Она

Она, это все она!Делала все не так, носилась по городу в поисках правды, а зашла один раз не туда, второй...Да так и провалилась в неизвестность. Она не думает, что так, как все делают эту жизнь несуразной получится что-то сообразное тому, что творилось в ее голове. Потом, ведь это все так говорят:"Вот, город сгущает обстановку, все смотрят в одну сторону и ничего не видят. Ни черта!Потому что могила известного солдата уже заслонила ученую степень алкоголика. Она знала, что ее денег не хватит на те дни, когда они станут расставаться. Сергей, конечно же, и все предусмотрит, и сделает ее на миг счастливой, но потом обязательно что-нибудь скажет такое, от чего волосы дыбом встанут. Потому что это неправда, неправдоподобная история со счастливым концом. И все так же точно считают, что они взяли и нашли заветный ключик ко всему, что с ними происходило в то время как все остальные делали эту жизнь не той, какой хотели видеть. Она, она...она любила игры, в которые играют те, кто уже не надеется даже продумать ход игры, встать на игольное ушко и раздавить его ногой. Потому ли, что просто не нужно досматривать фильм, который даже не начался, или же попросту свет, которые выключили другие люди стал нестерпимо больно обжигать внутренности.Обжигать, не будучи включенным. Она была женщиной, той женщиной, которую не жалко ни капли даже тем , кто ее не видел ни разу, потому ли, что все хотят того же самого, чего и она - нюхать внутренности прожженной рыбы, несообразно стекающей на поверхность глобуса.И была бы проста, если бы знала, куда идти тем, кто уже остановился, рассматривая ту жестяную банку, что закатила ей истерику.Закатила истерику и закатилась под кровать. Валялась там она одна, а она валялась на кровати -жевала жвачку и думала. Думала о том, о чем ей мечтать не приходилось никогда - о своем наболевшем, женском. Молилась, конечно же. Поэтому сгущался дождь за окном, вперемешку с молитвами, вытекавшими из нее, из сердца, которое стучит. Нет, нет ничего, что могло бы как то зацепить, на работе все тот же аврал, ладно мы скажем ее имя -она свинка, морская, свыкшаяся с обычаями ее бывшего покоя на глади морской. Почему-то капли -спектакль для нее, настоящей, которая не поняла ничего из того, что ей говорили клоуны.Клоуны эритроцитовой линьки поверх голов сбывшихся надежд. Каждая -отражение, но на чужой стороне и без импульсов позвякивающих от будничных показов. Мода увлекала ее, без имени и без судьбы каждое платье, плюс конец улицы в утреннем покое. Подметали, конечно мыли. Вымытую судьбу не перестроишь, каждая свадьба с ощущением всего и без оного, чего-то плачет. нечто вспоминая ее гортань. выплевывает жевачку, бежит к холодильнику -надо бы в туалет. Диета, без всех сопутствующих и вечно нельзя блуждать поперечно, только вскользь замеченные упреки дают осечку раз, один -оба знали, что это стреляет не кто-нибудь, а сам скорби глоток. Будущее неизвестно, будет и зима и все, что было в убежавших людях, сошедших за психов, но искренне пытавшихся любить.
Голос