КНДР

;; ; ;;; ;;;
;;; ;;; ; ;;
;;; ;;;; ; ;;
;; ;;;
Из гимна КНДР
 
  Знаете ли, не совсем понятно, зачем писать то, что бу-
дет написано ниже. Ну действительно — мир же не
остановится без этой зарисовки, не выключатся вдруг все ком-
пьютеры, не перестанут работать нефтяные вышки, машины не
перестанут двигаться; люди, хочется верить, тоже не умрут. Всё
будет как-то крутиться, вертеться и куда-то спешить… Тем не менее ощущается некая острая необходимость описать всё то,
что я знаю и что действительно произошло где-нибудь совсем
рядом со мной и происходит до сих пор, но уже чуть дальше.
А ведь и сейчас пишется много того, цель чьего написания
совершенно непонятна и трудно объяснима даже приличным
вознаграждением. Поэтому пройдясь сегодня по книжному
магазину и с грустью посмотрев на некоторые полки, я пришёл
домой и подумал, что если уж ничего страшного мои записи не
сотворят, то почему бы их и не написать. Ведь пишут же и не
такое…
***
Что я знал о Северной Корее до того времени? Наверное,
не так уж мало для человека, который живёт в Нижнем Новго-
роде, у которого нет знакомых (родителей, жены) корейцев, и
занятия которого вообще никак не соприкасаются с КНДР.
Но зато мой друг Женя очень любил Северную Корею и се-
верных корейцев. К южным же он был вполне равнодушен и не
считал их достойными пристального внимания. Наша компа-
ния в общем была с ним солидарна. Ну если подумать трезво
об этих двух странах Корейского полуострова, то южная его
часть — ну да, она что-то вроде 52-го штата Америки, — там
живут обычные азиаты, работающие за деньги, а над ними сто-
ит более-менее адекватное правительство, ничего экстраорди-
нарного не вносящее в систему международных отношений.
Скучная эта страна — Южная Корея. Безусловно, там едят со-
бак, что добавляет ей некоторого шарма в наших иногда не-
трезвых глазах, но всё же не может никак сделать эту страну
настолько интересной, чтоб ей интересоваться. Такого, наобо-
рот, нельзя сказать об их северных собратьях.
Кажется, припоминаю, что послужило первой из причин
для пробуждения моего интереса к КНДР. Как-то раз по ICQ
от Жени мне пришла ссылка на такую вот фотографию:

 
Подо всем этим великолепием Женя подписал «Товарищ
Ким Чен Ир посещает первый Макдоналдс в КНДР». Понят-
но было, конечно, что это вовсе не Макдоналдс, а застенки ар-
мейской столовой, но мне в тот момент показалось, будто эта
самая фотография отображает  некоторую квинтэссенцию об-
щественно-политической жизни Северной Кореи. В центре —
одетый как-то по-пенсионерски, вовсю улыбающийся Ким Чен
Ир, словно показывающий, что он всеми фибрами своей души
верит в правильность выбранного пути, который приведёт ко-
рейский народ к достатку и счастью. Кругом все также смеются
(заметьте: все лица — военные), но уже с маленькой долькой
сомнения, однако неплохо завуалированной. Наконец, куча
продуктов, серые стены, тёмный потолок, окно, за которым,
кажется, не хватает этих самых продуктов.
Как я потом узнал, подобных фотографий имеется в дос-
татке: «Ким Чен Ир на свиноферме», «Ким Чен Ир на мо-
лочном заводе», «Ким Чен Ир на заводе пластиковых вёдер»
и мн. др. (кстати, везде северокорейский лидер появлялся ис-
ключительно в сопровождении штата военных).
Короче говоря, с тех пор я стал активно интересоваться
этой страной, узнавать квсё новые факты и понял, что
КНДР — воистину пленительная страна чудес. Особенно для
тех, кто там не живёт. И вправду ведь — почитаешь новостей,
посмотришь на улицу, вспомнишь об импотентской политики
правящих кругов России, глянешь на народные массы, раз в
пятилетку симулирующие оргазмы на почве неких смелых ло-
зунгов… Какая же всё-таки, товарищи, тоска… Не впасть в хан-
дру помогают лишь наши узкоглазые коммунистические бра-
тья.
Так, несколькими быстрыми мазками мы обрисовали си-
туацию, ввиду которой Северная Корея вообще может быть
интересна.
Ну и то самое главное, что я знал о КНДР до того, как
произошёл случай, о котором речь и пойдёт дальше:
1) Для нормального жителя Северной Кореи есть 2 глав-
ных человека: Ким Ир Сен и Ким Чен Ир (сын первого).
2) Для нормального жителя Северной Кореи свойственен
обязательный атрибут одежды: значок Ким Ир Сена или Ким Чен Ира (с недавних пор — только Ким Ир Сена). Значок не-
возможно купить, продать. Он таким образом олицетворяет
базис.
3) Главой Северной Кореи был сначала Ким Ир Сен, а
после его смерти — Ким Чен Ир.
4) В метро КНДР висят на каждой станции два портрета
двух людей. Это (поразительное совпадение!) Ким Ир Сен и
Ким Чен Ир.
5) Столица КНДР — Пхеньян.
6) Ким Чен Ир не носит джинс по политическим сообра-
жениям.
Ну и ещё ряд ничего не значащих для мирового прогресса
мелочей.
***
Я подошёл к подъезду девятиэтажного панельного дома,
расположенного на последней улице моего города. Напротив
него через дорогу в ряд стояли строящиеся дома, которые в
данный момент никто не строил, потому что было уже поздно
и гастарбайтеры отдыхали в недостроенных подъездах. В руке у
меня была только что купленная полуторалитровая бутылка
пива. На улице было тепло, вечернее летнее солнце отражалось
в окнах близлежащих домов, проблем не было, а на душе было
светло. Да, так светло на душе, пожалуй, может быть только в
том случае, если у тебя нет проблем, на улице тепло и вечернее
солнце отражается в окнах домов, а ты при этом идёшь с пивом
к друзьям.
Мы впятером встретились на свободной Саниной кварти-
ре. Я поднялся на лифте, зашёл в довольно уютную съёмную
жидплощадь. Ну то, что квартира съёмная и снимается ребята-
ми (одним, двумя или тремя — не важно), — это можно опре-
делить по кухне. В таких случаях она почти всегда одинако-
вая — старенькая такая, и в ней какой-то хронический беспо-
рядок, который невозможно уже прибрать. Ну такое чувство,
будто куда что ни поставь и как что ни чисти — беспорядка
меньше не станет. Плита с чайником, которые не отмоешь, ра-
ковина, полная посуды, пепельница(-ы) с кучей окурков; то
тут, то там тара из-под чего-то алкогольного. Всё какое-то ста-
ренькое и грязноватое, — кажется, что проще всё это выкинуть
и сделать новое. Но от этого не становится плохо. На такой
кухне даже порой уютнее сидеть, так как здесь чувствуется не-
кая особая атмосфера. Нормально тут, короче говоря, и вполне
душевно. Вот такая кухня и была примерно. Комнаты же на-
оборот — чистые и вполне прибранные. На стол в одной из
них я поставил свою полторашку в ряд с уже стоявшими. Же-
ня, Саша, Дима и Максим уже, кажется, часов несколько
праздновали и были немного пьяны.
Мы о чём-то говорили, над чем-то смеялись, пили пиво, и
вдруг посреди разговора Диман вставил:
— Жень, ты Андрюхе показывал уже?
— Чего? А-а… — Женя стал что-то искать в кармане.
Через несколько секунд на его ладони появился малень-
кий значок с изображённым на нём позитивным монголоидом.
— Знаешь, кто это? — Женя широко улыбался.
— Эээ… Ким Чен Ир? — я принялся разглядывать ма-
ленькую, казалось бы, безделушку.
— Ким Ир Сен! — поправил меня кто-то из пацанов.
Каюсь, я тогда ещё не совсем чётко визуально отличал этих
корейских лидеров.
— Ты откуда такую достал?
Следом я узнал весьма небезынтересную историю, про-
изошедшую буквально за пару часов до моего прихода.
***
Ребята подходили к супермаркету, расположенному возле
дома, в котором находилась описанная выше квартира. И ни-
чего из ряда вон выходящего не произошло бы скорее всего,
если бы только Женя не заметил случайно среди народа, вхо-
дящего в магазин, маленького гастарбайтера азиатской внеш-
ности.
Забавы ради к нему подошли и даже вполне мило завязали
знакомство. Какова же была эйфория Жени, когда он узнал,
что его новый знакомый родом из (!!!) Северной Кореи и зо-
вут его самым настоящим корейским именем — Ла. Ла вполне
сносно выражался по-русски, был вообще человеком вполне
скромным и милым. Он с радостью выпил с ребятами пива и в
конце за такое угощение подарил Евгению значок с изображе-
нием Ким Ир Сена.
На данном персонаже (имеется в виду Ла, а не Ким Ир
Сен), его быте, взглядах и, в некоторой степени, судьбе стоит
остановиться чуть подробнее. Оно того заслуживает.
Как уже отмечалось, Ла был корейцем — самым настоя-
щим и самым северным из всех корейцев, которых себе только
можно представить. Он уже несколько месяцев строил жилой
дом на окраине моего города, на той же улице, где жил Саня.
Жил он в третьем подъезде этого же самого возводимого им
дома, в то время как его друг Дзен (он присоединился к разго-
вору чуть позже) проживал в подъезде с будущим номером че-
тыре.
Раз уж речь зашла ещё и о Дзене, то скажем ещё и о нём
мимоходом. Он был того же неопределённого возраста, что и Ла, — лет 30–40, по-русски почти не говорил. Поэтому, хоть
мы и сказали, что он подключился к разговору Ла с ребятами,
но это, пожалуй, было слишком радикально сказано. Дзен про-
сто молчал.
Оба были одеты из рук вон плохо, по-рабочему, и запас-
ной одежды, кажется, не имели. Немного разговорившись, Ла
поведал, что он на самом деле архитектор по образованию, за-
кончил университет. «Хоче — дом нарисую, хоч — тебя вот».
Всё же его русский был несколько коряв и плох для воспри-
ятия, — Ла был в нашей стране только четвёртый или пятый
месяц. Он спросил, говорит ли кто из них по-английски или
по-французски. Никто не говорил. Ла был несколько раздоса-
дован, сказав, что хорошо говорит на этих двух языках.
— Мы, короче, у него спрашиваем: тебе денег тут сколько
платят? — вставил в рассказ Максим. — Он на нас глядит, от-
вечает: «Нет деньги, совсем нет». Мы ему: «Да ты чё, вообще
не платили за всё время???» — «Не, ни разу», — говорит.
Ла говорил про дружбу с СССР и вероятное скорое объе-
динение с Южной Кореей. Вообще, в нём не чувствовалось и
малейшего несогласия со своей участью, и на мир этот северо-
корейский гражданин смотрел вполне себе позитивно. Его,
кажется, даже не смущало, что он — человек с высшим образо-
ванием, владеющий несколькими языками может жить в треть-
ем подъезде недостроенного дома за много тысяч километров
от своей Родины. А в конце концов Ла подарил Жене тот са-
мый значок. Ну, казалось бы, безделушка. Его вообще легко
потерять. Но этот значок значил очень многое — в Северную
Корею без него теперь вряд ли обратно пустят. Женя, кстати,
поставил этот значок, как серёжку, в ухо.
Встреча с Ла и Дзеном вроде бы не оставила среди нас ни-
чего значительного. Кроме, может быть, того, что некоторое
время после неё, напиваясь, наша компания имела обыкнове-
ние выходить на балкон ровно в два часа ночи и орать: «Ким
Ир Сееееен!!!» Но… Но потом Ла и Дзен исчезли. Как-то бы-
стро и внезапно. Просто уехали строить другие дома и жить в
других недостроенных подъездах. Когда Ла уехал в другой го-
род (а пока он был недалеко от нас, некоторое время ребята с
ним виделись), только тогда я почему-то задумался над стран-
ностью его судьбы. Хотя… чего уж в ней странного. Для жите-
лей России в этой судьбе нет ничего странного. Потому что
сами мы — такие же северные корейцы, только разве что с неф-
тью и газом. Поступки наши неясны, жизнь — непонятна, а
зарплата — незаметна. Если со стороны посмотреть, то мы с
нашими восточными собратьями  даже как-то друг друга до-
полняем. А что нам остаётся? Остаётся только глядеть на
КНДР как в кривое зеркало и весело улыбаться.
А ещё этот значок… Зачем его надо было брать? И вооб-
ще… Мотается по огромной стране маленький узкоглазый че-
ловек с кучкой таких же узкоглазых людей. И не последний
человек, надо сказать. А что толку в том, что он не последний?
Может быть, это сыграло для него какую-то положительную
роль, и он стал из-за этого больше нужен кому-то? Вряд ли. И
зачем же я всё-таки написал всё это? Ведь вроде бы ничего в
мире не поменяется от того, что просто взят и описан какой-то
незначительный отрывок из чьей-то жизни. Но, с другой-то
стороны, я ж понимаю, что обойти стороной это также нельзя.
Ведь что-то в этой ситуации явно не так, — а раз что-то не так,
оно уже заслуживает непосредственного внимания…
Неприятно тоскливо становится, когда смотришь на это
всё без иронии. Потому что Ла никогда не вернётся домой.
 
2010