Стать белым корабликом

               
Если я повешусь, то это будет, конечно, глупо.  Походят вокруг, посмотрят, покрутят у виска и скажут:  «Вот, дура, повесилась!  И что ей не жилось?..»  А я буду болтаться на люстре с переломанными шейными позвонками, вытаращенными глазами и высунутым языком.  Фу, какая гадость!
А когда душа моя непутевая предстанет пред Богом, Он посмотрит на нее и тихо спросит: 
«Ну что, повесилась?»  И мне станет не до веселья!
Нет, не буду вешаться, это гадко!

А если я застрелюсь, это будет не менее гнусно!  В голове дыра, взгляд остекленевший, на стене мозги.  И крови, крови вокруг!  Ой, как неприятно все это будет.  И никто не захочет на меня смотреть, даже любимые друзья.  А потом меня возьмут в охапку с моей дырявой головой, отнесут в морг и швырнут на какую-нибудь замызганную полку.  И я буду лежать там, как холодное бревно. 
Бог меня увидит и укоризненно скажет: «Как же ты могла?»  И мне станет стыдно. 
Нет, не буду стреляться, это скучно.  Скучно и примитивно. 
Да и нет у меня пистолета.

Тогда, быть может, утопиться?  На рассвете.  В тихом пруду, под плакучей ивою.  Когда по полям будут стелиться туманы и щебетать птички, а в деревне петь петухи и просыпаться усталые крестьяне. 
Последнее, что услышу я, будет кваканье лягушек.  Затем мое молодое лицо сокроется
в прохладных водах пруда, и надо мной сомкнется хоровод молчаливых кувшинок.  Но ненадолго.  Вскоре я всплыву…  –  и узнать меня будет трудно:  мой зеленый, разбухший, набрякший водою труп будет объеден рыбами и опутан скользкой тиной, на нем будут висеть раки, пиявки и всякая нечисть. 
Представляете картину?…  И кто потом после этого здесь купаться осмелится?…
 
А когда я предстану пред Господом своей черной душой, Он покачает головой и сокрушенно скажет: 
«Что же ты наделала?»  И мне станет еще хуже, чем было при жизни. 
Нет, это не для меня.  И вообще, утопленников еще никто никогда не любил. 
Впрочем, как и висельников.

Или например, с крыши 16-ти этажного дома, что мирно стоит неподалеку?
Тогда уже лучше из самолета.  Но из самолета меня никто не выпустит.  Остается крыша.  Главное, как следует оттолкнуться от края…  и раскинуть руки...  Помнишь, как это бывало с тобой во сне?  Шесть секунд свободного падения  –  и мир у твоих ног!  Шесть секунд ужаса в распахнутых глазах...  Шесть секунд объятия с веселым ветром  -  и ничего больше... 
И Ангел–хранитель, верный мой страж, не подстелет мне перину своих спасительных крыльев…

Ну что ж, тогда давайте посмотрим, что там внизу.  Ведь там уже собралась толпа зевак, словно они никогда не видели, как падают с крыши люди.  Вон какое напряжение в лицах, застыли, будто мертвые.  Страшно, небось, и все такое.  А что смотреть попусту?  Был человек, да и нет его.  Туда ему, стервецу, и дорога.  Вот вам  всякая правда и всякая честь!
«Оригинально придумала, нечего сказать!»  –  строго промолвит Бог, когда я своей наглою мордой…  ну, в общем, вы понимаете.  И прогонит меня с глаз долой.  И Ангел–хранитель будет беззвучно плакать в сторонке, закрывая свой светлый лик прозрачными колокольчиками пальцев…

Да-а, незавидная получается картинка.  Уж больно тревожная какая-то… 
Нет, крыша для идиотов и неудачников.  Я знаю, что буду делать я.  Я просто приду... я, тихо ступая, лягу в теплую ванну, чтобы согреться, в ванну, до краев заполненную водой.  Только сначала не позабыть бы немного выпить вина  –  красного, крепкого, как кровь, вина.  Чтобы в глазах поселилась безуминка, и было бы не так бесконечно грустно…  Я приду и лягу в тесные своды ванны, как будто пришла готовить тело свое к погребению.  Но прежде маленький серебряный крестик надо повесить на гвоздик, где полотенца.  И знаете, никто, никто не пожалеет меня.  Ведь все будут далеко, а я останусь  о д н а …  Потому что человек должен рождаться и умирать в одиночку, это нормально.
 
Да, я буду одна…  смотреть, как клубится гирляндами из вен моих алая кровь, теплая, чистая кровь…  и удивляться, какая она красивая.  Столько жила и не знала, как же она прекрасна!  Даже если это совсем не кровь, а розовый…  красный…  багровый…  черный закат солнца над морем, где на темных волнах покачивается маленький белый кораблик, доверчивый белый кораблик…

А когда я опомнюсь…  и вздрогну, будто бы вспомнив что-то самое главное...  и вдруг захочу все изменить, чтобы кровь, например, стала бы просто вином, а я  -  человеком…  теплым, живым человеком!  И будто бы даже вскочу и, размахивая руками, побегу…  побегу по изумрудным волнам…  прямо к закату солнца...  Будет уже  п о з д н о …  Разве вы когда–нибудь видели белый живой кораблик, бегающий по красным волнам, как человек?  Я  -  нет.  А все потому, что поздно… 
И тогда Бог помрачнеет лицом и скажет:  «Ну что, доигралась?» 
И я услышу отстраненное:  «Отныне тебя не знаю Я!»
 
«В тартар ее!  В ад!  В тартар!»  –  заревут, загнусавят и противно заверещат большие бесы и маленькие бесята.  И будут тянуть ко мне свои корявые лапы и шевелить кривыми, костлявыми, заскорузлыми пальцами у самого моего носа.  И схватят душу мою и потащат ее незнамо куда!  И Ангелы, сильные, светлые Ангелы  -  надежда моя последняя  -  тотчас отступятся от меня, и отпустят меня без борьбы.  Ибо кому подарила я свою жизнь и доверила свою смерть, с  т е м  теперь и останусь!  И ничего,  ничего не увижу я больше во все времена, кроме ада, кромешного  а д а  во веки веков!  Вот вам ваша романтика!..

...............
Если я повешусь.
Если я застрелюсь.
Когда я стану Белым корабликом...


------------------------------------
Фото взято из интернета
Спасибо автору!