1932

Рисунок 98г: Солнечный мальчик и семейная сцена

__

Пошвырялись: она у меня между ног, я у неё между ног – вот и вся подготовка…

У неё был огород наискосок через переулок,  и на  ней была красная рубашка. Она  - и отсутствие кого-либо рядом – меня и привлекла. Когда приблизился, то увидел, что и она, будь здоров,  волновалась, уродина старая…

__

Душанбе, Душанбе… - ну, человек 5 набралось нас, душанбистов. Соответственно, явились 5 комплектов просить. Стеснялись,  причины-то личные, довольно экзотические. Но, как оказалось, у неё 32 тысячи комплектов было. Всё время с перебором я стесняюсь. Только у тех четверых, проклятье, в конце концов, свои дорожки отыскались, мы не удержались вместе, в кулаке. Хотя, ты знаешь, причины их уйти под землю были очень тяжелы и глубоки, а по широкой дуге вираж устроить – очень красивы и легки…

__

«Так поступать! По-одумать только!» - сказала она. – «Ладно, тише ты» - сказал он, но с довольным видом, потому что думал так же…

__

Допустим, вся стена ровная, но есть одна трещина – так я обязательно  стану взглядом ее расковыривать. Несчастный характер. Тонких людей, к сожаленью, частенько мелочи злят…

__

Посмеялся бы Ты, Боженька, над тем, какие я теперь муз. диски беру.

На одном из круглых дисков бы посмеялся…

Нельзя было безнаказанно столько музыки слушать – поэтому теперь я то сплю, а то у меня нирвана, Боженька…

__

Лицо его  всё было сморщено, и он к нему прикладывал пальцы. «Всё потекло…» - выдавил он, хотя пока вроде не плакал…

Страдания; даже жжет в груди. Но я терплю. «А ты утюгом меня, утюгом» - даже жестоко сказал я неведомо кому…

Что остается, нет ничего… - и я вновь перепоясал себя текстом, как революционный матрос патронташем…

Меня повесили немножко вниз головой – и мне разрешается принять горизонтальное положение, облокотиться на стол только в том случае, если я буду писать – а поспать – в одеяло завернувшись на том же столе – только если я буду мечтать…