Дрова участковому

-Я на счет дров вчера договорилась,- сидя за утренней чашкой чая, известила Ботагоз.
-Денег нет,- ответил из коридора Осорбай, надевая форменные брюки - галифе.
-Сегодня последний рейс водитель сделает, и нам завезет,- не слушая мужа, проговорила женщина.
-Так дрова-то краденные, что ли?
-Тебе какая разница? За полцены все покупают!
-Не положено мне брать за полцены, участковый я.
-Так ты и не бери, я договорилась. - объявила Ботагоз.
- Дрова ворованные не бери, я тебе сказал. Сам выпишу в леспромхозе, официально,- строго наказал Осорбай, уходя на работу.

Но, как говорится, баба есть баба.
Ботагоз решила, своим женским умом, прожить хоть один в жизни день.
-Ну, сколько ж можно? Приехали десять лет назад из Киргизии. Приехали еще при СССР, по направлению, осваивать Крайний Север.
Так и прижились.
Погоны старшины мужа вполне устраивали.
Квартиру им не дали.

Проживали в балке.
То есть в вагончике.
Не бедно, но и не богато.
Впрочем, как и все.
Все бы ничего, так мужик оказался слишком честным.
Как говорится - не украсть, не покараулить. Пилила Ботагоз кормильца ночами, пилила.
Да толку мало.
Беспонтовый как маргарин, одним словом.
Другие более шустрыми оказались.
И квартиры сделали, и машины приобрели.
А Осорбай кроме форменных галифе, да новых ворот, ничего не заработал.


-Так, всё! Вечером машина приедет. Во двор запущу. Дрова выгрузит. А я потом китель вынесу, и деньги из кармана достану. Никуда не денется, скинет цену как миленький!- порешила она…



***

Лёха Ломайчик, вчера притормозил свой «Лапоть» около одиноко стоящей киргизки на обочине.

-Чего нужно?
-Дрова продаешь?

Осмотрев женщину. Лёшка смекнул, что можно прихватить левака.
На работницу леспромхоза она явно была не похожа.
А значит, не сдаст.

-Пять рублей за куб. Десять кубов привезу.
-Ладно, вези. Вон тот балок, - показала пальцем киргизка.
-Замётано. Завтра после шести вечера жди.


***

Договорившись с крановым, Лёха подъехал под погрузку.
Начальство уже ушло. Быстро наполнив кузов КРАЗа, он, включив передачу, и через задние ворота, выехал в городок.
Около указанного вагончика остановился.
Осмотрел верхнюю балку, убедился, что его высокая машина пройдет в ворота.

Кому эти ворота делали год назад, Лёха вспомнить никак не мог.
Видел их тогда около столярки.
Запомнил по вырезанным целующимся голубям на верхней перекладине.
А кому делали? Ну, хоть убей!

Вышла женщина.

Сдав задом, и заехав во двор, Лешка поднял кузов.
Не выходя из кабины самосвала, в окно крикнул:

-Апа! Деньги давай, да!
-Сейчас! Сейчас! – успокоила хозяйка и скрылась в вагончике.

Выйдя с милицейским кителем на крыльцо, Ботагоз полезла за деньгами…

***

Раздался рев двигателя.
Не опуская кузов, КРАЗ рыбкой выпрыгнул со двора.
И зацепив верхнюю балку с голубями,выдернул с мясом остальные части ворот, половинки которых с грохотом шлепнулись на землю.
Забор, прибитый к столбам, завалился в грязь, порвав своим весом электрический кабель, оставив всю улицу без электричества.
Тут же грохнулась телевизионная антенна, накрыв со всего маху соседский Москвич.
Раздался грохот и внутри дома.
Это брякнулся на пол новый цветной телевизор.

-Ой, бой! Ой, бой! Ой апа! - заголосила, обхватив голову руками Ботагоз.




А по окраине города, выбрызгивая из колеи осеннюю грязь, несся КРАЗ -лаптежник.
Под опущенным кузовом, которого мирно целовались два деревянных голубя на перекладине.

-Какой к черту апа! Оппа! Оппа! - кричал подпрыгивая на сидении Леха.
Он наконец -то вспомнил кому в прошлом году делали эти резные ворота.



-Какая машина была?- вечером выпытывал у своей жены, Осорбай.
-Не знаю!- голосила рыдая его женушка.
-Марка, какая?
-Большая!
-Большая! Большая! Какая марка?


-Сам ложится – сам встает!- не подумав, брякнула Ботагоз.


Дура, это совсем не марка, это половой признак! -вставая с табурета улыбнулся Осорбай, выходя во двор восстанавливать разбитое хозяйство...