Давай притворимся

Где ты?

Спрятался за стеною дождя, что блестит сумерками и пахнет осенней сладостью? Ты, наверное, хочешь проверить, смоет ли дождь все твои суждения, что с раннего возраста притаились в твоей голове, сбежав со страниц томиков Ницше и Зигмунда Фрейда, даруя ясность, подобную соприкосновению чистой, едва влажной кожи с ветром.

Или притаился в огромной яме, вырытой на склоне холма неподалеку? Когда-то в ней хотели похоронить единственную старую еврейку, проживающих в этих местах, но земля отдала её очищающему пламени, живущему за высоким кирпичным забором крематория. И теперь дух этой еврейки иногда подсматривает за случайными путниками, терпеливо приближая тот момент, когда её внуки вспомнят о ней. А яма так и осталась в одиночестве долгими годами ожидать гостей, чтобы спеть им свои вековые колыбельные.

А может это ты подсматривал за мной из пожирающих тьму языков костра, что развели мы в Вальпургиеву ночь? О! Это была незабываемая ночь, когда мы падали на колени на свежее-пробудившуюся землю, устланную ковром из прошлогодней хвои, вязали красные ленточки на тонких березках, извергали из души своей  песни, что разносились по лесу воем диких животных. Тот лес – совсем чудной и необычный, словно в одной точке земли сошлись духи вавилонской башни. А может и еще древнее. Их седые паутины вьются спиралью к предыдущим Вселенным, от которых остались только крупицы пыли, осевшей целыми мирами на родовых нитях.

Я могу найти тебя!.. но тогда тайна окажется раскрытой.
Давай притворимся, что мы помним друг о друге только по прошлым жизням, а тут – все заново, словно впервые. Это немножко проще, немного сложнее, словно вспоминаешь что-то, и боишься узнать неизвестное.  И тогда мы ляжем на песок, головою друг к дружке, будем смотреть, как небо меняет свои наряды от рассвета и до глубокой темной ночи, а над нами будут плавать медузы.