The Ballad Of...

/Роза значит "сильная"./

В небольшой старой церквушке было очень тихо. Слышны были только всплески воды в медном тазу и едва разборчивый женский шепот.
Двое терпеливо и бережно омывали тело покойника, лицо которого было накрыто белой тканью. Безусловно, такое занятие не должно было бы вызывать веселья, но, тем не менее, в помещении изредка раздавались тихие застенчивые смешки, когда дело доходило до «зоны бикини».
Как раз в этот момент раздался скрип открывающейся двери, и девушки замерли:
- Вы закончили? – Холодный мужской голос так и сочился какой-то скрытой злостью.
- Уже почти, сэр, - смуглые девичьи руки так и замерли над неестественно бледной кожей.
- Быстрее. – Человек вышел, хлопнув дверью.

Еще один всплеск воды, шорох и настойчивый звонкий голос:
- Подожди, давай посмотрим.
Теплые руки приоткрывают легкое покрывало над головой трупа. Изумленные вздохи, наполненные восхищением:
- Так прекрасен… Словно кукла!

***
В церкви было довольно шумно: гости уже собирались, рассаживаясь по деревянным скамьям, которые скрипели от одного прикосновения к ним. Они все были затянуты паутиной, и пока кто-то пробирался к своему месту, нечаянно смахнул с края спинки черный цилиндр, который был настолько пыльным, что посерел.
Черные пиджаки и белые жабо… Сегодня организаторы заранее проверяли, не будет ли проезжать мимо этого места бродячий цирк. Точнее, они сделали так, чтобы он не проезжал. Ведь в прошлый раз молодоженам немного не повезло…
Часы на стене стояли и показывали ровно девять. Все зеркала были закрыты тканью, то ли из-за того, что уже очень старые, то ли по причине чьей-то неприязни к ним. У больших зашторенных окон стоял гроб, пока еще открытый, но тело в нем находилось под белой тканью. Никто не смел открыть ее, даже чтобы видеть лицо несчастной жертвы.

В помещенье снова зашел мужчина. Все сразу же замерли, и теперь слышны были только шаги вдоль скамеек. Он остановился у раскрытого гроба и, сняв с головы котелок, сказал:
- Мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь Брендона Ури – прекрасного актера, певца и музыканта, а также просто хорошего… - говорящий запнулся, сглотнув, - человека. - Но теперь он на небесах – где-то в раю, и там он обретет вечный покой. Девушка в первом ряду всхлипнула, тут же вытирая расшитым белым платком слезу.

Как бы не было это странным, здесь не было никаких священников, ничего такого. К слову, здесь даже нигде не было ни одного креста, не говоря уже об иконе или библии. Мужчина, договорив, отошел в сторону, и теперь все встали со своих мест, подходя ближе к гробу. Женщины оплакивали человека под белой тканью, и особенно одна из них. Черные волосы спадали с ее плеч, темная вуаль чуть скрывала лицо, и ее грудь вздымалась от горьких рыданий. Мужчины лишь стояли, сняв головные уборы и разговаривая между собой. У них у всех – лица, будто у памятников.
За пианино сел мужчина в красном. На его голове котелок, а лицо скрыто под маской. Никто даже не сказал ему ничего насчет этого. Никто просто не смотрел на него, да и не хотел. По помещению разлилась музыка, знакомая всем присутствующим, ведь только что они оплакивали композитора. Пальцы пианиста в маске ловко перемещались по клавишам, где-то быстрее, где-то – медленнее. Сейчас, какой бы не была мелодия, веселой или грустной, для всех она звучала одинаково. Как классика великих композиторов, давным-давно покинувших этот мир. Поэтому они не смели критиковать играющую музыку. Они просто слушали, как женский плач сливается с нотами пианино. 
Буквально на следующей песне к пианино присоединилась виолончель. Ее благородное звучание делало это еще более трагичным. Виолончелист терзал инструмент, получал от игры незримое удовольствие…
Началась новая песня, и виолончель зазвучала совсем по-другому. Перебор струн, отрывистый темп, и сейчас все действительно завозмущались, потому что уж эта мелодия никак не должна была звучать здесь, в этот момент.

С едва слышным шумом двери церкви (если ее все еще подобающе так назвать) распахнулись. Все гости обернулись на парадный вход, и вуаля: в проходе между древними скамьями, опустив голову к полу, стояла невеста, в белом кружевном платье. Перед ней маленькая белокурая девочка рассыпала лепестки красных диких роз, которые казались ядреными, по сравнению с ее белыми ручками. Лицо невесты скрыто фатой, и в своих руках она держит букет… но цветы в нем совсем засохшие. Настолько, что даже потеряли свой цвет. И теперь становится заметным то, что подвенечное платье на тощей фигуре – старое, все измятое и рваное, уже далеко не белое. Как только загадочная дама делает шаг вперед правой нагой, все видят, как оголяется ее нога, из-за большого разреза на юбке. Он тянется почти от самого бедра, сверху видны стежки неровных ниток, там, где платье зашивали, и поэтому гости возмущаются пуще прежнего: как же так, невеста в таком платье… И мужская половина аудитории, конечно, увидев оголенную часть тела невесты, сразу же загорелась интересом. Правда, не надолго – давно пора было заметить, что нога невесты совсем даже и не женская.
Роняя из рук засохший букет, невеста медленным движением руки откидывает фату назад… Вытянутые ромбы, неровно нарисованные на обоих глазах, украшали бледное, наполненное трагизмом лицо. Мужское лицо.  Все так и ахнули… Мертвая невеста – сам Райан Росс, гитарист с черными крыльями, и чего же боле – любовник оплакиваемого покойника…
Все были настолько изумлены, что даже забыли о той белокурой девочке с лепестками роз. Та давно стояла у гроба, и ее маленькие пальцы ухватились за края покрывала на хладном теле. Мгновение, и она открыла лицо Брендона Ури – такое умиротворенное и совершенное. Из кармана его брюк девочка достала одну единственную вещь – листок бумаги. Она подошла обратно к Райану. Тот с болью смотрел в сторону покойного, а девочка только развернула листок, и на нем красовались заветные слова «Киллер Королева». Она показала его всем, кто был в зале, и конечно, все знали, кто это был. Они обернулись на девушку с черными волосами, которая больше всех оплакивала покойного, и было заметно, что она в растерянности, что она напугана.
- Питер! – Закричала девушка, отходя назад. В помещение снова зашел тот мужчина. Завидев среди всех Райана в белом платье и маленькую девочку с листком в руках, он направился к гробу с покойником. Как только Питер смог видеть его, он замер.

- Ну что, дорогой Питер Вентц, - спокойно начал уже вполне живой Брендон Ури, облокачиваясь на край своего ложа, - не ожидал?
Одним прыжком он оказался на полу и, поправляя на себе пиджак, он прошел в сторону невесты. По пути он поднял с пола пыльный цилиндр и надел его на голову, слегка отряхнув. Музыканты все играли, но уже тише, гости стояли в ожидании, шокированные происходящим. Как же так, барон оказался жив!..
Брендон обнимал Райана, держа за руку и целуя в щеку.

- Но… но как?! Дьявол, я же лично вонзил в твое сердце…
- Вентц, ты не думал хоть на ком-нибудь проверить, осиновый ли это был кол? Или кто мог подсунуть тебе обыкновенный клен! И кстати, те самые пули, которыми твои циркачи, моя родная Киллер Королева, стреляли в этого ангела, - Ури погладил девочку рядом с собой по голове, - не были серебряными…
Он рассмеялся, а девушка бросилась бежать.
- Шоу продолжается! – звонко объявил Ури, и с его словами пианист в красном снял маску, виолончелист оставил при себе один смычек, а за Райаном в парадную дверь вошли еще, по меньшей мере, 10 человек. Среди них бывший священник Уолкер и барабанщик Спенсер Смит, с остро заточенными палочками. Остальные – труппа актеров-циркачей, которые недавно отыграли вместе с группой концерт. Но и со стороны жениха тоже были гости… сама Гильдия вампиров во главе с Питером Вентцом пожаловала на отпевание Брендона Ури!
Росс, в своем платье невесты, тоже был не с пустыми руками. Из-за спины он достал огромный серебряный меч, и, направив его прямо на Вентца, который стоял, так никуда и не двинувшись, хриплым голосом произнес:
- Я очень злопамятный, Питер.
Завидев меч в руках Росса, Гильдия уже было хотела открыть огонь, но Вентц остановил их, подав рукой знак. Все замерли, и он опустился на колени, склонив голову.
- Побежден, – произнес вампир, а Райан вонзил в его грудь серебряный меч, и он даже не издал единого звука, когда металл уже разъедал его изнутри. Гитарист дернул оружие на себя, и Питер упал на деревянный пол, превращаясь в пепел…
Молчание продолжалось несколько секунд, и затем женский голос нарушил тишину:
- Что вы, черт подери, стоите! Убейте их!
- Киллер Королева никогда не сдается! – Вдогонку ее словам ответил Брендон, и тут же Гильдия двинулась на них, готовя свое оружие. Труппа актеров с боевыми воплями пошла навстречу, и к ним уже присоединялись виолончелист, на смычке у которого блестел металлический наконечник, Спенсер с барабанными палочками, и даже Джон, но только с простым револьвером.

***
Тем временем Ури увел маленькую Рут дальше отсюда, в небольшой и темный подвал. Теперь он просто не мог позволить себе, чтобы ее убили.
Когда он поднимался обратно, ему преградили путь:
- В этот раз я все-таки хочу с тобой расправиться, медвежонок. Не думай, что сегодня сможешь увильнуть от меня. Как никак, это твои похороны, я не могу допустить, чтобы ты вышел отсюда.
- Ах, какая незадача…- Ури наигранно схватился за сердце и изобразил негодование. - Скажи только, с чего вдруг вы решил хоронить меня, и с чего вдруг вообще решили, что я «умер»? Если было бы так, я бы разделил участь Вентца…
- Сейчас это уже не важно. Главное то, что сейчас ты все равно исчезнешь.
- О, кстати, было весьма любезно с твоей стороны вытащить это место из самого Ада. Очень мило, правда, моя дорогая Одри.
- Я знала, что тебе понравится, - девушка сняла с головы вуаль и наклонилась, подбирая полы длинного платья. Она подняла юбку почти до бедра, и на кожаном поясе, обвязанным вокруг ее ноги, Брендон увидел пистолет. Опустив юбку, Одри направила на него ствол:
- Куда тебе бежать сейчас, милый? Все твои друзья, а особенно, твой любимый, заняты делом. Кстати, чья это была идея, надеть на мужчину подвенечное платье? Хотя, какой он мужчина… - вампирша рассмеялась, - точно такой же, как и ты.
Брендон подавил в себе желание съязвить ей что погрубее в ответ, и в его глазах заплясали красные огоньки. Он сглотнул.
- А кстати, зачем ты перекрасилась? Подумала, что было бы слишком вызывающе, приходить на похороны с розовой шевелюрой? 
- Захотелось перемен, медвежонок. А теперь стой, пожалуйста, и не двигайся.
- Боишься промахнуться? – Послышался голос сзади, такой же хриплый, как и в прошлый раз, – или совсем не умеешь стрелять?
У шеи девушки заблестело острое лезвие. Росс прижимал его все сильнее, почти шепча на ухо напуганной вампирше. Он так хищно улыбался, что мог посоревноваться в этом с Брендоном. Глаза горели красным, так, что даже отражались в лезвии меча. Кстати, холодный металл весь был в пятнах свежей крови.
- А я смотрю, ты заметно набрался смелости и сил? Меч, должно быть, не такой уж и легкий… А ты такой слабый.
- Кто тебе такое сказал? Настали другие времена, Одри. Поэтому прости… - Росс надавил сильнее, как Брендон испуганно произнес:
- Стой. Отпусти ее…
Вампирша звонко рассмеялась, а Райан абсолютно непонимающе смотрел в его сторону. Ури виновато глядел в его глаза, и когда гитарист начал опускать меч, Брендон облегченно выдохнул. Но, как только он расслабился, девушка громко вскрикнула и зашипела от страшной боли…
Меч пронзил ее насквозь, рана сильно кровоточила. Росс вытирал о белое платье свежую кровь с блестящего металла.
Вампир подхватил свою Киллер Королеву на руки, но не успел подержать ее и пары секунд: в его руках остался один пепел.
- Боже… Боже мой, Райан, зачем??? Я же сказал тебе!
Гитарист с преспокойным видом продолжал полировать меч. Он покачал головой:
- Как ты не понимаешь… она не любит тебя, чертов Брендон Бойд Ури! – С этими словами он развернулся и быстро зашагал к залу, откуда совсем недавно доносился ужасный шум в виде выстрелов, криков и шипения. И совсем недавно все, наконец, стихло. Ури поспешил за Россом.

***
Когда они вошли, все пространство было усыпано пеплом. Повсюду будто бы темный песок. Гроб уже давно был на полу, перевернутый, и на нем сидели Спенсер и Джон. Среди всех них не было только одного виолончелиста - молодой и неопытный вампир пал в нечестной битве.
Зеркала, накрытые тканью, были разбиты; старые деревянные скамьи сломаны; часы, которые всегда показывали девять, снова пошли, и по помещению раздавалось тихое «тик-так».
- Мы даже ничего не сделали, а все они превратились в пепел. Как думаете, Джон снова священник? – Спенсер подал голос, посмотрев на рядом сидящего Уолкера.
- Нет. Я убил возлюбленную Ури, - сразу же ответил ему Райан, убирая меч за спину.
- Черт тебя дери, вампирский ты барон! Да ты, я смотрю, так и не набрался ума, за свои чертовы 200 лет! – Джон махнул на Брендона рукой, встал и куда-то пошел. Райан, в свою очередь, направился к выходу из церкви.
Вокалист так и остался стоять там, и он почувствовал, как кто-то потянул его за пиджак.
- Ты же ведь не капли не любил ее. Такая привычка не стоила бы Его смерти.
Брендон посмотрел на Рут, а та, как и всегда, смотрела на него такими голубыми и такими не детскими глазами.

***
Ури наблюдал за одиноким силуэтом невесты посреди невадской пустыни. Платье и короткие темные кудри хаотично развивалось на порывистом ветру, за спиной покоился меч в ножнах. Если бы только Брендон умел рисовать, он бы создал величайшую картину. И она была бы даже еще загадочнее, чем улыбка Моны Лизы. Потому что загадочнее нее только Райан Росс, над которым теперь тоже не властно время, как над картиной.
- И у него два имени, - подумал Брендон вслух.
- Ты дал ему второе. Потому что ты художник, - Рут снова стояла рядом с вампиром, смотря вместе с ним на гитариста.
- Лучше у меня получится спеть об этом.

Райан обернулся к ним, разводя руками.

- Иди к нему, он ведь не злится.
Брендон улыбнулся этим словам и быстро зашагал в сторону Райана, придерживая цилиндр на голове.

За их спинами церковь снова горела синем пламенем, а труппа актеров молча наблюдала, снимая шляпы.