Представление гл. 9

   IX.  ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
                1
Сданы все положенные зачёты на управление подразделением, пройдены соответствующие испытания. Завершён начальный, самый первый  этап освоения молодыми офицерами первичных должностей. А лейтенантам, пришедшим на соединение буквально пару месяцев назад, кажется, что всё самое сложное уже позади, что все они стали настоящими профессионалами. В чём-то они, конечно, правы. Хотя бы в том, что большинство из них не дрогнули под напором первых неудач, не заскулили под натиском железа прочного корпуса. Доказав тем самым всем, и прежде всего самим себе, что они  настоящие подводники.    
Дербенёв весело шагал на подводную лодку. Радость без границ переполняла его сердце. А как же не радоваться, если только сейчас, перед строем командир объявил, что он – лейтенант Дербенёв стал не только «обстрелянным» дежурным по лодке, но и полноценным членом экипажа. Теперь он не  «балласт» на корабле, а нужный и незаменимый винтик, без которого не существует единого механизма, работающего на победу. Победу над собой, трудностями и врагом.  И зовётся этот винтик – командир электронавигационной группы.
Говорят: «цыплят по осени считают», вот и для Дербенёва пришла пора представиться офицерскому коллективу, как того требуют негласные традиции российского флота. Главным корабельным хранителем флотского этикета и церемониала на Б-224 был старейший член экипажа – командир ракетной боевой части капитан второго ранга Бризмер. Именно он объяснил молодому лейтенанту, что и зачем надо знать и как этими знаниями пользоваться. Так, например, ракетчик объяснил, что для вышеупомянутых целей лучше всего подходит ресторан «J;ra», поскольку в переводе с латышского его название читается как «море». Форма одежды офицеров экипажа для столь значимого мероприятия обычно назначается повседневная вне строя, но в белых рубашках – для тех, кто умеет себя достойно вести на публике, и гражданка – для тех, кто «слаб на пробку». Жёны, любимые женщины, матери детей офицеров, подруги, подруги подруг, знакомые и не очень знакомые девушки, с которыми офицерам обычно очень комфортно по жизни,  на данное мероприятие не приглашаются. Прежде всего, потому, что представление по поводу назначения на должность это великое таинство…
Дербенёв внимательно, почти завороженно слушал ракетчика, который без устали как великий маг повествовал о неизвестной доселе тайне бытия. Александр сначала записывал, потом настолько увлёкся повествованием уважаемого офицера, что прекратил записи и чуть не уснул, в благостных ощущениях представив себя офицером на борту  парусного корабля времён Петра Великого.
– Александр Николаевич, вы где? Вернитесь в грешный мир наш, – увидев остекленевший взгляд молодого подводника, окликнул Бризмер. 
– Я? Я здесь, – спохватился Дербенёв. – Спасибо огромное за ваше участие в моей судьбе... Да, чуть не забыл. Мероприятие состоится в 19.00 ближайшей субботы, место – ресторан «J;ra», форма одежды и остальное как вы учили…
                2
Жарков, худощавый русоволосый лейтенант-ракетчик, активно орудовал стареньким утюгом, тщательно отглаживая брюки на столе бытовой комнаты. Шапка, пущенная по кругу среди молодых офицеров, сыграла с ним злую шутку. Ненавистный клочок бумаги с датой дежурства по лодке в день представления Дербенёва  достался именно ему. Рядом суетились матросы и старшины его  дежурно-вахтенной службы.
«Дежурству и вахте приготовиться к построению…», – команда дневального заставила лейтенанта вздрогнуть и ускорить приготовления.
Несколько лет холостяцкой жизни, проведённых в казарме, приучили Юрия всё делать по команде. Как и раньше, в курсантские годы, он просыпался, принимал пищу, готовился ко сну и спал  вместе с матросами и старшинами с разницей лишь в том, что он мог выбирать место отдыха, а матросы нет. Чаще всего Жарков располагался на отдых в комнате офицеров,  реже на лодке –  в четырёхместной каюте. Иногда, чтобы снять «сексуальное давление», он выходил в город. В Лиепае было немало увеселительных заведений, где «всяк приходящий» мог довольно быстро и без лишних хлопот найти себе такую же «страждущую» незнакомку, готовую провести с ним одну или несколько ночей.
Причин  дефицита мужского внимания к прекрасной половине человечества, который наблюдался в провинциальном городке, под липами, было множество. Известно, что на весь Советский Союз существовал только один город Иваново, но городов невест в стране было гораздо больше. Мало того, что Лиепая  портовый, морской город, для которого женщины на берегу, а мужчины в море это норма, так в нём построили ещё и швейную фабрику, ту самую «Лауму», где работали тысячи незамужних молодых женщин и совсем юных девушек и не только из Прибалтики.
Выбираясь на столь пикантные мероприятия, Жарков соответствующим образом одевался. Туфли жёлтой кожи, привезённые из Сирии, серый полушерстяной костюм из ГДР, английская рубашка в мелкую клеточку и стильный итальянский галстук, приобретённые в «Альбатросе», делали из простого скромного молодого человека настоящего дон Жуана. А купленные по-случаю штурманские часы-хронометр «Океан», завершавшие ансамбль вечернего туалета, как бы подчёркивали финансовую уверенность их обладателя.
Появление на улицах любого города СССР  человека, одетого стильно, да ещё в импортную одежду, вызывало особый интерес  окружающих. Это обстоятельство,  переходящее у одних в зависть, а у других в восторг, всегда работало на пользу  молодому ловеласу. Но сегодня судьба приветлива к другим. И Юрий Жарков, стоявший среди своих подчинённых в кителе и трусах, ничем не выделялся из толпы.
– Юрка, выручай, брат…– за спиной Жаркова послышался голос Картавина.
– Что случилось? – Юрий обернулся. – Я, кажется и так чем мог всех вас выручил. Вы в кабак, а я вой на маяк.
Картавин замялся, но продолжил.
– Тут такое дело выходит. У штурманёнка представление сегодня…
– И что? – не понял Жарков.
– А то, что старпом приказал мне идти в гражданском платье.
– Почему?
– Сказал, что я пить не умею, что могу всех опозорить и всё такое…
– Так иди по-гражданке. – парировал Юрий.
– Не могу. Жена гражданку не даёт. Требует, чтобы я шёл  по- форме.
– А это зачем? – опять не понял Жарков.
– Говорит, я пить не умею, и могу её опозорить…
– Да, брат, задача.
– Слушай, Сань. – Жарков оживился. – Я знаю выход.
–  Какой?
–  Заступай вместо меня по кораблю?
– Н-е-е-т, брат, у меня другое к тебе предложение.
– И какое же? – огорчённо переспросил Юрий.
– Поделись своей гражданкой. Мы с тобой одной комплекции, одного роста. Я буду очень аккуратен. Честное подводническое. – Картавин лукаво улыбнулся и Жарков не смог отказать.
 – Ладно, но с тебя бутылка «Белой лошади». Точно знаю, что в загашнике есть!
– Юрка, это же грабёж – за простую аренду шмоток, целую лошадь…
– Слышь, жмот, будешь артачиться ; пойдёшь в трусах. Больно нужен мне твой шотландский самогон.
Картавин почесал затылок, покряхтел, потом махнул рукой и, учитывая сложившиеся обстоятельства, согласился на условия, предложенные сослуживцем.
– Будь по-твоему. – улыбнулся Александр. – Но разопьём мы «лошадку» вместе. Идёт?
– По рукам, – согласился Юрий.               
                3
Ресторан «J;ra» был одним из самых почитаемых и посещаемых подводниками мест в Лиепае. Расположенный в старом двухэтажном здании, он занимал выгодное стратегическое положение между ювелирным магазином, церковью святой Троицы, пивным баром «Selga» и молодёжным кафе «Kaja». Значимость этого положения определялась тем, что для «разогрева» души подводника всегда подходил пивной бар. Осушив пару ; тройку кувшинов пива с неизвестными тогда ещё в нашей стране солёными сухариками или снетками, моряк-подводник набирался смелости и желания. После чего его, как правило, тянуло на подвиги с женщинами или милицией.
В первом случае моряк пытался попасть в «J;ru» что было не так просто, поскольку ключевую роль в защите ресторана от нежданных гостей во все времена играл швейцар по прозвищу Матвеевич. Настоящее имя стража нравственности и правопорядка не было известно никому, а вот о его службе на своём посту при Улманисе, при Гитлере и теперь при советской власти знали все.
Во втором случае администрация пивного бара предлагала «разогретому» посетителю на выбор либо успокоиться и вызвать такси, либо продолжить «разгуляево» и пообщаться  с  милицией, сотрудники которой дежурили тут же, у входа.
Если же подводник не мог одолеть неприступного и  знаменитого стража ресторана «J;ra», ввиду полного отсутствия мест  даже в буфете, оставался резервный вариант – кафе ресторанного типа «Kaja», где всегда было в необходимом количестве девиц желанного поведения.
Был, конечно, и совсем резервный вариант –ресторан «Liva», располагавшийся в одноимённой гостинице, практически напротив «Kaja». Но вариант этот был нежелательным, поскольку в гостинице проживало множество межрейсовых моряков торгового и рыбопромыслового флотов, с которыми у военных  отношения всегда были, мягко говоря, натянутыми. Таким образом, посещать это увеселительное заведение можно было только большущей компанией, что для данного случая нереально.
Если же и «Liva» не улыбалась подводникам, жаждущим вина и доступного женского тела, оставался вариант молиться о грехах своих в церкви святой Троицы под звуки старинного и одного из самых больших органов Европы, как это делали финские егеря в 1918 году.  А так как большинство советских подводников были атеистами, то в указанном случае они направлялись в ювелирный магазин, где их ждал огромный выбор достойных подарков, способных удовлетворить вкус и желания женщин всех возрастов и социальных ступеней, включая жён и невест. Надо сказать, что для «раскаявшихся» это был единственный беспроигрышный вариант.
                4
– Судя по напряженным лицам собравшихся, пора начинать. – Капитан второго ранга Чуйков обвёл взглядом всех присутствующих за столом и продолжил, – товарищи офицеры, сегодня нам представился замечательный повод принять в отряд офицеров-подводников нового члена экипажа. И мне приятно сообщить, что это наш командир электронавигационной группы. Вам слово, Александр Николаевич.
Дербенёв слегка побледнел, что с ним случалось очень редко, встал и, взяв в руку бокал с вином, произнёс заранее подготовленную  фразу:
– Товарищ командир, товарищи офицеры! Лейтенант Дербенёв, представляюсь по случаю назначения командиром электронавигационной группы  штурманской боевой части подводной лодки Б-224. Прошу принять в коллектив.
Чуйков взглянул на своих подчинённых и, видя вокруг себя только радостные лица, ответил за всех:
 – Принимаем, –  потом скомандовал, – товарищи офицеры!
Офицеры поднялись со своих мест и подняли бокалы за своего нового побратима. На этом, пожалуй, и закончилось таинство принятия в коллектив. Был конечно ещё один повод для представления – старший лейтенант Башмакин получил новое назначение и занял место ушедшего старшего штурмана Толмачёва, но это уже другая история.
А сегодня всё шло обычным застольным чередом. Официантки уносили пустые тарелки и приносили новые блюда, меняли сервировку и напитки. На эстраде пела черноволосая молодая южных кровей певица с пышным и довольно открытым бюстом. Эта открытость притягивала взгляды мужчин, как бы маня и приглашая заглянуть глубже. Женщина красиво в такт музыке двигала округлыми бёдрами, бросая томные взгляды то одному, то другому зеваке. То тут, то там слышалось: «Ах, Лариса, ах, женщина», и только один Дербенёв произнёс с восхищением:
– Браво, певица! Брависсимо!
Видя какими горящими глазами лейтенант-именинник смотрит на эстраду, Манишевич предложил тост за прекрасных дам. Офицеры согласились и с удовольствием выпили, а Юрий Михайлович подошёл к Дербенёву и тихонько, чтобы никто не слышал, произнёс:
– Правило номер один. На мероприятиях где присутствует командир ; никаких женщин.
– А смотреть и радоваться за других можно? – переспросил лейтенант.
– Можно Машку за ляжку, а на Лари-джан смотреть тебе запрещено, и это правило номер два.
 – А кто такая Лари-джан и почему на неё смотреть нельзя?
– Лари-джан происходит от слов «Лариса» и «джан». Что по-армянски значит Лариса прекрасная.
– И по-азербайджански тоже. Я, как никак, в Баку учился. Соображаю.
– Ну да. Я забыл. – Манишевич притворно извинился.
– Но всё же, почему нельзя смотреть? – Слегка захмелевший от двух бокалов вина, Дербенёв «на-равных» разговаривал со старшим помощником.
– Да потому, что у неё картотека заведена на таких зелёных, как ты.
– Зачем?  – удивился Александр.
– Достоверно неизвестно, но в народе говорят, что она была замужем за одним негодяем, который прилюдно обвинил её в измене и сбежал куда-то в Армению. Оставив с дочкой на руках без всяких средств к существованию. С тех пор Лариса поклялась мстить всем мужчинам.
– И как она это делает?
– Да обыкновенно. Сначала подмечает молоденького лейтенанта, запавшего на её прелести, заносит его в свою картотеку и начинает обольщать. Причём всеми дозволенными и недозволенными способами, а после того как юнец влюбляется в неё, бросает простачка.
– Прекрасная месть. – Дербенёв кажется даже причмокнул.
– Это не всё. Юнец, после того как его бросили, как правило, начинает сохнуть по своей возлюбленной, изводить себя и окружающих. Женатые разводятся, холостяки впадают в запой. А в это время секс-мстительница заводит новый роман.
– И много у неё таких романов?
– Не знаю, но поговаривают, что в её картотеку занесены все лейтенанты, прибывающие в наш город даже на один день. Стоит только появиться в «J;rе» и всё, пиши «пропало…».
– Так уж и пропало, басни всё это, а вы не похож на баснописца. Так, что не стращайте. А девушка она всё равно красивая. – Дербенёв повернулся к товарищам, чтобы произнести традиционный третий тост.
– Девушка или певица? – уточнил, не без иронии, Манишевич.
– И девушка и певица, – невозмутимо констатировал Дербенёв.
                5
«Hоmo sapiens» –  человек разумный! Как величественно это звучало во времена Энштейна, Бора, Менделеева. Величие человека определилось не сразу и не Чарльзом Дарвином. Миллионы лет эволюционного процесса хитрую, агрессивную, но любознательную обезьяну превратили в мыслящий индивид,  который по праву занял вершину в иерархии всех живых существ на Земле.
А каков же он сегодня, этот самый «ноmo»? Например, молодой здоровый подводник, вдруг оказавшийся на берегу после шестимесячного, а иногда и четырнадцатимесячного заточения в железной бочке, у которой ни окон, ни дверей. Может быть «человек  безумный» или «человек условно рефлексивный?» Судите сами, стоит «ноmo» услышать: «Второй смене приготовиться на вахту»   и у него сразу же вырабатывается желудочный сок,  «По местам стоять со швартовов сниматься»  и в душе буйствует неудержимая радость,      «… на швартовы становиться»  и «ноmo» впадает в депрессию. Но если этот застоявшийся «ноmo»  услышит о женщине,  в организме бедолаги  начинаются необратимые процессы. Вырабатываются тестостерон, адреналин, начинаются обильные  слюно - и прочие выделения, а фантазии взрываются таким буйством, что переплюнут замыслы всех сценаристов и режиссёров эротических и порнофильмов, вместе взятых. При этом «ноmo»  не интересует ни возраст женщины, ни её комплекция, ни наружность ибо он «ноmo-самец»!
Картавин, изрядно приняв «на грудь», сидел за общим столом и тоскливо взирал на парочку девиц по соседству, то и дело стреляющих глазками по сторонам. Обе молоденькие, симпатичные, почти как сёстры. Одна блондинка в вечернем и сильно декольтированном платье, а другая шатенка в короткой юбке и серебристой блузке с оголённой спиной. Нет, лейтенант ещё не дошёл «до кондиции» и вполне реально мог управлять своими желаниями, но телом и мыслями уже с трудом.
Офицеры большей частью удалились на сигаретную паузу, виновник торжества  также скрылся в буфете, пытаясь добыть хотя бы пару бутылок «Боржоми».
– О чём скучаем, молодой человек? – незнакомый голос прервал сонно-застольные размышления Картавина.
Лейтенант медленно поднял голову и увидел перед собой средних лет мужчину, также как и он одетого в штатское.
– Скорее тоскуем, чем скучаем…– равнодушно уточнил Александр.
– О чём же тоска-кручина если кругом столько веселья? – опять переспросил мужчина в штатском.
– Да вот смотрю на эту сладкую парочку и думаю: «Любит же их кто-то. Так почему же не я?».
– Действительно! Бери одну из них, а вторую оставь мне на законных основаниях.
– Это как? – не понял случайного собеседника захмелевший Картавин.
– Да обыкновенно. Этих девочек я сюда привёл и вон та, слева моя, а справа, которая в эротичном мини будет твоей. Усёк? Меня Степаном зовут, а тебя?
– Меня? – Картавин задумался, – Александром, Сашей значит.
– Вот и хорошо. Присоединяйся к нам.
– Спасибо… – Картавин кивнул головой.
Он не ждал столь стремительного знакомства, а тем более приглашения к столу и поэтому согласился не сразу. Степан, обнаружив отсутствие спиртного за столом, бросился искать официантку, что бы угостить гостя. Тем временем заиграла музыка, из динамиков полилась медленная мелодия и, Картавин, собравшись с  духом, решился пригласить одну из девушек на танец. Его взгляд мгновенно среагировал на декольте и вырезы на платье одной из подружек, память тут же стёрла ненужную информацию о девушке в жутком мини. Александр встал, слегка шатаясь, поклонился кивком головы и представился:
– Саша, Александр, он же Искандер, можно Шура. Да, кстати, подводник. Разрешите пригласить вас…
Девушка в вечернем платье улыбнулась!
– Надежда, а мою подругу зовут Вера. Мне кажется, вы хотели именно её пригласить?
Картавин отрицательно замотал головой.
– Вера, Надежда. Только любви не хватает… А я так хочу… танцевать  именно с вами. 
Лейтенант протянул руку Надежде, приглашая её на танец, завершающие аккорды которого уже звучали в зале.
Внешне демонстрируя своё нежелание, девушка всё же согласилась. И следующая мелодия, не заставившая себя ждать,  мгновенно подхватила пару в страстном ритме латиноамериканского танго.
К столику вернулся Степан, в руках у него  красовалась бутылка «Советского шампанского».
– А где моя суженая?  – уточнил он у Веры.
– В страстных объятиях молодого мачо, – улыбнулась девушка, кивая в строну эстрады.
Степан присмотрелся. В толпе, окружившей широким кольцом танцующую пару, он увидел свою супругу, трепетно прижимавшуюся к партнёру всеми, в том числе и запретными, частями тела, Картавина, пухлой ладонью удерживающего партнёршу гораздо ниже талии, то и дело мелькающие оголённые «донельзя» ноги и самое главное –декольте. Оно смущало Степана больше всего. Картавин в танце так резко отпускал партнёршу, удерживая её за руку, что казалось, будто она порхает, а декольте вот-вот раскроется, демонстрируя всем  греховную плоть.
– А ты чего сидишь? – недовольно переспросил Степан Веру.
– А меня не приглашали! – обиженно ответила та.
– Я тебя приглашаю. – Мужчина схватил девушку за талию и буквально понёс к танцующим в круг.
Оказавшись радом с Картавиным, Степан не менее страстно закружил свою партнёршу, а в конце танца на радость зрителям не только изогнул её в «три погибели» уложив себе на ногу, но и поцеловал в губы. Публика радостно аплодировала и кричала «Браво». Картавин, оказавшись в тени славы, решил повторить то же самое и вернуть лавры победителя. Он резко выбросил партнёршу в последнем па, потом не менее резко притянул к себе  и, обхватывая левой рукой за талию, изогнул назад. Декольте распахнулось и всё то, чего так боялся Степан, и о чём подсознательно мечтали все мужчины в зале, произошло. Не видя этого и не понимая, от чего вдруг взорвалась неистовством публика, Картавин припал губами к устам Надежды, та отшатнулась  и… Александр, так же как и Степан, обнаружили причину восторга публики.
Слабо контролируя свои действия и искренне пытаясь помочь девушке в пикантной ситуации, Картавин принялся заправлять всё выпавшее на свои места. На что Степан отреагировал очень быстро и конкретно – ударом справа в левое ухо лейтенанта. Ещё не понимая за что, но уже чувствуя боль, Александр ответил аналогичным приёмом, но в глаз обидчику.
– Подводники ОВРу бьют! – завопил, падая Степан.
Несколько человек вскочили со своих мест и направились к опрокинутому и кричавшему ОВРовцу, пытаясь «разобраться» с Картавиным. Подводники, собравшиеся к тому времени  за своим столом, а также сочувствующие сделали то же самое, только защищая своего товарища.
Манишевич пробравшись сквозь толпу, оказался между двумя «стенками». Группа подводников была явно мощнее своих оппонентов.
– Ну что, соколики, погуляли? – старший помощник обратился к малочисленным представителям охраны водного района. – Надоело просто водку пить? Пора и морды побить?
Высокорослый Юрий Михайлович был не только выше всех, но и трезвее многих, поэтому выглядел сейчас скорее арбитром на ринге, чем участником поединка. В ответ на его замечание ; ни звука. И только мужчина в штатском, вытирая кровь с лица, простонал:
 – А что он мою жену лобызает прилюдно. Я ему девку, говорю, бери, а он мою жену «в засос», да ещё стриптиз устроил…
Юрий Михайлович засмеялся.
– И кто ж это в «J;ru» с женой ходит. Сюда, брат, все по отдельности ходят ; и жёны, и мужья или ты не местный?
– Я, что? Мы из Таллинна, первый раз здесь.
– Тогда всё ясно. Поясняю, для пионеров «Если уж пришёл с женой в этот ресторан, то не оставляй её ни на минуту, дабы чего не вышло». Уяснил правду жизни?
– Да, всё понятно, – нехотя подтвердил Степан.
Манишевич повернулся к своим.
– Всё, мужики, цирк закрыт. По техническим причинам мордобой переносится до следующего  раза. Давайте гулять дальше. А ты, красавчик, – теперь Юрий Михайлович обратился к Картавину, – собирайся, поедешь домой. Хватит на сегодня приключений.
Толпа зевак, так же как и «противников» быстро растворилась за столиками. Картавин побрёл к столу, что бы выпить «на ход ноги», Надежда под восхищёнными взглядами мужчин и укоризненным взором супруга чувствовала себя «не в своей тарелке» и только Вера – девушка в жутко коротком мини и оголённой спиной пока оставалась без любви и участия в этот прекрасный вечер.
                6
Дербенёв, будучи назначенным за безопасную посадку Картавина в таксомотор, спускался по лестнице ресторана, придерживая набравшегося «по самую ватерлинию» товарища.
А как не набраться? Ведь сколько всего хорошего было сказано и, за всё надо выпить. Сначала пили «на ход ноги», потом «по стременной», после ; «на посошок», не забыли и «на коня», а затем просто пили…
Лейтенанты  медленно двигались в толчее желающих покинуть ресторан. Многие посетители  отправлялись домой именно сейчас, после двадцати двух часов вечера, когда официально заканчивалась музыкальная программа и наступало «съёмное» время. Время, когда наметившиеся в процессе многостороннего ресторанного общения особи обоих полов пытаются найти себе пару, хотя бы на ночь.
Впереди мелькнула оголённая спина и чёрная мини юбка. Засыпающий на ходу, Картавин внезапно встрепенулся, из последних сил пытаясь вспомнить, где это он уже видел. В туманном сознании подводника мелькнула неуправляемая мысль: «Вера, Надежда, л-ю-б-о-вь…». Девушка в мини продвигалась на выход, с каждым шагом превращаясь в мираж.
– Вера, вы куда? – окликнул её Картавин и попытался вырваться из цепких рук Дербенёва.
– Домой, а куда же ещё. Вы ведь меня никуда не зовёте…
– Как домой, прямо сейчас, ночью? – не сообразил Картавин.
– Ну, да сейчас, а когда же ещё? – ответила девушка.
– В Та-л-л-и-н-н? – глаза новоявленного ухажёра округлились от недоумения.
– Вот ещё. Я в Лиепае живу. Это мои друзья из Таллинна.
Картавин заметно повеселел и даже расправил плечи.
– А разрешите я вас провожу? – галантно предложил он.
– Провожайте, разрешаю. Если, конечно, вы в состоянии самостоятельно добраться до такси.
– Что вы такое говорите? Мы, подводники, просто рождены быть галантными кавалерами. Правда, тёзка? – Картавин умоляюще посмотрел на Дербенёва.
– Правда, правда, – не придавая значения словам, согласился тот.
Видя обоюдное согласие на спаривание, Дербенёву ничего не оставалось как поймать такси и, усадив неугомонную парочку в машину, перекреститься.
                7
По возвращении к столу Дербенёв не стал выдавать «военную тайну» о том, куда и с кем Картавин уехал на такси …
Ночью Картавин в казарму не вернулся. И утром тоже. Около шести утра Жарков поднялся на пирс, чтобы проверить верхнюю вахту подводной лодки. Лёгкий морозец, слишком ранний для этой поры, пощипывал щёки. Мелкие лужицы на причале сковало коркой льда. Где-то на востоке, там, за деревьями и домами по улице Яна Райниса (Raina iela) небо раскрасилось багрянцем восходящего солнца. Наступал новый день. Вместе с ним приходили новые желания и новые мысли, чаще всего очень воскресные.
Юрий закурил и, предвкушая, как они с Санькой Картавиным «погуляют» под «Белую лошадь», принялся размышлять: «Не пришёл спать ни на лодку, ни в казарму ; значит всё срослось, – подумал Жарков, – иначе и быть не может, ему ведь «по-гражданке» домой  нельзя  ; жена зашибёт, а рука у неё тяжёлая. Да и мне достанется, что одежду предоставил…»
Не появился Картавин и днём на лодке, и после смены Жаркова с дежурства не пришёл, хотя обещал. И только в понедельник, за пять минут до подъёма флага лейтенант Картавин предстал экипажу во всей видимой красе. Щёки исцарапаны, во весь лоб ссадина, под левым глазом огромный синяк с кровоподтёком.
– Что случилось на этот раз? – с металлом в голосе спросил Чуйков, когда на пирсе остались только офицеры.
– Я только утром, вчера домой пришёл, – робко ответил лейтенант опуская голову.
– И где мы ночевали? – сурово спросил старпом.
– Вот также и жена спросила, только сначала скалкой заехала по физиономии…
– А потом?  – допрос с пристрастием продолжил Манишевич.
– А потом чугунной сковородкой. Я упал. Она всё бросила и давай меня по щекам хлестать.
–Чем? – с сочувствием спросил замполит.
– Руками, – с ужасом в глазах произнёс Картавин, – а на пальцах у неё маникюр и ногти что лезвия. Хлестала пока кровью не умылся.
– И всё это только за то, что пришёл утром?  – удивился Жарков.
–  Нет, не только…– ответил Картавин.
– Так за что же? – переспросил Жарков.
– Я босиком пришёл…
– Как босиком, а где мои ботинки? – удивился Юрий.
Картавин виновато посмотрел на Жаркова, но продолжил:
– У меня их украли…
– Где украли? – хором спросили офицеры.
– Понимаете… В такси я уснул и меня… высадили на остановке. – Картавин умышленно не стал уточнять, кто его высадил, чтобы не предать Дербенёва, хранившего тайну того вечернего отъезда. – Очень хотелось спать. Автобусы ночью, как известно, не ходят, такси не было, и я решил прилечь. Ну, подождать транспорт и отдохнуть немного. Снял куртку, положил её под голову, чтоб мягче лежалось… голове.  Ботинки поставил под скамейку, как сейчас помню.
– Ты, что, идиот? –  ужаснулся Жарков.
– Не знаю, наверное, нет. Хотя… – запнувшись, Картавин продолжил повествование. – В тот момент и в том состоянии мне показалось, что я уже пришёл, в смысле домой… и надо раздеться.
– Ты не пришёл, ты приехал!  – в сердцах бросил Жарков и сплюнул, а Картавин всё продолжал.
– Проснулся я с рассветом, от какого-то шума. Кругом люди разные снуют. Автобусы ходят. А один огромный такой, жёлтый, стоит прямо на остановке и люди туда-сюда, туда-сюда входят и выходят. Очень холодно было, а Юркиных куртки, ботинок и часов уже не было. Вот я и пошёл домой, не идти же мне босиком и в рубашке по гололёду в казарму…
Картавин замолчал и с надеждой, как побитая собака на хозяина, посмотрел на своих товарищей.
 – Логично, только что будем делать с этим чудом, товарищи офицеры? – Чуйков посмотрел на подчинённых, ожидая услышать их мнение.
Все молчали. Тогда командир обратился к Дербенёву.
– А скажи-ка, штурман, что ты думаешь по поводу случившегося?  Как бы ты поступил на моём месте?
– Мне до вашего места, товарищ командир, даже если стану на плечи штурману не дотянуться, – стесняясь, ответил Дербенёв.
– И всё же! – Чуйков настаивал на ответе.
Дербенёв собрался с духом и вынес вердикт:
 – Ущерб, нанесённый  Жаркову возместить в полном объёме.    С женой помириться любым способом и ...  – Дербенёв остановился, не зная, что говорить дальше.
– На ближайшем партийном собрании рассмотреть поведение молодого коммуниста Картавина со всеми вытекающими последствиями, – продолжил замполит.
– И на год лишить права участвовать во всех офицерских мероприятиях, за исключением турнира по шахматам и спартакиады соединения по зимним видам спорта, – добавил старпом.
– Утверждаю! – завершил командир.
Вечером того же дня все офицеры, возглавляемые старшим помощником приложились к «Белой лошади», безропотно выставленной Картавиным в качестве объекта мирового соглашения. Правда в обязанности самого Картавина входил только розлив и созерцание происходящего.