого, три дюжины телег был в полном порядке и двигался в очень не плохом темпе. Несколько десятков пленных со связанными руками тоже шли, подгоняемые плетьми, и бежать больше не пытались. Несколько показательных уроков привели их к покорности. Впрочем и нукеры оставили развлечения с пленницами, понимая что время сейчас работает против них и невольно подгоняли коней, спеша вернуться к своим кочевьям.   
В этот момент к Алиму, на низенькой вороной кобыле, подъехал Шарип.
- Плохие новости мой бей – льстиво возвеличивая своего командира начал он – русские полностью разбили воинов Кайума.
Покивав головой и потеребив бородку Аилм произнёс:
- Это печальный день для всего нашего рода. Но и назидательный. Аллах отвернулся от жадного Кайума, не способного удовольствоваться и без того богатой добычей.
- Это не всё мой бей – склонился Шарип.
Алим гневно сверкнул глазами. Его тайные страхи начали сбываться. Если русские уже выслали за ними отряд, то времени добраться до Крыма им может и не хватить. Впереди ещё не меньше пять фарсахов пути. Умирать Алиму не хотелось, равно как не хотелось бросать обоз и возвращаться к родным кочевьям с пустыми руками, после столь удачного похода.
- Передовой отряд русских очень близко – продолжал Шарип – они не станут нападать. Их мало. Но скоро будут другие. Не уйти нам.
Кивнув головой и отпустив порученца, наказав ему молчать, Алим призадумался. В мыслях своих он вновь обратился к Всеблагому в поисках ответа и Аллах снизошёл до него наделив толикой своей мудрости. Пришпорив коня ногаец рванул к самому сердцу каравана, туда где устало и вальяжно ехал на прекрасном арабском жеребце Нугман-гирей.
- Какие новости Алим? – спросил старый татарин, едва завидев своего нового кырым-бека – ты взволнован. Есть вести от Кайума?
- Кайум разбит. Русские собирают ополчение.
Престарелый бей печально покивал головой. Тревожное известие, которое ещё недавно заставило бы его взорваться активностью, теперь казалось и вовсе не затронуло гирея. Он кивал и глядел куда-то вдаль, туда, где по его мнению находилось родовое кочевье. 
- Я думаю нам надо изменить план мой бей – заговорил Алим, стараясь внимательно подбирать слова – русские собрали ополчение, и по полученным известиям мы можем просто не успеть уйти.
- Ты уверен? – тихо и равнодушно спросил гирей -  Что принесли тебе твои нукеры?
- Небольшой разъезд русских движется к основному ополчению. Они нас пока не заметили. Мы можем вступить с ними в бой, а перебив их отступить. Мы выиграем ещё не менее полудня.
Нугман кивал. Последние дни он был очень необычен, задумчив и равнодушен. Алим хорошо заметил эти перемены, но пока не мог объяснить, отчего острый ум больше не служит гирею, и отчего его воинственность оставила дядю в самый разгар столь удачного набега.
- Прикажите мой бей отослать обоз. С полусотней воинов, через разорённые уже деревни они смогут уйти, опасаться там некого. Идти в обход дольше, но русские будут искать обоз вдоль реки, а за следами битвы не заметят сразу, что обоз ушёл в сторону.
- Хитро придумано мой мальчик – тихо ответил Нугман – вели принести мой доспех и командуй как считаешь нужным. Аллах милостив, и с помощью его мы одолеем сегодня неверных.
Алим кивнул и развернувшись бросился к хвосту колонны. Там, среди прочих воинов он быстро отыскал Сибая. Высокий, обладавшей неправдоподобной силой, а самое главное преданный лично ему воин. От его разумения теперь зависело, сработает ли хитрость Алима.
- Сибай. Бери обоз и свою полусотню. Правь правее, к деревне. Той, где мы первый раз своей сотней налетели и золотые оклады взяли. С обозом туда иди.
Сибай кивнул, но тронуться с места не успел. Алим схватил его за рукав и согнувшись прямо к уху прошептал: «Как только проедите пол-фарсаха, отправляй пять-шесть обозов побогаче отдельно, с двумя десятками конных. Девок пяток с ними же. Прямо к нам в кочевье, к Мокрому Оврагу. И сам езжай. Остальные – как дойдут.
Глаза воинов встретились. Обсуждать подобное решение вслух было бы опасно. Слишком много людей, преданных не Алиму, а лично Нугману вокруг. Но Сибай был не глуп и всё понял. Он знал о том, что русские рядом и понял, какой именно манёвр затеял его бей. Мысленно воин не смог не восхититься им. В случае если они успеют уйти – Алиму достанется почёт и слава. Если же русские догонят и разобьют Нугмана, кочевье Алима не останется без добычи.
- Нукеры – громко крикнул Алим отъезжая от Сибая – за нами несколько десятков русских! Они хотят отнять то, что мы во имя Аллаха отобрали у земляных червей, каковыми все неверные являются по воле Неба.
Крики и свист стали сигналом, по которому кырым-бек понял, что услышан если не всеми, то многими.
- Разворачиваемся! Скоро они будут тут!
Снова свист, звук лязгающих по щитам сабель и крики. Между тем к Алиму подъехал Тахир. После Сибая, Алим доверял ему больше прочих.
- Командуй – бросил Алим – встанем в три ряда и накроем русских стрелами.

Трудным выдался день для боярина Белялова. Засадный отряд коим поручил ему командовать Оскольский воевода не принимал участие в битве, но не имел и минуты отдыха. Ранним утром сам он, объезжая место засеки увидел следы обоза. Следы были свежие и тянулись вдоль Донца в сторону Дикого Поля.
Послав двух человек с донесением к воеводе боярин принял решение преследовать отступавших татар, однако прекрасно понимал, что сил у него явно не достаточно. Земля была сильно ископычена и опытный боярин насчитал, что с телегами идут не мене двух сотен татар. Он трижды посылал дозоры и дважды сам ездил вперёд, разведывать обстановку.
Двигались татары на удивление быстро, не жалея ни коней ни телег, и преследовать нехристей было трудно, потому как велик был риск раскрыть себя. И в итоге один из разъездов был замечен. От схватки удалось уйти, но теперь татарин знал, что русское ополчение рядом.
Выругавшись, боярин Белялов зло смотрел в сторону предполагаемого обоза. Руки его рвались выхватить саблю, но разумом он понимал, что малым числом засечного отряда ни полон не освободишь, ни сам головы не убережёшь.
- Беда боярин Алехан – донеслось до него.
Подняв голову увидел он боярского сына Жиляева. Молодой, худородный Андрей Жиляев успел отличиться во вчерашней сшибке, в память о которой красовался на его лице большой, багровый синяк.
- Татары разворачиваются. К бою готовятся.
Боярин Белялов, невольно положил ладонь на рукоять сабли и медленно процедил:
- Ну значит так тому и быть – и обращаясь к своему малому отряду крикнул – к бою изготовились. Рогатины в руки. Щиты наготове.
Ополченцы загремели доспехом. Каждый проверял на сколько легко выходит из ножен или поясных колец сабли, легко ли выдёргивается из рукава последняя надежда – кистень, крепок ли щит и хорошо ли сидит доспех.
- Побьют нас – сказал подъехавший боярин Ласкин – как есть перебьют стрелами.
- Никак в постели своей помереть хочется? – буркнул боярин Алехан.
Боярин Ласкин фыркнул. Его молодцеватая фигура и грозный вид не позволял заподозрить его в трусости. Да и ратная слава катилась за ним достойная. Был он не стар и первая седина легко терялась в его русой, кучерявой бороде. Голубые, чуть суженные глаза его метали молнии, а солнце игравшее яркими лучами на пластинах его зерцального доспеха придавало ему вид очень торжественный и даже немного мистический.
- За Русь живота своего жалеть не привык – прорычал он в ответ – а только может отступим? Подкрепления бы от воеводы дождаться?
- Не смущай меня Дмитрий Алексеевич – покачал головой боярин Белялов – соблазн сей велик. Однако нас от воеводы дюжины две вёрст уже отделяют и неизвестно нам, как схватка у усадьбы прошла. А коли он ещё полдня послать отряд в помощь не сможет? Уйдёт татарин. И людей русских в полон уведёт, и добро утащит. И безнаказанно всё.
- Ну стало быть, быть посему – перекрестившись промолвил боярин Ласкин – с Божьей помощью дёрнем чёрта за усы.
Перед тем как бросится в сторону поджидавшего врага, решено было оставить заводных коней и запасные рогатины под присмотром двоих новиков. Повинуясь указанию боярина Алехана, каждый взял с собой только то, что необходимо было ему для стремительного конного боя. 
Всадники пришпорили коней. Двигаясь лёгким галопом без малого четыре десятка воев проскакали около двух вёрст и наконец, после хитрого изгиба Донца глазам их открылся луг, на котором русских ратников поджидал вражеский стан.
Татары выстроились в три ряда и ощетинились луками. Расстояние было не больше трёх сотен шагов и времени у отряда не было. Вот-вот должен был пролиться на них смертоносный дождь.
- Берём разбег – крикнул боярин Белялов – Рогатины не теряем и в ближнем бою не вязнем. У кого доспех крепок – те вперёд. Кто в куяках да тегиляях – за спины.
- А коли в бою не вязнем, так что?
- Не сбрасываем ход коней. Ударили строем и перестраиваемся, сотню шагов вперёд, далее разворачиваемся широкой дугой и снова бьём. И имейте ввиду, что ход потеряет да среди татар останется, тому не вечерять сегодня. Отбить не успеем.
Воины покивали головами понимая, что каждый из них может быть на месте отставшего, и что общее дело вестимо важнее.
- И долго так скакать будем?
- Дважды. Затем отступаем и меняем коней. Коли не кинуться – восстановимся да вновь ударим. Коли кинуться вдогон – на стрелу возьмём кого сможем. А дальше, как Бог даст. 
Со стороны татарского стана раздался глухой, дребезжащий звук.
- С Богом!
Русские ратники пришпорили коней и бросили их вперёд, на вчетверо превосходящих числом татар.
Боярин Белялов покрепче перехватил рогатину. Первый навесной залп татар не задел русичей, однако ногайцы быстро сообразили какой манёвр предприняла кованая конница, и дальше стрелять стали прицельно. Расстояние между врагами сокращалось, но каждый татарин успел выстрелить не менее четырёх-пяти раз.
Стараясь не отвлекаться пока на то, какой урон нанесли его отряду стрелы боярин Белялов выбрал себе цель. За время разбега стрелы дважды врезались в кольца и пластины его юшмана, и оба раза не причиняли серьёзного вреда. Конь слава Богу так же был цел.
На полном скаку врубился он в татарский строй пробив халат одного из лучников и резко, отработанным движением выдернув оружие. Руки чесались ещё и ещё раз вонзить остриё во вражьи тела, но рисковать потерять ход он не мог. И только уже полностью прорвавшись на ту сторону татарского строя сумел он стукнуть одного из татар древком.
Проскакав с полсотни шагов он чуть осадил коня и огляделся. Мимо него пронеслись несколько воев в тегиляях. Все были при рогатинах. Надавив правой ногой в бок коню боярин пустил его в дугу успев заметить, что и остальные делают то же. Однако не всё прошло гладко. Русичи не успели завершить перестроение, а татары уже выпустили очередную порцию стрел.
Боярин Белялов заметил, как безвольно осел и выпал из седла один из воинов. Как в левое предплечье кому-то из боярских детей вонзилась оперённая вестница смерти и как ещё одна из стрел сбила шелом с головы боярина Заядлого.
Ещё наддав, не жалея коня боярин Белялов как ветер преодолел разделявшее его и татарских стрелков расстояние и при том сумел избежать вражьих стрел. Он вонзил рогатину в спину пытавшемуся увернуться нукеру и силой рванул тянувшее за собой древко вверх.
Тут же на него с саблей бросился высокий, громко вопящий что-то на своём языке ногаец. Боярин отразил клинок и сапогом откинул татарина в сторону.
Вражий строй вновь был преодолён. Однако теперь спиной к врагу скакать предстояло дольше. Боярин Алехан схватил прикреплённый к луке седла и закрывавшей в сшибке левую ногу щит и мигом перекинул его на спину. Дубовый, обтянутый кожей и обитый по краям железом диск очень своевременно прикрыл спину. Мгновение спустя в него ударили сразу две стрелы. Боярин покачнулся, но в седле усидел и скорости не потерял.
Скачка продолжалась недолго. Оглянувшись воевода засечного отряда понял, что погони за ними нет. Придержав коня он оглядел свой отряд. На вид – несколько раненных. Кроме того явно не хватало нескольких человек. Двух? Или трёх? Кабы не больше.
Удивило боярина Белялова то, что на коне боярского сына Жиляева, помимо законного седока сидел ещё кто-то из смердов. Нога мужика была пробита стрелой, но сам он старался держаться ровно, хотя и истекал кровью.
Доскакав до того места где оставили они заводных коней и убедившись, что всё оставленное на месте, русичи принялись менять коней и восполнять нанесённый доспеху и оружию урон.
Оглядев войско и переговорив с боярами воевода Белялов установил, что в первой схватке потеряли они четырёх человек. Ещё двое были ранены так, что продолжать бой явно не смогли бы. Вернее таких было трое, но смерд, спасённый боярским сыном Жиляевым не пожелал отступаться и будучи зафиксирован в седле ремнями потребовал новую рогатину.
Рогатин кстати было потеряно шесть. Благо отряд имел достаточный запас и после того как резервное оружие разобрали, в импровизированном лагере осталось ещё шесть столь любимых боярами орудий.
- Десятка два нехристей мы упокоили будем думать – сказал собравшимся на второй заход дружинникам боярин Белялов – и ещё столько же изранили. Повторим ещё раз, а там глядишь двинется за нами татарин. Или Егор Тимофеевич подойдёт.

Покрывая версту за верстой отряд почти в сотню воинов мчался по вполне различимым следам оставленным отступавшими татарами. Беречь силы не имел смысла. Обоз – это не конная татарская лавина. Обоз движется медленно и он уязвим. А потому жалеть коней не стали и гнали во весь опор.
В нос бил запах конского пота и засохшей крови. Донесение об отправленном ногайцами обозе пришло сразу после схватки на Хватовом лугу, и воевода не успел даже вымыть руки и лицо. Конь периодически хрипел, но жалеть его сейчас Егор Тимофеевич не собирался. В конце концов даст ему потом роздыха и накормит хлебом. Но сейчас важна скорость. 
Воевода корил себя, понимая, что должен был предусмотреть такой вариант, как заблаговременное отступление врага. Да он впрочем и предусмотрел его, однако отряд отправленный предупредить подобный манёвр был слишком мал.
Теперь же сердце воеводы было не на месте. Он переживал за каждого, кого отправил на столь опасное задание. А кроме того, отряд вёл не просто опытный служилый боярин, но и его друг. Он верил Алехану как себе, но даже его опыта может быть мало. По предварительным донесениям, татар было едва ли не вчетверо больше.
Воевода поднял глаза и увидел впереди едва различимые дымы двух костров. Кто мог разжечь огни? Свои в ожидании подкрепления? Или татары, остановившись для роздыха? И то и другое казалось маловероятным. Боярин Белялов не стал бы прохлаждаться отпуская и без того уходящий обоз. А татары не на столько глупы, чтобы двигаясь и без того медленно устраивать себе дополнительный бивак.
Лошади неумолимо приближали сотню русского ополчения к неожиданному «маяку». Различимы стали уже кони и силуэты людей. Кони были похожи на своих. Никаких лишних тряпок, высокие, с низкими сёдлами. Но вот почему людей мало?
Воевода поднял руку вверх давая команду остановиться. Однако в план пришлось вносить коррективы практически сразу. Издали заметили ополченцы несколько десятков конных, во весь опор мчавшихся навстречу.
Поудобнее перехватив совню, взятую за место утраченной в утреннем бою рогатины, воевода пришпорил коня. Однако поведение несущихся на встречу людей оказалось странным. Они не перестраивались в боевой порядок, не изготавливались к сшибке, а разделились на два отряда, обходя русскую сотню с двух сторон.
Солнце слепило воеводу и он не мог разобрать какой доспех на несущихся навстречу хитрецах. Впрочем, его взгляд уставился скоро совсем в другом направлении. По степи, за спинами разбежавшегося войска скакал ещё один, гораздо более многочисленный отряд. Мохнатые, приземистые кони и пёстрые ткани одежд не оставляли сомнения. Впереди татары.
Ещё раз оглядевшись, прищурив от солнца глаза, Егор Тимофеевич увидел, что первый отряд не был ловушкой. Отступали бойцы засечного отряда. Поискав глазами воевода не нашёл обычно столь приметного боярина Белялова. Его всегда отличал лоскут зелёной ткани привязанный к еловцу.
Меж тем отступавшие войны разделившись на два отряда принялись закладывать разворот, мысля видимо ударить соперника с двух сторон. Их было мало, но при такой поддержке как бьющая на встречу воеводская сотня… Одним словом родившийся на скаку план был очень хорош. Чувствовалась рука опытного боярина.   
- Господи благослови тебя воевода – прокричал первый из отступавших, едва он добрался до боярина Владимирского.
Приглядевшись воевода узнал в нём боярского сына Коломейцева. Доспех его был пробит в трёх местах, на лице зиял кровоподтёк, шлема на голове не было, а конь был весь изранен стрелами.
- За мной! – крикнул воевода не тратя время на выяснение обстановки.
И сотня с лишним русских воинов рванулись в последнюю видимо схватку. Почти все пришедшие в набег татары были разбиты и это были последние ногайские силы.

Уцелев в первых наскоках малочисленного русского отряда Алим понял, что не зря отправил обоз тайным путём. Потеряв несколько человек русские всерьёз проредили отряд и когда Нугман скомандовал преследование, в сутолоке и суете Алим просто затерялся среди павших.
Дождавшись пока его товарищи по мечу скроются за горизонтом он поднялся и отряхнувшись принялся искать себе коня. К счастью его соратники бросились в погоню в спешке, и на месте схватки осталось около десятка лошадей, принадлежавших поверженным воинам.
Выбрав того, кто казался покрепче Алим вскочил в седло и пришпорив коня бросился в сторону Ор-Копы, надеясь присоединиться к каравану ведомому Сибаем.

Завидев сотню рвущихся в бой русских, в хороших боевых доспехах и в полном вооружении многие ногайцы стали заворачивать коней, мысля умчаться прочь. Но шансов на спасение уже не было. Похватав сабли и буздыганы они приготовились дать бой.
Врубившись в строй боярин Владимирский поочерёдно свалил с коней двоих татар, не оставив им шанса для продолжения боя. Уклоняясь и парируя выпады не сломленных ещё врагов воевода яростно орудовал совней. Впрочем бой завязался очень вязкий и древко увязшее в теле очередного татарина пришлось бросить.
Выхватив саблю Егор Тимофеевич тут же принял на неё выпад низенького усатого татарчонка. Враг был молод, но весьма искусен в мечном бою. Клинки ярко сверкая и со свистом рубя воздух несколько раз со звоном стукнулись друг о друга. Удар, ещё удар и наконец защитные навыки ногайца дали слабину. Исхитрившись и вывернув руку воевода перенёс вес вперёд и нанёс разящий удар под клинок соперника. Укол пришёлся между рёбер, легко пробив стёганый халат.
Развивая успех боярин рубанул оторопевшего, хватающего воздух татарчонка наотмашь и развернул коня в поисках нового соперника. В нескольких пядях от себя он увидел несущиеся на него навершие булавы. Лицо атаковавшего татарина уже расплылось в злорадной улыбке победителя. Извернувшись воевода как мог постарался прикрыться, но щит принял удар практически плашмя.
Жуткую боль испытал воевода. Казалось табун лошадей в единый миг промчался по его груди. Падая с коня он успел заметить знакомое, искажённое гневом лицо боярина Белялова, наносящего повергшему его ногайцу рубящий удар и стукнувшись о землю, ускользающим сознанием сумел понять: «Жив боярин Алехан». После чего провалился во тьму.

- Где воевода? – пробасил боярин Демидов – кто трофей принимать будет?
Боярин Демидов, потрепанный в сшибке на Хватовом лугу уже успел привести себя в порядок. Он скинул доспех и поверх дорогого, расшитого серебряными узорами куяка одел длинный отороченный мехом кафтан.  Выглядел он измотанным, что было не удивительно, учитывая его возраст и тучную комплекцию, но держался горделиво.
- Думаю Григорий Романович – устало молвил боярин Белялов.
- А воевода где? Неужто погиб?
Несмотря на чрезмерное честолюбие и въевшееся едва ли ни в кости земство, боярин Демидов уважительно относился к Оскольскому воеводе, и на лице его сейчас проглядывала искренняя обеспокоенность.
- Жив – молвил боярин Алехан – Но побит преизрядно. Лекарь ему нужен. А как бы и не поп.
- А где тогда боярин Руковицын?
Махнув рукой в сторону, где по его мнению должен был находится временный воевода, боярин Белялов отъехал в сторону и спешившись прислонился лбом к боку коня. Возраст давал о себе знать и сегодняшний день дался ему тяжело.
После того как последний татарский отряд был разбит, а воевода в битве потерял сознание, принявший командование боярин Руковицын не стал дробить силы. Он оставил на месте импровизированного лагеря всех раненых и с десяток оружных смердов для защиты, а остальных повёл заканчивать ратное дело.
Обнаружив отсутствие обоза Григорий Романович практически всех забрал с собой далее и уже через некоторое время они настигли… да нет, не татар. Их взору представилась картина побоища. Видимо татары что-то не поделили и передрались прямо в пути. Сказать весь ли обоз они догнали было невозможно. Но сумели вернуть две дюжины телег и повозок. Пленных правда не нашли, но была надежда, что они просто разбежались и скоро возвратятся по домам.
Теперь же, все схваченные татары были согнаны на Хватов луг, обезоружены и связаны. Рядом, под охраной стрельцов в несколько высоких курганов были свалены трофейное оружие, шатры и прочий нехитрый татарский скарб.
Собранное в Осколе ополчение справилось со своей задачей. Теперь надо было пересчитать, и вернуть по разорённым хозяйствам всё похищенное добро. Боярам надлежало оценить и переписать весь урон. Внести соответствующие исправления в переписные листы и разрядные грамоты. Разделить согласно заслугам захваченные трофеи. А главное отписать о произошедшим в Тулу и Москву.
А вот кто будет писать? Если оправится воевода, то вестимо это его дело. А коли нет? В Москве по слухам и без того смутно, и в случае если боярин Владимиский  примет Святые Дары, все заслуги пропадут втуне. А кроме того, на Оскол могут прислать нового воеводу, который не захочет держать руку молодого царя.
К боярину подошёл всё ещё не снявший доспеха князь Катырев-Ростовский. По его смурному лицу видно было, что и его, потомка древнего рода, заботят те же мысли. Его судьба и судьба его будущих детей во многом зависела от того, насколько хорошо станет известно о прошедшей битве в Москве. И раны полученные воеводой могли поставить крест на очередной его попытки обелить своё родовое имя.