Писатели будущего - антиутопия - часть 4

Идти на Лубянку он, разумеется, не собирался. Там, за звуконепроницаемыми дверями и стенами, с человеком могло произойти всё, что угодно. Чтобы выбить из писателей информацию о сообщниках, "обработчики" не брезговали ни пытками, ни допросами с пристрастием, ни достижениями последнего века - детектором лжи, гипнозом, сывороткой правды и даже электрическим стулом, специально заказанным в Штатах. О старомодном тушении окурков о жертву и вовсе упоминать не приходилось.

Семён Матвеевич вздрогнул при мысли, что его, потомственного интеллигента, могут провести через все эти ужасные процедуры. И не только самого писателя, но и жену, и сына.
Первым делом он врубил радио на полную громкость, на случай, если мужчины в чёрном успели поставить своего «жучка». Затем писатель начал судорожно собирать тёплые вещи, а также доставать все книги из тайников и класть их в старенький рюкзак, вдруг «обработчики» решат повторить обыск. Теперь это будет всё его имущество. Паспорт и членский билет прежнего Союза Писателей выложил на стол. Из-под паркетной доски Семён Матвеевич достал серебряный крестик с цепочкой, поцеловал его и надел на шею. Он написал короткую прощальную записку: «В моей смерти никого не вините. Ухожу из жизни добровольно. Семён».

На пороге писатель столкнулся с женой, молча втянул её в квартиру за рукав.
Перекрикивая старенький оравший радиоприёмник, он нарочито громко сказал жене, подмигивая обоими глазами:
-  Я ничтожество и не достоин тебя. Мне надоело сидеть у тебя на шее, не спорь. Ты любишь другого человека, и вы сможете пожениться. Искать меня бесполезно. Ты была мне хорошей женой. Воспитай сына достойным гражданином. У меня нет времени развестись с тобой, но отныне можешь считать себя свободной. Я оставил записку на столе, прочтёшь, когда я уйду.

Они молча обнялись. Софья Алексеевна знала, на что шла, живя с нелегалом, и сразу поняла, что момент настал. Одного взгляда на бардак в комнатах было достаточно, чтобы заметить следы обыска. Она вытерла слёзы, обняла мужа, трижды поцеловала его по-христианскому обычаю, сунула ему в карман куртки деньги, припрятанные на чёрный день, которые хранила в декольте. Семён Матвеевич попытался вернуть их, но жена удержала его руку, знаками показывая – тебе они теперь нужней.
Он вышел из квартиры и оглянулся. Софья стола в дверях и молча смотрела на него, как в последний раз, седые волосы и полубезумный, беспомощный взгляд потерявшегося ребёнка. Писатель отвёл глаза и направился к лифту.

(продолжение следует)

(Иллюстрация - В. Тюрин. Постсоциалистический город)