Новенький, глава 23

Когда Гамун вернулся из больницы к Нюте, она отвела его на кухню, чтобы не беспокоить только что уснувшую Файю, и он устало сел на стул. Жизни Ольбы ничего не угрожало, правда врачи не были уверены, что подвижность руки удастся восстановить в полном объёме. Любара осталась в больнице на ночь.
Теперь пришла очередь Нюты рассказать обо всём. По ходу повествования руки Гамуна то и дело сжимались в кулаки, а глаза накалялись ненавистью.
-Подонок, - прошептал он, когда Нюта замолчала.
-Завтра увидимся, - бросил он, вставая, и, не дожидаясь ответа, вылетел из дома.
Нюта поняла, что Гамун пошёл к Дарию. Она хотела было броситься за ним и, может быть, остановить, но тут же подавила свой порыв. Ей будет теперь страшно за него – Дарий, похоже, был способен на всё, но она понимала, что Гамун должен увидеть его, должен посмотреть ему в глаза. Это не изменит Дария, и Гамун это прекрасно понимал. Это было нужно ему самому.

                ***

  Гамун увидел Дария на скамейке во дворе Нюты. Тот как будто спиной почувствовал его приближение, резко встал и развернулся. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что всё пошло по худшему  для него сценарию.
-Идёшь сообщить мне, какой я мерзавец? – спокойствие было похоже на сосредоточенность ядовитой змеи, вставшую в стойку перед броском. – Не трудись. Лучше меня самого…
Дарий не успел договорить, получив оглушительный удар в челюсть.
-Недурный удар, - поверженный на землю Дарий презрительно сплюнул кровь. И вдруг резко распрямил ногу, угодив Гамуну в живот – тот согнулся от резкой боли.
-Так я угадал? Или ты пришёл сообщить мне что-то заслуживающее внимания?
Гамун с усилием распрямился.
-Подонок, выродок, - гневно проскрежетал он зубами.
-Я полагаю, что ты прав, о божественный Гамун. Я однозначно вы-родок, потому как в обществе жалких у-родов я сильно вы-деляюсь из их безликой у-богости.
-Лучше быть убогим уродом, чем выдающимся выродком. Но я пришёл не за тем, чтобы сообщить тебе то, что ты не в состоянии понять, хоть Бог и наделил тебя множеством  способностей. Ты не туда попал. Для твоих грязных дел нужны грязные люди и грязные места.
-Если ты думаешь, что здесь у вас мало грязи, о Гамун, то смею тебя уверить, её вполне достаточно для принятия грязевых ванн.
 Дарий впервые не прятал своего истинного лица, и на Гамуна сейчас глядели холодные безжалостные глаза, в которых не было ничего человеческого.
-Да ты безумец! – вдруг воскликнул Гамун. – Вместо того, чтобы быть благодарным Богу за Его щедроты, ты возомнил себя способным состязаться с Ним. Но Бог не оставил Ольбу на растерзание и, на беду тебе, отвёл волка от Файи. А ведь тебе очень хотелось, чтобы она уже никогда не вышла из леса и унесла с собой всё, что не предназначалось к огласке, - Гамун перевёл дыхание. – Бог спас тебя от убийства.
 Дарий внутренне вздрогнул, но тут же совладал с собой и с простодушным удивлением уставился на Гамуна.
-Какой волк? При чём тут Файя? Я полагал, что удостоился твоего общества благодаря Нюте.
-О Нюте ты можешь забыть. Она же видела, как ты убегал из леса в тот самый момент, когда жизнь и Ольбы и Файи висела на волоске.
Дарий деланно развёл руками:
-Это просто смешно. Я не имею привычки бродить по лесу, как какой-нибудь маньяк. Что я там забыл?
Наверное, впервые в жизни на губах Гамуна заиграла презрительная усмешка:
-Ты забыл там одну незначительную вещь – своё человеческое обличие. Может, ты ещё не понял, но лес разделил твою жизнь на то, что как-то можно простить и то, что никак нельзя. Даже ты, со своей безупречной логикой и умением просчитывать ходы, не мог предвидеть, что, пока ты будешь в лесу измываться над Файей, её будет разыскивать Тасия и… найдёт.
Кровь отхлынула от лица Дария. «Чёртова девка!» - пронеслось у него в мозгу.
 Гамун почувствовал его замешательство и продолжил:
-Файя рассказала нам и про кровавый дождь, и про Завдея. Завтра об этом узнает весь класс. И если тебе до сих пор прощали твою плохо скрываемую надменность и сомнительные шутки, то Завдея не простит никто. И тогда это обрушится на тебя в десятикратном размере. С этими словами Гамун с размаху влепил ему затрещину, которая тут же вернула бледному лицу Дария яркий румянец.
-Иди к чёрту и никогда сюда не возвращайся, - как молотком гвозди, с силой вбивая каждое слово в мозг Дария, отчеканил Гамун.
-Значит, говоришь, к чёрту? Что ж, я подумаю. А ведь сдаётся мне, что у чёрта и впрямь веселее, чем в вашем постном мирке, - Дарий вдруг подмигнул Гамуну. – А ведь ты меня боишься, Гамун. И руками машешь от бессилия. А вдруг не уйду? Ведь это тебе важно быть чистеньким, как фартучек первоклассницы, чтобы все вокруг умилялись и говорили: «Гамун – сама порядочность! Он такой чуткий и справедливый!». Ради этого ты готов возиться с пустышкой Митрой, влезать в чужие дела и бесплатно раздавать советы. А мне плевать, на то, что ты думаешь обо мне, и уж тем более мне безразлично, даже скорее глубоко неинтересно мнение обо мне твоих одноклассников. Лучше, чем я сам, меня не знает никто. Больше, чем я сам, меня никто не интересует. Люди забавляют меня, выдавая себя за других, и отрезвить их, повернуть их лицом к своим слабостям и дать им понять свою истинную цену, ощутить своё истинное ничтожество – вот поистине наслаждение. И заметь, никакого насилия, они всё делают сами. Ведь выбор есть всегда. Он был и у Файи, и у Завдея, но они не совладали со своими мелкими страстишками, и где теперь их достоинство? Вынужден признать, что не нашёл уязвимого места в тебе – времени не хватило. Эта дура Файя всё испортила. Да и Тасия имеет обыкновение вечно появляться там, где не надо. Когда работаешь с людьми, ты не застрахован от внештатных ситуаций. Впрочем, всё это не помешало мне реализовать свои планы на восемьдесят процентов. Оставшиеся проценты – это ты и Нюта. Но вместе вам не быть. Нюта – живая, независимая, искромётная. Жаль, что она такая же правильная, как ты. Вот только на этом всё ваше сходство заканчивается. Ты скучен, Гамун. Ты даже представить себе не можешь, насколько ты неинтересен и пресен. В те, рискну сказать, незабываемые минуты, которые она провела со мной, а у нас их наберётся на пару-тройку часов, Нюта была по-настоящему счастлива. Она, конечно, никогда тебе в этом не признается. Но всякий раз, когда ей будет тошно от скуки, а это будет случаться часто, Нюте будет, что вспомнить. Так что, я и здесь оставлю свой след, - Дарий перевёл дыхание и собрался продолжить, но Гамун перебил его:
-По-моему, я ясно указал направление, в котором тебе следует двигаться. А если ты ещё колеблешься, то я могу придать тебе ускорение.
-Жаль мне тебя, Гамун, жаль, - Дарий криво усмехнулся, - какая монотонная жизнь ждёт тебя. А я, пожалуй, и правда, пойду. Я итак слишком задержался в ваших краях. Мир так огромен, и везде найдутся забавные человечки. Что ж, прощай, не забудь передать привет Нюте. И не надо больше ничего говорить – я итак знаю, что вы все меня никогда не забудете. Так что, и после моего ухода, я навсегда останусь с каждым из вас, - Дарий вновь весело подмигнул Гамуну.
-Ты несомненно останешься в нашей памяти, - мрачно согласился Гамун, - как несмертельный змеиный укус – болезненный, но одновременно полезный. Мы теперь привиты и легче справимся с другой гадиной. Ты останешься в нашей памяти, как эталон человеческой низости, сравнивая себя с которым, каждому из нас будет, чем гордиться. Ты вольёшься смрадным потоком в сточную канаву нашей памяти, туда, где хранятся самые неприятные воспоминания. Но, слава Богу, человеку свойственно забывать плохое, и помнить лишь о хорошем. А потому, память о тебе будет плескаться где-то на самом дне самого тёмного уголка нашей души, и только горький урок о том, что существуют на свете такие мерзавцы, как ты, навсегда останется с нами. Так что, как видишь, против своей воли ты оказался нам даже полезен, как полезен любой самый ужасный опыт, потому что он учит и закаляет. Я всё сказал, а теперь…
-А я не всё сделал, - перебил его Дарий ледяным тоном. В мгновение ока его руки взметнулись вверх, на ходу сжимаясь в кулаки, и тут же обрушились на голову Гамуна мощными ударами.
Мир в глазах Гамуна пошатнулся, поплыл и закружился вокруг волчком. Его ноги подкосились, и он упал навзничь посреди двора.
-Два : два. Справедливость восстановлена, - смерив поверженного противника стеклянным взглядом, сказал Дарий. – Ты ведь за справедливость, верно?
И больше не оборачиваясь, он пошёл прочь.