Замечательный человек

 
1
 
тот дом ничем не отличался от других убогих «хрущё-
вок», загромождающих окраины городов. Окраина, в
свою очередь, нисколько не выделялась из числа иных уродли-
вых приграничных частей мегаполисов. Да и город был вполне
типичен, как и остальные российские города-миллионеры.
Вполне можно предположить, что вышеупомянутый дом засе-
ляли самые обычные граждане. Многие из них уже вернулись с
работы, расположились за столом в кругу семьи или просто рас-
тянулись на диване, предвкушая сегодняшний футбольный
матч «Аргентина–Чехия». В основном это были маловырази-
тельные люди с ворохом мелких проблем и распространённой
формой жизненного уклада. Они нам неинтересны.
  Э
С точки зрения необычности,  пожалуй, выделялась квар-
тира на третьем этаже четвёртого подъезда. Первым, что броса-
лось в глаза, — был невероятный хаос, всецело и бескомпро-
миссно прибравший эту хибару в свои руки: все двери были
распахнуты; стулья, кресла перевёрнуты; битая посуда гармо-
нично дополняла разбросанные кое-где съестные блюда. На-
звания и ингридиенты последних можно было уже понять
лишь с великим трудом, — над ними кружили бесчисленные мухи, а рядом ползали тараканы. Повсюду были разбросаны
одежда, самые различные предметы быта, пивные и водочные
крышки (эти устилали пол своеобразным ковром). По такому
полу иной побрезговал бы ходить даже в уличной обуви —
повсеместно он был облёван, обхаркан, залит какими-то жидко-
стями так, что прилипала подошва. Если добавить ко всему вы-
шеназванному тот смрадный запах, наполнявший квартиру,
легко можно представить, что почувствовал бы неподготовлен-
ный человек, окажись он здесь.
Увлёкшись обстановкой, не каждый сразу будет в силах
разглядеть то существо, которое явилось причиной столь див-
ного вида однокомнатки. Оно было зарыто на кровати под не-
сколькими одеялами. Отдалённо оно напоминало человека лет
семидесяти. Но что это был за вид! Лицо, черты которого отёк-
ли и размылись, было покрыто недельной щетиной, седые во-
лосы растрёпаны, на лбу красовалась огромная ссадина, слюна
вязко и противно стекала с подбородка, вымазанного ещё неде-
лю назад известной только данному индивиду пищей, а выпу-
ченные недвижные и дикие глаза придавали ему ужасающий,
звериный вид. Пожалуй, найти такое чудо среди уничтоженно-
го интерьера можно было только по его слабому стону. При-
слушавшись, реально различить в стоне единственное повто-
ряющееся слово: «мама». Жилец этого дома или член садо-
водческого товарищества «Дружба» сначала непременно ре-
шил бы, что ему показалось, но приглядевшись ещё, вскрикнул
бы: «Аркадий Саныч?!» Да, это действительно был он.
Аркадий Саныч был человеком семидесяти двух лет, оди-
ноким и запойным. Судьба ему более благоволила, нежели на-
оборот. Из южнороссийского крестьянского сына он к сорока
годам обосновался в этом городе и, будучи примерным комму-нистом, занял вакантное место в здешнем кремле. Это про-
изошло не из-за каких-либо замечательных качеств его ума, а
скорее из-за льстивости и изворотливости натуры. Понятное
дело, что при своём положении обделён деньгами он не был.
Но видела ли их его семья? Нет. Аркадий Саныч откладывал их
«на чёрный день», а почуяв, что денег на «чёрный день» хва-
тает с избытком, пускался во все тяжкие.
Тем не менее истинное его лицо знали очень немногие.
Подавляющее большинство знакомых Аркадия Саныча души в
нём не чаяли. Со всеми был он учтив, ласков, порой шутлив,
чем снискал себе доброе имя и почёт. Нужда в скрытии тёмной
стороны своей жизни сделала из этого человека первоклассного
враля и выдумщика. Жену свою он вроде и любил, а вместе с
тем и побивал под пьяную руку, изводил своими запоями. Та-
ким образом, был он вот уж несколько лет как вдовцом. Само
собою, что выворачиваться до бесконечности он не мог, поэто-
му был периодически увольняем с разных постов. Но тут же
Аркадий Саныч зарекомендовывал себя на другой должности,
и всё начиналось с начала. Дочери уже не жили с ним: одна пе-
ребралась в Москву, а другая просто на другой конец города.
Обе были с отцом в разладе.
И вот пьёт бедный Аркадий Саныч. Пьёт и не напьётся.
Пьёт от какой-то тоски, от смутного понимания, что он по-
следняя сволочь, от желания загасить это понимание. На за-
хламлённом столе стоит почти добитая бутылка водки, третья за
сегодняшний день, а рядом — уполовиненная бутылка пива.
Надо сказать, что это ещё не самое зверское сочетание напитков
для Саныча, а вполне себе обычное. Бывают и варианты вод-
ка + шампанское + пиво, портвейн + коньяк + шампанское,
причём всё это нередко перемешивается в одной кружке.
В комнате горит свет. Аркадий Саныч боится темноты
так же, как боится и смерти. Вернее, он боится, что смерть при-
дёт к нему в темноте, и он не увидит её. Вообще, он очень цеп-
ляется за жизнь. И как это ни парадоксально, чем больше наш
герой хочет жить, тем всё яростнее себя убивает. И лёжа один в
прострации и пьяном кумаре, он всё подсознательно ждёт, что
придёт эта карга с косой, в балахоне. Вот и сейчас он лежал с
таким подобием мыслей.
В двери и вправду — повернулся ключ.
 
 
2
 
К счастью (или к несчастью) Аркадия Саныча это оказа-
лась вовсе не старуха с косой. В комнату вошёл подросток лет
четырнадцати. Это был внук запойного, сын его младшей доче-
ри, Сашка. Был он невысокого роста, широкий в кости и до-
вольно приятной наружности, одетый, как и многие тинэйдже-
ры, в протёртые джинсы, балахон и кроссовки. Даже немного
странно было видеть этого вполне приличного и чистого с виду
подростка среди развороченного интерьера квартиры. Мать
его, хоть и не ладила со своим отцом, но через Сашку, что назы-
вается, курировала его. В периоды пьянок деда на парня ложи-
лась задача типа «принеси–налей», так как его достопочтимый
родственник был уже не в силах сделать ни того, ни другого.
Сашку знали все продавщицы и отпускали нужный товар, не-
смотря на его лета.
— У-у-у ё-ё-п-т м-м-м, — только и смог проговорить Арка-
дий Саныч.
Сашке не улыбалась перспектива надолго застревать в этой
дыре. Он хотел сбегать по-быстрому в ближайший ларёк за
жидкостью для несчастного и идти на все четыре стороны. Для
этого нужно было найти у деда деньги (сложился обычай поить
Аркадия Саныча на его деньги до последнего).
— А-а, сучий потрах, взял… деньги… мои… деньги, — стал
мычать уже оправившийся от внезапного появления внука дед.
Аркадию Санычу отчего-то было странным то, что для покупки
ему водки, деньги берут у него самого. А к деньгам он относил-
ся всегда очень ревностно. Их было у него на сберегательной
книжке отнюдь не мало, однако, даже на лечение собственной
жены, четыре года назад, их снимать наш герой категорически
отказался. Всегда, а во время запоев особенно, он прятал купю-
ры в разнообразные тайники, из которых доставал их потом,
словно хитроумный фокусник. Следовательно, тот, кто посмел
покуситься на его сокровища, автоматически становился закля-
тым врагом Аркадия Саныча. А такими людьми, естественно,
были самые близкие: дочери, внук и раньше ещё — жена.
— Лежи давай, — процедил Сашка, который хоть и слы-
шал не раз от деда такие похвалы в свой адрес, но восторга от
этого никогда не испытывал. — Налить?
Дед кивнул, чуть приподнялся на кровати, скинув с себя
одеяла, сплюнул на пол и не утёрся. Сашка не без брезгливости
взял стоящую на столе алюминиевую кружку и вылил туда ос-
тавшееся содержимое полулитры. Аркадий Саныч потянулся за
кружкой. Его руки тряслись в жестокой лихорадке, как у казни-
мого на электрическом стуле. Приняв кружку и расплескав не-
сколько капель драгоценной водицы, Аркадий Саныч начал её
лихорадочно хлебать и, осушив досуха, кинул прямо на пол
(преимущество алюминиевой посуды в том, что она не бьётся).

После этого наступила резкая перемена — как будто бы со ста-
рика упала тяжёлая ноша, или он справил нужду после чересчур
долгого терпения. Черты лица ещё более размякли, руки стали
словно меньше трястись.
Сашка тем временем принялся за разыскивание тайных
сбережений деда. Все карманы были обшарены ещё на неделе,
так что нужно было искать средства глубже, в других местах.
Дед заметил «преступную» деятельность внука. Язык стал ра-
ботать несколько хуже после влитой в организм кружки водки,
но его хозяин настойчиво стал бубнить: «Что… ты шаришь… а?
Мои д-деньги… шаришь, падла…» И ему было не понять, что
завтра утром, а может, и сегодня ночью он готов будет умолять
добыть того же Сашку хоть где-нибудь денег на опохмелку.
Но вот деньги найдены, и Сашка отправляется за новой
порцией, а Аркадий Саныч вновь остаётся наедине со своими
мыслями. Он погружается в дремоту, и вокруг него начинают
мельтешить глупые, странные, страшные образы.
Вот Сталин, степенно, засунув руку за пазуху, подходит к
кровати с тёмной бутылочкой в руках, и, ехидно улыбаясь, осве-
домляется: «Аркадий Саныч, как жизнь молодая? Не желаете
ли пивом подкрэпиться?» А вокруг плясали и злорадствовали
страшные кривые рожи.
Вдруг Аркадий Саныч заметил свою жену. Она молча с
грустью смотрела на него. «Чего молчишь?» — ответа не по-
следовало. Он повторил. Результат был тот же. Это стало злить
его. «Чего вылупилась, сука? А?» Она повернулась и пошла
куда-то. Аркадий Саныч хотел за ней, но не смог. «Вера! Ве-
ра!» — закричал он и проснулся. В комнате никого не было.
На столе стояли две свежие пол-литровые бутылки с прозрач-
ной жидкостью.
3
 
И вновь потянулись долгие, непонятные, туманные и рас-
плывчатые дни запоя. Аркадий Саныч давно уже потерял счёт
времени и числам календаря. Он то погружался в дрёму, и к
нему приходили снова глупые и разрозненные образы, сливав-
шиеся в конечном итоге в полный сумбур. То он просыпался
(часто на полу) неодетый от холода посреди дня или ночи и уже
долго не мог заснуть. Чаще это наступало с уничтожением запа-
сов спиртного. Тогда его мучили нестерпимая жажда, головная
боль и ломота во всём теле. Пару раз он даже предпринял отча-
янные попытки выбраться на улицу — почти нагишом (в одной
рубашке) в октябрьскую стужу. Слезал с кровати, еле подни-
мался на ноги. Шаг, другой и Аркадий Саныч падал на грязный
пол.
Упав один раз, он растянулся и заснул прямо здесь, в при-
хожей. Во сне приходили образы далёкие, забытые, иные из
которых Аркадий Саныч уж и не помнил. Он плакал во сне, а
грубый бас почти кричал на него: «Отставить, рядовой! Не
подобает это солдату красной армии!» И вдруг слышался дру-
гой голос: «Ах, Аркаша, Аркаша…» — «Смотрите! Смотрите
на него! Вот он какой красавчик, наш Аркадий Саныч!» —
издевался третий. «Не смотрите! Отстаньте! Ну! Прочь!» —
отмахивался он.
Проснулся старик на холодном липком полу. Чьи-то руки
подняли его за подмышки и волоком перетащили на кровать.
Это был Сашка, который явился с двумя бутылями водки.
— Ты куда, дед, позориться, что ли, на старости лет по-
полз? — с брезгливостью пробурчал Сашка.
— Д-д-авай от-т-ккупоривай, — торопил дед.

Его уже сутки как тошнило от водки. Но без неё было ещё
хуже — тело знобило, голова, казалось, вот-вот треснет. Нали-
ли.
***
Всё опять шло своим чередом. Аркадий Саныч просыпался
и не понимал что, где и как, а, вспомнив, снова хотел забыть.
Почти двухнедельное потребление нечеловеческих доз алкого-
ля и голодовка, в конце концов, дали о себе знать.
Аркадий Саныч помирал. Собственно, это было почти за-
кономерное завершение каждого его запоя. Всеобщее истоще-
ние было таковым, что старику стало в тягость даже шевелиться.
Давление показывало просто рекордные результаты, — уже
следовало ожидать кровоизлияния в мозг. Сколько раз в таких
случаях жена и дети запойного готовились морально к его кон-
чине, сколько раз считали, что это конец. Но Аркадий Саныч
был из разряда старых и матёрых алкашей, каких в последних
поколениях уже нет или остались лишь единицы. Поразитель-
ной крепостью организма и способностью самовосстановления
обладал наш герой. Его тело сносило всё. Сколько лет он убивал
себя водкой и другими прелестями жизни алкоголика; сколько
раз он кубарем летел вниз головой с лестницы, расшибая себе
голову; сколько мёрз пьяный и окровавленный в грязи оврагов
в ненастную, сырую, холодную погоду. Но нет, выживал Арка-
дий Саныч всегда, как бы ни уходил в запой, как бы ни обмо-
раживался или ни ломал себе кости. Выжил он и в этот раз.
***
Второй день уж был, как злополучный пенсионер перебо-
рол похмельный синдром. Деньги, снятые в сберкассе перед
запоем, «неизвестно куда подевались» — («Сашка-сволочь
утащил»), из-за чего Аркадий Саныч весьма и весьма расстро-ился. Квартира имела всё тот же вид, но обитатель её разитель-
но преобразился — это был истощённый, убогий и грязный, но
всё-таки человек.
Аркадий Саныч сидел на старом и облитом чем-то липким
диване среди всё той же гадостной обстановки, поглощая пель-
мени с бульоном. В проёме показался Сашка, только что при-
нёсший и сготовивший нехитрый обед для деда. Он, кажется,
хотел кое-что сказать.
— Слушай, дед, твои деньги все ушли, и мы поили тебя на
свои. Ты сможешь хоть немного отдать? — спросил он наконец.
— Деньги вам!!! Обворовали меня, и ещё им деньги пода-
вай! Все деньги мои забрали! Пошёл вон, сучёнок! —
мгновенно оживился и вскипел Аркадий Саныч.
— Ну и оставайся тут один. Дождёшься ещё — возьмём, да
и не станем тебя поить. Понял? — ответил Сашка со сдержан-
ной яростью, развернулся и ушёл прочь.
Аркадий Саныч послал ещё несколько нелицеприятных
выражений вслед внуку и стал дальше хлебать бульон.   
 
 
4
 
Где-то час спустя Аркадий Саныч стал замечать что-то не-
ладное вокруг себя. Вроде бы всё оставалось прежним, но слов-
но изменилась атмосфера вокруг. То звуки пропадали вовсе, то
странные стуки в стены начинали тревожить старика. Он на-
сторожился. И вдруг на Аркадия Саныча навалился страх —
тяжёлый, пробирающий до мозга костей. Ещё не понимая, что
происходит, он начал нервно метаться по комнате.
Встал. Прислушался. И внезапно услышал, как в соседней
комнате, оказавшейся за плоскостью зеркала трельяжа, мужик с
какой-то девкой чересчур громко занимаются сексом. И есть
там ещё кто-то.
— Эй, вы, а ну марш из моей квартиры, ну! Разводят тут
б…ий дом! — начал кричать на них Аркадий Саныч, тем не ме-
нее, не решаясь приблизиться к трельяжу.
Из-за зеркала выглянула донельзя безобразная девица в
полном неглиже и начала развязно говорить с ним:
— А ты что, дед, разорался? Не хочешь ли присоединить-
ся, а? Какой ты красавчик! Или стар стал?
Из зеркала показались другие страшные рожи, и все начали
хором надсмехаться над ним.
— У, черти! — крикнул Аркадий Саныч и запустил в них
тапкой. К великому сожалению,  та не достигла цели, упав на
пол.
А дом тем временем наполнился кучей невесть откуда
взявшихся пройдох и пьяниц, которые пили, плясали и харкали
на и без того грязный пол. Рядом с Аркадием Санычем вертел-
ся и подтрунивал над ним какой-то жулик, которого наш герой
видел впервые, но точно знал, что того зовут Ванька и что он
вор и скотина. На антресоли под самым потолком сидело пяте-
ро или шестеро ханыг, и все они распевали своими пьяными и
гадкими голосами «Боже, Царя храни». Наш герой оконча-
тельно обмер, не понимая, что к чему. И задать бы себе вопрос:
«как так?», но изувеченный разум его отказывался повино-
ваться. Его толкали, смеялись, кто-то пнул под зад.
— Моя квартира!.. — взмолился Аркадий Саныч.
— А кто тебе сказал, что она твоя? Теперь она наша, —
ответили из толпы. — Давай-ка, милый Аркадий Саныч, вы-
пьем на посошок!
И снова был смех, потехи. Кое-кто из незваных гостей был
совсем как человек, другие — со свиными рылами, клыкастыми
пастями. Наконец старику это всё надоело. Он вырвался из
чих-то объятий и убежал на кухню, запер дверь.
«Что делать?» — мысль крутилась в голове. А в дверь уже
стучали. Аркадий Саныч схватил молоток и гвозди, лежавшие
странным совпадением на кухне, подобрал лежащую ножку от
сломанного стула и начал предпринимать действия осаждённо-
го. Истерически прибивая деревяшку к дверному косяку и не
задумываясь даже, что дверь открывается в другую сторону, он
посылал проклятья находившимся вне кухни. Но в щель под
дверью стали пускать ядовитый зелёный газ. Хаос вокруг воз-
растал. Уже лезли в окна и через чердак, которого до этого не
было. Аркадий Саныч стал удерживать внезапно появившуюся
в комнате дверь на чердак, но понял, что долго не сможет, и
запер её на крючок.
Надо было прорывать осаду. Он отворил кухонную дверь и
увидел, что гости разыскали его давнишние тайники, самим им
забытые, и вытряхивают из них купюры.
— Прочь!!! — с бешенством и отчаянием дед стал растал-
кивать их, пробираясь к своим кровным сокровищам.
Но куда уж там — никто его не слушал. Все делили деньги.
Тогда Аркадий Саныч схватил старый свой тесак и начал раз-
махивать им, стремясь поразить самозванцев. Но те, с глупыми
кривляньями, уворачивались, оставаясь целыми.
— Суки! Гады! Сволочи! — работая руками, кричал он. —
Отдайте! Моё! Всё!
Но толпа стала попирать его. Тут и сам герой понял, что
надо уходить. С диким воплем, всё так же размахивая ножом,
Аркадий Саныч выскочил на лестничную клетку. Ступени вы-
прыгивали из-под ног, и он скатился половину пролёта куба-
рем, но поднялся и побежал дальше.
***
Аркадий Саныч нечеловеческим криком поразил тишину
осеннего вечера и упал прямо в лужу. Продолжая о чём-то нев-
нятно бормотать, он чуть заметно вздрагивал. Вокруг уже со-
бралась толпа. Кто-то вызвал «скорую». К старику подошли,
попробовали поднять, но тот снова бешено стал махать своим
оружием, ругаться, биться головой об асфальт и кричать. От-
ступились. Некоторые в толпе рассуждали между собой, серь-
ёзно, большинство же смеялось и было явно радо, что так удач-
но попало на столь занимательное представление. Некто сни-
мал происходящее на телефон.
Приехала «скорая помощь». Санитары скрутили Аркадия
Саныча, громко и бессвязно бубнившего, запихали его в «Га-
зель».
— Что с ним? — спросила одна из старух у медиков.
— Пока не совсем понятно, но, скорее всего, «белая го-
рячка», — ответили ей.
— Так он же не пил.
— Обследование покажет.
Машина уехала. Зеваки стали расходиться.
Через полчаса уже ничто не напоминало произошедшего
инцидента. И лишь пара жительниц ещё что-то обсуждала, то и
дело приговаривая: «А какой хороший человек был…»
 
2007