Первый поход гл. 10

 X.  ПЕРВЫЙ ПОХОД
            1.
Довольно быстро пролетел предпоходовый  период, и настало время выхода в море на боевую службу. Как бы ни было жаль расставаться с берегом, суровая правда подводной службы, заключавшаяся в простом слове «надо», снова взяла верх и всякие сопливые всхлипывания по этому поводу здесь неуместны.
Прошло всего  три месяца как лейтенант Дербенёв прибыл на лодку, всего месяц как сдал на допуск к самостоятельному управлению группой, но какие это  были месяцы? За этот короткий период из юного желторотого птенца стал формироваться подводник, причём подводник с характером ; офицер, который умеет не только самостоятельно мыслить, но и принимать решения, не боясь ответственности за них.
Первый автономный поход в качестве штатного члена экипажа сильно отличается от того далёкого похода на опытовую боевую службу, в котором Дербенёв участвовал ещё курсантом, но опыт штурманской службы, полученный тогда, сейчас был очень важен для Александра, так как другого у него  пока не было.
В кратчайшие сроки «откатав» все положенные курсовые задачи,  Б-224 вышла в море для решения задач боевого патрулирования в непростых условиях Северного и Норвежского морей. В разгаре был период осенне-зимних штормов, которыми так славится северная Атлантика. Именно это обстоятельство меньше всего радовало экипаж, поскольку «бить зарядку батареи»  в таких  условиях ; удовольствие не из приятных. А если учесть, что лодка во время всплытия какое-то время находится в позиционном положении, когда над водой видно только ограждение рубки,то становится понятным, почему приятного в этом мало.
Нельзя сказать, что начавшийся поход был чем-то новым для труженицы «Джульетты» , но с Балтийского моря в столь ответственный поход она вышла впервые. Впервые после перебазирования из Ура – губы, что на севере Кольского полуострова, в Новую гавань на Балтике ей предстояло проверить свои силы в вооружённом противостоянии с вероятным противником. Причём неоднократно и не виртуально, а фактически и в течение нескольких месяцев. По решению командования ВМФ СССР именно этой лодке выпала честь стать первопроходцем по освоению нового морского театра возможных военных действий. Ранее на Балтике лодки данного типа не базировались, и теперь внимание к этому походу было приковано не только руководства ВМФ СССР, но и командования ОВМС стран ; членов НАТО.
Ещё вчера Дербенёв бегал по штабу с зачётным листом и переживал за каждую выставленную в нём оценку, а теперь оценки ставила сама жизнь и ни где-то на бумаге, а в самой судьбе. Новая самостоятельная и очень ответственная  работа теперь была его главным экзаменатором в походе. По итогам этой работы станет ясно, насколько молодой лейтенант готов называться полноценным членом экипажа.
– Штурман, не спать. – Чуйков протиснулся сквозь узкую дверь штурманской рубки и припал к карте. – Справа пять визуально виден навигационный знак «Мён юго-восточный». Ты готов к работе?
– Так точно, товарищ командир, готов. Только что на РЛС распознал мысы Аркона и Дарнбуш. – Дербенёв вытянулся, приняв строевую стойку.
– Да ты не солдафонствуй, Александр Николаевич, не на крейсере «Октябрьская революция». Лучше покажи планшет пролива Кадет ; Реннен.
Дербенёв взял планшет с диванчика и разложил перед командиром. Чуйков измерителем сделал несколько «шагов» по водной глади пролива и обратился к Дербенёву:
– За пятьдесят кабельтов до этого места, – командир карандашом прочертил линию в районе рифа Гедсер – Рев, – доложить на мостик. Остальное по инструкции: «тревога» там и прочее, понял?
– Понял, Владимир Артемьевич…
Командир удивлённо посмотрел на штурманёнка и улыбнулся чему-то своему.
– Ну, просто схватываешь на лету.
– Так ведь не на крейсере. – Дербенёв тоже улыбнулся, глядя на выходящего из рубки командира.
– На крейсере, штурман, на крейсере. Только на подводном. В этом вся разница.
                2
Первые две недели подводного плавания с периодическими всплытиями на заряд аккумуляторной батареи и приём информации с берега ничем особенным не отметились. В районах всплытия, как правило, было чисто от целей. Погода показывала неблагоприятный нрав, чаще штормовой. Господа из НАТО не утруждали себя потугами в столь скверных условиях выгонять ударные или противолодочные силы из своих уютных насиженных мест. Единственным нарушителем спокойствия в районе патрулирования оставался самолёт               «Орион ; Р3С»  ВМС Норвегии, «утюживший» зону ответственности с постоянной периодичностью, невзирая на морось в небе и кашу на море, но здесь союзником Б-224 была низкая девятибалльная облачность и очень плохая видимость. Цели, которые командир лодки обнаруживал визуально на каждом всплытии, большей частью принадлежали семейству тружеников моря. Рыболовные сейнеры, которых стихия застала в море, группировались целыми флотилиями, пережидая непогоду, чтобы потом, как стихнет, сразу ринуться на поиск добычи.
Экипаж за короткое время  полностью адаптировался к новым условиям обитания ; размеренному и практически неизменному ритму автономного плавания. Вахтенные офицеры вошли во вкус управления сменами и кораблём. Единственное, что немного напрягало всех в этом походе, так это присутствие на борту заместителя командира дивизии подводных лодок.
Воспитанный в лучших флотских традициях, очень образованный и интеллигентный,  Владимир Андреевич Денисенков отличался крайне обострённым чувством долга. Наверное поэтому, не успев спуститься в центральный пост, ещё там у причала, перед самым выходом в море, он настоял, чтобы Чуйков расписал  его на командирскую вахту. С тех пор Дербенёв, будучи вахтенным штурманом, всегда  попадал  в смену именно с ним. Вот и сегодня перед всплытием на пополнение запасов воздуха и заряд АБ  Денисенков зашёл к вахтенному штурману, чтобы уточнить прогноз.
– Как там с погодой? – поинтересовался заместитель командира дивизии, кивком головы показывая наверх, как будто Дербенёв мог видеть сквозь толщу воды.
– С учётом долгосрочного прогноза и принятых навигационных предупреждений, товарищ капитан первого ранга, по нашему району море баллов пять, не меньше. Причём вот здесь, сказано, что… – Александр открыл журнал принятых сообщений о гидрометоусловиях и зачитал дословно – «…во второй половине дня ветер ожидается северных с переходом на северо-западные направления силой 17-20 м\с с дальнейшим усилением в порывах до  22 – 25 м\с, волнение моря 5 –  6 баллов».
– Весело…  Но это же прогноз только на вторую половину дня, а сейчас уже ночь? – уточнил Денисенков.
– Картинка, которая вырисовывается по имеемому прогнозу, и анализ активности циклонической деятельности, характерной для данного района в данный период года,  основанный на многолетних наблюдениях, позволяет предположить, что ветер будет скорее западным, чем северным или северо-западным.
– И каким курсом главный гидрометеоролог Б-224 предлагает всплывать? – Денисенков посмотрел на карту, чтобы определиться по месту.
– Исходя из вышеизложенного, я рекомендовал бы курс всплытия  в секторе 255 ; 285 градусов.
– Предлагаешь или рекомендуешь? – переспросил командир дивизии.
– Рекомендую, – уверенно ответил Дербенёв.
– А почему не «предлагаю», – нарочно, как бы не замечая разницы, уточнил Денисенков.
– Потому что я штурман и мои расчёты научно обоснованы, следовательно: не требуют утверждения старшим начальником, как это бывает в случае с предложениями.
 – Во загнул, просто заслушаешься. – Это где ж так скрупулёзно учат штурманскому делу?  – заместитель командира дивизии готов был рассмеяться, глядя на гордое и по-мальчишески озорное выражение лица юного лейтенанта.
– В Каспийском училище! – без промедления и тени лукавства ответил Александр.
– Ну что ж, товарищ вахтенный штурман, всплывём и проверим достоверность твоих научных изысканий.
Денисенков выглянул из штурманской рубки в центральный пост и, обращаясь к вахтенному офицеру, скомандовал:
– Учебная тревога. Приготовиться к всплытию на заряд аккумуляторной батареи…
                3
Ночь встречала подводников сильным волнением, которое чувствовалось даже на глубине 40 метров, а под перископом на глубине 10 метров и вовсе то нос, то корму периодически выбрасывало на поверхность.
Чуйкову не удалось через окуляр перископа разглядеть фактические гидрометеоусловия, и он продиктовал для записи в вахтенный журнал погоду, которая была получена сейчас, в сеанс связи. Ещё раз осмотрев горизонт визуально, насколько это было возможно, выслушав доклад от радиометристов и радиоразведчиков об отсутствии целей по результатам пассивного радионаблюдения, Чуйков приказал боцману всплывать курсом 350 градусов.
– Владимир Артемьевич, – Денисенков, одетый в меховую куртку-«канадку» подошёл ближе к открывшемуся люку в боевую рубку  и негромко напомнил, – штурман рекомендовал курс всплытия западных направлений.
– Помню, – ответил Чуйков, – но штурман пока не видел последнее сообщение о погоде, а мне его уже доложили…
– Что ж, тебе видней, – согласился замкомдива, поднимаясь за Чуйковым наверх по трапу.
– Продуть концевые цистерны главного балласта, – скомандовал из боевой рубки командир и направился открывать верхний рубочный люк.
 Как только  в трубопроводах высокого давления стих шум вырывающегося из баллонов воздуха и лодку стало валять с борта на борт в объятиях волн Чуйков повернул кремальеру и взялся за ручку люка. Защёлка на замке сработала, и командиру осталось только открыть сам люк. Навалившись всем телом, Чуйков попытался поднять его, но с первого раза это не удалось. Не удалось и со второго. Командир слышал, как там, за люком, волны перекатываются через ограждение рубки, как  беснуется штормовой ветер, пытаясь загнать лодку обратно в морскую пучину, но выбраться из прочного корпуса пока не получалось. Чуйков навалился ещё раз, но люк по-прежнему «упорствовал» и не хотел поддаваться. Командир застыл в позе Атланта. Казалось, железо «специально» закисло и «умышленно» не хотело открываться, несмотря на регулярное проворачивание и смазывание. Денисенков, стоявший на трапе ниже Чуйкова, предложил свою помощь. На что командир промолчал, предпринимая очередную попытку. Он изловчился, прижался плечом к люку и, собравшись из последних сил, нажал на него ещё раз, издавая при этом страшные звуки, похожие на крики борцов сумо. Немного «поартачась», люк скрипнул и всё же поддался. Медленно начав открываться, он очень быстро откинулся назад.
В лодку со стоном ворвался свежий воздух, а вместе с ним и необузданная стихия моря. Командир не успел даже показаться из люка, не сделал и шагу по трапу, как в левый борт ударила очередная волна. Она была такой огромной, а удар такой сильный, что вода в считанные секунды заполнила всё межбортное пространство и хлынула в центральный пост через только что открывшуюся шахту верхнего рубочного люка. Не выдержав образовавшегося водоворота, сорвались и полетели вниз и командир лодки, и его начальник. В центральный пост они упали вместе ; заместитель командира дивизии, на плечах которого сидел командир лодки, а следом, как в гигантскую водопроводную трубу, устремились тонны солёной морской воды. Лодка сильно накренилась на правый борт и на некоторое время замерла в таком «неудобном» положении, как будто какая-то неизвестная сила удерживала её в этой страшной позе.
– Аварийная тревога. Поступление воды в центральный пост… – закричал Чуйков, как только оказался на палубе.
По корабельной трансляции и аварийному телефону команду продублировали в отсеки, звуковая сигнализация не сработала…
– В чём дело, почему не работает ревун? – закричал Чуйков. – Правый средний вперёд. Лево на борт. Ложиться на курс 270 градусов. Задраить верхний рубочный люк. Поднять перископы. Вахтенный офицер, вести наблюдение за надводной обстановкой через зенитный перископ.
– Товарищ командир,  – раздался голос боцмана, – руль прямо, не управляется ни от судовой, ни от рулевой систем гидравлики, прошу разрешения перейти на резервное управление из восьмого отсека.
Вслед за ним доложил штурман Башмакин:
– Аварийно остановлен навигационный комплекс. Отключилось всё электропитание. Отсутствует трансляция курса по всему кораблю, не передаются показания искусственного азимута и искусственного горизонта на ракетный комплекс. Применение ракетного оружия невозможно.
Лодку качнуло ещё раз, правда с меньшей силой, через открытый люк снова хлынула вода.
– Да закроет этот люк кто нибудь сегодня?  – Чуйков ухватился за поручни трапа перед штурманской рубкой. – Штурман, править по магнитному компасу. Вахтенный офицер, перейти на управление вертикальным рулём из восьмого. Механик, доложить обстановку.
В центральном посту появился чёрный дым, сопровождаемый запахом гари. На средней палубе послышался шум бегающих людей, а через секунду Картавин уже кричал снизу:
 – Аварийная тревога! Пожар в агрегатной центрального поста, горят  автоматические переключатели сети и агрегаты питания № 1 и     № 2.
Старший механик бросился вниз. Чуйков застыл над входом на среднюю палубу, откуда клубился дым.
– Ну что там, бойцы? – прокричал он.
Через минуту-другую в проёме появился Арипов. Сняв портативное дыхательное устройство, механик доложил:
– Товарищ командир, пожар, вызванный коротким замыканием от попадания забортной воды, ликвидирован, но все агрегаты четвёртого отсека вышли из строя, их просто залило водой. Залиты часть штурманских приборов и аппаратуры связи, обесточен ГОН , по той же причине, в трюм принято не меньше восьми тонн воды, сейчас на откачку работает только помпа. В таких условиях погружаться не можем.
– Что предлагаешь?
– Предлагаю первым делом восстановить работоспособность агрегатов питания,  обеспечивающих связь, курсоуказание и применение оружия.
– Согласен. Хотя другого нам и не остаётся. Сколько понадобится времени?
Арипов задумался.
– Не меньше четырёх часов, а с учётом заряда АБ может быть и больше, – старший механик поднялся в центральный пост.
– Больше не получится, дальше наступит рассвет, а вместе с ним ; потеря скрытности со всеми вытекающими последствиями.
– Предлагаю электропитание навигационного и ракетного комплексов обеспечить от одного агрегата «АПО ; 20/50»  № 3 по нештатной схеме.
 – Давай, Михаил Александрович, действуй, времени крайне мало…
Чуйков и Арипов доложили обстановку, сложившуюся в результате пожара, заместителю командира дивизии, всё это время находившемуся здесь же в центральном посту.
– Вы не доложили главного! – Денисенков строго посмотрел на подчинённых. – Что с людьми там, на средней палубе?
– Жертв нет! Картавин и штурманский электрик Лемешев получили лёгкие ожоги конечностей во время борьбы с пожаром. Использовано девять, – Арипов посмотрел на своё дыхательное устройство, – точнее десять портативных дыхательных устройств   ПДУ-2.
– Хорошо, пусть врач осмотрит всех и доложит мне о состоянии здоровья пострадавших, особенно матроса Лемешева.
Денисенков приказал записать о случившемся в вахтенный журнал и направился на среднюю палубу. Экипаж приступил к ликвидации последствий столь неудачного всплытия.
Через несколько минут лодка легла на заданный курс, выбранный командиром. Против волны  бортовая качка стала значительно меньше, правда и на встречной волне вода всё же перекатывалась через надстройку. Поэтому командир принял решение люк не отдраивать.
Для несения ходовой вахты вахтенный офицер помимо меховой кожаной куртки и таких же штанов облачался в прорезиненный комплект химзащиты и пристёгивался поясом со стальной цепью к ограждению рубки, чтобы не оказаться за бортом. Его дублировал второй вахтенный офицер, который нёс вахту на командирском перископе в боевой рубке. В силу того, что АНС  «Лира» по-прежнему была обесточена, командир предоставил зенитный перископ в распоряжение штурманов для определения места по звёздам, которых на небе в эту ночь практически не наблюдалось. В разрывах тяжёлых свинцовых облаков периодически появлялась Луна – вечная спутница влюблённых, но от одинокого светила толку было мало и штурмана  налегали на определение места по данным космических спутников, которые, к сожалению навигаторов,  в зоне видимости появлялись не часто.
Очередной раз подойдя к перископу, Дербенёв вдруг увидел между волнами какие-то огоньки.
– Товарищ командир. Наблюдаю группу судов по пеленгу 260 градусов…– доложил Дербенёв,   продолжая осматривать небосвод.
– Кого там леший носит в такую погоду? – возмутился Чуйков и направился в боевую рубку.
Пока командир поднимался, Гончар – вахтенный офицер в боевой рубке ; тоже обнаружил суда. Рыболовные сейнеры количеством три единицы, так же как и Б-224 боролись с непогодой несколько в стороне  от лодки на дистанции около четырёх – пяти миль.
– Штурман, – Чуйков нажал тангетку переговорного устройства, – вправо можем подвернуть, градусов тридцать?
– Можем влево, товарищ командир. Ветер меняется влево, и мы за ним, а вправо нежелательно, усилится бортовая качка и заливаемость мостика.
 – Влево мы на рыбаков пойдём и скоро будем вместе с ними рыбу ловить. – уточнил Чуйков.
– А почему бы и нет, товарищ командир… – в разговор вклинился боцман. – На перископ цепляем переноску, включаем носовой якорный и бортовые огни, получаем средний рыболовецкий траулер. Гуляй ; не хочу, только близко не подходить.
– Слушай, старый хрыч, а ведь может и получиться. – Согласился командир. – Давай бегом готовь переноску и удлинитель, только снабди её снизу щитком, чтобы наш корпус не освещала.
                4
Ровно шесть часов лодка оставалась на поверхности взбунтовавшегося океана, и ровно шесть часов весь экипаж боролся за свою  «Джульетту». За это время лодка оказалась в окружении не только ранее обнаруженных рыболовных судов, но и других, присоединившихся «на огонёк». Медленно, но уверенно наступало утро. Какими бы яркими ни были огни ночью, днём их всё равно не видно. И если час назад по этим огням  лодку можно было принять за небольшое судно,  барахтающееся в ночи, то с рассветом всё становилось на свои места. Пришлось вахтенного офицера с мостика убрать в боевую рубку, а лодку погрузить в позиционное положение. Таким образом, иногда между волн появлялось ограждение рубки, что издали можно было принять за небольшой сейнер… 
Спасибо старшему помощнику ; «шила»  в эту ночь никому не жалели. Спиртом пропитались и пропахли не только контактные узлы АПС , агрегатов и других узлов, но, казалось, и мысли отдельных подводников. Иначе как можно объяснить, что к моменту погружения  лодки после заряда АБ в резервах отдельных команд и групп спирта не только не убавилось, но даже прибавилось всем на радость,  за исключением старпома, заведовавшего столь востребованным «продуктом».