Иёти 3. Пожары. Так что же йети?

   

         Лето 2010 года прошло под гнётом пожаров. Жара, запертые окна, тяжёлые, пропахшие дымом туманы по утрам — и марь, иногда непроглядный дым, такой, что днём и фары машины не помогают на дороге. Горят леса и болота во Владимирской и Ивановской областях, вспыхивает бор невдалеке за рекой; суетливо мечутся в поисках брода пожарные машины.
     Страшная жара довела до теплового удара нашу собаку Юсту. Сначала она принялась ходить задом, а после и вовсе легла, отказываясь даже пить: глотала с трудом. Пришлось неделю поить её с помощью шприца, принудительно, а после перенести жизнь на поздний вечер — лишь тогда, во тьме, можно было гулять по холмам, куда не добирался непроглядный туман.
     Солнце скрывалось в чёрной пелене, едва просвечивало бледным пятном. Вывесили на здании сельсовета объявление: заходить в леса запрещено. И правильно. Какой лес? Там, где раньше стояла стеной высокая трава и цепляла за ноги, прятала под полёгшими стеблями белые грибы, теперь под ссохшейся до уплощения стебля соломой едва проглядывали редкие травинки. Ягод почти не было. Как-то там йети?
     К концу августа развиднелось, редкие дожди и прохладные ночи вернули лесу жизнь, и все молодые сосняки заполонили маслята сразу всех видов,, старающиеся наверстать упущенный сезон. Они росли шляпка к шляпке, ковром, хоть косой коси — и чистые! Для грибных мух и комаров пустые летние леса оказались катастрофой, лишь крупные личинки жуков иногда попадались в ножках грибов.
     Исчезли вездесущие кабаны — ни одного раскопа с весны! Опустел их любимый лес, уходящий к реке в заросшее болото.
     В сентябре я решилась отправиться в лес одна, семья с собакой уехала в Москву учиться и поправлять здоровье. Впервые за 20 лет одна в лесу... Страшно без собаки.
     Конечно, я проверила места, где мы встретили след йети. Старый строевой лес, что был куплен на рубку, теперь словно плохо ощипанная курица: редкие деревья, пни, вытоптанные поляны, заросшая, непроходимая опушка, заваленная лесным мусором яма под старым стволом, что вполне могла когда-то служить лёжкой...
     А на месте того следа — сплошные ковры нетронутых маслят. Там никто не ходил — помните, раньше были раздавленные грибы? Не ест их наш леший, видимо. Ни этот лес, ни соседний «медвежий» не крутят, спокойны и обычны. Пусты...
     Всё? Ушёл наш необычный житель, испугался погоды, перебрался с кабанами куда-то?
     Я пошла в бывший «кабаний» лес — поискать редкие подберёзовики и подосиновики. Раньше он дарил множество дождевиков. Нынче их не было.
     Бреду среди сосен. Редколесье, и подлеска почти нет, зато старые раскопы кабанов так повредили грибницу, что маслята перебрались на просеку. И мне туда.
     Сильный звон в ушах на границе слышимости( я принадлежу к тем людям, что слышат писк летучих мышей). Давит голову. Всё громче звон, всё сильнее давление, но не страх. И я всматриваюсь во тьму под густыми кронами сосен. Освещенный сзади, он стоит ссутулившись между стволами, голова опущена, затылок почти сливается с плечами — щуплый, не больше худого высокого человека, образ неясный, словно затуманенный тенями — деталей не разглядишь.
     Человек? Окликнуть? Стоит недвижно там, где всегда только частокол стволов, я бывала здесь часто.
     - Окликнуть нельзя. Нет. Нарастает не страх — чувство, что тебя отталкивают, выжимают из леса. И — вспыхивает в памяти это же место и та же картина двадцать лет назад, когда мы были в этом лесу с мужем. Как же я о том забыла? Значит, это уже третья моя встреча.
     Свист нарастает, начинает частить и колоть сердце.
     - Ты же меня знаешь! - спокойно говорю я так, как обычно разговариваю с животными. - Я уже ухожу. Перестань свистеть. Я не разу тебе не вредила!
     Отворачиваюсь и ухожу быстрым шагом, невзирая на сильную боль в сердце — на просеку и к выходу из леса.
     Стоило мне замолчать, свист стал утихать и через минуту-две затих совсем. Убедился лешак, что я ухожу. Думаю, пощадил. Ещё пара минут свиста этого Соловья-разбойника, и моё сердце не выдержало бы.
     Вспоминаю: тогда мы с мужем решили, что это был такой странный недвижный грибник. Бука. Но тогда он не свистел! Однако забыли же напрочь! Теперь вспомнила даже то, какие грибы и в каком месте собрали тогда...
     От встречи к встрече всё труднее лешаку замутить мой разум. Но агрессия, наоборот, нарастает.
     А ведь в те годы кабанов в этом лесу не было, они пришли позже. Так отчего ушли? - Йети запугал.
     Вряд ли я теперь пойду туда без большой компании. Лешак свидетелей не любит.

... А назавтра, буде удобный кабаний лес для меня был исключён, я отправилась в дальний прибрежный лес в надежде на белые грибы, что росли в нём когда-то. Были времена, когда я ходила туда постоянно и ориентировалась всегда нормально. Однако грибов там не оказалось вовсе — лес постарел, и я решила вернуться к опушке, чтобы перейти в другой лес. Прошла вдоль опушки от входа, потом пошла по просекам. Осталось повернуть дважды на 90 градусов — и я окажусь в искомом месте. Нет! Пройдя значительно большее расстояние, чем ожидала, я оказалась под тем же деревом, под которым вошла в лес! Лес словно выбросил меня.
     С упорством крысы прошла через поле — там всё видно, не обманешься — и обошла по захламлённым, заросшим опушкам огромный квадрат соседнего леса, собрав 5 килограммов белых грибов. Все эти приключения и путь не короче 10 километров, заняли у меня всего три часа. Это более чем странно...

     Итак, в новом и страшном году сместились места, что лишают чувства направления и что-то делают со временем — и переселился мой неизвестный приятель.
     Смотрела по ТВ передачу, где криптозоологи бились со скептиками. Скептики выдвинули основное возражение: численность особей так мала, что невозможно размножение и, следовательно, поддержание вида.
     Ну что же. Я теперь окончательно склонилась к мнению уфологов. Вид-то как раз многочисленный, но не у нас. К нам отдельные особи попадают случайно. И живут бедняги здесь только потому, что не могут вернуться в свой параллельный мир. Бродят вокруг материнского разлома и страдают.
     Что они едят? У нас кору не грызут, хотя отмечают границы своей территории заломами и наполовину вывернутыми из земли деревцами. Первый мой встреченный ел малину. Грибов не едят, топчут. И грустно кричат в холодную осеннюю пору. И пугают видениями, вызванными из нашего подсознания. И боятся собак так же, как собаки боятся их — уходят молча.
     Что-то жалко мне лешаков. Наверное, они не очень счастливы. Но и очень опасны!
     Бывает у людей инфаркт в лесу? Такое может быть — если встретят йети.