Рассказ, чтобы сводило челюсти. По Павлову

Я никогда еще не видела такой жирной пиявки! Одного беглого взгляда достаточно, чтобы понять – ее жизнь прекрасна.

Первый признак – это, конечно, неспешность. А куда ей торопиться? Может быть, на работу? О, нет! Ведь это низко – работать, когда так хорошо получается любить! Кто еще может с такой самоотверженностью, буквально без продыха – предаваться размышлениям; отдаваться чувствам, мечтам и грезам? Героев нет. Есть райдер – свет, вода и Интернет.

Пиявка, если чувствует недомогание после вчерашнего умственного напряжения, с утра принимает мудрое решение – расслабиться и восстановить силы. День, сулящий одни радости не надо торопить… Хр-р-р...х-хх...

Вообще, после отдыха – пиявочная философия такова: «Ничто нам не принадлежит. Значит, это всё принадлежит нам» (да простит меня  Л. Сухоруков). Поддерживать столь высокий философский тонус ей помогает, как ни странно, – еда. И никакой крови! (Кровь – это еда в «Ночном дозоре»). Здесь же такая милая непредсказуемость: то батончик покрошит, то кофеек хлебнет, по котлетку всосет. Никакого насилия над организмом: полное ему доверие.

И вот наступает ВЧП (Великий Час Поэзии)! К этому часу пиявка готовится всю свою несознательную жизнь, ночь и часть дня. Но чтобы ЭТО случилось необходимо выполнение еще многих доп. условий: таких, как Луна в Стрельце, сон в руку, журавль в небе и т.д. Приветствуются: уединение, задор и звуки классики. Брямс! Час прошел – пиявка родила! Ее манихейская поэзия зачастую нанизана на идею величия… но чаще всего это слова. Целые подарочные наборы – слов.

Второй признак: вездесущность. На бельевых веревках, на диванах, в тапочках, в ночной тишине, в воздухе каждого угла пространства Л. Сухорукова и в этом рассказе.
И еще – обязательное наличие покровителя в качестве главного маркера сей прекрасности.