Северный Удел. Глава 2

Частный пристав был замечательно красноморд. Темно-зеленый мундир только оттенял цвет лица. Стремились ввысь завитыми концами усы. Свежая царапина, обработанная йодом, кроила щеку.
-Итак, - пристав оглядел нас, чуть склонив голову, - случай не рядовой.
   Я, дядя Мувен, Майтус, который наотрез отказался оставлять меня без своей охраны, и официант расположились на стульях перед столом. Трое блезан занимали скамью у стены. Четвертый, подпоручик низкой крови, до сих пор находился в больнице.
-Не рядовой.
   Регистратор за конторкой скрипел пером. Статуей стыл в углу полицейский при ружье. В большое окно заползал угол здания Городского Собрания. Вдалеке синел склон холма.
   Пристав вышел из-за стола и оказался малорослым и упитанным.
-Господа, - он прошелся перед нами, - мне хотелось бы, чтобы все, сказанное здесь, не покинуло этого кабинета.
   Он приподнялся на носках.
-Конечно-конечно, - сказал дядя.
   Майтус хмыкнул. Я качнул рукой на перевязи.
-Нападавший опознан, - продолжил пристав, расценив молчание остальных как согласие. - Это Тобиас Лобацкий, служащий казначейства. Вдовец, пятьдесят три года. Посещал ресторан ежедневно. Да-с. И вот... 
   Он замолчал, повел плечами, про себя, видимо, представляя, как некто рядом, как Лобацкий, вдруг сходит с ума, посмотрел на поясной императорский портрет на стене.
-Что интересно, характеризуется он положительно, ни в чем предосудительном замечен не был, образ жизни вел замкнутый.
-А кровь? - спросил я.
-Во-от! - протянул, воздев короткий палец, пристав. - Кровь, оно самое. С кровью у господина Лобацкого дело швах.
-Гомункулус? - спросил дядя.
-Боюсь, все еще хуже. Господа блезаны...
   Поручики встали.
Оказавшись рядом, пристав каждому сердечно пожал руку.
-Не смею задерживать. Не смею, не смею задерживать.
-Но как же... - возразил тот, которого я еще в ресторане определил Оггерштайном, белокурый, с тяжелой челюстью. - А они?
   Он, набычившись и глядя почему-то на меня, встал в дверях.
   Пристав обернулся.    
-Ах, да, господин Фитанги...
   Официант поднялся с явным облегчением на лице.
-Могу идти?
-Да-да, тоже на выход, - пристав дождался, пока официант протиснется между Оггерштайном и дверной створкой. - Всего доброго.
-А эти?
   Упрямый поручик указал на нас подбородком.
-С этими господами, - улыбнулся ему пристав, - у нас будет приватный разговор. Почти дознание. А вам надо в полк.
   Он чуть ли не вытолкал блезана вон.
-Но...
   Стукнула, отрезая возражения поручика, дверь.
Пристав, расстегнув мундир, достал из-за ворота ключ на шнурке, вставил его в дверной замок и провернул.
-Ну вот, - вернувшись к нам, он несколько секунд раздумчиво изучал ногти на правой руке, словно важнее ничего и не было, наконец сказал: - Дальнейшее, господа, прошу, строго между нами. Строго!
   Повинуясь его знаку регистратор и полицейский тихо прошли в неприметную нишу справа, качнулась занавесь, раздался щелчок замка.
    Пристав собственноручно захлопнул оконные шторы, проверил, чтобы и просвета не было.   Ненадолго сделалось темно, но затем вспыхнули газовые рожки на стенах.
    Дядя Мувен озадаченно покашлял.
Я же уже догадывался, с кем мне сейчас придется встретиться. Поэтому, вставая, медленно потянул за собой дядю и кровника.
-Господа...
   Государь-император появился в нише слева и быстрым шагом пересек кабинет в нашем направлении.      
   Он был невысок, но ладен, голубой мундир жандармского офицера сидел крепко, очерчивая поджарую фигуру. Брюки заправлены в короткие сапожки. Аксельбант. Медалька-кружок отличия за выездку. Кобура с пистолетом.
   Бородка. Глаза чуть навыкате. Легкий румянец на щеках.
И кровь, конечно, и кровь. Алые жилки, сплетающиеся кроной дерева, и стального отлива обжимающая их спираль.
   Я щелкнул каблуками. Майтус склонился в поклоне. Дядя замешкался, все ворочая застрявшим в кармане сюртука кулаком, но потом тоже перегнулся в поясе.
-Здравствуйте, господа, - государь-император демократично подал мне руку.
   Я пожал узкую, сухую ладонь.
Мы встретились глазами. Мне невольно захотелось пасть ниц, так сильна была его кровь. Правда, в трактате пятисотлетней давности в присутствии экселенц-императора Волоера валило с ног всех в радиусе тридцати метров. Не разбирая притом, желают того присутствующие или нет. А я вот стою. Только под коленками дрогнуло. Может, действительно?..
   Я оборвал кощунственную мысль.
Государь-император чуть опустил веки, ладонь его выскользнула. Майтус удостоился легкого касания плеча, дядя Мувен — кивка.
   За государем-императором выросла дородная фигура обер-полицмейстера Сагадеева, в военном мундире, со скруткой бумаг в потном кулаке. Глядя на него становилось понятно, с кого берет пример пристав — те же баки, те же завернутые кверху усы, даже багровость лица — и то та же. Крупные, мясистые черты, большой рот чревоугодника. Масляные глаза-оливы. Обманчиво-масляные.
   Меня он не узнал. Или сделал вид, что не узнал. Дело было давнее, и я тогда был еще оболтус, и обер-полицмейстер — всего лишь надзиратель.
   Государь-император, обойдя стол, сел. Пристав замер между ним и окном. Сагадеев, уперев пятерню в столешницу, воздвигся справа.
   На ум мне почему-то пришло слово «театральщина».
Три зрителя, три актера, бедная мебелью сцена. Действие энное. Я мучился: настоящий ли государь-император смотрит на меня? Не двойник ли? Уж кто-кто, а я знаю — кровь тоже можно подделать. Пусть это и нелегко.
-Господа, - сказал обер-полицмейстер, уловив мягкое разрешающее покачивание августейшей головы, - как вы понимаете, вы здесь в связи с тем, что ситуация, в общем-то, сложилась чрезвычайная. Нападение на вас является лишь звеном в общей цепи.
-Ночь Падения! - ахнул дядя.   
-Кто еще? - спросил я.
-Четыре высших фамилии из шести. Причем три покушения были удачны.
-Удачны — это...
-Да, - вздохнул Сагадеев, - со смертельным исходом.
-Так это что, - воскликнул дядя, - ваш этот... - он пощелкал пальцами, вспоминая, как звали казначейского, - Лобанов...
-Лобацкий, - поправил пристав.
-Да, Лобацкий! Он специально? Он же на блезан кинулся!
-Мы думаем, - сказал обер-полицмейстер, обменявшись взглядами с государем, - что блезаны были Лобацкому очень некстати. Он мог ожидать удара в спину, знаете ли. Потому и решил устранить их первыми. А основной целью несомненно являлся господин Кольваро.
-Это как-то связано с отцом? - спросил я.
   Сагадеев скривился.
-Здесь мы вступаем на территорию догадок, господа. Если пытаться мыслить логически, то нападение на наследника фамилии говорит о том, что покушение на родителя не удалось. Но факт пропажи... Мы считаем, что Аски Кольваро удалось бежать от преступников. Скорее всего, он спрятался в каком-нибудь тайнике. Во всяком случае, никто из ближайших родственников его смерть не услышал.   
   Я кивнул.
Сбоку скрежетнул зубами Майтус.
-Кстати, - уставился на меня Сагадеев, - что там произошло на юге у вас?
-Инцидент, - усмехнулся я.
-Это было похоже на нападение?
-Это было похоже на дуэль.
-Вы уверены?
   Я пожал плечами.
-Расскажите, пожалуйста, - тихо попросил государь-император.
-Был такой ротмистр Жапуга. Сотня его стояла в соседнем городке. А у нас гарнизон, и городок побольше, и зелень, и жизнь поживее. Как крепостную стену достроили да улицы замостили, многое наладилось. Леверн не Леверн, а девушки под вечер в платьях под зонтиками выхаживали.
   Государь-император хихикнул.
Все знали за ним некоторую смешливость, причем спонтанную, «перышком щекотнуло», поэтому я лишь взял паузу, маскируя ее задумчивостью.
-Все как-то само собой вечером и случилось.
-Извините, что спрашиваю, Бастель, - подал реплику Сагадеев, - вы опять же уверены в некой незапланированной случайности произошедшего?
-Это важно?
-Чрезвычайно.
-Это было около двух месяцев назад. Не думаете же вы...
   Я подождал, не возразит ли мне обер-полицмейстер, но тот смолчал.
Значит, думают. Думают, что господин ротмистр Эррано Жапуга... что? Исполнял чью-то злую волю? Участвовал в заговоре против фамилий?
   Вздор! Или все же...
Я прикрыл глаза, вспоминая.
-Нет, - сказал я. - Я вступился за честь женщины. В этом не было какого-то далекого умысла. Жапуга был пьян.
-Тем не менее вы дуэлировали.
-И был ранен. Об этом написано в рапорте на имя начальника гарнизона.
-А Жапуга? - подался вперед Сагадеев.
-Упал с обрыва.
-Его нашли?
-Нет. Там горная речка. Если его и вынесло, то в ассамейские земли.
   Сагадеев покивал, заглянул в бумаги в своем кулаке.
-Что ж, если вы уверены... - он что-то отчеркнул ногтем. - Словом, ладно, этот эпизод мы в расчет брать не будем.
-Как вам Лобацкий? - спросил вдруг тихо государь-император.
   Его взгляд, до этого плававший поверх голов по невзрачным портретам сыскных мастеров, прибитых над дверью, опустился и нашел меня.
   Странным образом показалось, будто было в нем какое-то болезненное любопытство, как у человека, ожидающего смерти, к тому, кто только что счастливо ее избежал.
-Он был «закрыт», - сказал я. - Я, честно, не ожидал, что он настолько силен. Пожилой человек. И кровь — необычная очень.
-Опишите.
   Голос государя-императора дрогнул.
-Пустота. Может быть, ложная пустота. Но вместе с тем — страшная. Воронка с редкими жилками настоящей крови. Не знаю, как еще сказать.
-Достаточно.
   Государь-император прикрыл глаза ладонью.
Над его плечом вытаращился пристав, зашевелил усами, как таракан.
-Хронология такая, - оторвавшись от бумаг, произнес Сагадеев. - Первый случай — Штольцы. Полгода назад.
-Как, они тоже? - ужаснулся дядя.
-Меровио Штольц. Вы разве не знали?
-Нет, знал, я знал Меровио, - горячо заговорил дядя, - такой седой, похожий на коршуна старик. Я даже был на его похоронах! Но чтобы думать, что его убили? Мне сказали — приступ. И дочь его...
-Это мы распорядились скрыть истинные причины смерти, - сказал государь-император, отнимая ладонь. Голубые глаза его потемнели. - Иначе было нельзя.
-Кто убийца? - спросил я Сагадеева.
-Подозреваем — его секретарь, Тимофей Громатов. Меровио Штольц был буквально изрезан в своем доме ножом для перлюстрации писем. Чужаков никто не видел. Ни прислуга, ни семья. Так что, скорее всего, Громатов.
-Он был как Лобацкий?
-Подозреваем, что да. Спустя день его труп был найден в нумере постоялого двора на пути к Брокбарду. 
-Нитевода вызывали?
-Нет, тогда нет, - вздохнул обер-полицмейстер. - Полагали, Громатов убил Штольца во время ссоры, потом сбежал, потом от раскаяния покончил с собой.
-Покончил?
-Да, однозначное самоубийство. Тем же ножом. Поэтому и не придали особого значения. Даже когда случилось второе убийство...
-Иващин, - сказал я.
-Да, - прищурился Сагадеев, - Федор Иващин. Три с половиной месяца тому...
-У нас служил его племянник. Знаю от него. Потом — газеты...
   Обер-полицмейстер сморщился.
-Да уж, порастрепали. Клуб любителей опиума распахнул двери смерти! Иващин убит! Жуткая смерть в халате!
-Я видел дагеротипную табличку, - у государя-императора слабо дрогнули углы рта, - там все  в крови, такое все черное...
-Да, - кивнул Сагадеев, - крови было действительно много. Работали с размахом, топором. И как назло в соседнем кабинете курил кальян некий журналист С.
   Выдохнув, он растрепал на макушке редкие волосы.   
-Кто убийца? - спросил я.
-Клуб — место популярное. Кто-то приходит, кто-то уходит. Дым, полутьма. Приватные кабинеты. А журналист полицию лишь во вторую очередь оповестил. Не нашли. 
-Третий — Поляков-Имре?
-Увы. Тенденцию, общую тенденцию, мы заметили только с его смертью.
-Кровь, - прошептал государь-император, - всюду кровь...
   Справа от меня отчетливо вздрогнул Майтус.
Я закусил ноготь. Давняя, еще детская привычка. Без нее как-то не думается. Пока Сагадеев, достав из брючного кармана полосатый платок, вытирал щеки, я искал мотив.
   Месть? - думал я наскоро.
Кому? Всем шести фамилиям? Или только четырем? Заговор? Опять же, кто осмелится? Против высших фамилий!
   Пусть и кричат, мол, вырождается высокая кровь и ни на что уже не способна, только любой ее владелец десятками низших скрутит. Мой предел — две дюжины. Отец, говорят, как-то моровую деревню в пятьдесят душ держал в повелении, спасал, лечил.
   А, значит, что — организация?
Глубоко секретная, выпестованная в ненависти, мечтающая...
   Кстати, о чем?
О смене существующего порядка? О новом мире? Не слышал я ни о чем подобном. И Огюм Терст, глава тайной службы, получается, ни сном, ни духом.
   Одиночка? Какой-нибудь талантливый химик, открывший способ смешения крови, управления ею?
   Ох, подумал я, с Лобацкого необходимо начинать. С Лобацкого.
-Так вот, - обер-полицмейстер спрятал платок, - здесь уже и нитевода вызвали, и следователей. Кроме того, под негласное наблюдение взяли все высшие фамилии. Но, как видите, не везде успели. Скрытность. Хочется, понимаете, обойтись без паники, полицейскому управлению одного Иващина хватило.
-А Полякова-Имре — где?
-У себя в имении. Играл в преферанс в компании старых друзей. Один выхватил пистолет, револьвер из заокеанских колоний. В результате три трупа.
-Убийца?
-Пропал. Объявлен в розыск. Некто горный инженер Шапиро.
   Я покачал головой.
Три разных убийцы. Несостоявшийся убийца Лобацкий — четвертый. Надо бы, конечно, выявить, есть ли между ними что-либо общее. Не посещали ли один и тот же кабак, не ходили ли в один и тот же приход Падения. Это уже, впрочем, дело Сагадеева. Но то, что двое числились в друзьях или приближенных, и вдруг оказались...
   О-хо-хо. Так ведь, пожалуй, любого встречного-поперечного можно подозревать, в кровь вглядываться.
   Я поднял глаза на государя-императора.
-Государь-император, разрешите спросить?
-Ты меня, меня спрашивай! - попытался заслонить августейшее лицо Сагадеев.
-Не надо, Николай, - мягко сказал государь-император. - Мы слушаем вас, Бастель.
   Я покусал губу и решился.
-Государь-император, зачем вы здесь?
   Обер-полицмейстер кхекнул, совсем уж побагровел, будто подавился кабинетным воздухом.  Пристав раздул ноздри. Усы у обоих стали похожи на бивни. Два слона, один большой, другой маленький, в ярости от моего нахальства, могли усами и заколоть.
   Это фигурально выражаясь.
-Объяснитесь, господин Кольваро, - попросил государь-император, придержав ладонью дернувшуюся щеку.
   Я поднялся.
-Три убийства и одно покушение на убийство, мне кажется, еще не повод для визита в частный дом полиции Леверна самого государя. Тем более, инкогнито. Пусть даже фамилии убитых и выше некуда.
-Очень интересно.
   Государь-император пристально посмотрел на меня. Что-то новое появилось в его тусклом взгляде. Интерес? Надежда?
-Господин Сагадеев отчитывается перед нами, как школяр перед преподавателем. Обер-полицмейстер — перед капитаном, его слугой и дядей. Не наоборот. Почему?
-Господин Кольваро! - не выдержал пристав.
-И видится мне, - продолжил я, пропустив возглас мимо ушей, - что во всем этом есть смысл, а не театр, только если государю-императору не на кого стало положиться.
-Ба-астель... - медленно, с укоризной протянул дядя.
   Я сбросил его пальцы с предплечья и выпалил:
-Государь, когда на вас напали?
   Дядя икнул.
Обер-полицмейстер шатнулся, словно кто-то его толкнул в плечо. Спланировали на пол из разжавшегося кулака бумаги. Мельком схватилось: мелкий, убористый шрифт, россыпь значков и подчеркиваний красным, пункты, подпункты.
   Государь-император поймал зубами указательный палец.
Меньше всего сейчас он походил на повелителя и государя земель и людей, самодержца Брокбардского, Ганаванского, Лон-Марнского, Левернского, владетеля и устроителя Сибирского края и прочая, прочая. Еще меньше — на обладателя крови божьего помазанника. Не виделось, не чудилось. Обычный, оглушенный словами человек.   
   Открытие было неприятное.
Образ государя, до того ослепительно сиявший в моей душе, потускнел.
-Почти месяц назад, - вымолвил справившийся с собой Сагадеев, - штабс-капитан лейб-гвардии Синицкий пытался штурмом прорваться в аудиенц-зал. Был заколот в третьих дверях, когда до государя оставалось, в сущности, всего десять шагов.
-Штурмом?
   Сагадеев развел руки.
-Тоже с пустой кровью?
-Да.
-Самое грустное, - сказал государь-император, выняв палец изо рта, - мы знали Синицкого. Он однажды нес нас на себе через ручей. Спину помним широкую... - Он помолчал и продолжил: - И если он вдруг стал нам врагом...
-Мы теперь в разъездах, - сказал Сагадеев, - приемы и экселенц-бал отменены, государь сказался больным ипохондрией, считается, что удалился в Тутарбино, в родовое имение. А мы с горсткой охраны то в Раушенбад, то под Рязань, то вот в Леверн. Невозможно кому-либо довериться. Хорошо, на дорогах не шалят. Галопируем по империи...
   Приподняв нижнюю губу, он выдохнул в усы.
-Огюм целую систему разработал, чтобы убийцы не знали, где именно находится государь. Поддельные экипажи, распоряжения в постоялые дворы, ложные слухи.
-Словно нас пять или шесть, - слабо улыбнулся государь-император. - Словно мы одновременно в разных местах.
-А встреча с нами, разве она не опасна? - спросил я.
-Опасна, - подтвердил обер-полицмейстер, - но вам в некоторой степени можно доверять.
-Потому что на нас тоже напали?
-Да. Именно.
-Бастель, - государь-император чуть склонил голову набок, - подойдите к нам.
   Я приблизился.
Выплыл из-за августейшей спины пристав, левым плечом ко мне, пальцы правой руки наверняка уже на пистолете.
-Да, государь, - чтобы не быть застреленным, я остановился в маленьком шаге от стола.
   Одобрение мелькнуло в глазах пристава. Но расслабиться он себе все равно не позволил. Даже чуть подвинулся ко мне, слегка заслоняя императора.
    Может, подумал я, он и не пристав вовсе, а из моего ведомства. Усы, мундир - маскарад. И на кровь он всех нас уже проверил, причем сделал это настолько деликатно, что никто даже не учуял. Во всяком случае так поступил бы я сам.
   Определенно, мой коллега.
Я вспомнил, как он проходил мимо нас, еще при блезанах, как посматривал, как покалывало, будто от сквознячка, спину, когда он открывал дверь.
   Ай молодца!
-Бастель, - молвил государь-император, выкатив на меня глаза цвета хмурого осеннего неба, - мы желаем поручить вам расследование этого дела. Мы наслышаны, что вы отличный нитевод. Храбрый, умный офицер. Знаем про ассамейского бека Гиль-Деттара.
-Государь, - я прижал подбородок к груди, изучая взглядом носки своих сапог, - мне бы хотелось сначала найти своего отца.
-Поиски Аски Кольваро также будут являться частью вашего расследования.
-С завтрашнего утра, - подхватил Сагадеев, - я жду вас в этом доме. Я ознакомлю вас с подробностями предыдущих убийств. Потом жизненно важно, чтобы вы посмотрели Лобацкого. Это в морге при Старой больнице. Думаю, в имение вы сможете выехать уже послезавтра. Матушку вашу предупредим. И еще: нужен ли вам эскорт?
-Благодарю, нет.
-Что ж, - государь-император, мягко оттолкнувшись ладонями от столешницы, встал, - мы очень надеемся на вас, Бастель.
   Словно сравнивая с самим собой, он на мгновение повернул голову к портрету на стене. Каноническое изображение, в черном с золотом парадном мундире, стоячий воротник, алая перевязь, фоном — алое гербовое дерево на серо-стальном, видимо, навело его на невеселые мысли. Мне показалось, он подумал, что в портрете очень мало правды.
-До свидания, господа!
   Вздулись и опали занавеси в нише. Хлопнула дверь.
Вслед за государем-императором, кивнув на прощанье, поспешил Сагадеев. Пристав снова потянул из-за ворота ключ.
-Прошу, господа.
   Он жестом пригласил нас на выход.
Я не знал, настоящий перед нами был император или все же его двойник, но страх, страх его был неподделен.