Убийство иерусалимского нищего. 3 улица бар йохай

      

   
     Кейт поставил мотоцикл.
     По номерам полицейских машин вблизи места происшествия можно было  судить  о  важности,  которую полиция - миштарА  -  придает  раскрытию убийства.
    Желтый  ободок  красных  номеров  отличал  иерусалимскую
окружную полицию. Однако, были тут и красные  целиком номера
- Генерального штаба полиции и даже неизвестно каким образом
оказавшийся тут белый ободок тоже на красном - полиции Тель-
Авивского округа...
    Научный отдел полиции на осмотре был представлен всеми
тремя его уровнями.
     Время не перевалило еще за полдень. Оперативники участка Катамоны еще обходили  жильцов.   
      Многоквартирный дом на Бар Йохай бурлил, не переставая, с  того  самого момента, как раздался безумный вопль хасида...
      На  всех  этажах  узкого  подъездного  колодца  кричали, жестикулировали возбужденные жильцы. Они и при других- то обстоятельствах вели себя шумно.
    В квартире  еще  работали  эксперты, криминалисты, медики.
    Служители из похоронного "хевра  кадиша " - бородатые мужики в черных парадных тройках и шляпах - уехали, так  и  не  получив мертвого тела... Труп отправили  в  Абу  Кабир,  в  Институт судебной медицины.
     Народ на  лестнице  и  на  галерее  внизу  и  не  думал
расходиться. Тут было прохладнее.  Кейт постоял несколько  минут  -  его  не видели. Продолжали судить-рядить.
     Крупная крашенная блондинка вспомнила:
      - А где этот молодой идиот, который к нему ходит!.. Что же он не явился!?
    Она смотрелась эффектно, несмотря на  наряд  -  длинная майка, глубокие черные рейтузы, натянутые на крутые бедра, как  на  многоведерный  котел, тапки  на босу ногу,.
      На руках она держала малыша, другой,  должно  быть,  уже
шевелился внутри нее. Обычное состояние  замужней женщины.
    - Почему он не приехал до сих пор? Не знает?! -  Женщина
затянулась сигаретой, с которой ни на секунду не расставалась
- это был израильский "тайм".  -  Обычно  Амран  не  успевал
чихнуть,  как он уже здесь...
    - О ком это она? - Кейт нагнулся к  уху  старика-тайманца,
облезлого, с выцветшими клочками волос на подбородке и щеках,
тот внимательно слушал.
    - У Амрана Коэна был друг. Навещал его. Такой же, как он
- причекнутый... – Он сокрушенно вздохнул. - Люди перестали жить по Торе! А ведь умирать будем!
    -  Кто он? Как с ним поговорить?
    - Может она знает? - старик ткнул рукой в сторону черных
глубоких рейтуз.
 

   
    - Шалом. Как здоровье? - С секунду они смотрели друг друга.
    - Все в порядке. Как ты? – традиционный обмен приветствиями.
    - Тоже все хорошо.
    Женщина оценила его мужскую стать, мгновенно рассмотрела
серебристые джинсы "Levis", туго сжимавшие плоть  выше колен
и в паху. Он провел глазами по ее ногам и дальше  вверх,  по
животу.
    - Как тебя зовут?
    - Варда.
    - Я Юджин Кейт...
    Они быстро нашли общий язык, как его находят крупные
физически здоровые люди.
    - Как он был как сосед?
    - Амран? Нормальный. Я, правда, никогда не подавала ему
милостыню. Зачем?  Он  мог  сам  меня содержать. С моими детьми...
    - Много у тебя?
    - Четверо, слава Б-гу! Я и так даю двести  шекелей  в  год  на
благотворительность. Достаточно. Это еще с тех пор, как была
в  армии... Но не нищим!
    - Нет?
    - Нет. Поровну - на борьбу с раком, со спидом,  на детей
-инвалидов,  сирот...  И еще солдатам.
      Разговор плавно перешел на связи Коэна.
    - Молодой друг. Он каждый четверг приезжал...
    - На машине?
    - "Судзуки" серая. Ночует и утром рано в дорогу. Там
одна постель?
    - Да. И еще тахта.
    - Тахта в салоне. Спят в другой  комнате.  Они  спали  в
одной постели...
    - Откуда это известно?
    - Ты сам сказал! Там негде больше ! Не знаю,  сладко  ли
им было вдвоем?!
    - Думаю, твоему мужу слаще.
    Она огладила рейтузы на боках. Почесала спину под майкой:
    - Надеюсь...
    - Молодой этот, он женат?
    - Я слышала: женат и имеет двух детей...
    - Действительно, молодой?
    - Лет тридцать... Да! Он -хасид. Черная кипа под шляпой.... – женщина, явно, была осведомлена более других. Ее нельзя было так отпускать.
    -  Я  бы  выпил  холодной воды, Варда…
   


    В квартире было просторно и чисто. Мраморная плитка  под  ногами блестела. В салоне работал кондиционер.
    Кейт осмотрелся.
    Со стен  смотрели  акварели  самодеятельного  художника.
Скалы Масады над Мертвым морем, раскопы какой-то крепости.
    - У тебя в семье кто-то рисует?
    - Это я. Когда была в Армии.  После  ни  разу  не  взяла
кисти в руки.
    - Меня интересует этот парень, который  приходил  к
Амрану Коэну. Что ты еще знаешь о нем?
    - Его зовут Рон. Мне кажется, он из Меа-Шеарим.
    Кейт не мог себя с этим поздравить:  религиозный район
Меа-Шеарим был наиболее многолюдным, тесным, суетным.
    Полиция в нем  чувствовала себя неуютно, особенно с
наступлением субботы, когда  хасиды  принимались  атаковать
машины, нарушавшие святость дня - проезжавшие по  улице.
    - Откуда ты знаешь его имя?
    - Наши ванные рядом. Когда молодой его мыл, Амран все кричал: "Рон, ты меня ошпарить решил?! Рон!"
   


   
    Кейт  с хода  позвонил детективу  полицейского участка района Катамоны,  который должен был обеспечивать агентурной информацией. Он рассказал о  молодом  Роне.
    - Тебе что-нибудь известно о нем?  Надо поинтересоваться.
    - Хорошо, Юджин. Минуту…
    Детектив аккуратно  записывал  все задания, которую ему давали.
    Следующим был араб-христианин полицейский на Кикар Цион.
    - Мне рассказали о друге Амрана Коэна. Ты слышал о нем?
    - Знаю: молодой религиозный! Я упустил его из вида...
    Когда говорили о связях, черных  религиозных ортодоксов,
как правило, не принимали в расчет.
    - Парень этот каждый день звонил  в телефон -автомат на угол Кикар Цион. Около четырех нищий уже обычно  подтягивался.  Сюда. Ждал звонка.
    - А кто он? Что?
    - Лет двадцати трех, в черном...
    - Откуда?
    - Он с  Меа-Шеарим...
    " Варда упомянула тот же район..."
    - Амран никогда   о  нем  не  говорил.  -  Полицейский
помолчал. - Однажды только сказал: "Если два дня подряд я не
подойду к телефону, он все бросит- приедет на Бар-Йохай меня
проведать..."