Пески времён...

                Андрей В. Миронов

     Со мной всегда происходит то, что должно было происходить с другими или не происходить вовсе…
      Андрей В. Миронов, т.е. - Я

                Пески времён

         Время ужаснулось… и пески его застыли в стеклянных колбах…
     Доктор мой, Доктор зачем ты покинул меня… зачем удалился ты в мёртвую пустынь… отчего не хочешь ты вернуться и утешить меня в моём одиночестве… и не делай вид, что не слышишь стенаний моих… не отворачивай взор свой… вернись, Доктор…
     - Как же всё началось… с чего… нет памяти…
     С «живого» пива? Нет… от пива вреда не было… только  польза…
     Коньяк?
     Коньяк закончился за две недели до этого… совсем другая история из прошлого…
     Доктор, что же с памятью моей… такая малость… и не вспомнить… закрываю глаза… и нет образа… только темнота всепоглощающая… что это, Доктор? И зачем я, если не могу я создать образ памяти моей?
     Началось всё со Стаса… оформителя витрин… неприкаянного…
     Пришел он ко мне в павильон, грустный, дрожащий и красноглазый… спросил выпить… бывало, от Бороды, он же Николаев, оставалось… теперь не было… я дал Стасу денег… он ушёл… я не предполагал, что он вернётся…
     Он вернулся… с бутылкой «Хортицы», пакетом ананасового  сока и немудрящей закуской… дрожащий, красноглазый и улыбающийся… источающий свежий пивной перегар…
     - Ну, и зачем мне вся эта радость? –  негодовал я – Я полагал ты к себе, в мастерскую…
     Стас улыбнулся ещё шире, глаза его блестели:
     - В мастерской засада… жена… так что, примите, как есть… Ты будешь?
     Думал я не долго…
     Бутылка закончилась быстро… Стас сходил ещё… и ещё…
     К приходу Бороды, в четырнадцать, были мы в приличном градусе… Борода  присоединился… домой я уходил в подпитии изрядном…
     Еще два дня продолжения банкета... в том же месте… с теми же гражданами… в полной эйфории…
     Доктор, отчего ты не сделаешь так, чтобы на третий день выходил я из пелены тумана… Свежим, бодрым, с хорошим аппетитом… зачем наступает день четвёртый? Скажи, Доктор…
     И наступил он – день четвёртый… день апатии и боли… тошноты и дрожания рук… день страстного и страшного желания – выпить, во что бы то…
     - А началось все, когда… это помню…
     А сегодня, какое… итак, двадцать один день… лунный цикл… обычное дело… дурацкое и не хитрое… а больная насквозь душа требует продолжения…
     Как мерзко всё в комнате… аудиоколонка не подвешена на стену… лежит на полу… когда же это я… одежда разбросано по полу… пиджак… рукав оторван… замечательно… вода в аквариуме зелёная и рыб маловато как-то… а на столике бутылочка… «Эталон»… наполовину полная…
     Я приподнялся и неуверенно присел на край дивана… удивительно, но руки не дрожали… налил в пластиковый синий стакан граммов сто-сто пятьдесят… выдохнул… поднёс стакан к губам… и… легкий спазм сдавил мне горло так, что выпить не было никакой возможности…
     Я выдохнул… поставил стакан на стол… и…как сидел, так и опрокинулся на диван…
     Доктор, покрылся я холодным потом и дыхание мое стало коротким и частым… помоги мне, Доктор… отпусти душу мою на вольный простор… туда, где нет пиджаков с оторванными рукавами и зелёной воды в аквариумах… где белые лебеди в синих прудах… где чайки парят над водой… а люди чисты и открыты…
    Все внутри меня трепетало и негодовало требуя предпринять вторую попытку… я тяжело поднялся… взял стакан в руку.. поднёс к губам и сделал глоток…
    Спазм, и не легкий… еще и ещё… меня почти тошнило…
     Я поставил стакан на столик… и рухнул на диван…
     - Всё, допился… душа жаждет… а внутренние органы отвергают… лежи отпотевай…
     Я лежал… каждые пятнадцать минут вскакивая к ведру, заблаговременно поставленному у дивана моей бывшей, но, отчего-то, по-прежнему заботливой женой… меня тошнило со страшной силой… трясло, как в болезни Паркинсона… стакан с водой не мог поднести я ко рту… пил воду через трубочку для коктейлей… безумно хотелось есть, но мысль о конкретном блюде вызывала тошноту…
     - Первые три дня из двадцати одного я ещё ел… и ел много… а дальше нет… значит восемнадцать дней не ел я ничегошеньки… ну, это нормально…
     Двое суток трясло меня и выворачивало… двое суток ползал я до туалета на четвереньках… ноги отказывались слушаться… не держали…желудок сводило от голода…а попытка съесть варёное яйцо, другого удовольствия, кроме тошноты не вызывала...
     Две ночи я не спал… то есть, вообще…
     Доктор, пошли мне успокоение… я знаю, ты умеешь… и никогда не поможешь мне делом, а только словом утешения…
     На третий день с трудом поднялся я на ноги…перемещался, опираясь плечом о стены… впихнул в себя баночку картофельного пюре «Ролтон»….
     Приходил Доктор и увещевал:
     - Довольно, Монокорн… ты убиваешь себя… а значит и меня тоже… и как  я могу помочь своему убийце… только один шанс остался у тебя… последний… поверь Монокорн… я знаю…
     - Как жить мне , Доктор… ты всё знаешь… в алкоголе нет спасения, но есть забвение…
     - Потерпи, Монокорн, все изменится через три месяца и изменится к лучшему… трудно тебе придётся, но потерпи…
     - Что, Доктор?
     - Всему свое время…
     И ушёл, не прощаясь…
     И только он ушёл… дикая боль, от сведения мышц моего больного тела, изошла криком и погрузила меня в небытие…
     Очнулся… потолок в трещинах… значит дома… живой… жена, ставшая соседкой… женщина в белом халате… доктор:
     - Ну, что, очнулись, молодой человек?
     - Не такой уж я молодой, и не совсем человек…
     - Шутит – значит жить будет… давай ка давление измерим… Пьёшь давно?
     - Двадцать один день…
     - А припадков эпилептических сколько было?
     - Три…
     - Четыре, - с улыбкой поправила меня – жена-соседка…
     - Это серьёзно, многие даже трёх не выдерживают… давай ка левую ручку…
     Я протянул доктору руку с огромным синяком на бицепсе… она ловко накинула на синяк манжет… застегнула его… покачала грушу… посмотрела на манометр… и что-то ей не понравилось… расстегнула и застегнула… покачала… посмотрела… и так четыре раза… покачала головой и вынесла вердикт:
     - Сто двадцать пять на восемьдесят…  Как у младенца… двадцать один день… Когда в следующий раз прихватит эпилепсия, инфаркта не будет… будет инсульт… хорошо если сразу… а нет, будешь лежать, как бревно, лет тридцать… с таким сердцем… выпил ты свою цистерну… всё пора завязывать… и это не шутка…
     Она надела пальто… подхватила медицинскую сумку… и ушла, не попрощавшись, (почему доктора никогда не прощаются), оставив меня с пустой головой и без тревоги в душе… без-различным ко всему…
     Часа через три одинокая мысль скользкой змейкой переползла из левого уха в правое:
     - Теперь я знаю, как умереть легко…
     И сразу вторая:
     - А ежели инсульт… микроинсульт посетил меня три года назад… тогда ещё волосы выпадали клоками… нет, это не способ…
     Третья змейка – не такая скользкая:
     - А задумок много… и воплотить надо, по-возможности, все… значится жирный и чёрный крест на алкоголь…
     - Как ты считаешь, Доктор, я принял верное решение… или пора мне… чтобы не было меня…
     И он пришёл… и халат его, серый и грязный, пестрел бурыми пятна-ми… и стекло на очках слева треснуло сверху вниз… и руки его дрожали…
     - Я повторюсь, Монокорн, ты уничтожаешь  себя, а значит и меня, опомнись… ты достоин лучшей доли… да и мне здесь нравится… 
     - Я понял тебя, Доктор, и спасибо тебе… не будь тебя, не ведаю, как бы я жил… всё у нас будет…
     - А вот это верно, Монокорн, будет… все… и даже больше…
    И ушёл он….
     Я наблюдал, как перетекает песок в стеклянных колбах  и размышлял о том, что не так уж и плохо всё… песок пересыпается… пить не стану… а когда я не пью… я могуч, как юный Геракл… и силён, как Мерлин… все предметы подвластны мне… слабые боятся меня… а сильные опасаются…
     Двадцать один день на восстановление… и в путь…
      Смешно у меня получается, Доктор, – двадцать один день на истребление и уничтожение… и столько же на восстановление… всё выверено и сбалансировано…
     Еще через три дня я вышел на работу… и узнал, что в моих услугах, в качестве продавца, нет необходимости… «Добрый друг» Николаев решил, что денег у него мало… и прибрал мои утренние часы… поправил своё финансовое положение за мой счёт… накажут…  жадность, она сродни скупости… а я и не огорчился… потерял  не много…  наверстаю на других фронтах…
     Времени свободного для жизни стало больше…
     Вечером пришел друг и брат Юрий и сообщил, что это было последнее предупреждение… больше меня жалеть не будут…
     А я и без него это знал…
       Доктор,  мы живём в пространстве, в котором время значения не имеет… пусть пески его перетекают в стеклянных колбах… что нам за печаль…
      За дело, Доктор… смени свой пегий халат на красную мантию… и в путь…
     И пусть этот странный мир ужаснётся и восхитится…


                октябрь 2009