Ее песня - жизнь моя

У каждой  песни – своя судьба.  Согретая  теплом певца, исходящим из его трепетной груди, живет она долгие годы, доставляя радость людям. Исполненная тщательно по нотам, но равнодушно, с прохладцей, песня обречена на короткую жизнь и уходит в забытье. Она, как звездочка на песенном небосводе, вспыхнет и погаснет, очертив на мгновение черточкой след. Песня – это дитя композитора, рожденное в муках творчества, и его волнует, в чьи руки оно попадет. Наверное поэтому,  создавая  песню,  композитор заранее знает какому  исполнителю  она предназначена.  Очень счастлив,  что многие  из них  доверяли  свои  песни  Людмиле Георгиевне Зыкиной,  которым она давала   путевку  в жизнь  и становились они народными, так как люди  зачастую забывали их авторов. Более полувека поет она на сцене , сохраняя долголетие  многим песням. 
         Каждая ее песня – животворный  целебный родник . И этот родник с каждой последующей песней  превращается  в единый  песенный поток,  стремительно  уносящий меня  в юность, в  которой  коснулся  сердца этот дивный голос, чтобы остаться в нем навсегда.         

А ведь вошла Людмила Георгиевна  в мою жизнь песней «Течет Волга» Марка Фрадкина  именно  в ту пору, когда мне исполнилось 17 лет, а  уже недалек тот час, когда и мне другой мальчишка с далеких плесов подпоет:
                Издалека долго
                Течет река Волга…
А тогда,  в далекие теперь шестидесятые,  поставил на проигрыватель  пластинку , которую привез брат из России, и с глубины черного диска  зазвучал неземной красоты женский голос, который сразу покорил душу и пронзил сердце такой грустью и болью, что на глаза навернулись слезы. И уже виделась величавая Волга  с ее живописными берегами и золотистыми закатами. На пластинке прочитал  имя исполнительницы : Людмила Зыкина и вошло это имя в мою жизнь раз и навсегда. Тогда еще не ощущалась быстротечность жизни, казалось, что впереди бесконечность. Это сейчас, с высоты прожитых лет, совсем другое восприятие этой песни.
                Перебираю собранные за сорок лет вырезки из газет и журналов  и в который раз словно перелистываю  творческий и жизненный путь выдающейся певицы, который   пролег от токарного станка, за который она  стала  12-летней девчонкой в годы войны,  до знаменитого Карнеги-Холл.  И звучит во мне голос Людмилы Зыкиной, а душа, открытая навстречу ее песне, наполняется трепетом  и восторгом .  Свободный полет фантазии устремляется в далекий  1972 год.  Я  - на концерте любимой певицы в городе Черкассы.
                Зазвучала мелодия русской песни и на залитую огнями сцену областной филармонии  вышла певица в ярко-красном платье, отдаленно напоминающем русский сарафан, улыбнулась знакомой  миллионам улыбкой и, прикладывая руку к груди, дважды поклонилась, а зрители продолжали  аплодировать, благодаря за радость былую и предстоящую. Вскоре зал заполнила песня о замерзающем в степи ямщике.
Голос тосковал, бился о стекла, взлетал ввысь и, казалось, еще миг и песня вырвется из замкнутого пространства и улетит в заснеженную даль, где  родилась.
                Одна песня сменяла другую и уже сцена растворилась в сверкающих огнях рампы и  предо мной возникли милые с детства картины: калина, что растет под самым окошком , снег, который медленно и ласково укутывает деревья, сказочный зимний лес, заветная тропинка во ржи, где затерялись следы далекого детства, светящееся в сумерках поле спелой пшеницы…
                И летели журавли в небе, роняя на землю последний крик, пахла черемуха, тополя дарили свой пушистый наряд,  в молчаливой грусти склонилась березка над  солдатской могилой, доносились запахи осенних трав, вдовья печаль черным крылом  касалась сердца…
                Но бурные аплодисменты снова вернули меня  в филармонию, на сцене которой царствовала несравненная Людмила Георгиевна.
                Много воды утекло с того времени, но память бережно хранит священные минуты общения с любимой певицей.
                Беру в руки один из компакт-дисков  Людмилы Зыкиной  и  вскоре с  его серебристой глубины струится знакомый до боли , неповторимый голос, который на протяжении нескольких десятилетий  был и остается  моей отрадой  и в радости, и в печали. Ее песня, как весеннее половодье, заполнит все естество и унесет бурным потоком в далекое прошлое, в котором осталось детство, юность, первая любовь.  И в который раз  предстает предо мной  образ певицы, влюбленной в родную землю,  подарившей  ей   щедрый талант.