Комлев. роман. 1

  Всё-таки взволновался. Неожиданно и приятно. Вместе выдохнул, и сразу хорошо повело. Время остановилось.
  И женские ноги, обтянутые черными колготами, на которые он смотрел неотрывно снизу вверх с расстояния не больше двух метров, не заставили задуматься, желаемы ли они. Женские ноги высокими каблуками надёжно упирались в деревянный помост и крепко зажимали чёрную, немного пошарпанную временем фигуру, но конечно, конечно, очень элегантную, извлекающую из себя тайну, недостижимую тайну. Женские руки порхали  над длинной шеей, продолжающей обшарпанную, но изящную фигуру, женские руки уговаривали и грозили, ласкали и били. Били не до боли, а подгоняя и возбуждая.    
Женские глаза появлялись и исчезали под прыгающими стрижеными волосами. Женские глаза извинялись за нечаянную боль и просили потерпеть.
  Время от времени женские глаза бросали импульс и получали обратный от глаз мужских. Мужские глаза заканчивали улыбку, уверенную и успокаивающую. Мужские руки по-хозяйски владели фигурой поменьше, очень гибкой, тёмно-вишнёвой и тоже благородно-обшарпанной. Фигура в мужских руках билась и вздрагивала, томно вытягивалась, внезапно напрягалась до предела, вырываясь.
  Ещё более изящная, с ещё более тонкой шеей, она порхала бабочкиным полётом.
  Всякий рывок и всякое потягивание повторял колокол - своим движением бьющим по бёдрам, бокам и талии мужчины.
  Элегантная фигура в руках женщины - изящная фигура в руках мужчины.
  Женские руки, ласкающие и уверенные -  мужские руки, властные и соблазняющие.
  Женские глаза, вопрос- ответ;- мужские глаза, утверждение- внимание.
  Женские ноги на высоких каблуках и в чёрных колготах – рубаха-колокол – вокруг мужчины.
  Виолончель – скрипка, скрипка – виолончель.
  Две ноты аккорда из четырёх. Низ и верх, фундамент и кровля. Глаз и ухо вымеряли диапазон, крайние элементы, и лишь потом нащупывали в нём оставшиеся серединные блоки. Вторая скрипка и альт. Альт и вторая скрипка. Крепкая, надёжная связь и пульсирующее соединение всей конструкции.
  Они знали своё значение, и это выразилось в сдержанном и выверенном поклоне, как в менуэте под нарастающие аплодисменты и крики «Браво!». Альт и вторая скрипка. Вторая скрипка и альт.
  Не дожидаясь окончания восторгов публики и номеров на бис, может, лучшего момента концерта, Комлев забрал в гардеробе пальто и вышел в вечерний город. Перешёл улицу, повернул направо. В бордовом кирпичном здании с каланчой он обнаружил окно то ли кафе, то ли ресторана. Заняв небольшой столик, откуда была видна улица через полупрозрачную занавеску, заказал куриный суп и водку.
  До поезда в Москву оставалось два часа. В зале было мало публики. Сидели за четырьмя-пятью столами, где два, где три человека. Через несколько минут вошли парень и девушка, Комлев усилил внимание, но ничего не происходило. Официантка принесла заказ, пользуясь этим, можно было оглядеть зал. Ничего. С удовольствием выпил, поужинал. Стоянку такси недалеко приметил перед тем как зайти в заведение.
  К вагону приехал за пять минут до отправления. Быстро прошёл в купе. Пара лет сорока-сорока пяти, одно место свободно. Вещи оставил в гостинице, и ноутбук тоже. Только электробритва во внутреннем кармане. Оплатил номер за ночь вперёд. «Крестики, нолики – детская игра», - выплыло откуда-то в голове. Колёса застучали чаще. – «В Москву, в Москву».