Из вечности в иное Rondo для клавесина с оркестром

(динамическая медитация)

(отрывок)


Ольга Степановна сидела в чужом дворе и кормила чужих бездомных собак, привезенной к столу бужениной и ветчиной с тонкой прослойкой жира. Из окна дома напротив на Ольгу Степановну  беспардонно пялился мужик в белой «боцовской» майке, по-бабьи облокотившись на деревянную раму  давно некрашеного окна.

«Может, он думает, что под колбасой у меня в пакете - бомба? И как только он прекратит за мной наблюдать, я суну пакет в мусорный ящик на детской площадке или закину его на чей-нибудь балкон?» -  оправдывала такое нахальное поведение незнакомого мужчины Ольга Степановна. Ну, не оправдывала, пыталась логически себе объяснить.

Она замерзла, но все еще с надеждой поглядывала на знакомые окна. Говорят, же: «надежда умирает последней». Кому говорят? Зачем говорят? И была ли здесь надежда, когда Ольга Степановна, как в лучшие времена своей юности, подхватилась и полетела на зов сердца, «за тридевять земель, в тридесятое государство», чтобы лично, при встрече, сказать ему: «Спокойной ночи, радость моя…»?...Да, не было никакой надежды. Так, жалкие потуги на чудо. Иначе, почему в окне стоит не горшок с роскошной геранью, а этот губастый мужик?..

Ольга Степановна сделала вид, что она по-прежнему не замечает, что за ней наблюдают, встала с насиженной жердочки забора, и, отвернувшись в другую сторону, снова набрала знакомый номер. Телефон не отвечал.

«Это какое-то нелепое недоразумение», - уверяла себя Ольга Степановна. «Если человек пригласил тебя в гости… Если он настойчиво пригласил тебя в гости… Если он настоятельно пригласил тебя приехать, грозясь оплатить такси, потому что хочет встретиться поскорее, - то как он может не подходить к телефону?! Наверное, что-то случилось». (Такси она, конечно, оплатила и отпустила, мысленно распрощавшись с тем, на что намеривалась в этом месяце потратить немаленькую, для её теперешнего заработка, сумму).   

Ольга Степановна стала ходить из угла в угол площадки, то набирая номер телефона, то настырно повторяя, что этому, конечно, есть какое-то разумное объяснение, и она его вот-вот получит. Ничего другого ей просто не приходило в голову.

Стало темнеть и холодать. Мужчина в окне незаметно исчез. Может, пошел что-нибудь на себя надеть или съесть котлету с гречкой под мясной подливкой, а, может, и никуда не ушел, а сполз на пол и теперь следил за Ольгой Степановной, незаметно выглядывая из-за кромки подоконника…

Был октябрь, самое начало. Осень в этом году выдалась долгой и теплой, как по заказу. Однако осенние вечера не спутаешь с такими же, скажем, в конце августа: и влажность не та, и холод не тот. И пускай деревья вдоль домов всё еще стоят наполовину зелеными, чувствуется, это - ненадолго.

Порыв поменявшего направление ветра принес запах будущего снега.

Ольга Степановна втянула поглубже волнительный запах и улыбнулась. Это был её секрет, плотно запечатанный где-то среди припрятанных, особо ценных амфор-воспоминаний, и прохладный осенний воздух напомнил о том, что он у нее есть. Есть? Был? Впрочем, она с тех пор не проверяла. Наивно полагая, что выветриться он из запечатанного сосуда, никуда не мог, легкомысленно упуская из виду, что мог ведь просто «выдохнуться» как, пусть и очень дорогие духи или, скажем, обратиться в уксус, как редкое вино, когда-то любимое фараонами.

Ольга Степановна вздохнула, быстренько, для согрева, сделала бодрым шагом «круг» вокруг дома и стала дышать на замерзшие покрасневшие пальцы, не спуская глаз с входной двери подъезда: сейчас она откроется и, обеспокоенный её долгим отсутствием, он будет взволнованно крутить головой по обе стороны и окликать её по имени. И тогда она отсюда, со скамейки, стоящей у детской песочницы, почти провалившаяся по щиколотку в вытоптанную собственными каблуками, ямку, крикнет: «Я тут, радость моя, я здесь!...» И всё, наконец, закончится и начнется…

Телефон молчал. Из подъезда никто не выходил. И тут Ольга Степановна случайно перевела измученный долгим бдением взгляд с козырька подъездной двери на окна и увидела, что на кухне, где она рассчитывала угощать хозяина квартиры мясными деликатесами, зажегся свет, и до боли знакомый силуэт заскользил в поисках чего-то на столе. (Отсюда, разумеется, никакого стола видно не было, но она точно знала, что он там был!).

Несколько минут Ольга Степановна заворожено смотрела на этот «теневой театр» и не могла оторвать от него глаз или сдвинуться с места. Из транса её вывел, погасший на кухне свет.

«Этого не может быть», - зачем-то сказала вслух Ольга Степановна. Наверное, эта фраза накануне застряла у нее в горле и теперь, хотя и не к месту, просто выбралась наружу. Так делают опасный вдох аквалангисты, у которых закончилась дыхательная смесь: они прекрасно знают, что нужно чуть-чуть потерпеть, чтобы не глотнуть воды, которая, неминуемо, попадет в легкие, но, даже увидев кромку поверхности, все равно не в силах удержаться. Рефлекс.   

Выйдя из самогипноза и выдохнув застрявшую в горле  фразу,  Ольга Степановна выбралась с детской площадки, где прожила несколько странных часов своей, вроде бы,  взрослой жизни и решительным шагом направилась к дому. Не теряя всё той же решительности, она набрала номер нужного ей домашнего телефона: щелчок определителя и - полное игнорирование. Она набрала номер сотового телефона: теперь аппарат отвечал, что «абонент временно не доступен».

У Ольги Степановны сильно-сильно забилось сердце и потемнело в глазах. Несмотря на то, что воздуха вокруг, по-прежнему было много, ей в мгновение показалось, что его стало значительно меньше и она начала хватать его ртом, не заботясь, как бы это могло некрасиво смотреться (если бы кто увидел) со стороны. Казалось, главное сейчас - захватить его как можно больше. На самом деле, следовало поступить с точностью до наоборот: начать дышать спокойнее, но глубже, при этом, прислушиваясь не к тому, что происходит вокруг, а к своему собственному дыханию. Так, например, учат дышать спасателей МЧС: чтобы успокоиться, насытить кровь, улетающей при учащенном дыхании углекислотой  и только потом принимать решение…

В квартире справа на первом этаже, похоже, всё ещё никого не было дома. Но у жильцов слева - горел свет и было слышно, как счастливые домовладельцы тренируют свои интеллектуальные способности, отвечая на вопросы ведущего программы - Максима Галкина. 

Ольга Степановны дождалась вопроса ведущего, прошептала про себя ответ, дождалась, когда тот же самый ответ  огласил ведущий,  и - постучала в окно.

«Прошу прощения, за беспокойство,  - сказал Ольга Степановна. - Приехала в гости, а домофон не срабатывает. Звоню - у хозяина  телефон занят: я же сказала, что иду, он и не беспокоится», - объяснила она ситуацию как можно убедительнее, всё еще стоя перед закрытой дверью в подъезд.

Дверь незнакомому человеку вышел открыть не хозяин, хотя именно его неправильные ответы было очень хорошо слышно через закрытое окно, а хозяйка. Правда, с выбежавшей вслед за ней, овчаркой.  Женщина мельком окинула взглядом (бдительность никогда не помешает, и это правильно!) чужую гостью: лет сорока, русская, глаза - светлые, высокая, стройная, размер одежды 44-46, в джинсах, вязаном свитере, ветровке, полусапожках, с пакетом, круглым пирогом или пиццей, зажатой длинными, красными, от холода,  пальцами и хлюпающим носом…

Ольга Степановна еще раз извинилась и поблагодарила женщину, на что та никак особенно не среагировала: то ли здесь это было делом малоприятным, но  привычным, а, может, торопилась порадоваться за нового ТВ-миллионера, сидя у телевизора, возле зарешеченного толстой белой решеткой, окна…

Цепляясь за перила негнущимися замерзшими и обветренными пальцами, с бешеной тахикардией, медленно переставляя ноги, Ольга Степановна кое-как одолела положенное количество ступеней и оказалась перед новой дверью. «Как в старой компьютерной игре», - почему-то подумала Ольга Степановна. Она перевела дыхание, сглотнула, потом - еще и, наконец, позвонила в дверь. Тишина. 
Не веря своим ушам (а как это назвать иначе?) Ольга Степановна снова позвонила, а потом еще и постучала в дверь (она, кстати, никогда бы не позволила себе такого раньше, но раньше - до такой степени  настойчивости - в гости  её никто и не приглашал).

Ольга Степановна, несмотря на то, что рядом были двери соседей, которые вполне могли наблюдать это шоу в глазок, прильнула ухом к, не такой уж и толстой (о чем она знала наверняка) двери. По ту сторону кто-то осторожно, будто на цыпочках, подкрался к двери и тоже, наверное, прильнул ухом. А потом что-то прошелестело, почти беззвучно, и всё окончательно стихло.

Впервые за все время Ольга Степановна рассмеялась и потом уже улыбалась всю дорогу домой, не переставая.
 
Подвозивший её «частник» рассказывал о трудной жизни друга-крановщика, о проклятом безденежье. «Я бы Вас и бесплатно отвез, но - цены на бензин выросли, а жену из магазина уволили…», -  жаловался водитель.  А Ольга Степановна, хотя и слышала говорящего и кивала впопад, на самом деле, пристально смотрела на бегущую за ней над черными верхушками деревьев, вприпрыжку, но не могущую её  догнать огромную  половинку желтой луны,  и  - улыбалась. Несколько лет назад, вот также, в ночь,  уезжала она с десятилетней племяшкой от моря на железнодорожный вокзал, а луна всё бежала и бежала вслед за легковой машиной под транслируемое по авторадио «Rondo для клавесина с оркестром», безнадежно пытаясь перекинуть серебряный трап-мостик  к открытому окну у которого сидела, уносящаяся в свою другую жизнь, Ольга Степановна…



(музыка: композитор и исполнитель: Тимофей Митин:
http://www.realmusic.ru/songs/774888/)
композиция: Слёзы (Tears))