Память

   Память устала.  Запросилась на покой. Подальше от городской суеты, от сжатых до квадратных метров квартирных площадей. Прочь от всезнающих языков, от ехидных глаз, растопыренных ушей и  прочих частей человеческого тела.
   Человеческое тело… Тело.… В последнее время оно стало раздражать. Никчёмное и немощное, оно вносило сплошной дискомфорт в работу всего организма.
   Ясный ум, твёрдая память – основа юридической дееспособности, но, скажите на милость, какой юрист оговорит дряхлеющее тело? Послушать этих соискателей закона, без ума или без памяти – не человек, а если дрожащие руки, шамкающие челюсти, шаркающая походка и, чёрт знает, что ещё? Почему покой приходит только тогда, когда она, память, уже утеряна безвозвратно? Нет, она так не согласна! Она хотела оставаться твёрдой, ясной и незапятнанной, и при этом она хотела… хотела… другое тело. Упругое и сильное, как много лет назад, когда она ещё плохо представляла, что такое городской асфальт и не была заперта в квадраты стен, когда вслед неслись восхищённые мужские взгляды, а не прискорбно-радостное шушуканье соседок: «Сдала, совсем сдала…» И уж лучше б не помнить! Не помнить.… Но, как на зло, всё ясно, как будто было только вчера.
   Вчера…
   Вчера разлилась река и, выйдя из берегов, смела всё на своём пути, нещадно врываясь в людские дома! – Она была той рекой.
   Вчера бушевала гроза, сжигая накалом молний леса и деревни! – Она была той грозой.
   Вчера разыгралась пурга, и одинокий путник, сбившись с пути, проиграл в снежной схватке. – Она была той пургой.
   Она когда-то была…
   Когда-то казалось, что молодость будет вечной, а Вечность – жестокая вещь, и ей позволено всё: ломать судьбы, коверкать жизни, врываться в семьи. Вечность.… Тогда никто не знал, что Вечность и Молодость – разные вещи. Молодость задряхла и обратилась в память и теперь рвётся обратно. Туда, где земля в одночасье покрывается мхом, зализывая раны. Туда, где безмятежность рушится от звона колоколов. Туда, где небо несёт облака, не боясь опрокинуть их на землю. Туда, где Молодость вечна.

   Веки трепетно задрожали, как в далёком прошлом, рука нежно провела по дряблой шее, выпрямилась спина, вскинулась гордо голова, и нога кокетливо легла на ногу. Всё так, как было когда-то. Так, как будет всегда. В уши ворвалась музыка вечной Молодости.
   Одинокое тело выделялось на фоне окна. Ничто его больше не тревожило: ни прошлое, ни будущее. Оно снова было молодым и красивым – точёное лицо, стройные ноги, упругая грудь. Дни и ночи сплелись в одно сплошное кружево, и время потеряло смысл.
   Память, озябшая и продрогшая от ветров вечности, ушла на покой.