Два неба

Буквы на песке

           У меня перед глазами два неба, вверху и внизу. В полный штиль звезды плавают в воде, касаясь глади своим небесным светом. За морем где-то там, Турция. Оттуда старый приемник Сони ловит множество радиостанций, слух ласкают зарубежные песни, с которыми в нашем Советском Союзе совсем тяжело. А в палатке на склоне горы отец, мать и сестра.
           Мне 16 лет и впереди у меня целая жизнь. Я взрослый и ребенок, в этом громадные преимущества, можно сидеть одному на пляже поздно вечером, слушать радиоприемник и мечтать. Сижу на покрывале, под ногами песок, прохладный и немного влажный. Впереди каникулы, завтра будет солнышко, смех и морская вода, а сейчас ночь и  сладкие грёзы… Мне хотелось бы сидеть не одному, а с девушкой…смотреть в ее глаза и трогать руками ее волосы. Хотелось бы видеть в ее взгляде любовь и смотреть на нее также.
           Но не все так просто, с девчонками мне не особенно везет.  Я не атлетически сложен, родители у меня простые инженеры, а не работники внешторга, у меня нет волевого подбородка с ямочкой посередине и прически «ассиметрия» как у Дэвида из «Депеш Мод». Временами накатывает очень сильно, причем в первую очередь мне нужны отношения, а не секс. Хочется безумную любовь одну на всю жизнь – все как в книжках которые я перечитал множество, но чтобы тебя любили как Д’Артаньяна или Де’Бюсси нужна шпага  и широкополая шляпа с пером.  Лукавлю, конечно, дело не в этом – главное во мне самом. Я стеснителен, девушки для меня целая вселенная, чужая, незнакомая, там, где теряешь гравитацию и покой, и летаешь в невесомости – молча, опасаясь сказать лишнее слово, чтобы не упасть. Если бы совершенно случайно или нет, какой-то добрый волшебник мог бы исполнить одно мое желание, оно было бы таким – «Я хочу влюбиться и быть любимым до конца своих дней». Боже, как же я этого хочу…..
           Набираю в ладошку песок, и высыпаю его обратно, приятные ощущения, пока не натыкаюсь на камушек. Встаю, подхожу к краю воды, чтобы бросить его в воду и замечаю на мокром песке слова. Написаны наоборот, чтобы прочитать нужно зайти в воду, вода прохладная, ноги немного проваливаются в песок, напрягая зрение, читаю слабо различимые при лунном свете слова и меня словно бьет током - «Я тебя люблю».
           Около минуты смотрю на слова, находясь на грани реальности и волшебства, разум пытается найти объяснение, но его нет, слов раньше там не было, в этом я полностью уверен. Встав на колени, дописываю пальцем – «Я тебя тоже» и иду в палатку. Заснуть не могу, меня тянет на берег, сердце сжимается от счастья, я влюбился, не зная в кого. Тело дрожит от возбуждения, палатка тесна, я в ней уже не умещаюсь. Хочется кому-то об этом рассказать, бежать обратно, идти по берегу, найти и читать эти слова снова и снова, мне нужен воздух. Я выбираюсь из палатки и иду к морю, задыхаюсь, воздух свежий и густой, пью его и не могу насытиться. Я у кромки воды. Слов нет. Не моих, ни чужих. Может, мне все это показалось?

Встреча

          До службы мне так и не повезло с девушкой, но я рисовал в своей голове картинки, у меня была любимая, о которой кроме меня никто не знал.  Я с ней разговаривал и даже спрашивал часто совета как поступить. Рассказывал свои впечатления и переживания, был очень нежен и внимателен. Наверное, этим загонял себя в дебри психологических заболеваний, но там было очень уютно и комфортно.
          Пару раз еще ездил на море и как последний  дурак искал на песке слова. Однажды когда друзья завалились спать, пьяные и счастливые, я сидел на берегу и разговаривал с морем, а точнее с той кто написала мне те слова. Слабо соображая от спиртного, что делаю, поплыл от берега в темноту ночи, лег на спину и смотрел на звездное небо и луну. Я проваливался в сон, боролся с ним пока хватало сил, а потом заметил, что звезды и луна покрылись мутной пеленой и прикосновения у себя на груди. Испуга не было, наверное, когда мы уже шагнули от жизни в другую сторону его нет ни у кого. На меня смотрела красивая девушка с белыми длинными волосами и в ее в огромных глазах светилась настоящая любовь. Очнулся на берегу, меня била дрожь от холода.
          То что со мной случилось было как сон, с которым я не хотел расставаться, я зажмуривал до боли глаза пытаясь вернуться обратно. Я не хотел чтобы ее лицо исчезло навсегда из моей памяти как это случается со снами, но утренний свет постепенно шаг за шагом вытеснял из моей памяти ее. Остался только взгляд зеленых глаз, и ощущение того, что тебя любят.

Море

          Проводы, слезы родителей и другая жизнь. Севастополь, учебный отряд. Наряды, дежурства, и ночи – когда не снятся сны, потому что засыпаешь через секунду после того как закрыл глаза. Отряд подводного плавания, учусь на гидроакустика. Сидим часами в аудиториях, различая шумы винтов вероятного противника. Я всегда думал, что рыбы немы, оказывается они намного говорливее людей. Крики касаток и писк мурен, шорох рыбьих стай и шум винтов, по которому нужно не только определить «свой» или «чужой» корабль, но его скорость и направление. У каждого судна, не важно подводного или надводного свои следы, и через пол года занятий я стал в них ориентироваться как Зверобой из рассказов Фенимора Купера.
         Меня распределили в небольшую военную базу на Северный флот рядом с Мурманском. Это такие места, где пару месяцев в году холодно, а остальное время очень холодно. Кругом голые сопки, небольшой залив в котором черными сигарами лежат у пирсов подводные лодки и запах моря, соленый и пьянящий.
         Первая автономка, мы на небольшой глубине, на поверхности шторм и поэтому лодку качает уже неделю, не хочется есть, потому что знаешь что вырвешь то что съешь наружу, все молодые ходят с зелеными лицами держась руками за переборки. Наконец задание получено, уходим на глубину и следуем в зону патрулирования.
         Обычное дежурство, пять часов утра, я в наушниках отслеживаю подводный ракетоносец американцев. Наша задача, обнаружить в глубинах вероятного противника несущего смертоносные баллистические ракеты и сев ему на хвост, оставаясь не замеченным, следить за его перемещениями, сдав вахту через пару месяцев другой нашей лодке. Если нас заметят, будет отрыв с привлечением надводных кораблей, авиации и самой лодки, которая оснащена акустическими торпедами, имитирующими ее шум и тогда будет как в поговорке про двух зайцев с отличием в том, что из двух, трех или четырех зайцев только один настоящий, остальные имитация. Офицер ушел в центральный пост, в рубке я один, приборы светят зеленым в полумраке, передо мной журнал в котором я веду учет. Клонит сильно ко сну, через час меня сменят, мне нужно продержаться совсем немного. И тут ко мне приходит осознание того, что помимо шума моря и еле заметного шума лодки противника я слышу еще какой то шум, похожий на шепот. Меня покрывает холодная испарина, сердце бьется так, что кажется, его слышно даже за пределами рубки, я разобрал слова. Женский голос сказал всего три слова «Я тебя люблю». Сошел ли я с ума, не знаю, вполне может быть, но ко мне пришло четкое понимание того, что если я буду когда либо счастлив то только с той кто их сказал.

Евника

         С этого момента я ждал своих дежурств больше всего на свете. Если бы можно было, я бы находился в наушниках круглые сутки. Сон пропал и лежа в своей каюте, я ревновал ее к своим сослуживцам, которые возможно могли бы слышать ее голос, хотя знал, что приходит она только ко мне.  Ее голос рассыпался на маленькие звонкие колокольчики и каждое произнесенное слово таяло шоколадом в моей голове, заставляло дрожать и испытывать сладкую истому. Меня манило и тянуло к ней с невообразимой силой. Она рассказывала мне про себя, рассказывала про океан, про затерянные миры и погибшие корабли, про несметные сокровища и сказочную красоту подводных гротов, про своих врагов и друзей. Когда говорила про врагов у меня невольно сжимались кулаки, когда упоминала друзей я представлял себя на их месте, но всегда знал, что я был бы намного преданнее, ближе и надежнее. Я не задумываясь отдал бы ей свою жизнь и все что в ней было. А однажды, она произнесла свое имя….Евника…Не имя, а чистый как лучи солнца мед, я произносил его часами лежа в своей каюте. Одно омрачало с каждым днем мое счастье – через неделю обратно, на базу.

Побег

        Темно, отключили электроэнергию, значит датчики сработали,  но это не важно, на учениях нас выдрессировали до такой степени, что я с закрытыми глазами знаю, где что находится и лежит. Я в хвосте лодки, заперся в промежуточном отсеке, размером с кабину лифта подперев кремальеру толстой отверткой. Надо мной и подо мной крышки люков, нижний ведет обратно в лодку, верхний наружу. Одеваю водолазный костюм, цепляю на грудь баллоны с воздухом, делаю все на автомате. Осталось выравнить давление, пустив забортную воду в промежуточный отсек. Открываю клапан, рев воды бьет по ушам, вода сильно стягивает резиновую кожу костюма на ногах, поднимаясь все выше и выше. Сдавило грудь, трудно дышать. С трудом поднимаюсь по лестнице, на ногах свинцовый груз без которого меня вытолкнет на поверхность как пробку с кипящей кровью от разности давления, открываю кремальеру и оттолкнувшись, чтобы не попасть под винты, покидаю корабль, спеша на свое самое главное в жизни свидание.