Насмешка Амура. рассказ-фантазия

На облаке сидел Амур и, высыпав из колчана все стрелы, перебирал их.
- Очередную любовную пакость задумал? – поинтересовался расположившийся радом архангел Гавриил, подставляя под лучи восходящего солнца отсыревшие за ночь крылья.
- Ну, почему сразу пакость? – обиделся Амур, - этих, как ты выразился, пакостей люди ждут как манны небесной. – Не все, конечно, - после паузы добавил он, - но некоторые точно. Да ещё как!
- И кого на этот раз ты решил осчастливить?
- Да есть тут одна парочка. Очччень любопытная парочка! Долго я их подгонял друг к  дружке. Спасибо Интернет есть, а то уж и не знаю, как бы я их соединил. Представляешь: он больше, чем вдвое старше её, а у неё всё благополучно – муж и двое детей! Причём они с мужем друг друга любят. Как тебе такой пасьянс?!
- Хм, - саркастически покачал головой Гавриил, - ничего у тебя не выйдет. Что она, дура что ли менять такое благополучие на какого-то старика?
- У, дорогой, ты плохо меня знаешь! Для меня, чем сложнее ситуация, тем интереснее.
Амур выбрал, наконец, самую длинную и самую тонкую стрелу и переломил её пополам.
- А это ещё зачем? – поинтересовался Гавриил.
- А! В этом весь фокус. В сердце каждого из этой пары я всажу по половинке стрелы. Стрела единая – значит и все чувства, вкусы и взгляды у них будут одинаковы, что здорово облегчит мне задачу. Половинка стрелы, попав в сердце, из-за того, что она очень тонкая и короткая, превратится фактически в занозу, которую невозможно будет ни нащупать, ни тем более вытащить. И будут эти занозы в их сердцах постоянно саднить, не давая им ни секунды покоя!
Губы Амура расплылись в сладострастной улыбке.
- Садист! – сплюнул Гавриил, - и как тебя Батя до сих пор терпит?
Но Амур его уже не слушал, поспешно вставляя в лук пол стрелы и натягивая тетиву, потому что из дома вышла на прогулку с маленьким сыном его первая жертва…

Стрела попала точно в цель. Это было не так просто, как кажется. Сердце его пациентки было надёжно защищено двойной бронёй. Первый, самый надёжный рубеж состоял из туго переплетённых между собой нитей порядочности, верности, чистоты и честности. И всё это, как бы цементировалось верхним слоем любви мужа и собственной любовью к нему. Но Амур был бы не Амур, если бы не отыскал всё-таки крошечную щёлку в этом панцире и не всадил бы туда своё средство.

Амур вообще очень редко промахивался, и то, когда выполнял свою функцию без энтузиазма. Тут другое дело. Здесь фантазия и вдохновение, красота и гармония, тяжелейшая задачи и элегантность её исполнения. Здесь надо было соединить несоединяемое. Здесь надо было подогнать их сердца так, чтобы нигде не образовалось ни малейшего зазора.
Полюбовавшись начальными результатами своего нелёгкого труда, Амур стал искать второго подопытного. Тот, оказывается, сидел за компьютером и как раз читал комментарий своей будущей пассии. Амур довольно усмехнулся и натянул тетиву.
Здесь всё было намного проще – сердце большое и совершенно открытое, как будто его хозяин говорил: «Ну, кто ещё хочет потренироваться на нём?»
Амур даже несколько расстроился – уж больно он не любил такие простые мишени. Он ради смеха закрыл глаза и выстрелил с закрытыми глазами. И, конечно, попал точно в середину цели. Мужчина вздрогнул и вдруг стал лихорадочно набирать текст на клавиатуре компьютера. Амур заглянул ему через плечо и, удовлетворённо хмыкнув, обратился к Гавриилу:
- Ну, вот, а ты говоришь «не получится»! Он уже ей в любви объясняется!
- Эка невидаль, он! Вот когда она ответит взаимностью, я тогда поверю в твоё искусство.
- Ответит, ответит, не сомневайся, - невозмутимо ответил Амур, - давай на ящик пива!
- Да иди ты! – махнул рукой Гавриил и, энергично встряхнув несколько раз крыльями, полетел дальше…

…Он сидел перед включённым компьютером в глубокой задумчивости, обхватив голову руками и рассуждая по обыкновению сам с собой.
- Что я делаю?! – укорял он себя, - зачем я сбиваю с пути истинного эту замечательную женщину? Эту святую женщину! Зачем я лезу к ней со своими чувствами? Зачем мешаю ей жить?!
- Но я её люблю, - возразил его второй голос, - я теперь не могу жить без её ласковых восхитительных слов и умных, брызжущих какой-то свежестью и чистотой мыслей.
- Но ты эгоист. Ты махровый эгоист! Ты думаешь только о себе. Ты одинок, а у неё семья. У неё есть горячо любящий её муж, да она и сама его любит. Ты делаешь несчастными сразу четырёх человек!
Он поднял голову и посмотрел на монитор затуманенным, невидящим взглядом.
- Ну, что же мне делать?! – взвыл он, - удавиться что ли?!
- Если не видишь другого выхода – удавись, но не мучай ни в чём не повинных людей.
- Господи! – взмолился он, и по его заросшим щеками проскользнули две крупных слезы, затерявшись где-то в бороде. – Господи, ну почему ты вспомнил обо мне так поздно? Почему ты не дал мне хотя бы один шанс раньше, когда у неё был всего один ребёнок, и я был моложе? И зачем мне теперь твоя милость? Это всё равно, как поймать свободолюбивого гепарда и даровать ему жизнь, поместив в тесную клетку в зоопарке – живи, мол, наслаждайся.
- Когда человека истинно любят, - опять встрял второй голос, - думают о нём, а не о себе. Она всего полтора года, как обрела покой и душевное равновесие, начала вдыхать полной грудью радость счастливой семейной жизни, а ты хочешь всё это разрушить?
- Да, ты прав, сокрушённо промолвил он вслух, - я действительно скотина и негодяй. Но мне нестерпимо хотелось хоть раз прикоснуться к этому чуду Вселенной, к этому ангелу во плоти. Прикоснуться губами к её манящим губам, ощутить языком ответную ласку её языка, покрыть поцелуями всё её божественное тело и хотя бы раз ощутить, как она будет содрогаться в моих руках, стонать и даже рыдать от высочайшего наслаждения, дарованного ей мною. Скажи, разве это преступление? Разве я думаю только о себе?
- Но ведь всё это она имеет и от мужа…
- Да, - вновь поник он, - наверное, ты прав. Мало того, я вообще сомневаюсь, что она захочет близости, увидев меня вживую.
И выдвинув подставку с клавиатурой он набил в мониторе: «Прости, любимая, обстоятельства складываются так, что…