Женщина

Однажды он встретил ее. Прелестную как дыхание юной весны. И …  Влюбился? О нет! Прекратите. Он не влюбился в нее,он просто ее изучал. Изучал как изучают посетители древний замок. Проходя из зала в зал,заглядывая в бесчисленное количество спален,комнат для прислуги,откупоривая бутылочку древнего вина в винном погребе и конечно же не без легкого содрогания посещая зловещие,темны,подвальные казематы,дышащие заплесневелой сыростью и время от времени встречающие посетителей пожелтевшими от времени скелетами, прикованными к каменным стенам. Да ,для него она была древним замком со своими запыленными веками легендами,порой романтическими и душещипательными,порой ужасными но поучительными. И конечно же со своими призраками. Куда уж без них. Он изучал ее. Изучал ее душу,изучал ее тело. Он вкушал ее плоть как нищий бродяга вкушает ломоть свежеиспеченного хлеба. С неистовством и постоянным и ненасытным голодом страсти. Он Наслаждался поцелуем ее рубиновых губ как наслаждаются ценители дорогим,старым,выдержанным вином. Не спеша,пытаясь ощутить весь дивный аромат и уникальный букет этого божественного напитка. Он наслаждался ей. Он слушал ее речи, ее слова,которые она нашептывала ему на ухо своим неподражаемым голосом ,который постоянно меняя свои тембр,то звенел как колокольчик в руках ребенка,то разбивался на миллиарды осколков подобно гонгу на ринге,то шелестел опавшей листвой под ногами, то шипел,грозно предостерегая раскрытым капюшоном кобры. Но все это был ее голос,ее слова. Слова в каждом из которых таился смысл. Который надо было увидеть и постичь. А иначе было нельзя. Да,она была загадка. Хотя многие утверждали что все написано у нее на лице,это было не так. О как они заблуждались,несчастные безумцы нашедшие свой покой на кладбище города N. Нет она была не так проста как казалось. И этот ночной цветок раскрывался лишь внимательным знатокам потаенных женских душ. Все это было в ее словах. Особенно когда она открывала тайну своих фантосмогорических сновидений. Тех самых что не уступали своим величием обреченности откровениям Иоана Богослова. И надо было проникнуть и постичь ту маленькую тайну которая была сокрыта от глаз посторонних в этих полуночных грезах. Тайна. Она умела навести тайну сделать мистическим даже то что было для всех повседневным. О как она грациозно вуалировала казалось бы такие простые вещи, и они как по волшебству,становились похожи на декорации какой то безумной сюрреалистичной сказки. Сказки в которой находился он. Находился и был главным действующем лицом. О да! Она умела так искусно убедить мужчину в том что он и только он является смыслом всей ее жизни, что когда несчастные узнавали правду об игре и оставались за бортом фрегата ее судьбы, то они вновь и вновь возвращались к ней с тайной надеждой снова  взойти на этот шутовской пьедестал почета и опять обрести свое утраченное иллюзорное величие. Но,она никогда не возвращалась. Уходя она уходила на совсем не оставляя даже тени надежды на возвращение. Хотя,ради забавы она порой возвращалась,но только лишь для того что бы превратить в прах то что она оставила в руинах после себя. Да это была она. А как она мастерски наносила удары стилетом оскорблений,загодя тщательно смазав лезвие целительным бальзамом лести! Это было целое искусство. Вся жизнь ее была превращена в искусство иллюзиониста. Ловкость рук и перед его взором раскладывался пасьянс из ее бесчисленных знакомых о которых она забывала с той же легкостью и изяществом с каким представляла ему. И конечно же,не искушенному игроку даже и в голову не могло придти что колода ее волшебных карт напрочь лишена тузов,картинок и козырных мастей. А тот восхитительный джокер который производил неизгладимое впечатление практически на всех,был ни кто иной как старый унылый валет,разукрашенный ее талантливой кистью и одетый в шутовской колпак. Да вся ее жизнь был один большой театр. На сцене которого она играла в окружении картонных актеров,для одного единственного зрителя,который так же находился на сцене и принимал самое активное участие в этом священнодействии и который,увы,менялся с завидным постоянством. Но для каждого нового посетителя ее театра она выкладывалась на все сто двадцать процентов. Становясь то инквизитором требующим отречься от своего учения очередного Галлилео,то Золушкой примеряющей туфельку из рук принца,то безумной Офелией....  Роли менялись. Но не одну из своих ролей она не могла доиграть целиком. В этом была ее слабость. Она всегда разбивала спектакль на огромное количество актов с неприменными бутербродами с колбасой во время огромных антрактов. И конечно же очередной актер даже не замечал что не доригранный спектакль уже сменил совершенно другой и не видя ни какого подвоха он вновь и вновь покорно менял костюмы и заучивал новый текст. Для чего все это было, спросите вы? Только лишь для того,что бы получить душу очередной жертвы. И конечно же подчинить себе и своей воле полностью. Заполучить в свое распоряжение, а затем,когда наскучит ,выбросить как обертку от жвачки. Она приручала,покоряла и подчиняла.  Но..  Ее подчинить и приручить было невозможно. Это была вольная лошадка. И скакала она туда и только туда куда она считала нужным,а если кому то было с ней не по пути,то...  Да что вы? Кому могло быть с ней не по пути?! Кто не встал бы под ее знамена участвуя в ее безумных кровопролитных баталиях? Кто отказался бы лечить поваренной солью ее слез свои душевные раны? Кто не согласился бы быть распятым на кресте ее тщеславия за ее же грехи? Кто бы упустил шанс быть на фрегате ее судьбы хоть и с незавидной ролью ветра наполняющего его паруса в бесконечных странствиях, в поисках приключений,просто для того что бы не дать ей заскучать? Кто? Да ни кто! Таких не было! Все хотели хоть краешком пройти по ее жизни. Она манила и притягивала мужчин  как огромный магнит притягивает маленькие винтики. И все исчезали,растворялись в ее судьбе без следа и без криков о помощи как корабли пропадают в Бермудском треугольнике. А он? А что он? Он не был в нее влюблен! Он просто ее изучал. А порой он смотрел на нее будто в зеркало. И видел в ней лишь свое собственное отражение. И тогда,с его уст слетало:
-Прости. Но мне жаль тебя!