Плюшевый зверь мутант

      
       Зайдя в магазин игрушек, он сразу понял, что зря спешил, пришло время перерыва и теперь придется каким-то образом скоротать целый час, отмеренный на него. До закрытия осталось пять минут. Этого отрезка времени, явно не хватало для покупки, к тому же женщина, выбивающая чеки закрыла кассовый аппарат и, покинув свой пост, весело разговаривала с одной из продавщиц. Она поставила заслонившую вход в магазин стойку, на которой фигурировала табличка «ПЕРЕРЫВ», и громко напоминала задержавшимся покупателям и зевакам, что пора освободить помещение. Покупка новой игрушки для дочери откладывалась. Он поспешил выйти.

       Осенний день выдался солнечным и прозрачным. Середина октября. Впереди предстояло время ожидания, но он принял это как подарок, расположившись на скамейке в увядающем зелено-желтом парке. Деревья медленно теряли листву на серый асфальт.
      
       Тридцать лет назад он гостил у бабушки с дедушкой. Тридцать лет назад. Тогда  тоже была осень. Да осень, именно осень, он это помнил отчетливо. Дожди шли несколько дней. Асфальта в деревне, конечно же, не было, и дороги с хорошо утрамбованной за жаркое лето, почти каменной землей начали быстро расползаться. Ямы и впадины заполнились мутными лужами. И самая большая из них, в детском воображение превращалась в настоящее море с изрезанными очертаниями заливов, лагун, мысов, а кочки выглядывали из воды архипелагами. У него были превосходные, черные, резиновые сапоги, а самое главное высокие. Они как нельзя лучше подходили для промера глубин в мелких водоемах. И как только тучи сбились к самому горизонту и затем совсем исчезли, освободив голубое небо и солнце, он заторопился на улицу. Бабушка выбрала для него теплые вещи, предусмотрительно дала к обыкновенным носкам, еще и шерстяные, колючие. Хоть «море» и находится в умеренных широтах, но пора уже была холодная. Он набрал заготовленные заранее кораблики, выструганные из досок ящиков, оснащенные мачтами-прутиками, и парусами из пожелтевших газет. Большая экспедиция начинала исследования неведомых просторов. Вышли на улицу и ребята, его сверстники, с которыми он успел подружиться, и присоединились к нему, более изобретательному и находчивому в играх. Время пробежало незаметно, за его спиной возникла бабушка и напомнила ему об обеде. Он сказал, что совершенно не хочет есть, и попросил погулять еще немного, но она была неумолима и лишь тактично заявила, что у него будет еще время наиграться в этой луже со своими друзьями. Он вздохнул глубоко и грустно, что означало согласие.
               
       Ворота, узкая дорожка, выложенная красным кирпичом, кусок железной ленты о который при входе в дом необходимо было счищать с обувь грязь, деревянные ступеньки крыльца – дорога от свободы к уюту. Он до сих пор отчетливо помнил эти намокшие и распухшие от дождя доски, стертые обувью по середине, с коричневой краской сохранившейся только по краям. Они запечатлелись для него навсегда, словно щелкнул фотоаппарат, и карточка отправилась на хранение в альбом памяти. И спустя годы, перелистывая воображаемые страницы прошлого в поисках чего-то очень важного, необходимого, и как казалось чрезвычайно нужного в данный момент, он постоянно натыкался на эти деревянные ступеньки крыльца. Вели они на застекленную веранду, прозрачное и светлое пространство которой, наполняли проникшие из избы теплые запахи уютного быта. Он уловил аромат щей, жареной картошки и еще табака.
 
       Возвратился дедушка ушедший с самого раннего утра и, достал из дерматиновой сумки, бумажный сверток. Развернул грязно-желтые листы и на свет показался механический медведь. В лапах он держал бочонок, на котором красными буквами было написано «мед». Простеньким по форме ключиком дедушка завел механизм и, медведь начал подымать лапы, приближая к своей пасти бочонок запрокидывая его и как бы вливая в себя мед, которого, конечно же, там не было. Но имитация была  превосходной. Он заглянул в бочонок и обнаружил, что тот наполнен желтой застывшей массой, отдаленно похожей мед. Эта условность не озадачила его, и он принял ее сразу.
 
       После обеда он взял медвежонка и уселся у себя в своем уголке. Это было его любимое место в доме. Здесь стояла тумбочка, открыв которую он достал хранившиеся там игрушки и обложился ими: пестрой юлой, пластмассовыми кубиками, солдатиками, машинками, и в этом окружении стал рассматривать своего нового друга, забыв об удивительном «море», об эскадре с газетными парусами, и еще не исследованных берегах.

       Память об этом механическом звере сохранила ощущение твердости игрушки. Медведь был сделан из дерева, и обтянут тканью темно-коричневого цвета. Эта иллюстрация из прошлого аккуратно хранившаяся в его сознании, и с легкостью находилась и прокручивалась воображением. Словно это было вчера и казалось, что стоит только со вниманием обойти свою квартиру и непременно найдется этот заводной медвежонок.
            
      Он теперешний, вдруг задумался, сравнивая из своих ушедших дней, два цвета, темно-коричневый деревянных ступеней и той ткани тоже темно-коричневой. Нет, разный, - заключил он, и тут же поймал себя на том, что иногда приходят совсем уж нелепые мысли.
 
       Тогда от неумения и нетерпения он перекрутил ключиком, положенное число оборотов, и пружина-спираль от напряжения лопнула. Сильное, и так и не истлевшее полностью до сегодняшних дней чувство горечи обуяло его тогдашнего, породив вину, прежде всего перед бабушкой и дедушкой. Он был мрачен и молчалив и, конечно же, рассказывать о случившемся не хотел, но, тем не менее, вечером старики узнали о беде происшедшей с медведем. Наступило время ужина и за чаем дедушка заявил, что он обязательно что-нибудь придумает, и пусть внук не переживает о поломке игрушки.
 
       И вот на следующее утро появился новый, точно такой же медведь, что и первый. Но прежде чем вручить второго зверя, дедушка показал, как осуществляется завод пружинного механизма, а потом проверил, усвоил ли это внук. Убедившись, что на этот раз все в полном порядке отпустил его играть.
       
       Мальчик как всегда по обыкновению выгреб из тумбочки все игрушки, в том числе и вчерашнего медведя. И медведи встретились. В то мгновение, на него еще сильнее нахлынуло давящее чувство вины. Понимание непоправимости было тяжелым и печальным. Стояли два медведя. Смотрели друг на друга. Было очевидно, что ранее, еще день назад они находились на одной полке сельского магазинчика. Тогда они были одинаковы и здоровы, если конечно можно было так выразиться. А теперь. Один бодро и уверенно поднимал свой бочонок, а второй стоял без движения. Досада. И он почувствовал еще больше вину  перед дедушкой и бабушкой, и перед этим поломанным медведем.
          
       Он, теперешний, посмотрел на часы – уже можно было возвращаться в магазин. Кукла, которую он подарил своей дочке, неожиданно сломалась, причину он не стал устанавливать, и какое-либо расследование, по его мнению, было бы лишним. Остановил по этой причине свою жену, по житейской инерции начавшую было расспрашивать ребенка. Случилось это, значит случилось. И все же. Дочь сильно огорчилась, и, конечно же, плакала. Крошечный механизм надорвался, и  кукла стояла без движения, и уже не могла крутить головой и с писком, произносить подобия человеческих слов. Он пообещал, как и тогда его дедушка, что-нибудь придумать. Только как? Разобрав механизм, понял, что он уже неисправим. Поменять куклу он не решился, ведь его дочь ее держала в руках. И такой поступок мог выглядеть как предательство, пусть даже это определение относилось к игрушке. И тем более врать, что ее отремонтировали, ему не хотелось. Дочь бы обязательно выявила этот обман. А ложь это трещина не в механизме, а в бестелесной субстанции – доверии, которую не положишь на стол для починки.
 
       И вот теперь он стоял в магазине, где неделю назад купил эту куклу. На прилавке красовались ее подружки. А слева от них располагались плюшевые звери, лохматые и длинношерстные, странных не естественных оттенков. Мамонтенок с косыми глазами, свалившимся на бок хоботом и почему-то цвета спелого абрикоса. Среди тряпочных созданий были медведи, зайцы, волки, лисы, львы с флегматичными мордочками. Все они ожидали своих новых маленьких хозяев. Но его внимание привлек, словно забившийся в угол, невообразимый изумрудного цвета зверь – герой мультипликационных фильмов. Нелепое чудовище плод человеческой фантазии. Его природные корни ни угадывались не в одном известном ему обитающем на земле животным. Короткие лапы, длинный хвост – веревка, большое бочковатое тело и огромная голова с вытянутой мордой, глаза бусинками и отвислыми, продолговатыми ушами. Мутант, с иронией подумалось ему. Он выбрал именно его, и тут поймал себя на мысли, что стоит в магазине детских игрушек с совершенным ощущением, что на рынке и просто выбирает товар. А вот в детстве для него это был удивительный мир, проникая в который трудно было разобраться в окружающих его вещах, каждая из которых была по-своему привлекательна и загадочна. Здесь можно было не просто ходить, а, подключив воображение, проживать жизнь за жизнью, забыв обо всем, что находилось снаружи. Теперь, он, взрослый, сделал свой выбор. Этот причудливый зверь был куплен.
      
       Вечером за ужином… «Господи, все повторяется, так или иначе», - пронзила его мысль. 

       - А знаешь папа, они подружились, - сказала дочка.

       - Кто? – не понял ее слов он.

       - Ну, они, папа. Кукла Маша и Борик, - улыбаясь, пояснила она.

       - Какой Борик? – продолжал находиться в неведении он.

       - Ну, этот зверь. Я его назвала Борик, - просияла она.

       Итак, зверь из мультика, неизвестного происхождения Борик подружился с безмолвной куклой Машей. Чудовище и красавица. Только без прекрасных превращений. Но это к лучшему. Ведь они и без этого подружились. А ведь в его детстве могли бы подружиться те два медведя? Может быть, - с грустью подумалось ему. На кухню вошла его жена.
   
       - Мама, мама, Маша и Борик подружились, - дочка забыла про чай.      
               

                1 ноября 1994 г.