Жкж-2. Глава 34. Вкус крови

1. Грана, правобережье Тарге

На небо можно смотреть долю секунды, а можно – всю жизнь. Ощущение одно.

Воздух дрогнул – включили периметр, и лагерь задышал нагнетаемой генераторами энергией. Губы мои разошлись в странной и бессмысленной улыбке. Время замерло.

Вот так сознание и повисает в вечном покое. Пока тебя не выключат, как это самое поле, когда "бог из машины" вспомнит про рубильник.


Зависал я секунды четыре, примерно, на пятой – из столовой выскочил Рос и понёсся к шлюпкам.

Я бросился за ним, уже понимая, что за блажь его посетила.

Остановить не успел. Успел заскочить, задыхаясь, в отрывающуюся от земли "двойку".

- Ты спятил, да?

- Там Дара, и я хочу сдохнуть там! Прыгай! – Хьюмо выругался и заложил вираж, чтобы меня вытянуло через незакрытый люк.

Я отлетел к выходу, но успел схватиться за страховочный поручень. Подтянулся на руках и крикнул ему:

- Люк-то закрой, контур не включится! Периметр уже процентов на сорок активирован! Да не выпустят тебя одного!

Рос ничего не ответил, но герметизацию включил.

- Сдурел совсем, да?  - усмехнулся я, перебираясь к нему поближе.

- Что бы ты понимал, - огрызнулся он, активируя боковые двигатели.

О чём это он?

- Всё равно – не успеем, - констатировал я.

Рос промолчал, и я мог сколько угодно дискутировать сам с собой:

- Мне сообщили сорок шесть секунд назад. Даже если именно в этот момент корабли прошли экзосферу по касательной, всё равно у нас не больше двух минут на всё и про всё. И где мы её будем искать в горах? Почему-то же она не вернулась?

- Я знаю, где она, - отозвался, наконец, Хьюмо.

- Шансов - ноль.

- Шансов ноль, когда сдохли. Садись, поможешь.

Как же, нужна тебе моя помощь…  Но я втиснулся в кресло второго пилота. Пристёгиваться не стал, только символически защёлкнул один из страховочных ремней.

- Левый переводящий на 12. Держи руку на охлаждении, он склонен сползать, - предупредил Рос. Пилот был мрачен и сосредоточен.

- Надо было браслет на неё надеть… -  мне хотелось разговаривать.

Хьюмо молчал, но я продолжал ругаться себе под нос – уши закладывало. Рос выжимал из двигателей всё, что можно и что нельзя. Но мы всё равно не успевали. Это только кажется, что от лагеря до горной гряды – рукой подать.

Я смотрел на приборы, как бы двигатели не перегрелись в таком режиме. Приборы, как назло, показывали всякую хрень…

- Хьюмо, векторные колебания в проекции к магнитной – 19, это что? – спросил я, понимая, что провис как школьник.

- Это аномалия Орта, - Рос оглянулся через плечо и шлюпка пошла вниз.

Ну, да, мы же учили, что если…

Я ещё смотрел на дисплей, а Рос уже выдёргивал провода, ведущие  к топливному запалу.

- Вниз! Вниз же! – он просто врезал по пульту ладонью, одновременно выворачивая меня из кресла вместе со страховочным леером. Ремень натянулся, меня прижало спиной к пульту…

Аномалия Орта – магнитная аномалия, возникающая при спонтанном движении торсионных полей относительно условного магнитного момента. Ядра планеты, например, при прохождении в её непосредственной близости крупных тел…

Наверное я шептал, потому что Рос перебил меня:

- Учат курсантов маразму. Аномалия Орта – это значит падай на пол и закрывай башку руками.

Неуправляемая шлюпка стремительно неслась куда-то. Я надеялся, что аварийка включится, и мы не разобьемся. Рос, видимо, надеялся на что-то другое, потому что упорно пихал мою голову под пульт, параллельно ругаясь с кем-то.

- На! – он ткнул мне в лицо своё запястье. - Скажи, чтобы вверх не смотрели, идиоты! Мордой в землю!

Я понял, что он разговаривает с дежурным лагеря.

- Лицом в землю, все! – рявкнул я.

И тут нас накрыло.

И я понял, почему Роса не заботило, куда мы летим. Мы уже, собственно и не летели: зависли себе где-то. Только в ушах стоял тихий, но пронзительный свист.

А потом была та самая вечность, которую я не досмотрел сегодня в лагере.

- Глаз не открывай, - услышал я где-то между свистом и вечностью голос Хьюмо. – Верхом прошло. Лезь на своё место, только не открывай глаз – ослепнешь.

Я ощупью выпутался из проклятого ремня.

- Левый двигатель переводи в четвертый режим, потом разберёмся. Ладонью в левый нижний угол до упора и два пальца вверх.

- Ты раньше такое видел? – спросил я, чувствуя, как двигаю губами, но не слыша себя.

- Я много, чего видел. Глаз не открывай.

- Личный состав на 99% в столовой сидел…

- Повезло.

- Сколько секунд прошло, интересно?

- Две двадцать восемь.

- Ты же сказал – глаз не...

И тут шлюпка задрожала, как припадочная.

- Всё, вышли! - крикнул Рос. И "двойка" рванулась вверх. Запищали датчики  метеоритной защиты. Это с чего вдруг? Шлюпка вильнула влево, видимо Хюмо воспринял угрозу всерьёз.

- Горы видишь?

Глаза у меня слезились. Но казалось, что это не от света, а от звука. Попытался вытереть лицо о собственное плечо.

- Да, вижу… - я смотрел сквозь стекло, и что-то мне активно не нравилось в окружающей местности.

- Вон она!

У Роса не зрение, а…

- Прыгай, я развернусь! Защиту включи!

Я сначала вытолкнул тело из люка, потом уже исхитрился защиту включить. Но не понадобилось – перекатился удачно и вскочил. Схватил Дарайю и снова упал, накрыв её собой  – сверху что-то падало! Мелкое, похожее на раскалённый пух!

Рос завис рядом, и я втиснулся в люк вместе с Дарайей. Она не сопротивлялась, я вообще не чувствовал её в руках, как живое.

- На пол ложись!

- Там сверху падает что-то!

- Падает… Сейчас ещё не так западает!

Шлюпка вошла в вираж. Я продолжал по инерции прижимать к себе женщину. Живая, хоть?

- Что там? – не оборачиваясь спросил Рос.

Я осторожно уложил Дарайю на пол и только тогда увидел, что левая рука у меня в крови.

Рос быстро оглянулся. Шлюпку тряхнуло, и силовой щит завибрировал от напряжения.

- Что творится-то? – спросил я, ощупывая эйнитку в поисках раны или пореза.

- Радиационное загрязнение I-II степени. Что у тебя?

- Кровь. Только не пойму,  откуда… Вроде бы всё цело. Хэд, по ногам течёт, - я, наконец, установил источник.

- Сильно?

- Умеренно. Надо меддиагност разворачивать. Тут жгут не наложишь.

- Брось. Сорок секунд до контура.

Да, обратная дорога часто оказывается короче. Казалось, что мы так долго летели вперёд и вот уже я с истекающей кровью женщиной на руках пытаюсь выбраться из шлюпки.

Рос выпрыгивает через аварийный и принимает Дарайю. Прижимает к себе. Кровь течёт у неё по ногам, и я начинаю кое-что понимать…

Вот только в ушах очень звенит, а мне ещё нужно выяснить, что же вообще случилось. И я шевелю губами дежурному, чтобы связал меня с планетарной службой навигационного контроля Граны.

Медики скачут по периметру словно керпи – есть ожоги сетчатки, но опасных для жизни поражений, кажется, нет. И непонятно, где же экзотианские корабли?


2. Тайэ, Ласковая долина

Может, и не надо было в это утро никуда ехать, но уж очень хотелось. Даже воздух звал – сладкий, влажный.

"Всего-то пару кружочков", - сказал себе Энрихе, лукавя. Что может быть приятнее самообмана? К тому же, Игор сообщил вчера, что хайбор ушёл. Не любит он запахов жилья.

И действительно на месте вчерашнего пиршества не сохранилось даже кровавых пятен на снегу. Кровь – это, между прочим, дармовой гемоглобин. А вот запах остался – сильный, мускусный. Даже в горле запершило.

Иннеркрайт прекрасно осознавал, что сегодняшний день лучше бы провести в покое и созерцании. Разговор с мастером Энимом – не самое лёгкое и приятное времяпрепровождение. Вполне возможно, что завтра утром его будет плющить и колбасить, и выйдет ещё боком сегодняшняя трата сил. Но весна манила вперёд. Чувства обострились, и он упивался влажными запахами и  размашистыми движениями собственного тела.

И Энрихе добавил к двум кружочкам ещё два, а потом и вообще решил спуститься к океану.

Он какое-то время удачно вилял между камней, скатился в распадок, взобрался по крутому каменистому склону на сравнительно ровное плато и тут, как назло, провалился в занесённую снегом впадину.

Выбрался ругаясь. И сразу ощутил холод и тревогу. И снова – резкий мускусный запах. Неужели хайбор так и бродит поблизости? Может, вернуться в Цитадель?

Запах, однако, больше взволновал, чем испугал. Сердце, правда, забилось быстрее.


Иннеркрайт вдохнул с наслаждением пахнущий мускусом воздух и начал будить в себе благоразумие. Скорее всего, рядом лёжка зверя, нужно тихонечко сдать назад и…

Додумать он не успел. Хайбор поднялся перед ним прямо из снега. Белоснежный, с узкой деликатной мордой и лучистыми игривыми глазами.

Самочка. Молодая, кокетливая. Человек показался ей интересен, и она решила взглянуть на него ближе.

Энрихе улыбнулся и чуть попятился – благо хитрые местные лыжи были приспособлены и к такой манере движения. Самочка сделала робкий неуверенный шаг вперёд. Энрихе снова попятился. Ещё шажок. Человек чуть качнулся навстречу. Кошка игриво отступила и упала на бок. Это было явное, недвусмысленное предложение чужому самцу поиграть.

Самец осторожно, стараясь не делать резких движений, снял лыжи. Кошка ждала, поглядывая искоса и раскатывая по снегу белоснежный хвост. Неужели даст себя погладить?

Адреналин выплеснулся в кровь и погасил последнюю осторожность. Энрихе медленно направился к зверю, время от времени останавливаясь и делая шаг-другой вбок, как поступает ухаживающий за самкой самец хайбра.

Шаг, ещё… Оставалось только протянуть руку, когда самочка насторожила вдруг уши и шумно фыркнула, уставившись ему за спину.

Энрихе оглянулся.

Из-за ближайшего скального выступа показалась квадратная черная морда с красными, воспаленными глазами. Морда была складчатой и скорбной, но раскрытая пасть, усыпанная треугольными зубами не оставляла сомнений в намерениях. Хищник или падальщик, и что-то уж больно смелый.

Самочка зашипела. Энрихе чувствовал, что она напугана. "Морда" вывалилась на ровное место. У неё оказались кривые мощные лапы и короткий обрубленный хвост. Черная тварь была впятеро меньше хайбора, но она была не одна. На взгорок, скользя вскарабкался ещё один "пёс", из-за соседнего выступа нарисовалось сразу полдюжины. Двигались они не быстро и не медленно и были больше всего похожи именно на собак, а слишком короткая шерсть говорила о том, что собачки неместные.

Псы подошли метров на двадцать и затоптались в нерешительности. Запах хайбора им не нравился.

Шипение самочки за спиной у Энрека сорвалось в визг. Следом за собаками в распадок спускались на лыжах люди. В армейских комбинезонах, безбородые, вооруженные. До них было ещё метров двести, не меньше, им нужно было скатиться вниз, а потом карабкаться, пробираясь между скал, но собаки, почувствовав близость охотников, осмелели и прыжками понеслись к иннеркрайту.

Энрихе издал низкий горловой звук, похожий на рычание и выхватил разрядник. Самочка рявкнула, тоже не намеренная отступать, и иннеркрайт почувствовал прилив сил.

Как же кому-то хочется убрать его!

Он хватанул ртом воздух, и колкие иголочки заполнили лёгкие. В голове зазвенело вдруг сладко и пронзительно, по мышцам потёк огонь. Энрихе попытался пошевелить пальцами и не смог – тело потеряло привычную чувствительность. Тестед упал в снег. Самочка рыкнула на пугающе низкой ноте. Или это была уже не она?

Энрихе увидел, как следом за охотниками с пригорка спускается матёрый хайбор. Он бросил взгляд за спину. Там стоял, облизываясь, молодой дымчатый самец, вчерашний его знакомец. Он пригнул лобастую голову, и холодящее кровь рычание буквально осадило собак в снег.

Охотники, разглядевшее неладное, пытались целиться в белые пятна на белом снегу, а сзади, как тень, летел самый крупный кот.

Низкое, горловое рычание хайбора способно парализовать мышцы и волю жертвы. Только подготовленный охотник может вырваться из наведённого морока, но горе и ему – если зверей много!


***

- Я думаю, они вышли прямо на весеннюю лёжку, где пара здешних самцов обхаживала самку, - сказа Игор, выбивая ногой впечатанный в снег разрядник.

Сзади толпились ученики мастера. Охотники не разрешили им разбредаться, чтобы не затоптали следы. Сам мастер Эним, пожелавший пойти с поисковой командой, присел прямо на холодный камень.

Игор отряхнул оружие, осматривая его:

 – Этот – Энрека. Но, боюсь, мы и костей уже не найдём. Весна только началась. Каждая капля крови на снегу – чья-то жизнь. Падальщики съели даже окровавленную одежду. Судя по следам, тут были люди и собаки. Четверо-пятеро людей и столько же собак. Добыча вполне по зубам и одному взрослому самцу, а здесь был не один.

- Но люди же были вооружены? – развёл руками ошарашенный Кейси.

- Рычание хайбора парализует жертву. Нужно обладать недюжинной волей, чтобы сбросить морок. К тому же зверь очень умён. Он прекрасно знает цену нашим стреляющим палкам и даст себя заметить только тогда, когда его будет хорошо слышно. Странность тут другая: обычно хайборы не нападают даже на больных дураков с собаками. Что-то рассердило их.

- А Энрек? – пробормотал кто-то из младших учеников, опасливо косясь на мастера, не любившего лишней болтовни.

- Энрек? – Игор вскинул голову и посмотрел на высящиеся впереди горы, потом на мастера Энима. Склонил почтительно голову, прежде чем задать ему вопрос: - Сколько взрослых самцов делит Ласковую долину, мастер? Я помню, их было двое – старый и молодой?

Мастер легонько кивнул, не отвечая.

- Вон там, - сказал Игор, указав рукой на взгорок. – Хайборы дрались потом за самку. Посмотри сам, следы скольких самцов ты там найдёшь?

Вниз, в распадок убегал ровный, тяжелый след взрослого самца, перевитый петляющим следом более легкой и мелкой самочки.


3. Грана, долина реки Ларица

Я бы, наверное, так и не понял до конца, что же произошло в то утро, если бы через неделю нас не посетила грантская делегация. Мы на тот момент уже закончили черновую дезактивацию сектора, хоть лагерь и пришлось перенести километров на двести ниже, в долину маленькой речушки Ларицы с одноименным селением рядом.

Здесь мы были хорошо защищены от ветра, и до берега Тарге, где продолжались работы по дезактивации, было недалеко.
Грантсы выехали на местных коротконогих лошадках, побрезговав нашим предложением перевести их на шлюпках. Мы, как могли, подготовились к встрече - поставили дополнительные палатки, расширили чем-то местным меню. Я разыскал в своем багаже подаренный мне ритуальный кинжал и как раз вертел его в руках, когда дежурный просигналил, что видит гостей.

И тут странная мысль родилась во мне ярко и неожиданно - словно током ударило.

- Ну-ка найди Джоба, - сказал я болтающемуся за спиной сержанту. - Бегом!

Повертел в руках грантский клинок - он был, как и положено, трехгранный. Две грани - острые, третья тупая.

Подбежал Джоб.

- На, - сказал я, протягивая ему кинжал. -  Наточи, чтобы острыми были все ТРИ грани. Наточишь и передашь мне, через дежурного или сам, смотри по обстановке. Это срочно.

Джоб кивнул. Он ничего не спросил.


4. Тайэ, Цитадель

Маленький мастер сбросил теплую одежду на входе и проследовал во внутренние покои - туда, куда не пускают чужих, и куда своим вход разрешён лишь по его приглашению. У мастера Зверей нет прислуги, кроме тени.

Энрихе лежал в маленькой келье, мокрый от спадающего жара и тепла горящего камина. Он был укрыт лёгкими и теплыми шкурами морского зверя.

Мастер, увидев его, удовлетворенно покивал - температура спала.

Охотники отыскали иннеркрайта ещё ночью. Он едва не замерз - к вечеру сильно похолодало, а батарея костюма может работать без подзарядки часов восемь-девять, не больше.  Но два молодых хайбора, прижимались к нему, согревая. И отошли, недовольно рыча, только когда один из охотников заговорил с ними особенно низко, ворча и опуская голову, как делает рассерженный вашуг.

Но охотники не догадались там же разуть инженера и растереть жиром, потому пальцы на ногах он всё-таки обморозил.

- Давай-ка ноги твои посмотрим? - сказал, покивав приветливо, мастер. - Помощи не придётся ли просить у ваших? Не надо бы им совсем знать...

- Что я живой?

- Что ты не ушёл по распадку со своей самкой.

- Я и сам почти поверил уже, что я... - Энрихе ощутил во рту тошнотворную сладость и поморщился.


- Психика принимает черты зверя, но не форма наша, - улыбнулся мастер, осматривая пальцы на ногах Энрихе. - Дураки верят, ну и пускай верят. Нам-то оно и лучше.

- Значит на Геде я пиратов голыми руками..? - с тупым удивлением спросил Энрихе.

Мастер улыбнулся, покачивая головой.

- Ты не думай, что изменённые состояния сознания - это так просто. Отца даже испугал, да? В неконтролируемом трансе - ты пока опаснее вашуга. Не ты зверя ведёшь - он тебя, - мастер хихикнул. - А голова - хорошая твоя, да. Трёх хайборов на дураков натравил. И звери сыты, и тебя больше никто не будет искать.


Энрихе опустил ресницы, и перед его внутренним взором возникла беленькая самочка, старательно вылизывающая ему губы и подбородок. Тепло потекло по ноющему телу... Но он заставил себя открыть глаза:

- Но я же вижу, мастер?!

- Твоя душа связана теперь надолго с молодым хайбором. Ещё не раз он придёт и будет смотреть на Цитадель. А его щенки - будут и твоими щенками. Так есть. Молодые решат - это ты к Цитадели приходишь. А ты положенное проведёшь во внутренних залах. Когда контролировать себя начнёшь, то и вернёшься по осени. В ночь, когда не закрывают ворота от зверя. Не бойся, не заскучаешь. Не один ты у меня такой.

В ноздри Энрихе ударил запах наваристого мясного бульона, и он приподнялся на локтях, вглядываясь в полутьму - кого ещё принесло?

Бульон принёс Игор.

Иннеркрайт вопросительно посмотрел на маленького мастера, и тот кивнул:

- И этот, ага. Только этот умный уже. Ранний он у нас, скучно ему во внутренних коридорах. Да ты догадался, поди, а?

Энрихе вспомнил стальные объятья Игора и кивнул неуверенно.

- Кто зверем владел - телом владеют лучше потом, так это, - улыбнулся маленький мастер. - Бульон пей пока, с отцом твоим свяжусь, скажу - в горы ты ушёл. Чтобы не он думал лишнего. А ты - спи. Долго тебе теперь. Пальцы-то беречь надо было, вот что.

Мастер засеменил к выходу. Энрихе глотнул бульона и тихо спросил у Игора:

- Скажи, я что, вместе с хайборами потом этих..?

Тайанец смерил его оценивающим взглядом:

- Кто знает... Кровью рвало потом?

Энрихе покачал головой, больше не помня, чем сомневаясь.

- Может, и сдержался. Одежда целая была более-менее... Да ты не бойся, кто её, не ел, человечину-то? Думаешь, мясо определяет, что ты есть? Душа определяет, радость её. Дух определяет - силой. А кто из людей над чужой душой не издевался? Вот тот и людоед. Спи, давай. Поправляйся. К морю с тобой пойдём.

Игор забрал пустую чашку и, отвечая на недоуменный взгляд Энрихе, добавил:

- Выход не один из Цитадели. Пройдём под землёй немного, да подальше и выйдем. Кто же из простых решится по весне к морю ходить. Я тебе много чего покажу, выздоравливай только.

Он направился к выходу, но Энрихе окликнул:

- Скажи, почему меня мастер сразу не брал, а потом вдруг… Я же видел, он не хотел меня брать.

- Не хотел. Но изменилось вчера многое. Никто такого не ждал. Ты спи.



Энрихе прикрыл глаза… и лизнул шершавым языком подбородок подруги. Та, увидев, что самец, наконец, думает только о ней, укусила его легонько и прыгнула вбок.

Дымчатый хайбор бросил последний взгляд в сторону человеческого жилья и, игриво склонив голову, стал подкрадываться к белоснежной самочке.
<blockquote/>