Депутат

  (Заключительная глава из жития многоуважаемого
депутата Государственной Думы Ивана Ефимовича Треплова)
 
Посвящается казусам
исторического процесса
 
Что-то наподобие введения
 
  Предугадывая вполне справедливый вопрос об осталь-
ных, неизвестно куда подевавшихся главах этого
весьма любопытного «Жития», спешим на него без промед-
лений ответить, то есть сказать, что не знаем. Не знаем, и всё
тут. Вероятно, они существовали, а может быть, и до сих пор
существуют, но в наличии их у нас не имеется. Во всяком случае
и в этой заключительной главе есть кое-какие сведения о про-
шлом господина Треплова. Автор также неизвестен и явно
скрывается. Мало того, мы теряемся в догадках о том, кто это
вообще мог быть. Когда только произошла вся эта история,
кто-то указывал на жену Треплова, но этот вариант тут же от-
пал ввиду того, что г-жа Треплова никогда ничего и не читала,
кроме гламурных журналов, а её умение писать вообще ставит-
ся многими современными учёными под сомнение. Люди из
ближайшего окружения депутата такого написать не могли
из-за причин, которые читатели непременно увидят в этом рас-
сказе. Так что эта тайна покрыта непроглядным мраком…
 
 
1. Утро депутата
 
…Иван Ефимович проснулся в неважном настроении, не-
смотря даже на то, что человек он был весьма важный. Да, не-
важное настроение даже с важными людьми порой случается.
Было отчего-то тревожно, да и сон-то приснился какой-то ду-
рацкий. Припомнить из этого сна Иван Ефимович, правда,
уже ничего не мог, но неприятный осадок так и прилип к стен-
кам его души и портил настроение.
Иван Ефимович с трудом присел на своей огромной кро-
вати, почесал купол своей лысины и купол своего живота, про-
матерился сквозь зубы и покатил тело в душ. Сейчас его раз-
дражало всё, и даже то, что квартира слишком уж велика и что
тело приходится катить слишком уж далеко.
Из зеркала посмотрело слегка припухшее лицо человека
сорока пяти лет с немного взъерошенными после сна бородой
и остатками шевелюры. Оно тоже, хотя и в меньшей степени,
нежели всё остальное, раздражало Ивана Ефимовича. Разгля-
дывая себя в зеркале, он криво усмехнулся, вспомнив, как одна
особа, называемая всеми светской львицей, а на деле просто
гламурная б***ь, в интервью некоему глянцевому журналу на-
звала его — Треплова — самым сексуальным мужчиной, кото-
рого она знает. Ну, а поскольку её мнение вполне определяет
мнение многих, то и пошли толки, что Иван Ефимович Треп-
лов — это русская интерпретация Бредда Питта и Тома Круза
одновременно… Таким образом, маленький, кругленький, лы-
сый и помятый человек, глядевший депутату из зеркала, стал
национальным секс-символом. А что ж поделаешь? Сначала он
даже возмущался: «Какого фига ляпнула? Дури наверняка на-
курилась, да и наболтала. Чтоб её… А мне теперь расхлёбы-
вать». Пришлось молодиться, следовать моде, чтобы не опо-
зориться и не упасть с почётного пьедестала. Впрочем, с ка-
кой-то стороны это было даже приятно.
Сделав все туалетные процедуры, Иван Ефимович почув-
ствовал себя несколько лучше. Спровадил проститутку и стал
одеваться. Вообще-то этот человек не был любителем продаю-
щих себя женщин уже только потому, что из этого мог выйти
компромат. Такой компромат, кстати, вышел пару лет тому
назад на генерального прокурора страны, и видеоролик с уча-
стием его и ещё трёх девиц показали даже в новостях по всем
центральным каналам в самое что ни на есть недетское время.
Надо заметить, что это подняло авторитет прокурора у народа,
но завершило его юридическую и государственную карьеру. В
партии Ивана Ефимовича один депутат до сих пор выплачива-
ет вымогателям определённые суммы. Что ж, «его пример дру-
гим наука», вот Иван Ефимович и учится.
А что до этого случая, то просто приехал вчера в Москву
его старый товарищ, с которым они вершили дела ещё на пер-
вом этапе приватизации. Ну, раз получилась такая встреча —
взяли элитных проституток, пошли с ними в баню, нанюхались
кокаина, отдохнули. Жена с сыном за границей, любовница
тоже периодически надоедает, так что если нельзя, но очень
хочется, то можно.
Поводы для нехорошего настроения у Ивана Ефимовича
были и помимо плохого самочувствия ввиду отходняка. Во-
первых, день предстоял загруженный. В 10 часов должно со-
стояться заседание Государственной Думы. Треплов мог бы
вовсе туда не ездить (как, собственно, часто и поступал), но на
этот раз велели приехать обязательно, так как решался какой-то
важный вопрос относительно бюджета. Ох уж ему эти важные
вопросы! От них у Ивана Ефимовича часто начинала болеть
голова. Даже доктор; просили его не утруждать себя очень
сильно, однако временами всё-таки приходилось. Необходимо
было утрудить себя и на этот раз.
Также господина Треплова беспокоила и ещё одна вещь. В
последнее время ему стали поступать звонки с угрозами и на-
мёками на некоторые прошлые дела. А у Ивана Ефимовича
было очень много наломанных дров в прошлом. Ломал он их,
конечно, и в настоящем, но ломал уже осторожно, со знанием
дела, можно даже сказать, что профессионально. К примеру, в
нашей великой Конституции есть очень даже замечательная
статья № 97, где под пунктом 3  помещены следующие слова:
«Депутаты Государственной Думы не могут находиться на
государственной службе, заниматься другой оплачиваемой
деятельностью, кроме преподавательской, научной и иной
творческой деятельности». Нехорошая статья. Для многих
депутатов даже слишком нехорошая, поскольку двери бизнеса
для них закрылись суровой и твёрдой рукою закона. Правда,
закрылись они всё ж таки не до конца и не совсем плотно, а
именно так, что осталась малюсенькая такая щёлочка. Пролез
туда и Иван Ефимович, и многие другие его коллеги. Всё дело в
том, что свою компанию он перевёл на одно подставное лицо,
насчёт которого, кстати, до сих пор непонятно, — есть оно или
его нет. Управлял же компанией и получал свой доход депутат
Треплов. Документы были заверены и оформлены так, что и
комар носа бы не подточил. Но это сейчас, а раньше…

А раньше, ещё в начале-середине девяностых годов дела
куда более рискованные и куда более тёмные велись за госпо-
дином Трепловым. Собственно иначе в то время сложно было
что-либо делать. Там таких дельцов — треть Думы сидит, и
ничего. Дело не в том. Заботило Ивана Ефимовича обстоятель-
ство, что сразу двое обиженных на него людей недавно вышли
на свободу. А это уже могло представлять для него определён-
ную опасность.
Вообще Иван Ефимович относился трепетно к вопросам
своей безопасности. Все чердаки напротив его дома были зара-
нее проверены на случай, если снайпер захочет избрать эту по-
зицию. По решению депутата на них однажды даже была уста-
новлена сигнализация, но после нескольких ложных тревог,
произошедших из-за проникновения на чердаки бомжей,
Иван Ефимович понял, что погорячился. Зато во время входа
или выхода из машины его очень надёжно прикрывали охран-
ники. Машина была, разумеется, бронированная и с синей ми-
галкой. Вернее, у Ивана Ефимовича было четыре машины, но
все бронированные и все с синими мигалками. Почти все кол-
леги Треплова ездили с мигалками, и наш герой следовал их
примеру, потому что так чувствовал себя на порядок круче. А
чувствовать себя крутым Иван Ефимович любил.
***
В огромную квартиру депутата ежедневно приходила при-
слуга, но сегодня что-то никого не было. Сначала он в недо-
умении прошёлся по комнатам, но убедившись наверняка, что
квартира пуста, вспомнил, что кухарка вчера отпросилась у не-
го по личным делам, а остальные приходят попозже. Осозна-
ние пустоты громадной квартиры гармонично дополнило и
переплелось с внутренней опустошённостью и ввергало ещё
глубже в чёрную депрессию. День явно не задавался. После
приготовления яичницы и лёгкого ожога руки раздражитель-
ность Треплова достигла апогея. Позвонив водителю, чтобы
тот подъезжал на чёрном джипе, и обозвав «тоготупорылым
мудилой», депутат оделся и вышел в тамбур, где его уже ждали
четверо охранников. Все были одинакового двухметрового
роста и в одинаковых чёрных пиджаках. Все почтительно по-
здоровались с шефом, на что тот лишь пробурчал что-то, скор-
чив гримасу. Однако, несмотря на внешнее недружелюбие и
всё ту же хмурость, на душе у депутата стало легче — хоть эти
были рядом.
***
По дороге на работу Иван Ефимович всё думал о пред-
стоящем заседании. Эта самая работа его была не очень сложна.
Заседания проходили в специальной большой зале, наподобие
лекционной, с рядами деревянных столов, предназначенных
для четырёхсот пятидесяти депутатов, но обыкновенно заня-
тые лишь наполовину. Кто-то из неугомонных депутатов всё
время выступал, а остальные либо занимались разгадыванием
кроссвордов, либо болтали между собой. Иногда проводились
голосования, где на выдаваемых распечатанных листочках не-
обходимо было поставить, в зависимости от воли голосующего,
крестик или галочку. Дело, признаться, не самое трудное. Но
как раз с постановкой этих самых крестиков и галочек у Ивана
Ефимовича были связаны самые неприятные воспоминания.
Один раз на голосовании он, что называется, попал впросак. А
дело обстояло следующим образом. В Думе решался мелкий
вопрос, который сразу после его решения и забыли вместе с
решением, но именно решая его, разгорелись между обычно
весьма пассивными депутатами нешуточные дебаты. Если по-
копаться в старых газетах или в интернете, то выяснится, что
этот вопрос касался назначения в Счётную Палату ещё одного
аудитора. Государственная Дума разделилась тогда на два не-
примиримых лагеря. Одни, рвя на себе рубашки на груди, кри-
чали:
— Нахрена там ещё один аудитор, — там и так народа до
чёрта!
Другие (рвя свои пиджаки и волосы противников), отве-
чали:
— Как же! Как же! Им без этого ещё одного человека ни-
как не справиться. Им ведь даже калькуляторы считать не по-
могают, — всё не то выходит. Председатель Счётной Палаты
для верности расчётов предложил впредь считать столбиком.
Так они теперь и делают, поэтому им срочно необходима по-
мощь в виде ещё одного аудитора. Только нужно выбрать тако-
го, у кого хотя бы «четвёрка» в школе по математике была, а то
там народ такой подобрался… Председатель, к примеру, купил
недавно в магазине канцтоваров такую тетрадочку в восемна-
дцать страниц, где на обратной стороне изображена таблица
умножения, а то без неё всё время сбивается. Так что, товари-
щи депутаты, без помощи ещё одного аудитора в Счётной Па-
лате Российской Федерации никак нельзя.
Речи приведены не дословно, но суть их была именно та-
кова. Когда ожесточение на трибунах достигло апогея и одного
оратора — Николая Петровича Аортова, который отличался
экспрессией в своих выступлениях и окатывал первые три ряда
столов слюной, — закидали оплёванными им папками и бу-
тылками из-под «пепси» и пива, только тогда решили нако-
нец провести голосование.
Как всегда выдали распечатанные листки, где надо было
поставить крестик или галочку. Вот тут-то судьба и сыграла с
господином Трепловым злую шутку. Дело заключалось в том,
что Иван Ефимович как-то совершенно невзначай взял и нари-
совал на листочке не то галочку, похожую на крестик, не то кре-
стик, похожий на галочку. Этого, может, и не заметили бы, ес-
ли б голос Треплова не являлся решающим. Странный иерог-
лиф на бумажечке был выставлен на всеобщее обозрение, Ива-
на Ефимовича вычислили, и произошёл скандал. Самым заме-
чательным в этом случае оказалось то, что и сам Треплов не мог
объяснить, что он начертил: галочку ли, похожую на крестик,
или же наоборот. С почерком у него, конечно, всегда были
проблемы, но на пятом десятке учиться каллиграфии с помо-
щью прописи для детей первого класса общеобразовательной
школы было довльно-таки стыдно. Вот к чему всё это и приве-
ло.
Набежали журналисты. Смущённого Треплова тут же ос-
лепили десятками фотовспышек и стали совать чуть не в самый
рот десятки микрофонов.
— Каким же образом вы нарисовали эту фигуру и что она
означает?
— Ввиду сложившейся ситуации и полностью солидар-
ный со своими коллегами, желая достигнуть консенсуса, по-
скольку только этот путь приведёт к назначенной цели, осно-
вой которой является консолидация общества и хотя бы фор-
мальная развязка, в которой прячутся корни российской демо-
кратии и всеобщего волеизъявления по тем порядкам, что
предписаны нам законодательством, мы ведём разработку
принципиально новых законопроектов, потому вполне воз-
можна реконструкция существующей системы на прежних ос-
новах конституционного строя, а, стало быть, и проблема про-
житочного минимума, вставшая очень остро и отразившая своё
значение на всевозможных общественно-политических пото-
ках. И вопрос о Счётной Палате становится ввиду этого важ-
ным и не терпящим промедления.
Все согласно покивали головами, хотя и не услышали от-
вета на поставленный вопрос. И вообще: ответ ли это был —
совершенно неясно. Так же, как неясно, что такое эти «все-
возможные общественно-политические потоки», «консоли-
дация общества», обеспеченная какими-то законопроектами и
что такое эта самая «российская демократия». Это был стан-
дартный набор слов, который произносили многие депутаты,
но которые никто не понимал, включая самих говорящих. Тем
не менее выглядело это так, словно всё на самом деле правиль-
но и только тупорылый народец не понимает суть этих сужде-
ний. Конечно, если расшифровывать каждое слово, то кое-что
самый искушенный человек всё же может разобрать. «Всевоз-
можные общественно-политические потоки» — это, скорее
всего, нефть и газ, утекающие из России; «консолидация об-
щества» — это если олигархи поделятся с пролетариатом
своими доходами, от чего в стране воцарится мир, дружба, лю-
бовь и единение; ну а «российская демократия» — это, к при-
меру, если бы не США, а мы стали, выкрикивая данное слово-
сочетание, бомбить в 1998 году Югославию, а в 2003 — Ирак.
По отдельности это вроде как ясно, но вместе, да ещё вкупе с
«проблемой прожиточного минимума» дают совершенно не-
вообразимую картину.
Но все согласно покивали, услышав слова несколько рас-
терявшегося Ивана Ефимовича, говорившего буквально на
автомате. Даже приехавший личный адвокат Треплова, начав-
ший всем объяснять письмено своего клиента с точки зрения
буддизма и, с другой стороны, с точки зрения клинописи на
дощечках в древнем Вавилоне, оказался совершенно лишним.
Дело кое-как уладили, и продолжала бесноваться лишь кучка
недовольных во главе с Аортовым, обрызгавшим коридор
слюной так, что пролило весь нижний этаж.
Однако, несмотря на благополучный исход, этот скан-
дальчик остался больной мозолью в памяти Ивана Ефимовича.
Безусловно, скандалы — вещь не только полезная для публич-
ного человека, но и прямо необходимая. И уж, конечно, не мог-
ли без неё обойтись публичные люди самого публичного дома
России — Кремля. Тем не менее успеха это дело Треплову не
принесло, а только выставило нынешнего секс-символа самым
глупейшим образом.
 
 
2. Заседание
 
Треплов, поудобней расположившись на заднем сиде-
нии, нервно курил сигарету. Курил он, как это ни странно,
обыкновенную «Приму». Жизнь Ивана Ефимовича в послед-
ние лет двадцать неуклонно шла в гору: старая кожаная куртка
сменилась длинным дорогим депутатским пальто; раздолбан-
ная «копейка», набитая подозрительными личностями, усту-
пила место чёрному бронированному джипу со спецномерами,
мигалкой, личным водителем и охраной; даже шевелюра заме-
нилась, как говорили на Востоке древние мудрецы, «вторым
лицом» — почтенной лысиной, — но курил Иван Ефимович
всё ту же «Приму», что и двадцать лет назад. Он просто не
мог перейти на какие-нибудь другие, более дорогие сигареты.
Поэтому перед объективами камер он старался не курить. Если
бы он носил имидж этакого «человека из народа», защищаю-
щего интересы простых тружеников, то дымящаяся «Прима»
в руке могла бы стать даже чем-то вроде его символа близости к
народным массам, но созданному образу плэйбоя это явно мог-
ло повредить. Да и роль «народного заступника» была уже
взята и блестяще исполняема депутатом Мордой из Народной
партии.
***
Водитель Миша спокойно вертел свою «баранку» и видя,
что шеф не в настроении, молчал. Треплов, стряхнув пепел,
рассеяно поглядел в окно. Только-только выпал первый снег и
на улице стоял пятиградусный морозец. Машина проезжала и
престижные кварталы, и не совсем. Возле рюмочных, пивных,
маркетов сосредоточился малопривлекательный контингент.
Это были и совсем ещё молокососы, салаги, неумело и глупо
ругающиеся матом, передающие по кругу бычок; были и деды с
обвисшими и небритыми лицами, оплывшими и потерявшими
форму вследствие питейной жизни, в дранных старых куртках,
также толпившиеся кучками. Эти отнюдь не отрадные картины
навеяли на депутата какую-то ностальгию. Он даже криво ус-
мехнулся, пробормотав что-то себе под нос.
Спустя сорок минут чёрный джип с мигалкой подкатил к
большому и белому дому. Мудрая поговорка гласит, что лучше
один раз увидеть, чем сто раз услышать. Могу добавить лишь
то, что иногда лучше один раз увидеть, чем несколько раз пере-
читать. Поэтому все желающие увидеть это небезынтересное
здание могут включить Первый канал в девять часов вечера и
наслаждаться видом данного архитектурного произведения.
Мы же, опустив его описание, проследуем далее за нашим
Иваном Ефимовичем.
Пройдя по длинному коридору, Иван Ефимович подошёл
к залу заседаний. До заседания оставалось ещё минут пятна-
дцать. Трибуны были непривычно забиты, то есть заняты более
чем наполовину. Депутаты ещё ходили туда и сюда, входили и
выходили из зала. В дверях Иван Ефимович столкнулся с на-
родным артистом России — Александром Фёдоровичем Боль-
шим. Румяный и дородный Александр Фёдорович как всегда
широко и радостно улыбался и по своему обыкновению напе-
вал под нос какой-то романс. Это был человек искусства, Бог
знает зачем подавшийся в депутаты. Ввиду его легкомысленно-
сти и беспечности многие в Думе считали Александра Фёдоро-
вича персонажем недалёким, а некоторые и вовсе полнейшим
дураком.
— Добрый день, Иван Ефимович. Какой сегодня вечером
будет замечательный концерт! Я это вам говорю наверняка. Вы
ведь будете присутствовать? — с чувством обратился он к Тре-
плову.
— Нет, у меня, к сожалению, вечер занят, — с выражением
сожаления проговорил Иван Ефимович.
— Как жаль! А ведь многие звёзды первой величины бу-
дут. Леонид Феликсович наш что-нибудь из своего, из бардов-
ского исполнит, Владимир Иосифович споёт, ну и ваш покор-
ный слуга романс из своего репертуара предоставит. Некото-
рые придут посмотреть, а главное, приедет и сам (Александр
Фёдорович сделал таинственный и торжественный вид) прези-
дент!
— Надеюсь, Владимир Иосифович не будет на этот раз
рвать на себе на сцене балахон и кричать, как по-русски надо называть туалет? — спросил Треплов, вспомнив недавний
скандальчик, произошедший после одного концерта.
— Нет-нет, их новая песня о чём-то о другом… Постойте,
о чём же… Кажется, называется «Возвращение с зоны»… Ну,
вы знаете — эти все американские веяния, гангстеры и всё та-
кое… Хотя, знаете, Иван Ефимович, я вот предпочитаю что-то
такое более задушевное, ну хоть романсы те же. Это, конечно,
хоть и менее популярно у публики, но зато — это искусство.
Да, оно родимое!
Александр Фёдорович Большой был одним из тех, кто
пришёл в Думу из шоу-бизнеса. Отличительной его чертой
было то, что в сфере развлечений депутат Большой вращался не
из тех соображений, которых придерживаются при этом дру-
гие депутаты (создание имиджа, самореклама и проч.), а только
потому что любил искусство. Да, он действительно по какой-то
своей наивности считал, что на нашей эстраде есть искусство.
Были и другие здесь люди, пришедшие, напротив — из Думы в
шоу-бизнес (тот же самый скандально известный Владимир
Иосифович Буровой). Вообще Государственная Дума очень
активно стала интегрировать с шоу-бизнесом. Скорее всего, по
истечении некоторого периода времени, они срастутся оконча-
тельно и уже нельзя будет сказать точно, смотря телевизор, от-
куда же ведётся репортаж, — из Думы или из светского раута.
Да и сейчас о некоторых лицах сложно заключить положи-
тельно, — звёзды они или артисты. Уже и сейчас Государст-
венная Дума перестала быть просто Государственной Думой,
шоу-бизнес перестал быть просто шоу-бизнесом — сферой раз-
влечений; реклама давно перестала быть просто призывом на
покупку товаров и услуг. Непонятно — неразбериха ли в стра-
не и мире лишила их старых функций и наделила новыми, или же просто человечество вышло на новый виток своего ис-
торического развития, но факт остаётся фактом: многие поня-
тия, отчасти сохранив прежний вид снаружи, почти полностью
изменились в сути своей. И уж кому-кому, а Ивану Ефимовичу
Треплову всё это было известно. Может быть, его не всё в этой
игре устраивало, однако, приспосабливаться к новым условиям
он всегда умел, и Иван Ефимович очень даже ловко подстроил
свой вой в унисон с общим.
— Так, значит, вы не придёте. Очень жаль, очень жаль…
Ох, что-то сегодня будет, — прибавил Большой озабочено и
покачал головой. — Ну, всего вам хорошего, Иван Ефимович.
— Всего хорошего.
«Какой хороший человек, хотя и в искусстве ничего не
соображает», — подумал Александр Фёдорович.
«Дебил он всё-таки», — пронеслось в голове у Ивана
Ефимовича.
***
Заседание началось. На сцену (пожалуй, это уместнее на-
зывать сценой) поднялся с докладом лощёный и щеголеватый
Осип Абрамович Прежицкий — еврей средних лет, имевший
вид этакого стареющего ловеласа. Прежицкий был Председа-
телем Государственной Думы, предпочитая называть себя спи-
кером. В данном случае было неважно, что слово «говорун»
выглядит здесь несколько менее корректным, нежели «предсе-
датель». Но кто же задумывается, что «speaker» — это и есть
«говорун»? Так что Осип Абрамович предпочитал быть
«спикером». Этот человек кочевал из партии в партию, так
что большинство даже не знало теперешнее его местонахожде-
ние. Но ничего предосудительного в этом почти никто не на-
ходил, потому что явление это приобрело такие широкие мас-
штабы, что б;льшая часть депутатов принимали самое актив-
ное участие в партийных миграциях, и сообразить точно и сра-
зу, кто есть кто и кто где находится, а тем более, кто каких со-
ображений на данный момент, было не только сложно, но и
совершенно невозможно. Твёрдую политическую позицию
имели, пожалуй, только Морда (Народная партия), Буровой
(либеральная партия РПДЛ) и Большой (его позицией было
постоянное и полнейшее отсутствие всякой позиции). Но это
отступление. А Осип Абрамович тем временем уже красиво,
даже как-то картинно, откашлялся и встал перед микрофонами.
— Сейчас сначала прорекламирует свою новую линию ду-
хов, — услышал Треплов где-то рядом громкий шёпот.
И Осип Абрамович на самом деле начал с духов:
— Господа депутаты, прошу у вас для начала минутку
внимания. На днях вышла моя новая линия духов
«Gentleman» (проговорил он это с истинным английским
акцентом, — так звучало красивее и престижнее).
«„Gentleman“ — целая гамма запахов для настоящих цените-
лей и истинных джентльменов!» Вслед за этим последовал це-
лый каскад рекламных слоганов. Все надеялись на быстрое за-
вершение этой тирады, но Осип Абрамович, кажется, вооду-
шевился присутствием в зале видеокамер и продолжал, не за-
метив прокатившегося по залу шума. Но когда председатель
дошёл до слов: «Аромат „Gentleman. Evening wind“ —
почувствуйте дыхание свежего ветра и тепло лучей заходящего
летнего солнца», — Николай Петрович Аортов внезапно
встал с места и закричал:
— Это не относится к  делу! Какое свежее дыхание?! Ка-
кие лучи солнца?! Хватит тут разводить лирику, товарищ Пре-
жицкий, — у нас не литературный вечер! Закругляйтесь!
Мигом раздалось несколько голосов в поддержку Аортова,
но пока ещё невнятных.
— Господин Аортов, вы опять забрызгали слюной мой
пиджак, — проговорил Осип Абрамович с раздражением, об-
тирая белым платочком брызги со своего светлого костюма. —
Не могли бы вы впредь садиться несколькими рядами подаль-
ше?
Волнение в зале нарастало.
***
Об отношениях этих двух лиц (Аортова и Прежицкого)
стоит сказать несколько слов. Примерно за год до описывае-
мых событий оба депутата сошлись не каком-то телевизионном
шоу. Прежицкий и Аортов и до того недолюбливали друг дру-
га, а тут ещё как назло попался можно сказать философский
вопрос, — вопрос о будущем пути развития России. Оба депу-
тата сидели как раз друг напротив друга. Когда полемика дос-
тигла известной черты, возбуждённый Прежицкий почти за-
кричал:
— Ваши взгляды — чушь!
— Закрой рот! Либерала корчишь, ты, политическая шлю-
ха! — так и взорвался Аортов, внезапно переходя на «ты».
— От шлюхи слышу!
— Х**в жид!
— Заткни своё слюнявое е**о!
Тут стоявший на столике стакан с водой полетел в Пре-
жицкого (тот, собственно, и так уже был мокрый). Столик по-
летел в сторону, Николай Петрович получил кулаком в ухо. В
долгу он не остался, и через секунду Осип Абрамович встретил
ответный удар в глаз. Противники сцепились и начали муту-
зить друг друга, катаясь по полу. В это время в кадре отчаянно
металась перепуганная телеведущая. Она забавно махала рука-
ми и непривычно тонко визжала: «Караул! Охрана! Охра-
на!..»
Бойцов расцепили. Вот уж год прошёл, нет-нет, да и нач-
нутся между ними в Думе препирания по самым, казалось бы,
незначительным вопросам. Но такого, как вышло в этот злопо-
лучный день, за весь год ни разу не случалось.
***
— Осип Абрамович, переходите же, в самом деле, к глав-
ному! — слышалось с рядов.
Прежицкий деловито поправил костюм, взял папочку с
докладом и, развернув её, начал официальную часть заседания:
— Уже в начале доклада спешу вам сказать, товарищи, что
бюджет наш вот уже несколько лет как работает с профицитом!
— Тамбовский волк тебе товарищ! — раздалось из зала.
Но в целом известие было принято с позитивом.
— Также не могу не сказать об ещё одной радостной ново-
сти. В прошедшем году в России было добыто больше нефти на
11,22%, газа на 9,3%. А это значит, что ещё год мы живём спо-
койно. Поздравляю, господа!
— Да, неплохо.
— Хорошо, однако.
— Молодцы мы всё-таки.
Такие известия ублажили души депутатов, и всё время,
пока Осип Абрамович докладывал о доходной части бюджета,
слушание велось даже с явным удовольствием. Кто-то, не вы-
держав, один раз зааплодировал. Двое депутатов, сидевших
рядом с Иваном Ефимовичем настолько обрадовались и рас-
слабились, что начали беззаботно играть в «крести-
ки-нолики».
Но скоро речь дошла и до расходной части.
— Господа, я заранее извиняюсь за присутствие этой ста-
тьи в расходах нашего бюджета. Но вы должны войти в моё
положение, так как на меня давит сам президент и целая куча
принятых нами же (да-да, господа, нами же!) федеральных про-
грамм. Так что нам просто придётся порядка 15 процентов
расходов направить на народное хозяйство, — Прежицкий
говорил осторожно, с таким видом, будто был в чём-то пови-
нен перед присутствующими.
Ропот прокатился по залу. Депутаты мигом перестали иг-
рать в «крестики-нолики», свернули газеты и журналы, кто-то
потянулся спросонья, кто-то даже поперхнулся.
— Осип Абрамович, как же вы с нами поступаете? —
жалобно пропищала одна особа из Женской партии России,
известная стране по нескольким казусам.
К примеру, два года назад ей доверили заведование ко-
миссией по поддержке малого и среднего бизнеса, положив
определённую сумму на счёт в банке. Через полгода оказалось,
что эта сумма даже не тронута, а комиссия (большинство в ней
составляли, естественно, «Женщины России») занималась
всем, чем угодно: благотворительностью, проведением ка-
ких-то конкурсов — но только не малым и средним бизнесом.
Тогда этой особе доверили ещё один проект. Результаты оказа-
лись теми же, с одной лишь только разницей, что кто-то ещё
украл все деньги, выделенные для работы комиссии. Теперь
вся женская партия боялась каких-либо рискованных проек-
тов.
— Нельзя так поступать, господин Прежицкий! —
закричал кто-то во весь голос.
— Помилуйте, кто же составлял программу по поддержке
сельского хозяйства из средств государственного бюджета?
Ведь не один же я её принимал? — начал отнекиваться Осип
Абрамович.
— Я не принимал этой программы! — закричал Владимир
Иосифович.
— Правильно — вы были как раз в двухнедельном запое.
Помните, вы ещё пьяным приехали к мавзолею с решением
вытащить оттуда Ленина и собственноручно похоронить на
***ском кладбище, — напомнил Прежицкий.
— Но это же ненормально! Это невозможно сделать так,
как вы предлагаете! — снова подал голос Николай Петрович
Аортов. — Нет у нас сельского хозяйства, чтобы в него деньги
вкладывать! По Подмосковью два  трактора ездят, да и те им-
портные! На что вам эти пятнадцать процентов?!
— Аортов прав — в никуда деньги нельзя вкладывать! Это
всё равно что класть предмет на несуществующую полку! —
ввернул какой-то философ.
Тут Прежицкий сплоховал. Будь он более спокоен и веж-
лив, до безобразия дело, быть может, и не дошло бы, но вы-
держка изменила Осипу Абрамовичу. Он весь покраснел и,
бешено размахивая руками, в каком-то исступлении закричал:
— А вам, Николай Петрович, жалко? У вас у самих-то ры-
ло в пуху, руки мохнатые! Я согласен — почему бы и не взять
иногда, если можно? Да, все мы берём понемножку, но вы, Ни-
колай Петрович, потеряли меру, ох потеряли! После этого вам
жалко денег на трактор? Сколько вы в текущем году перепра-
вили в Швейцарский банк, а? Напомнить вам?! — Прежицкий
уже давно перешёл черту и палил восклицаниями, на которые даже Аортов не сумел сразу и толком ответить, а только что-то
бормотал в оправдание:
— Как же… да… Да вот — у Треплова счёт ещё больше,
чем у меня, да и министр обороны уже догоняет… Скоро на-
верняка у него счёт больше будет…
— Так вот куда затраты на военную промышленность
идут? — воскликнул кто-то.
Осип Абрамович злорадствовал:
— Вот! А ещё будущий путь развития России предлагал!
Этого Аортов стерпеть уже не смог. Он сорвался с места и,
что-то бессвязно крича, понёсся к трибуне. Добежав до неё и
забыв, что сбоку у сцены есть лестница, полез напрямик к
Прежицкому прямо через стол. Депутаты  повскакивали с мест,
бросились вслед за ним — кто-то чтобы удержать, а другие что-
бы помочь поколотить Осипа Абрамовича.
— Отпустите мои ноги! — орал в истерике Аортов, пере-
гибаясь через трибуну и бешено маша руками. — Иди сюда!
Сюда иди!
В зале закипела натуральная бойня. Кто-то бил кого-то,
кто-то кому-то отвечал, не понимая даже — одного они мне-
ния или нет. В дикой радости скакали между дерущимися ре-
портёры и операторы. Один из них был под таким впечатлени-
ем, что поначалу только нервически жестикулировал и откры-
вал рот, из которого доносилось что-то нечленораздельное.
Наконец, к нему подскочил коллега с воплями:
— Снимай! Снимай скорее! О-о! Какой ракурс, какой
масштаб! шедевр!.. Великолепно! (Он тыкал в тело упавшего
без чувств Владимира Иосифовича Бурового.) Сенсация!
Тут кто-то из разгорячившихся депутатов съездил ему в
ухо. После этого репортёр настолько обрадовался, что чуть бы-
ло не заплясал:
— Ты заснял?! Заснял! Замечательно! Драка в Думе с из-
биением репортёров! Это сенсация!!!
А депутаты всё буйствовали… Треплов подбежал к толпе
бойцов, но вспомнил, что сегодня вечером он приглашён на
день рожденья к той самой светской особе, которой был обязан
своим почтенным титулом. Поэтому что-то типа разума под-
сказало ему не вмешиваться в ход сражения. Но это самое ratio
пришло слишком поздно. Иван Ефимович подошёл слишком
близко к эпицентру событий. Кто-то сбил его с ног, и Треплов
со всего размаху пребольно ударился лбом о пол. На насколько
мгновений он потерял сознание, а когда очнулся, то увидел,
как несколько депутатов, словно подкошенные, упали со сце-
ны. Это Осип Абрамович вытащил из-за пазухи газовый бал-
лончик…
— Не тереть глаза! Не тереть глаза! — послышалось отку-
да-то, но это расслышали не все и ещё несколько человек пова-
лились на пол.
— Бежим! На выход! — раздалось в толпе.
Иван Ефимович, поднявшись на ноги, ещё не отошедший
от столкновения с полом, помчался вместе со всей ватагой де-
путатов, опрокидывающей стулья и репортёров, к выходу.
Заседание окончилось.
 3
 
Машина бесцельно ехала по запруженным транспортом
московским улицам. Бесцельно ехала она потому, что цели
Ивана Ефимовича, бывшие ещё довольно ясными с утра, те-
перь запутались в расшибленной голове депутата, и он всё не
мог решиться — как ему быть теперь в этой жизни. Он злобно
бурчал себе под нос, ощупывая огромную шишку, выскочив-
шую на лбу, заметную теперь даже невооружённым взглядом.
«Позор! — думал Треплов. — Позор на мою голову! (При
этой мысли он обязательно потирал шишку.) И всё это перед
грёбаными репортёрами, перед камерами!..» Но в то же время
приходили и мысли, подававшие несчастному и кое-какую на-
дежду: «Ну, быть может, в кадр не попал, может, не захватило
как-то там, ну… Ну или лёг я там как-нибудь красиво, с лоском,
что ли…» Да, лечь «с лоском» Ивану Ефимовичу теперь хоте-
лось больше всего.
Самым гадким для Треплова казалось то, что из этой же
самой ситуации некоторые из его коллег (тот же самый Влади-
мир Иосифович Буровой) извлекут самую что ни на есть поль-
зу. На них будут показывать и восхищаться: «Вот-де, какой он
крутой — какую драку устроил». А его, Ивана Ефимовича
Треплова, — ждёт порицание и осуждение света. Несправед-
ливо…
А тем временем по радио чуть небрежный женский голос
проводил довольно лживый экскурс по новостям за минувшие
сутки. Депутат сконцентрировал своё внимание.
— …В Правительстве Российской Федерации объявлено,
что ситуация с инфляцией стабилизирована…
Водитель Миша с деловитым видом прослушал парадок-
сальное известие и покивал головой: «Ишь ты, — инфляции
больше нет… Хорошо, наверно… Цены поднимаются… Хм,
херово…» Ивана Ефимовича слегка покоробило — всё же он
был бизнесменом и понимал суть сказанных по радио слов.
— Мишка, сколько сейчас времени? — спросил Треплов,
о чём-то смутно припоминая.
— Третий час пошёл, Иван Ефимович.   
Депутат тут же засуетился. Необходимо было заехать к мо-
дельеру, чтоб забрать костюм, сшитый для сегодняшнего
праздника. Модельер был известный и шил костюмы для всей
правящей верхушки России. Одним из постоянных его клиен-
тов был, к примеру, мэр Москвы, для которого была создана
индивидуальная модель, скрывающая полноту владыки города
(а все-то гадали, — с помощью какой диеты так схуднул мэр?).
Мэр вообще был человеком забавным и отчасти легкомыслен-
ным. Один раз он поддался на уговоры Владимира Иосифови-
ча Бурового, вся политическая программа которого, похоже,
состояла в том, чтобы вытащить несчастного Ильича из места
его обитания. Было даже объявлено на аукционе, где планиро-
валось продать тело великого вождя, но что-то у Бурового с
мэром не срослось в этом деле, и аукцион не состоялся.
А важно-нагловатый голос из колонок продолжал переда-
вать:
— …и экстренное сообщение. Массовые беспорядки в Го-
сударственной Думе. Причиной потасовки стал вопрос о гос-
бюджете на будущий год. Как передают репортёры с места со-
бытий, инициаторами драки стали депутаты Аортов, Прежиц-
кий и… эээ… Треплов.
Давно Ивану Ефимовичу не было так плохо. За последние
годы он совершенно забыл, что на свете есть эта пресловутая
несправедливость. И даже мысли о том, что она может кос-
нуться его самого, не пролетало в сознании депутата дав-
ным-давно. Вообще, как и у многих здоровых, влиятельных и
обеспеченных людей, понятия справедливости и несправедли-
вости были высланы Иваном Ефимовичем на Камчатку его
души, где доживали свои дни — больные, голодные и всеми
забытые. А если бы нашему депутату задали вопрос: «Отчего
страдают люди? Почему не все такие же депутаты, как и вы,
Иван Ефимович?» — Треплов, вероятно, ответил бы так:
«Неудачники. Или быдло. Тут уж одно из двух». И он отнюдь
не поменял своего мнения в собственном бронированном
джипе, просто мимолётная мысль пролетела в мозгу Треплова:
«А, может быть, и я неудачник… Или быдло…» Правда, опро-
вержение почти сразу пришло депутату на помощь: «Хм, ну
второго-то быть, конечно, не может… Да и первого тоже. Но…
какой же этот Прежицкий скотина». Спустя буквально не-
сколько минут, сотовый телефон Ивана Ефимовича уже рвался
от sms:
14.45.
Какой ужас! Ты живой?
14.47.
Кошмар! Я была о Вас лучшего мнения, Иван Ефимович! :-(
14.47. 
Надо же! А с виду Вы такой интеллигентный!
14.48.
ну ты Тайсон в натуре :-)
14.55.
как красиво упал!
14.57.
Ты теперь без бороды что ли?
15.00.
А правда, что Вы выбили президенту три зуба и теперь подле-
жите расстрелу?
«Какой президент?! Его там и не было! Какой зуб? Какой
расстрел?!!» — мозг Ивана Ефимовича рвался на части.
С горя Треплов вынул коньячок. Пропуская по рюмочке
через каждые две-три sms, он искал мысленно причину неудач
сегодняшнего дня. Перебрав магнитные бури, солнечное или
лунное затмение, и даже выдвинув теорию о двух единовре-
менных затмениях обоих светил (сейчас, почему-то, Ивану
Ефимовичу даже такое представлялось вполне возможным),
решив, наконец, что корень зла действительно кроется где-то в
этой области, депутат несколько пришёл в себя. Всё-таки чело-
век он был весьма позитивный. А посему, остановившись на
решении на днях пожертвовать знакомому попу на храм, Тре-
плов уже во вполне уравновешенном состоянии продолжал
свой тернистый путь по дебрям столицы.
Модельер — первоклассный и голубой, как и все моделье-
ры, обслуживающие людей известных, — встретил депутата
непонимающим и ошарашенным взглядом.
— Как?! Вас уже выпустили из больницы?
Возникла неловкая пауза. Иван Ефимович недоумевающее
смотрел на него одним подбитым и одним здоровым глазом.
— Дорогой Иван Ефимович, а мне-то уж десять человек
позвонило о вас сказать. Но только каждый что-то своё гово-
рил. Ой, я просто в шоке!
Треплов криво усмехнулся.
— Ну и где же мой пиджак?
Время до вечера прошло в приготовлениях к празднику.
Заехал домой, съездил к стилисту, попутно раздав по телефону
несколько ценных указаний своему заместителю в фирме.
Шишка с фингалом были стёрты с лица Треплова умелой ру-
кой мастера. А колоссальная подготовка было необходима.
Ведь этот праздник — день рождения той стервы, которую
обожает вся Москва, и которой многим обязан сам Иван Ефи-
мович. На вечер съедется весь столичный бомонд. Магнаты,
телеведущие, политики, «золотая молодёжь»… общество, надо
сказать, даже Ивану Ефимовичу — человеку грязноватому ду-
ховно и, говоря прямо, антиморалисту — показавшееся не-
сколько отвратительным. Редко сюда попадал какой-либо дея-
тель настоящего искусства или же просто человек, чуждый мас-
совой культуре, а если такое и происходило, то продолжалось
весьма недолго. Так, один раз на очередную сходку был при-
глашён один известный режиссёр. Мужественно отсидев среди
этого «высшего света» полтора часа, он плюнул, ушёл и боль-
ше здесь не появлялся.
Собственно все такие мероприятия проходили по доволь-
но однообразной схеме. На сцене (иногда импровизирован-
ной) выступал кто-то модный; те, кто постарше, вели дурацкие
и пошлые беседы; те, кто помладше, веселились, пили, шли в
туалет делать дорожки из белого порошка на раковинах или
сливных бочках, которые втягивали через свёрнутые зелёные
купюры. После всего этого праздник считался удавшимся. Са-
мое главное в данном действе то, что на таких сходках можно
познакомиться с нужными людьми и показать себя с нужной
стороны.
Виновница торжества была известно всей стране персо-
ной, о которой ходили слухи, что её IQ приблизительно равен
200. На самом деле, она была далеко не дура, но весь ум упот-
ребляла на устроение новых скандалов и производство тупова-
тых фраз. Иван Ефимович приготовил ей в подарок золотую
брошь, украшенную изумрудами, сделанную в виде логотипа
его партии, чем очень гордился. Он уже даже несколько раз
про себя отрепетировал весь процесс вручения вещички, — то,
как он галантно прицепит брошь имениннице на грудь, а она
лжесчастливо просияет милой улыбкой и произнесёт: «Wow!
Прикольно!»
***
И вот напомаженный и причесанный Иван Ефимович
вышел на улицу.
Уже зажглись фонари. «На Севере вообще темнеет рано.
А в зоне — особенно». Если учесть, что
2
/3 России — это север,
а Москва представляет некую расширенную модель зоны
(или же зона — суженную модель Москвы…), то цитата Сергея
Довлатова невольно приходит в голову. Странным образом,
Треплов почувствовал себя чем-то ничтожным по сравнению с
некой силой, которая вдруг причудилась ему в сумеречных
очертаниях вечерней Москвы. Впрочем, это продолжалось все-
го несколько секунд, после чего депутат отмахнулся от стран-
ной грёзы и проследовал к своей машине.
Водитель Миша должен был подойти с минуты на минуту.
Треплов сидел один в просторном салоне. Среди наступившей
тишины внезапно послышался звук зуммера, а вслед за ним заиграла «Мурка» — весело и отстранённо. Иван Ефимович
нервно вынул телефон из внутреннего кармана пиджака.
— Алло…
С минуту тянулся этот разговор с человеком, звонившим с
незнакомого номера.
***
На Рублёвке что-то громыхнуло. Звук сигнализаций, кри-
ки, звон битого стекла… Очередное экстренное происшествие
в большом городе. Дорогу перекрыли, на что обозлились про-
езжавшие по ней. Останки бедного Ивана Ефимовича проез-
жающие яростно обматерили и поехали переулками. Кто-то
уже узнал о происшествии, и через несколько часов весть о ги-
бели Ивана Ефимовича Треплова докатилась до клуба, до ко-
торого он так и не доехал.
— Господа! Происшествие! Несчастный случай! Ваню
Треплова… Убили!
Но низкие частоты перекрывали крик. Кто-то давал ин-
тервью, кто-то был поглощён своими делами. Некоторые уже
лежали на креслах или под столом. А были и такие, кто ходил с
маслянистыми от наркотиков глазами и ублажёнными лицами.
Однопартиец Ивана Ефимовича, залив в себя грамм 400, залез
на сцену и начал дирижировать музыкантам, спьяну не замечая,
что они играют под фонограмму.
Было весело.               
 
 
P.S.
 
Спустя три дня Треплов был похоронен пышно и торже-
ственно. Правда, у некоторых возник вопрос: «Что же там хо-
ронить?» — но ответа никто не дал, не обращая внимания на
суть и полностью поглотившись процессом. Были сказаны
слёзные речи про «настоящего человека» и «настоящего дру-
га», равно как и про «отца российской демократии» (упустив,
разумеется, из вида Кису Воробьянинова). Собственно иначе в
таких случаях и не говорят… Что же касается других героев
«жития»… Александр Фёдорович Большой, со свойственной
ему душевной широтой, расплакался и организовал концерт
памяти погибшего друга. Осип Абрамович Прежицкий пере-
шёл в партию Николая Петровича Аортова, а Николай Пет-
рович Аортов — в партию Осипа Абрамовича Прежицкого.
Они ещё два раза подрались, доставив радость телезрителям.
Глава партии «Женщины России» и Владимир Иосифович
Буровой долго развивали тему драки в Государственной Думе
и гордились тем, что в ней участвовали. Они называют это
«актом протеста». Против кого и во имя чего? Пока это оста-
ётся загадкой. Та самая светская львица выпустила свою книгу
«Как окрутить миллионера». Это ещё больше подняло её ав-
торитет.
С остальными же героями ничего значительного не про-
изошло после смерти Ивана Ефимовича.  Да и вообще ничего
особо уходящего от нормы в мире не было зафиксировано. Ра-
зумеется, если не учитывать глобального потепления. Но тут
уж, видимо, заслуга Ивана Ефимовича самая минимальная.
Исторический процесс продолжал идти вперёд, выкидывая на
всеобщее обозрение казус за казусом, и, кажется, вовсе не заме-
тил, что одного из его участников больше не стало.
 
Ноябрь 2007 — ноябрь 2010