Глава 4. Dova. Hanvi-Desch. Iolla. Шествие

                Часть первая.
Я снова шел днями, мертвый, полубезумный, я силился вспомнить жизнь, однако мне давалось это очень тяжко. Она словно вымывалась из моей памяти, словно нейроны сгорали в голове и помнил все меньше и меньше, хуже и хуже. Порой сверху с перепонок лже-неба на меня капала плазма, но ее было так ничтожно мало, и я поймал себя на мысли, что снова вот-вот рассыплюсь в песок. Не помню с какой попытки, но я научился пользоваться венами - главное было успеть ворваться внутрь и вырваться наружу, что бы она не зажила прямо посреди тебя - это было не смертельно, но очень не приятно, словно ты обрастаешь жизнью, которую не имеешь сам. Мое тело проносилось через леса и поля, я обходил озера из желчи, где обжигались мелкие звери, половины из которых я еще не видел.
Через много часов пути я уже начал сходить с ума - молчание заставляло задумываться. Задумываться о том, что мне не нужен сон и еда, что я не устаю и не чувствую ни жара, ни холода - звучит это не так страшно, как происходит на самом деле. Я чувствовал себя вещью, я боялся, но сердце и не думало биться, я не чувствовал того, что иду, и это... Это сводило с ума. В голову начали лезть и вовсе суицидальные мысли: "останусь здесь, и будь что будет", но что-то внутри все-таки заставляло меня идти. Я продолжал свой путь, и шел, и шел...
В памяти сгорали воспоминания...
Пальцы зажимали струны, уже давно не чувствуя боли, дополняли стандартные аккорды зажатием на передних ладах, правая рука затрагивала их ряд и лился мягкий звук. Так продолжалось три-четыре раза, а потом тишина - я что-то записывал на листок блокнота.
Стерто.
Я зашел на кухню - была ночь, даже активные соседи молчали, самое темное время суток вновь разукрашено безобразной бессонницей, которая преследовала меня восьмой, а то и девятый год. В руках гитара - пара мыслей о том, что вот-вот родится новая музыка, ведь я почти закончил.
Стерто.
Я писал музыку - нотный стан заполнялся чередой восьмушек, четвертей, редкий для меня басовый ключ возглавлял каждую строчку. Я покусывал губы, всматриваясь в строки - это звучало красиво, видел я, но чего-то не хватало, возможно... Еще один инструмент? Скрипку подхватит флейта, и пусть, пусть флейта едва замолчала, все инструменты должны выразить кульминацию, хотя... А что, если... И я поднялся, взял гитару, вышел из комнаты.
Стерто.
Как бесполезно я тратил свою жизнь... Как не ценил ничего, что имею. А думал - ценю, и ценил даже то, что никогда не отнималось - зрение, такая врожденная способность, которую некоторые не имеют. Вкус - так украшающий мою жизнь, был необходим даже хотя бы для того, что бы не отравиться. Осязание - я чуть не взвыл:
Мы стояли около огромных, огромных ворот, сверху которых стояли две громоздких статуи людей, прислонившихся друг к другу плечами, и смотрящих в одну сторону, статуи выставляли руки вперед, как при вальсе, торжественно встречая гостей центра развлечений, люди веселились, а мы стояли с ней и мяли сладкую вату в пальцах, кормили друг друга, липкие, были такими живыми, и я чувствовал ее пальцы на своих губах...
Стерто.
Я прошел еще треть шага, рухнул на колени - с плеча соскользнул рюкзак. Я больше никуда не хотел идти. Опустив голову, я даже видеть не хотел того мира, в котором находился - мне осточертели вены, кровь и скрежет, я больше ничего не хотел знать, я хотел просто исчезнуть, обратиться в песок, рассыпаться, без разницы! Что угодно, лишь бы больше ничего не...
Стерто.
Стерто ли? Что произошло? Я открыл глаза. Передо мной было небо. Небо... "Небо?" я повернул голову - потолок. Ранний день. Мое лицо исказилось - кажется, именно в этот момент я сошел с ума от увиденного, от непонимания, что творится, сердце взволнованно забилось, я прислонил руку к груди - искаженная улыбка посетила мое лицо, я почувствовал, как в затылке щекотливо переплелись и смялись пряди волос, скользнул рукой туда и расправил их, мои глаза ошалело осматривали комнату, потом взгляд вернулся к небу - я вдохнул полной грудью свежий, прохладный воздух, такой свежий, что голова закружилась, все вокруг меня было пропитано жизнью, все было непременно логично, правильно, но вдруг меня одернули.
- Эй... - я повернулся на звук, но никого не было. Только отдаленно я почувствовал, как кто-то треплет мне плечо. - Эй... - повторилось у самого моего уха, и кто-то начал меня трясти, но в комнате никого так и не было.
Я закрыл глаза, мотнув головой, и внутри меня как будто что-то оборвалось, как будто я вновь канул в никуда, и, открыв глаза, я увидел, как женщина тормошит меня за плечо, призывая вернуться к сознанию. И осознав, что все мне лишь почудилось, что я не попал домой, я с открытыми глазами остолбенел, и от осознания я залился лихорадочным, хриплым смехом, я почувствовал, как попросту сошел с ума - я осознал это, я принял это, смех мой не заканчивался, едва только из глаз не текли вынужденные слезы.
- О-о-о... - многозначительно закачала головой женщина. - Так ты здесь, я вижу, недавно... - она смотрела на меня так, словно понимала меня и совсем не осуждала мою бесстыдную лихорадку. - Нужно сообщить Иолле* о тебе... - она поднялась, и, сквозь мой смех, еще что-то сказала, но я не обращал на нее своего внимания. Мое сознание разбивалось, сжигалось, ломалось и мне нужно было еще некоторое время для того, что бы прийти в себя хотя бы частично.
Я успокоился не так быстро, как мне казалось - уже была середина дня, я продолжал лежать на мягкой кровати, в моей голове мысль находила на мысль, я сокрушался и привыкал, было ощущение, как-будто я заново родился, только наоборот. Двери открылись, внутрь зашел посыльный и та самая женщина.
- Вставай, м... - он хотел было обратиться, но промолчал на том. - У тебя есть имя? - я не сразу ответил на его вопрос, почему-то я только обратил внимание на то, что он одет ни чуть не хуже меня, и даже в чем-то схоже, я все-таки был похож на посыльного, и непременно из какой-то сказки, но я до сих пор не мог вспомнить из какой.
- Фалько... - пользуясь именем, которое мне дал Дью-то, сказал я и поднялся с кровати. - Куда вы хотите меня отвести?
- Ничего плохого с тобой не сделают, не переживай. - туша запримеченную во мне тревогу, продолжал посыльный. Женщина отошла в другую комнату, но тут же вернулась. Я впервые за долгое время увидел женщину. Она была так красива. Ее жесты, походка, фигура, ее черты лица. Но потом, через несколько дней я конечно понял, что просто давно не видел женщину, и она в целом ничем не отличалась от большинства, что окружали меня ранее. Я не сразу заметил - в руках у нее был мой рюкзак. Целый, что немного удивило меня. Я принял рюкзак, а посыльный продолжил. - добро пожаловать в Ханви-Деш.
                Часть вторая.
Я видел город второй раз. Сначала мы были на окраине - маленькие дома, достаточно аккуратные, горожане постоянно были заняты делом, отстраивая город лучше. Что немало подивило меня, так это растения - водоросли выступали из очень ранимой кожи, были практически повсюду и до боли в глазах напоминали траву. Никто из горожан не ступал там, где они росли. Я бы тоже не наступал на них, ведь среди плоти они, словно отголосок природы, были прекрасны. Так же огороженные невысокими заборами, почти у каждого дома были и клумбы с колючками и целое раздолье грибов, выставленные вперед огородов, где жаль не росло ничего, кроме гнойников, опухолей, тромб и прочего, что производится от плоти и как либо может пригодиться в хозяйстве. К слову о грибах - они были действительно повсюду. Произрастали от мала, до велика. Самый большой, что я видел, достигал моего роста.
Мы шли не долго, потом посыльный посадил меня в телегу с легкой крышей, возглавляли которую две не особо больших существа. Дью мне как-то рассказывал о них, тяжеловесы, легко приручаемые, если растить с младенчества. По описаниям они тоже подходили - кривые позвоночники, массивные ноги, миловидные морды, в целом - большие глазницы. Мы выехали из Деш минут через двадцать - не особо большая часть города, и въехали в Ханви. Ханви разительно отличался от Деш - и здания массивнее, и дороги уложенные черепицей. При жизни я всегда думал, что черепица - это в прямом слове черепа. Пока мы ехали, я убедился в своих домыслах - кругловатые верхушки черепов каких-то маленьких зверей застилали дороги, тропы, придавали городу хороший вид. Прохожие выглядели живее, чем я, почему-то мне так казалось, во всяком случае. Женщины ходили в простых платьях, однако даже они были признаком богатства, ведь порой бинтов едва хватало на перевязку. Мужчины были в тканых рубахах, брюках, иногда с декором, иногда нет - мы ехали долго - этот город был действительно велик, и я наконец понял, что было бы неплохо обратиться к посыльному:
- Почему одни питаются песком, а другие плазмой? - осведомился я неожиданно, от чего посыльный даже дернулся.
- Совсем мертвые нуждаются в плазме, что бы их тела не иссыхали - размеренно говорил посыльный - песок же нужен более живым.
- Не понял? - что значит более живым?
- ты попадаешь сюда еще живым. Каждый проходит три этапа - теряет жизнь окончательно, сходит с ума, и возвращает ее себе. Конечно, - он усмехнулся - если только не умрет. Ты не знал этого? - я отрицательно покачал головой.
- В каких случаях человек может чувствовать вкус и иметь обаяние? - и, после дополнил - здесь.
- О, это весьма трудно - он обернулся ко мне - нужен импульс. Импульс дает плоть, но для того, что бы стать живым, ты должен стать ее частью. Однако не радуйся сильно, жизни в тебе будет не достаточно, что бы получить все удовольствия. - он сказал это с какой-то печалью в голосе. Я даже передернулся.- если ты станешь частью плоти, то вряд ли будешь отсечен от нее.
- А если я не стану частью плоти?
- В таком случае либо ты окончательно погибнешь, либо будешь питаться плазмой какое-то время, но потом погибнешь.
Телега остановилась. Посыльный спешился, и передо мной предстало красивое, мощное здание, похожее на замок. Да что там, это и был самый настоящий замок - все, как положено. И башни, и высокие ворота, большие окна, стража. Правда стражей были не люди, а довольно большие животные, размером с человека - на вид помесь человека, морского конька и птицы. Форма от конька, туловище и руки от человека, крылья от птицы, а голова - что-то среднее между всеми тремя. Они тоже были красивы, но так странны. В руках у каждого было тяжелое оружие, впрочем, мне кажется - лишь символически, ведь город казался таким мирным.
- А как стать ее частью? - следуя за посыльным, вновь спросил я.
- Ты должен отдать ей свое сердце, в свою очередь она наградит тебя импульсом.
Он провел меня внутрь зала. И там я увидел картины, самые настоящие произведения искусства, плетеные ковры, костяную кладку пола - о, это было так необычно, так похоже на живой мир, что я старался идти помедленнее, лишь бы только еще насладиться этой красотой. Но посыльный подгонял меня, твердя, что мы и так опаздываем, поэтому пришлось прибавить скорости. Когда мы миновали один зал и перешли во второй, во мне закралось подозрение - вдруг из меня опять захотят сделать раба? Ну, нет - теперь я располагал небольшим опытом, и ни за что не позволил бы сделать из себя такового. Мы прошли к светловолосой миловидной женщине, в простом платье, но в плащевке. Костяная вырезка из чьего-то черепа дугой украшала аккуратно убранные волосы, очень аристократических черт лицо выражало спокойствие, небольшую игривость - она обернулась на меня и улыбнулась.
- Это и есть пришедший? - обратилась она к посыльному, но глядя на меня.
- Да, так и есть. - кивнул посыльный.
- Спасибо, Кун, можешь идти. - и, дождавшись, пока он выйдет, она наконец произнесла - я Иолла, так сложилось, что владею этим городом, у тебя есть имя?
- Фалько - говорил я. Порой мне казалось, что только его и имею.
- Фалько... Как звучно и по-доброму, мне нравится. - она пригласительным жестом указала мне путь к окну. Мы прошли туда - я лично хотела бы тебя поприветствовать. У нас давно не было никого нового. Скажи мне, ты хочешь остаться здесь? Не торопись с ответом, пока что будь гостем - я дам тебе дом, какой-никакой, если хочешь - ты сам сможешь его достроить. Как тебе идея?
- Мне... нравится. - вымолвил я, сбившись. - от чего такая доброта?
- мой город процветает, тут строго следят за порядком стражники. Строго потому, что порядок дался с большим трудом - она подпрыгнула и присела на подоконник. Я был немного удивлен легкостью ее поступков - Мы начинали с малого, собирали людей по единицам, и постепенно разрастались. А потом мы наткнулись на растения, на развалины, и решили, что лучше жить мирно. Тебе тоже так кажется? Ведь этот мир так безумен, что привыкнуть к нему трудно, так зачем же еще и воевать...- она вздохнула и немного устало посмотрела на меня, однако не без сосредоточенности - мне нужен каждый и я тружусь над тем, что бы каждому хотелось здесь остаться. Подумай, - она старалась как можно яснее показать, что никто не будет держать меня насильно, что было для меня важно. Может, я так этого опасался, что она сразу это увидела? - походи по городу, если захочешь остаться, зайди ко мне и я дам тебе ключ от твоего номера, а Кун отвезет тебя к нему. - она улыбнулась и зарылась руками в кармашек своего платья. Недолго вороша там, она вытянула ключи, после чего спрыгнула с подоконника и прошла к стоявшему рядом со мной шкафу, обтянутого тонкой прослойкой кожи. - ну, а теперь, если хочешь, - она открыла дверцы и достала от туда самую настоящую бутыль алкоголя - за знакомство?

Иолле* Иолла - ударение в имени на первый слог, на первую букву.