Глава 15. Плач в ночи

   Итак, Ксения вернулась к себе домой, переполненная новыми впечатлениями. Ей срочно нужен был Фёдор. Она очень надеялась, что мальчик сможет подсказать ей, как можно «разрушить слияние двух».
   Ход мыслей её был таков: «Мальчишки всегда всё ломают. Игрушки, куличики в песке, деревья… Федяня умеет разбирать свой велосипед на кучу непонятных деталей. Ну, неужели, он не знает, как разобрать калошу на части?»
   К сожалению, возможность повидаться с другом представилась только поздним вечером. В тёплых летних сумерках они сидели на любимой лавочке под вишней и обсуждали встречу с Арку.
   – Раз твой ворон сказал, что злой дух носит калошу... Носит… как одежду. Значит, он её снимает! Днём, когда калоша никуда не ходит. И в это время он где-то там отсыпается. Голый, – рассуждал Федяня.
   Ксения смотрела на друга с восторгом, боясь прервать его. Всё-таки, в мальчишках что-то есть! Тем временем Фёдор продолжал.
   – А когда он спит, его можно застать врасплох. Поймать… ну или вообще… А вот как узнать, где эта спаленка?
   – Да у Задвиги же! – закричала Ксюша, разом позабыв своё недавнее восхищение мужской логикой.
   – Ну, конечно! – подскочил Федька. – Бежим, посмотрим?
   – Да ты что! Уже темно! – попыталась вразумить друга Ксения.
   Но Федька был уже на дороге. Остановить его мог только встречный поезд. Однако поездов в селе не водилось, и девочка со вздохом поплелась вслед за Федяней.
   Солнце только что скрылось за горизонтом. Небо всё ещё пылало золотом, но краски уже тускнели, и силуэты деревьев и домов стремительно наливались тяжёлой синевой.
   – Пойдём уже побыстрей! – озираясь вокруг, сказала девочка.
   Вот и дом Задвиги. В занавешенном окошке зажёгся свет.
   Федька, не раздумывая, отворил ветхую калитку и нырнул во двор. Ксюша за ним. Припав носами к грязному стеклу, друзья старательно пытались разглядеть что-нибудь сквозь жидкую занавеску. К их величайшему сожалению, стекло было совершенно непроницаемо из-за толстого слоя пыли и паутины.
   – Ф-фу... – сказал, наконец, Фёдор. – Хоть бы она раз в год прибиралась, что ли…
   В эту секунду свет в окошке мигнул, в комнате что-то грохнуло и покатилось. Фёдор тут же сменил тактику и прижал к стеклу не нос, а ухо.
   – Здесь есть второе окошко, с форточкой, – прошептала Ксюша, пробираясь сквозь какие-то кусты, росшие прямо вплотную к стене дома.
   Федька мигом оставил свой пост и оказался возле приоткрытой форточки быстрее подруги.
   – Ах ты, горе моё горькое, – донёсся до них голос Задвиги, – что же это я наделала, куда же это я тебя задевала…
   Опять что-то стукнуло.
   – И где ж это ты прячешься, окаянный… И где ж ты хоронишься, ненаглядный…
   – Совсем крыша едет у бабульки, – пробормотал Федька.
   В комнате, меж тем, продолжали раздаваться всякие передвигательные и переставлятельные звуки. Неожиданно ребята услышали плач. Задвига всхлипывала, противно шмыгая носом. Тут терпение Ксюши лопнуло:
   – Слушай, Федька! Ты стой тут хоть до утра! А я пойду домой, а то меня мама завтра целый день со двора не отпустит!
   Девочка кое-как пробралась сквозь кусты и пошла домой. Фёдор молча последовал за ней.
   Наступила ночь.