Таежный мегалит 4

 Я проснулся оттого, что кто-то дергал меня за ногу. С трудом разлепив веки, я увидел перед собой лицо нашего водителя. Пространство за его спиной залито светом фар стоявшей чуть в стороне «газели».
- Вылезай, - сказал он. – Нужна твоя помощь.
Пытаясь сообразить, что могло ему понадобиться среди ночи, я поднялся и в полусогнутом положении сделал несколько шагов к выходу. В побивающемся внутрь свете фар я заметил, что Витьки и Ильи с Володей в палатке нет. Серега и Антон мирно спали в соседней. Эта мысль была машинальной, и лишь, когда я вышел из палатки, отсутствие ребят, и то, что Паша разбудил меня среди ночи, показалось мне подозрительным.
 
Но было поздно – водитель стоял напротив меня с двуствольным обрезом в руке. Оружие смотрело мне в грудь, на стволы вместо глушителя надета и примотана скотчем пластиковая бутылка.
  Моей сонливости как не бывало. Я увидел ребят. Илья и Виктор лежали на траве, я надеялся, что они всего лишь без сознания. У Витьки разбит нос. Володька сидел рядом со связанными за спиной руками. На лбу подсыхал ручеек крови.
  Вид у Володьки был такой, словно в голове извергается вулкан. Связанными за спиной руками он даже не мог даже дотронуться до разрывавшейся от дикой мигрени головы.
 
 Мои руки дрожали. В армии, в отличие от Ильи и Виктора, я не служил, в детстве не слыл драчуном, и поэтому страх для меня – не пустой звук. Я посмотрел на направленный на меня обрез и все понял. Ударом приклада Паша вырубил Витьку с Ильей, но Володька всего лишь отделался головной болью. Странно – ведь Илья и Виктор гораздо крепче него.
Под глазом у Паши кровоподтек – видать, кто-то из ребят засветил. Наверное, Витя. Или Илья.
- Остальных можешь не будить, - негромко сказал Паша.
- Что тебе нужно?
В моем голосе была едва заметна дрожь, но я изо всех сил старался себя контролировать.
- Деньги.
- Откуда у нас деньги? Мы же простые ученые.
Губы Паши раздвинулись в волчьей улыбке.
- Вы заплатили мне кругленькую сумму, чтобы я вас сюда привез. У вас полно дорогостоящего оборудования. – Он снова оскалил зубы.

Он сделал шаг ко мне, а я стал пятиться к платке.
- Бабло у вас есть, - сказал он, подняв обрез так, что оба ствола теперь смотрели мне в голову. – И ты мне сейчас все отдашь. И без фокусов. – Он взглядом указал на надетую на стволы бутылку. – Твои друзья в палатке даже выстрела не услышат.
Я медленно кивнул.
- А что будет, когда я дам тебе, что ты просишь? – спросил я, не отводя глаз.
- Я уеду и оставлю вас в покое. – Зубы Паши блестнули в усмешке. – Уговор есть уговор.
- Хорошо, - сказал я. – Деньги в палатке.
Паша сделал стволом обреза приглашающий жест.
- Шагай. Я жду. Если что, - он указал на ребят. – Пристрелю одного из них.
- Андрей, не делай этого, - сказал вдруг Володька.

Я повернулся и посмотрел на него. Павел тоже.
Глядя на меня, Володька покачал головой. Ему все еще было больно, но теперь он  выглядел не так плохо.
Я развел руками и кивнул на Пашу с обрезом.
Тамин снова покачал головой.
Стиснув зубы, я залез в палатку.
Купив нам билеты на самолет и кое-что из оборудования, Виталий Антропов дал нам с собой две тысячи долларов в рублях. Четыреста долларов стоил ночлег в гостинице, Паша запросил двести. Оставалось тысяча четыреста. Плюс кое-какие свои деньги. Обратные билеты на самолет нам уже оплачены, осталось только забрать их в аэропорту Ханты-Мансийска. А еще мы собирались купить в какой-нибудь деревеньке пару ружей. В Саратове мы этого делать не стали, чтобы в поезде не цеплялись менты. Но теперь приобретение оружия ставилось под вопрос.
 
Я открыл Витин рюкзак и вытащил четыреста долларов. Вышел из палатки и протянул их Паше. Я был уверен, что он не полезет в палатку проверять, все я достал или нет.
- Это все? – спросил он, глядя на меня. – Мне казалось, у вас должно быть больше.
- Зачем нам еще? Билеты мы купили, оборудование – тоже. Вот все, что осталось. Бери.
Сделав шаг назад, он бросил деньги на траву и сказал:
- Считай.
Я присел на корточки и стал пересчитывать деньги. Паша держал меня под прицелом.
- Тринадцать тысяч двести, - сказал я, глядя на него снизу вверх.
Я поднялся. Он взял у меня деньги и положил в карман куртки.
Страх у меня в груди сменился желанием броситься на наглеца и разбить ему физию. Сердце просило этого, но ум говорил, чтобы я стоял и не рыпался, – ведь на меня все еще направлен обрез. Достаточно одного движения пальца, и пуля, пройдя сквозь пластиковую бутылку, с негромким хлопком унесет мою жизнь.
«Жизнь тебе еще нужна, - твердил мне ум. – Подумаешь, у него забрали деньги. Не рыпайся и дай этому недоумку с обрезом уйти».

Я сделал глубокий вдох. Паша смотрел на меня, словно прочтя мои мысли и ожидая, что я все же попытаюсь его нейтрализовать. Но вместо этого я сказал:
- У тебя в «газели» наше оборудование.
Не сводя с меня оружие, он отошел в сторону:
- Забирай. Мне еще с ним не хватало возиться и сбывать его в городе.
Над моей головой мерцали звезды. Дул ветерок.
Я подошел к открытой двери микроавтобуса и стал осторожно вынимать рюкзаки с приборами. Кроме приборов у нас с собой было еще несколько раций, сменная и теплая одежда, коврики из пенки и спальные мешки. Была и маленькая дорожная гитара в чехле – Витя иногда брал ее с собой в экспедиции.

Когда я все вынул, Паша велел мне отойти к палатке. Все еще держа меня на прицеле, он сел в кабину, завел мотор. Развернувшись, «Газель» поехала в сторону города.
Машина скрылась, шум мотора отдалился и исчез.
  Я сходил в палатку за пирочиным ножом и разрезал на руках Володи веревки. Он, не сказав ни слова, хмуро принялся растирать затекшие запястья.
  Я подошел к рюкзакам с оборудованием и опустился на траву. Нечто вроде материнского инстинкта говорило мне оставаться сейчас возле них. Это было самое ценное, кроме наших жизней, что у нас оставалось. Усталость от событий ночи навалилась на меня тяжелым камнем, и я уснул прямо на земле.

ххх

- Где ты нашел этого мудака? – спросил утром Виктор, хмуро глядя на Володьку.
Мы сидели на траве и завтракали тушенкой. В запасе помимо нее у нас были сухофрукты, пшенка с гречкой и смесь толченых орехов с медом, которая была очень питательной. Но ее мы берегли до времени, когда окажемся в тайге, и, возможно, будет не до того, чтобы готовить ужин и заморачиваться с костром.
  Все сидели угрюмые. Особенно я – теперь голос рассудка умолк, навалилось чувство вины и попранного достоинства. Подумаешь, у него был обрез! Хрен собачий, в нем всего два патрона, ты бы мог хоть попытаться справиться с грабителем!
 
Я сидел молча, есть не хотелось. В руке у меня машинально оказался блокнот с ручкой, и я принялся набрасывать пригрезившееся мне озеро, окруженное лесом с возвышавшейся над ним горой. Таких блокнотов у меня дома уже скопилось штук десять, и я их потихоньку выбрасываю. Так уж случилось, что когда я нервничаю или пребываю в задумчивости, меня тянет рисовать. Рука словно сама начинает выводить на бумаге квадраты, треугольники, круги, просто волнистые или прямые линии. Часто даже получаются неплохие наброски пейзажей или еще чего-нибудь. У меня это с детства, в таких ситуациях я рисую всегда, везде и на чем угодно – если под рукой нет блокнота, разрисовываю клочок бумаги или журнальную, газетную страницу. Бывало, рисовал на внутренней стороне обложек книг, там, как правило, пустое место, которое так и просит, чтобы его заполнили – природа ведь не терпит пустоты.
 
 Антон и Сергей тоже молчали. Сергей даже музыку не слушал, сидел, нахмурившись.
У Володи, Ильи и Виктора все еще болела голова.
- Я нашел его по объявлению на улице, - сказал Володька. – Договорился сначала просто нас отвезти. А потом – сообщил остальные подробности. – Он замолчал и угрюмо уставился перед собой. Отодвинув тарелку с едой, он достал из кармана пластинку жвачки, положил в рот, а обертку бросил в опустевшую банку из-под тушенки.
- Вить, оставь его в покое, - вступился Илья, проводя рукой по бороде. – Мы были в чужом городе, спешили быстрее найти транспорт. Объявления обычно дают хоть какую-то гарантию, не ловить же машину на улице. Или ты считаешь, что нужно было позвонить в агентство и заказать автобус с телохранителями?
Антон прыснул. Но тут же сделал над собой усилие и принял серьезный вид. Илья бросил на него уничтожающий взгляд. Он оглядел всех нас.
- Ладно, - сказал он. – Что-то мы раскисли, как бабы. Как говорил Конфуций: «Если вас оскорбили или ограбили, это ничего не будет значить, если вы поскорее об этом забудете». Займемся тем, ради чего приехали. Карта у нас есть, пойдем пешком. – Илья посмотрел вперед и по сторонам. – Тут такая глушь, думаю, мы уже недалеко от места «старта» похода.

Я слушал его, продолжая рисовать, теперь уже заштриховывая нарисованное ручкой. Все на листе моего блокнота было одинаково синим: гладь озера, деревья вокруг. Гору я только начал набрасывать. Я часто рисую эти три детали ландшафта – озера, лес, горы.
  Виктор достал из рюкзака карту, я отложил блокнот. Мы все, кроме Володи, склонились над картой.
Длинная полоска Уральских гор, правее – Ханты-Мансийск. Выше, к северо-востоку – Салехард. Предмет наших поисков лежал в тайге между этими двумя городами и чуть левее, ближе к горам.
- Мы сейчас где-то здесь, - палец Виктора прочертил небольшой круг повыше Ханты-Мансийска. – С этим козлом мы отмахали километров четыреста. Эх, жаль нет подробного плана этой местности.
- Ты б еще попросил карту, где точкой отмечен Мегалит, - раздался голос Володи. Он стоял над нами и смотрел на карту. 
- Знакомые интонации, – усмехнулся Антон. - Раз среди нас Володя острит, значит, с ним все в порядке.

Тамин кивнул и сказал с усмешкой:
- Без моего сарказма вы погрязнете в самохвальстве и заблуждениях.
Володька надул из жевательной резинки солидных размеров пузырь, и он тут же лопнул, облепив нос и рот.
- Значит так, - продолжал Виктор. – Двигаемся в сторону гор, на северо-запад. Наверняка, где-то будут деревеньки, там расспросим местных. Если получится, купим пару-тройку ружей.
- Хорошенькое дело, - заметил Сергей. – Ты собрался в тайгу развеивать заблуждения масс о мистике или в медведей стрелять?
- Одно другому не мешает, - сказал Илья. Потом улыбка раздвинула его окруженный бородой рот. – К тому же вдруг, увидев Мегалит, ты спятишь от радости и станешь на всех бросаться? Придется тебя пристрелить.
Все, кроме Сереги, засмеялись. Он пожал плечами.
В тот момент Илья не подозревал, что говорил чистую правду.