Нинчурт

 Мы вышли в огромное пространство пещеры, похожее больше на специально устроенный зал. Окружающая тьма верещала, клокотала, стучала костяшками тысячи пальцев друг о друга. То и дело проглядывались ужасающие образы многофаланговых людей, с оголенными в некоторых местах костями, собак завернутых в коконы гигантскими гусеницами, множество тел, кожу которых повесели на миллионы рыболовных крючков, странные птицелюди гладят их по открытым тканям мышц. Слоны-анорексики с зашитыми ртами шагали по скелетам, спотыкаясь своими тонкими ножками.  Посреди всего этого на стуле на коленях стояла монахиня, она уперлась лбом в сиденье и шептала.
- Первым восходит солнце, слезы стекают к солнцу,
Будь человек умнее, не творил бы дел в гневе,
Мы проливаем воду, вода сочится к корню,
Если корень чистый, то и ветви тоже,
Но нежели корень этот подвергнется мрачным мыслям,
Пройдет это все во чрево, а оттуда пойдет наружу,
И зацветет красиво и будет прекрасней сказки,
Но только плоды червивы и смерть снимает маску.
Проснитесь же мои дети, в наш дом вступили гости,
Мы же простим им наглость и не проявим злости.
Откроем им тайну мрака, проявим свою любезность,
Пусть прочувствуют вечность страданий силу страха.
После настала полнейшая тишина. Мы стояли, как вкопанные секунд пять. Затем, с криком ужаса я ринулся к выходу, схватив Кима за ремень сумки. Я бежал сломя голову, понимая, что ощущение, которое мы испытывали перед входом, будто с нас сдирают кожу, было не спроста. Когда я выбрался наружу, то понял, что Кима со мной нет.- Ким,- закричал я в рацию,- Ким, отзовись. Ким, мать твою, ты меня слышишь?
- Ты идиот?- раздался голос монахини из рации, - Ким уже не ответит, а ты чего убежал, возвращайся к нам, присоединяйся к Киму, или ты решил его бросить?