Гаваи

               
               Г Л А В А   1


За столько лет у Бринкмана выдался выходной и он решил порыбачить с Гансом де Буром. Тинике не возражала, она не понимала как можно часами смотреть на поплавок и ждать, пока он пошевелиться. У неё была активная натура и проводить столько времени без движения она не могла.
Вернувшись домой, Бринкман посмотрел на жену и увидел, что она вся аж трепетала от возбуждения. Ей явно нужно было что-то высказать и она горела от нетерпения, но Бринкман молчал, зная, что она не выдержит и выложит всё. Он не ошибся. Как только он снял рыбацкую амуницию, Тинике возбуждённо проговорила:
— Берт-Рене! Что я тебе скажу!
—Что?—улыбнулся он.
— Мы едем на Гавайи!
— Вот те на! Почему ты так решила?
—Ты разве не рад?
 ---Рад. Но с чего ты взяла, что мы едем на Гавайи?
---Звонил твой шеф. Завтра нам надо вылететь вечером в Нью-Йорк. Он будет нас ждать в офисе. Ты не знаешь прочему мы должны лететь вдвоём?
---Конечно, не знаю. Ты же разговаривала с ним. Что он ещё сказал?
---Только это.
—Хорошо. Подожду официального подтверждения, — осторожно ответил Бринкман.
—Это точно, мы вылетаем завтра. Плывём на «Колумбии».
— Насколько я знаю, на «Колумбию» так запросто за сутки не попадешь, — возразил Бринкман.--Чтобы все это значило?
—Не знаю,—сказала она. —Просто сообщаю то, что слышала собственными ушами. Шеф звонил через каждый час, тебя разыскивая.
--Ладно, давай пообедаем. Утром всё выяснится.
Тинике оказалась права. Шеф позвонил и приказал быть с утра в конторе. Для этого нужно вечером вылететь из Амстердама. Билеты заказаны. Он не стал объяснять по телефону, почему с ним должна лететь Тинике.
Утром Бринкман с женой были в кабинете шефа. Как всегда сердечно он приветствовал Бринкмана, поцеловал руку Тинике и пригласил сесть.
--Ситуация такова. Мне позвонил мой старый друг, сенатор Блэр. Его дочь, молодая девушка совсем недавно вышла замуж за богатого пожилого человека. Я не знаю мотивов: любовь или получение полной независимости от родителя. Да это и не важно. Этот человек внезапно умирает, врачи признают сердечную недостаточность. Мэрилин—это дочь Блэра, в это время находилась рядом с ним, а теперь находится на Гавайях. Теперь её фамилия—Брэдфорд. Партнёр Брэдфорда, некий Роберт Джеферсон, является доверенным лицом и хранителем завещания. По завещанию муж поделил свою собственность пополам: одна половина отходит этому Джеферсону, вторая—жене при условии доверительного управления. Через пять лет жена получает в собственность основной капитал, при условии, что не будет втянута ни в какой скандал, который может опорочить память мужа. Если это произойдёт все деньги будут перечислены в благотворительные организации.
--Шеф! С какой стати вы всё это нам говорите?
--Не перебивай, сынок! Несколько благотворительных организаций наняли полицейского из Калифорнии, некого Стива Моргана, чтобы он попытался втянуть девушку в какой-нибудь скандал. Он поплывёт на острова на «Колумбии». Кроме того, на этом же корабле будет плыть Роберт Джеферсон. По нашим сведениям Мэрилин позвонила ему и попросила пятьдесят тысяч. Я не знаю, шантажируют её или нет. Такие деньги для Джеферсона и Мэрилин сущие пустяки.
--А почему она обратилась к Джеферсону?
--Он доверенное лицо с широкими полномочиями. Кроме того, он опекун и все финансовые операции должны осуществляться через него.
--Ясно. А что хочет сенатор?
--Просто разобраться в ситуации и не дать возможности опорочить своё имя, так как скоро выборы. Он обратился ко мне и я не мог отказать. Поэтому вы плывёте на острова, как частные детективы. У нас в запасе несколько дней и за это время мы должны оформить все документы. Кстати, Тинике, как твоя девичья фамилия?
--Фишер.
--Замечательно. Детективное бюро «Бринкман и Фишер».
--Шеф! А почему не «Бринкман и Мейсон»?
--Пол сейчас в Прибалтике. Там подняли голову фашисты и он помогает Европолу выкорчевать эту заразу.
--Это всё?
--Нет. Этот самый Джеферсон должен  заглянуть в ваше бюро.
--Как это возможно, заглянуть в несуществующее бюро?
--Берт! Ты меня удивляешь. Джеферсон обратился в детективное бюро в Калифорнии. Это бюро находится под нашим контролем, директор позвонил мне и я дал ему инструкции. Директор посоветовал Джеферсону обратиться в Нью-Йорке в детективное бюро «Бринкман». Мы не знали тогда девичьей фамилии Тинике, но это не беда. Главное у этого Джеферсона есть адрес бюро, а сколько фамилий  стоит на вывеске не столь важно. Директор калифорнийского бюро расписал вас как самых лучших детективов, которые полностью решат его проблемы и причём сугубо конфидециально.
--Мистер…..—начала Тинике.
--Стоп-стоп, миссис Фишер. В этом кабинете я для всех шеф. И только. Никаких имён и фамилий.
--Извините.Я  хотела сказать, что ничего не смыслю в детективной работе и могу провалить ваше задание.
--Не волнуйтесь. Ваш муж такой профессионал, что он поработает за двоих и, наоборот, ему будет легче, если рядом будете вы, а не другая женщина. Я прав, Берт?
--Абсолютно.
--Ещё вопросы,--шеф посмотрел на Тинике.
--Никак нет, шеф,--весело отрапортовала Тинике.
--Тогда в добрый час. Как держать связь Берт ты знаешь.

               

                Г Л А В А   2               

На следующий день Бринкман и Тинике сидели в своём офисе. Никто не приходил и они занимались разгадыванием кроссвордов. Когда это занятие надоедало, Тинике брала в руки детектив и углублялась в чтение. Бринкман включал телевизор и смотрел последние новости по СНН. Через два дня полного безделья в дверь постучали в комнату вошёл человек лет шестидесяти, хилый, болезненного вида. Явно страдает ревматизмом, определил Бринкман.
--Здравствуйте,--поприветствовал он Бринкмана и Тинике.—Это детективное бюро «Бринкман»? Я правильно попал?
--Абсолютно. Только в вывеске добавилось ещё одно имя—Фишер. Это мой партнёр Тинике Фишер.
--Замечательно. Меня устраивает, что ваш компаньон женщина. Я вам потом объясню почему.
--Присаживайтесь,--Бринкман подождал пока посетитель со скрипом не усядется в кресло, а потом спросил.—Как вы на нас вышли?
--О! Мне посоветовал обратится к вам один из директоров детективного бюро Лос-Анжелеса. Он хорошо вас знает и охарактеризовал, как порядочных и профессиональных детективов. Мне это как раз и нужно.
--Понятно. Расскажите о вашем деле. Мы должны знать все детали. Во-первых, чтобы лучше сделать свою работу, а, во-вторых, чтобы правильно составить смету для оплаты.
--Денежный вопрос меня не волнует.
--Тем не менее. В чём ваши проблемы?
--Вы должны поехать вместе со мной на Гавайи на «Колумбии».
--Вы давно зарезервировали места на теплоходе?
--Давно.
--Значит вы заранее знали, что возникнут проблемы?
--Нет. Просто для таких людей как я существует возможность резервировать места и воспользоваться заказом, когда возникает необходимость.
--Понятно. Расскажите подробности.
--Я не знаю подробностей и именно вы должны узнать их.
--Хорошо. Дальше.
--Вы должны защитить женщину, которую, как я думаю, шантажируют. Но она не должна знать, кто нанял людей для её защиты. Очень хорошо, что с нами будет женщина.
--Что за женщина? Как её зовут?
--Её зовут Мэрилин Рэдфорд. Это жена моего партнёра. Он внезапно умер и осталось завещание, по которому я получал половину и половину его жена, при условии, что она не станет участницей скандала, порочащего его имя. Кроме того я доверенное лицо и распоряжаюсь финансами.
--Вы были партнёрами?
--Да.
--Это второе завещание?
--Да. По первому всё состояние отходило мне.
--То есть женитьба вашего партнёра лишила вас половины состояния.
Джеферсон рассмеялся.
--Я довольно обеспеченное лицо. Мне уже не удастся потратить то, что я скопил.
--Вы были против брака?
--Да. Сначала я был против, но мой партнёр взрослый человек и может принимать самостоятельные решения. Однако, потом я изменил своё мнение, так как видел, что он счастлив.
--Хорошо. Вы получили телеграмму с просьбой выслать деньги? Так?
--Совершенно верно.
--И поэтому вы считаете, что она имеет дело с шантажистом.
--Правильно.
--Кто может попытаться её шантажировать?
--Я не знаю и у меня нет полной уверенности, что это шантаж.
--Поговорим откровенно. Мэрилин молодая женщина. Сколько ей лет?
--Двадцать восемь. Да, это так, я понял вашу мысль—сказал Джеферсон, сердито глядя на Бринкмана.— Это был брак по расчету, но Билл так хотел. Мэрилин вовсе не заарканила его, она замечательная девушка. И Билл мог завещать своё состояние только Мэрилин и мне. Он любил Мэрилин, любил быть с ней рядом — когда вы ее увидите, вы сразу поймете, что я имею в виду. От нее исходит сияние жизни, молодости, веселья, энергии. Рядом с ней начинаешь понимать, что жизнь — это не только каждодневная рутина, но и праздник. Отступают все болезни, ты словно вдыхаешь свежий воздух, пьешь искристое вино. Она...
--Вашу мысль я тоже понял,--прервал его Бринкман и выразительно посмотрел на Тинике. Она согласно кивнула головой—Итак. Муж умер, она богата. По какому поводу её могут шантажировать? Какую сумму просит женщина?
--Пятьдесят тысяч.
--Значит это не мелкая неосторожность.
--Не знаю. Мэрилин хорошая девушка, но если это скандал, о котором говорится в договоре, то она может потерять значительно больше.
--Что заставило вашего компаньонам вписать этот пункт в завещание?
--Понятия не имею.
--И что же вы хотите?
--Огородить Мэрилин от всякой опасности.
--Вы хотите провести расследование тайно, но это очень трудно сделать.
--Вот поэтому я и хочу, чтобы в расследовании приняла участие женщина. Миссис Фишер как бы случайно может познакомится с Мэрилин, разузнать откуда исходит угроза и предотвратить.
— Хорошо, допустим, что ее шантажируют.
— Скорее всего, так.
— Как вы представляете себе защиту от шантажиста? Вы хотите, чтобы его арестовали?
— Нет, боже упаси. Я просто хочу, чтобы его... чтобы он был каким-либо образом устранен, исчез из поля зрения.
— Каким же это образом?
— Это мне все равно, мистер Бринкман, — сказал он.
— А почему бы миссис Фишер  не полететь на самолете? — спросил Бринкман. — Мне кажется, если миссис Рэдфорд в опасности, то она только потеряет время...
— Я хочу, чтобы вы плыли на корабле, потому что там у вас будет возможность познакомиться с одним человеком.
—С кем?
—С Мирной Чилан, подругой Мэрилин. Она тоже отплывает завтра, чтобы навестить Мэрилин. Я подумал, что на корабле можно свести знакомство с ней и тоже сделать это женщине, а уже через нее можно будет выйти и на Мэрилин.
— Понятно. А что вам известно о этой девушке?
— Практически ничего.
— Вы сами с ней знакомы?
— Нет, мы ни разу не встречались.
— Кстати, что вы ответили Мэрилин на ее просьбу?
—Я ответил ей, что прибываю на «Колумбии». Миссис Фишер, я, конечно, не поскуплюсь на затраты—добавил Джеферсон.—Я понимаю, каких денег стоит поездка на Гавайи.
Тинике посмотрела на Бринкмана.
—Мне одной не справится.—сказала она.—Помощник необходим.
--Конечно. Поэтому я и заказал помещение под офис на двоих. Вы будете жить в гостинице рядом со мной, а мистер Бринкман в соседней.
--Вы повторяетесь.
--Ненавижу пароходы.—Тинике всегда любила плавать, насколько помнил Бринкман, но перечить не стал. Наверное Тинике вошла во вкус и набивает цену.-- Я ненавижу эти хваленые-перехваленные райские уголки в Тихом океане. Ненавижу эти гогочущие толпы туристов. Я не хочу слушать эту гавайскую музыку. Я не хочу оставлять свой кабинет.
Джеферсон сунул руку в нагрудный карман, со значительным видом вытащил чековую книжку, раскрыл ее и вопросительно посмотрел на Тинике.
—Ладно,—согласилась Тинике.—Я еду на острова.
Бринкман незаметно усмехнулся. Он встал и проводил Джеферсона до лифта; тот ковылял своей особой, шаркающей походочкой, скривив бледное лицо в торжествующей ухмылке. Вернувшись в агентство, Бринкман уселся напротив Тинике.
--Мне не нравиться это дело. За такую сумму не будут шантажировать по мелочи. Я должен позвонить шефу.—Тинике молча пододвинула ему телефон. Бринкман набрал номер.
--Шеф! Это я. Тут не пахнет мелким шантажом. Что-то серьёзное, поверьте моей интуиции.
--Я верю тебе, сынок. Что ты предлагаешь?
--Попросите вашего осведомителя из Лос-Анжелеса более подробно узнать об этом деле. Пусть расспросит своих информаторов в полиции. Вечером я вам перезвоню.
— Нашему клиенту это может не понравиться, — сказала Тинике.
—Конечно,—сказал Бринкман.—Но нельзя действовать вслепую. Чует мое сердце, что-то здесь не чисто.
— Это еще почему?
—Он пытается внушить нам, что ситуация чрезвычайная, — пояснил Бринкман,—но хочет, чтобы мы плыли на корабле. Он даже настаивает на этом. А ты могла бы сесть на самолет и быть там уже завтра.
— Но он же объяснил. Он хочет, чтобы мы навели мосты с помощью этой самой Мирны Чилан.
—Согласен,—ответил Бринкман.—Способ знакомства неплохой, но все же задержка на пять дней. Неужели такая потеря времени оправданна? Или, если уж ты плывешь на корабле, почему бы мне не полететь на самолете?
— А что ты думаешь по поводу?
— Я думаю, у Мэрилин гораздо более серьезные не- приятности, чем заурядное вымогательство, о котором он талдычит.
— Почему?
— Потому что не стал бы он отправлять нас на Гавайские острова на шикарном лайнере, — сказал Бринкман, — если бы нам предстояло всего лишь пару раз искупаться на пляже.
--Может ты и прав. Давай подождём звонка от шефа.
Шеф позвонил в полшестого вечера.
--Ты был прав, Берт. По поводу завещания всё правильно. Наследство большое. Она действительно находится на островах. У полиции появилось подозрение, что Билл Рэдфорд умер не естественной смертью и потому детектив Стив Морган из отдела убийств завтра отплывает на «Колумбии» якобы на отдых. Сведения о его причастности к благотворительным организациям неверны. Джеферсон уехал из города не предупредив никого в офисе и сотрудники не знают, что он в Нью-Йорке. Полиция ведёт скрытое расследование.
--Я чувствовал, что что-то здесь не так.
--Ну и сукин сын мой друг сенатор.
--Шеф! Возможно он не знает о расследовании.
--Конечно не знает, но он старый волк в сыскном деле и мог бы кое-что разузнать. Ладно. Друзей надо принимать такими, какими они есть. Что-нибудь ещё, сынок?
--Нет. Спасибо, шеф. Завтра мы отплываем.
--Счастливого плавания.
--Спасибо.
               









               







             Г Л А В А  3

По дороге в отель Бринкман пересказал Тинике разговор с шефом.
—Ну вот, это уже кое-что, — сказал Бринкман Тинике.—Насколько я понял про эту Мэрилин, хотя не буду утверждать, раскопать в ее, очевидно, бурном прошлом какой-нибудь мелкий эпизод — раз плюнуть; на это она бы и ухом не повела. А вот убийство — это другое дело.
— Но ведь вдова получила только половину. Джеферсон  тоже наследник!
—Ты не увлекайся,—заметил Бринкман. —Джеферсон является полноправным партнером и он и сам очень богат. Кроме того, если бы он и замышлял избавиться от партнера, то сделал бы это до свадьбы, а не после.
—Это понятно. Разница в пятьдесят процентов.
Бринкман кивнул.
— Кажется, он к ней неравнодушен, — заметила Тинике.
— Да. Но меня удивило то, что он стал к ней неравнодушен только после смерти парнёра. Он и сам признался в этом в своей хвалебной речи в её честь.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда Мэрилин вышла замуж за Билла Рэдфорда, — пояснил Бринкман,—Джеферсон наверняка ее возненавидел, надо отдавать половину состояния партнёра. А теперь он заливается дифирамбами. Возможно, когда Мэри узнала, что ее деньги пять лет будут находиться под его опекой, она решила с ним подружиться. Хотя у дочки сенатора, наверняка, деньги есть. Может быть не такие большие, но она не бедствовала. В то же время, судя по отношению Джеферсона, ей за столь короткий срок удалось добиться таких успехов,—значит ей для чего-то это нужно. Не исключено, — добавил Бринкман, немного подумав,—что она дала Джеферсону телеграмму про неприятности только для того, чтобы вытянуть его из Лос-Анжелеса на острова. Тут возникает два варианта: там ей будет удобней продолжать свое дело, не привлекая внимания друзей и знакомых или у неё действительно проблемы.
Тинике смотрела на Бринкмана круглыми глазами.
—Стало быть,—продолжал Бринкман,—Джеферсон воспылал страстью к Мэрилин Рэдфорд. Теперь он хочет ее защитить, но при условии, чтобы это сделала женщина, чтобы не подпускать к ней другого мужчину. Почему? Весь вопрос в том, действительно ли он ищет для нее защиты или ему нужны лишь основания для того, чтобы лишить ее прав на наследство?
—Ты, молодец, Берт-Рене! Ещё не начав расследование всё разложил по полочкам!
--Если бы,--с горечью сказал Бринкман.—Это всего лишь версии и их мы должны отрабатывать. Ладно,—подвёл итог Бринкман.--Желаю тебе и себе приятного путешествия, Тинике. И ещё. Нам нельзя прозевать Стива Моргана. Он наверняка уже знает, что мы плывём вместе с ним и захочет познакомиться и узнать зачем мы плывём на острова. Главное, Тинике, не показать своего интереса к его персоне. Мы ведь едем отдыхать.

               




                Г Л А В А  4

В пятницу после половины шестого вечера  корабль уже раскачивался и подрагивал далеко за волнорезом. Подошла Тинике и присела рядом.
—Тинике! Ты выглядишь замечательно, — сказал Бринкман.
—Не очень замечательно. Ты слышишь? — иронично улыбаясь спросила Тинике.
--Что?
--Скрипы.
--Так бывает на всех кораблях, — успокоил я Бринкман. — Это нормально.
— Для кораблей, может, и нормально, — засмеялась Тинике,—а для людей—нет.  Это   скрипит наш клиент. Мы только начали путешествие, он меня сводит с ума. У него так скрипят суставы в коленях!
— Он же, наверно, не нарочно. Как ты думаешь, он уже смирился с моим присутствием?
--По-моему уже давно, ещё в нашем офисе в Нью-Йорке. Я  сказала, что когда ты работаешь, то думаешь только о деле, и что я все время буду рядом и прослежу чтобы ты действительно думал только о деле. И имей в виду, если ты посмотришь на эту девушку хотя бы второй раз, я тебе лично откручу что-нибудь!
Бринкман рассмеялся:
— А если она сама начнет за мной бегать?
Тинике посмотрела на него и фыркнула.
— А вдруг?—был настойчив Бринкман.
— Этого не случится, — заверила  Тинике.---Тебе вообще нечего крутиться вокруг нее. Поддерживать с ней контакты буду я. Так распорядился клиент.—Произнеся эти слова Тинике вновь рассмеялась.—Представляешь! Я даже не знаю, как с ней познакомится. В общем, не бери в голову мои слова и приступай к делу.
--А как же твоя характеристика?
--Я сказала Джеферсону даже больше. Если ты захвачен делом то  не глянешь на девушку, даже если она выйдет на прогулочную палубу нагишом.
— Ничего себе рекомендация для сыщика!
— Ну, ты же понимаешь, что я имела в виду, Берт-Рене.
— Нет. Но будем надеяться, что Джеферсон понял.
Тинике пошарила у себя в кармане и вытащила красный бумажный прямоугольник.
—Это твой талон на место в столовой рядом с Мирной Чилан. Наш клиент подмазал двух стюардов. Он думал, что это для меня.
---Как он там? Ворчит небось всё время?
--Влюблен по уши в Мэри, только и говорит о ней и думает, что никто этого не замечает. Вроде бы простодушный, но не надо  заблуждаться: во всем остальном он старый, ушлый пес, правда, с ревматизмом.
— Не так уж он и стар, — заметил Бринкман. — Просто замучен артритом и поэтому плохо выглядит.
— Но он так шаркает ногами, так боится толпы! Сидит в своей каюте и наверняка будет сидеть там, пока мы не прибудем на место. Страшно боится, что кто-нибудь в него врежется.
— Если бы у тебя был такой артрит, ты бы тоже боялась, что на тебя кто-нибудь налетит.
—Тьфу на тебя.
—Ладно,—сказал Бринкман, — Когда кормить будут?
— У тебя вторая смена, — ответила Тинике.—Пойдешь в столовую  в семь тридцать.
— А кто с тобой сидит за столом?
---Еще не знаю. Я подумала, что обработать Мирну  удобнее тебе. Ты—профессионал. Только смотри, Берт-Рене, не торопись, действуй осторожно. У нее не должно возникнуть никаких подозрений. Это я тебе советую, как женщина. Пусть дело идет своим чередом. И наверно, будет лучше, если мы сделаем вид, что не были раньше знакомы, а просто познакомились на корабле.
— Где твоя каюта?
—Дальше по коридору, — ответила Тинике. —Рядом с каютой Джеферсона. Я хочу тебя вот еще о чем предупредить, Берт-Рене. Он очень не любит, когда его допрашивают, он мне пожаловался на тебя. Он предпочитает сам рассказывать то, что считает нужным, а когда разговор начинает хоть чем-то напоминать допрос, просто звереет. Считает, что ты устроил ему настоящий перекрестный допрос.
— Ничего я не устраивал, — возразил Бринкман. — Просто хотел кое-что уточнить.
— Вот этого он как раз и не любит. Он что-то скрывает про свою Мэри. Носится с ней как курица с единственным цыпленком и думает только о том, как бы ее защитить.—И в сердцах добавила—Наверное ушлая, видно, девушка! Ты только подумай: превратить такого упрямого старого дурака из смертельного врага в полоумного воздыхателя — и всего-навсего за три месяца!
— Джеферсону  придется привыкнуть к расспросам,—сказал Бринкман.—Мы не можем  работать вслепую, если, конечно, он хочет чтобы мы работали. Несколько вопросов у меня к нему уже есть.
Бринкман нарочно спустился в столовую несколько позже назначенного времени и обнаружил, что за  столом, накрытом на шесть персон, уже сидят четверо. В компании ощущалась некоторая напряженность, обычная для первых часов морского путешествия. Все уже готовы вступить в приятельские отношения, но никто пока не знает, как их завязать. Каждый предпочитает, чтобы первый шаг сделал кто-то другой.
— Добрый вечер,—сказал Бринкман, усаживаясь за стол. — Моя фамилия Бринкман. Кажется, нам предстоит провести  несколько дней вместе.
Мирна Чилан оказалась слева от Бринкмана. Лет двадцати семи, рыжеволосая, с голубыми глазами, лукаво поглядывала то на одного, то на другого из сидевших за столом. Она имела вид человека, давно познавшего все жизненные проблемы и большинство из них для себя решившего. Справа  сидела еще одна девушка, скромно потупив взор и разговаривала так тихо, что приходилось напрягать слух. Напротив Бринкмана расположился мужчина, назвавшийся Гарри Брадисом. Рядом с ним молодая женщина, видимо, пришла за стол первой. Через минуту появился и  последний сосед. К удивлению Бринкмана это был Стив Морган. Это был сухой, жилистый, лет сорока, высоколобый, с пронзительным взглядом и плотно сжатыми губами, человек. Видимо, он старался, чтобы не обращать на себя внимания, однако, как это часто бывает, именно этим старанием и выделялся.
Бринкман сразу понял, что сел он за этот стол не случайно. Ни один приличный стюард не посадил бы его сюда без специального указания, подкрепленного либо деньгами, либо властью. Для игры, которую Бринкман затевал, лучшую исходную позицию придумать было трудно. Гарри Брадис был настолько прямолинеен в своем  донжуанстве, что Бринкману оставалось лишь расслабиться на своем стуле и предоставить первое слово ему. Болтал он без умолку. Пространно и с подробностями разглагольствовал о самом себе, о своем происхождении, изрекал житейские мудрости. Правда, чем он зарабатывал на жизнь — не сказал, и никто его об этом не спросил. Посмотрев на него повнимательнее, Бринкман вдруг подумал, не кроется ли под его личиной типичного сыночка богатых родителей что-нибудь мерзкое: он вполне мог подрабатывать не вполне честным путём или просто сводничать. Бринкман  решил, что Гарри успеет всем надоесть задолго до окончания путешествия. И это было ему на руку.
Стив Морган слушал глазами и это сразу выдавало в нём сыщика. Как только кто-нибудь заговаривал, он поднимал на говорящего свои серые глаза и пристально его разглядывал, после чего снова опускал взгляд в тарелку. Иногда он загадочно улыбался. За все время ужина сидевшие за столом не услышали от него и десяти слов.
Официант сумел обслужить их так, что все были готовы подняться из-за стола одновременно. Однако, выйдя на палубу, все обнаружили, что там не очень уютно: дул прохладный ветер, увеличивалась зыбь. Мирна Чилан объявила, что ей нужно разобрать вещи, после чего она обязательно сделает кружок по палубе перед сном. Похоже было, что Тинике ошиблась в ней на сто процентов, подумал Бринкман. Она не станет  цепляться за меня только для того, чтобы не отдать другой. Тем не менее Бринкман некоторое время слонялся по палубе на случай, если она вдруг выйдет. Другие пассажиры не знали, чем себя занять. Видимо, все устали после сборов и проводов, поэтому постепенно стали расходиться. Замерзнув, Бринкман тоже спустился к себе в каюту, где развернул обогреватель так, чтобы удобно было посидеть в кресле и почитать.
Но в девять часов в дверь постучали.
— Войдите, — пригласил Бринкман. Он знал, кто стоит за дверью.
Тинике вошла в каюту и  захлопнула за собой дверь.
— Что ты сидишь?
---Читаю.
—Ты сейчас должен строить глазки Мирне Чилан. Боже! Что я говорю. Сама толкаю мужа в объятья другой женщины.
—Ты же сказала, что она возьмет инициативу в свои руки, — возразил Бринкман.
—Ты  ждешь, что она сама придёт сюда и сорвёт дверь с петель, утащит к себе и повесит на каюту  бирку «не входить»?
—Конечно, нет. Просто я сделал то, что ты сказала. Говоря откровенно, особого интереса ко мне она не проявила.
---Умные девушки так и поступают, — сказала Тинике.
--Про твоему я должен упасть ей в ноги и как особую милость добиваться знакомства?
---Да ты выйди на палубу и посмотри, что делается. Люди едут на острова, чтобы развлечься. Кто они?
--Разные люди.
--Разные, но выйди на палубу. Девушки так и вьются вокруг в поисках подходящих мужчин. Сколько приличных мужчин может быть на этом корабле?
--Сколько угодно.
--Вполне возможно, но только у одного из них есть специальное задание, чтобы познакомиться.
—Если она такая, как ты говоришь, тогда ей нужен приятель вроде этого типа по имени Гарри Брадис, — высказал своё мнение Бринкман.
--И будет нужен, если ты его не обойдёшь.
— Так что, она сейчас на палубе?
— Да, она гуляет на палубе одна. Марш на палубу, а то я позвоню шефу и скажу, что ты не хочешь работать. А мне так хочется позагорать на пляже.
Бринкман выключил свет и вышел на палубу. Мирну Чилан он не встретил, зато сразу обнаружил Гарри Брадиса, гулявшего сразу с тремя женщинами. На первый взгляд всем им было ужасно весело. Бринкман сделал  круг по палубе и заметил в тени женскую фигуру, кутавшуюся в меховую куртку. Он сразу узнал Мирну и подошёл к ней.
— Вы, кажется, прячетесь? — спросил он.
— Нет,—засмеялась она,—просто укрылась от ветра и дышу свежим воздухом на сон грядущий.
—Наверно, нелегкая была работенка — разобрать все вещи, развесить все по вешалкам? — Чтобы завязать разговор, Бринкман нес какую-то чушь.
— Конечно.
— И все равно, у вас такой вид, словно вы прячетесь.
— Ладно, сдаюсь. Я действительно прячусь. Серый волк под горой, — сказала она, кивнув в сторону веселого квартета.
Небольшая качка давала Гарри повод то и дело приникать к одной из дам, поддерживать ее рукой за талию, а потом убирать руку так, чтобы слегка провести ею по бедрам.
—Довольно шустрый, — заметил Бринкман.
Она  кивнула и начала что-то говорить, но передумала и замолчала. По палубе бродили и более солидные люди: две или три супружеские пары, четыре или пять пар женщин, которым на вид было лет за сорок. Они явно вышли не просто подышать воздухом, а чтобы осмотреться на корабле, оценить ситуацию и пассажиров.
Внезапно Мирна Чилан сказала:
— Ну ладно, я уже надышалась. Пора идти спать. доброй ночи, мистер Бринкман!
---Доброй ночи, — ответил тот.
Дверь, ведущая к каютам, была тугая, и Бринкман придержал ее для Мирны.
—А вы еще остаетесь гулять? — спросила она.
---Нет, — ответил Бринкман.— Я тоже отправлюсь на боковую.
---Спокойной ночи, — сказала она еще раз и дружески улыбнулась.
Дверь каюты Тинике была раскрыта и когда Бринкман  проходил мимо, она заметила его, сделала знак зайти.
---Ты нашел ее?
---Да, нашел, — ответил он.
--Ты спать?
--Да, Тинике. Устал немного.
--А мне не до сна. Каждую минуту наш клиент может позвать меня. Он сидит всё время в каюте и ему скучно. Я понимаю его, но от этого мне не легче. Ладно, иди спать.
Бринкман пошёл в каюту и вновь встретил Гарри и трёх его дам. Палуба была пуста. Одна из женщин увидела Бринкмана и сказала:
— Смогу я уговорить вас мистер Бринкман сделать кружок со мной. Идите сюда, мистер Бринкман! У нас заход на милю.
Она протянула Бринкману руку. Гарри  обернулся, смерил Бринкмана неприветливым взглядом и сосредоточил свое внимание на двух других женщинах. Теперь он обнимал их обеих за талии всякий раз, когда корабль накренялся, и убирал руки, когда он выправлялся. Бринкман заметил, что женщина слева от него выказывала явное недовольство его фамильярностью, а вторая, шедшая справа, не протестовала; ее взгляд был так же скромен и невинен, как и за ужином. Гарри, как старый ловелас чувствовал, что здесь он пощечины не заработает, и пользовался этим вовсю.
Женщина провела Бринкмана по палубе два круга, а потом сказала:
— Ну все, мистер Бринкман. Свою милю я отшагала и план выполнила. Доброй ночи! — и резко свернула к двери. Бринкман помог её открыть дверь. В её глазах сверкали весёлые искорки, она проскользнула в дверь и повторила: спокойной ночи! Бринкман так и не понял, воспользовалась ли она им чтобы отделаться от Гарри, или действительно закончила свою милю.

               

                Г Л А В А   5

В морских путешествиях принято говорить «доброе утро» всем попутчикам, легко вступать в разговоры, стоя у борта, а при желании — и знакомиться. Всё  совсем не так, как на берегу, где каждый идёт по наезженной дорожке и нет ему дела до других, идущих по своим дорожкам. На кораблях атмосфера совсем иная и каждый приспосабливается к ним по-своему. Всегда находятся люди, не желающие ни с кем вступать в беседу. А есть и другие, которые только и делают, что бегают по кораблю, чтобы познакомиться. Есть такие, которые вырвавшись из каждодневной рутины, желают завести новых друзей. А есть и такие, которые хотят наслаждаться путешествием и приобрести новых знакомых, но стесняются. И, наконец, есть огромное количество нормальных людей, у которых близкие вкусы. Но у них полно друзей дома и они не стремятся расширять круг своих знакомых.
В первые дни на корабле возникает мешанина человеческих существ, которые бродят по палубе, постепенно привыкая к атмосфере путешествий и приспосабливаясь к  новому образу жизни. На второй день ситуация меняется. Люди уже как-то попривыкли, разобрались и уже начали создаваться группы. Именно на второй и третий день завязываются дружеские связи. Наблюдать за тем, как вели себя разные люди Бринкману было интересно не только из любопытства, но и с профессиональной точки зрения.
Вот, например, Гарри Брадис. В первый день он встретил некоторое отчуждение, а на второй день он стал для девушек и женщин намного милее, а на третий день его акции взлетели до небес. Бринкман отметил и тот факт, что Мирна Чилан продолжала избегать общения с Гарри. Страясь избежать с ним общения, она поневеле тянулась к Бринкману и у него создалось впечатление, что она ищет защиты.
--Он невыносим,--говорила Мирна,--не потому, что я ханжа. Нет. Я одеваюсь как нормальный человек и слежу за модой. Но, главное, у человека должна быть личность. Гарри не таков. Чтобы ему понравится ему нужен полный набор анатомических аксенссуаров.
Тинике выражалась ещё более метко.
--Этот прохвост отлавливает девушек, словно телят из стада.
--Не понял?—прозвучал вопрос Бринкмана.
--Он как будто вешает им бирку для общего сведения. Он выбирает девушку и начинает атаку. Та осматривается вокруг, видит, что кроме него на корабле выбирать некого и решает воспользоваться тем, что есть. Некоторое время они ходят вместе, а потом она прячется в свою раковину, и он бросает её. Потом с некоторыми из них он заговаривает уже по-приятельски.
--Никогда не воспринимал это таким образом.
--Я знаю.—Тинике ушла, чтобы их не застали беседующими вместе.
Бринкман огляделся вокруг и к своему удивлению увидел на палубе Роберта Джеферсона. Джеферсон отдыхал в шезлонге, который ему поставили в тихом солнечном уголке. Если в воздухе чувствовалась хоть малейшая прохлада, к нему подходил палубный стюард и заботливо закутывал в одеяла. Желая, чтобы Тинике была при нем неотлучно, он устроил так, чтобы ее кресло поставили рядом. Но Тинике не разделяла его желания, и он в отчаянии обернулся ко мне.
Согласно уговору, Бринкман не должен был на корабле показывать, что знаком с Джеферсоном. Только случайное знакомство и ничего не значащие разговоры. Все же было невежливо игнорировать его красноречивый взгляд и Бринкман подошел к нему и опустился в пустующее кресло.
— Доброе утро, мистер Джеферсон. Как дела?
— Все болит, — проговорил он.
— Это плохо.
— Из-за качки не могу найти удобного положения. А если, не дай бог, на что-нибудь наткнусь — просто как зубная боль.
— Очень жаль.
— Как ваши успехи с Мирной Чилан?
— Разговариваем иногда.
— Я часто вижу ее с вами.
— Она прячется от волков, — пояснил Бринкман.
— Понятно,—сухо прокомментировал он. Потом, глядя куда-то вдаль, добавил: — А у вас хорошо получается с женщинами.
— У меня? — Бринкман постарался выразить удивление.
— Да, у вас.
— Для меня это новость.
— И черт меня побери, если я понимаю, из-за чего это! — продолжал Джеферсон. — Вроде не такой уж вы красивый, с виду отнюдь не дамский любимчик. И не бегаете за ними, но почему- то получается, что они бегают за вами.
— По-моему, у вас обо мне превратное представление, — сказал Бринкман.
— Да нет, не превратное. Слушайте, Берт, я хочу, чтобы вы поняли одну вещь. Мерилин — женщина молодая и непредсказуемая. Что ей взбредет в голову — никогда не угадаешь. А мне не хочется, чтобы у нас возникли проблемы.
— Что вы имеете в виду?
— Я не хочу, чтобы ситуация осложнилась.
— Что значит осложнилась?
— Ну, я не хочу. . . Думаю, будет лучше, если знакомство с Мэрилин вы оставите Тинике и пусть Мэрилин Тинике обо всем расскажет. Потом уже вы можете помогать мисс Фишер.
--Я именно так и понимал ваши намерения и планы, — ответил  ему Бринкман.
— Ну, вот так и понимайте. — У него вырвался прерывистый вздох; он откинул голову и прикрыл глаза.
Поднявшись, Бринкман прошелся по палубе, а затем уселся в свой шезлонг. Через несколько минут появилась Мирна Чилан;она подошла и расположилась по соседству.
— Надеюсь, вы не возражаете Берт?
—А в чем дело?
— Я подкупила стюарда.
— Зачем?
 --Чтобы мой шезлонг поставили рядом с вашим. И не будете ли вы так добры — как только появится этот Гарри Брадис, смотрите прямо на меня и внимательно слушайте, что я вам буду говорить.
— А что вы будете говорить?
— Не важно,—ответила она.— Может быть, я буду тихонько говорить о погоде. Может быть, спрошу, что вы ели на завтрак. Было бы очень хорошо, если бы мы увлеклись беседой и просто забыли, что Гарри существует на белом свете.
— Не нравится он вам? — спросил Бринкман.
—Нравится! — воскликнула она.—Да я начинаю скрежетать зубами всякий раз, когда он со мной заговаривает. Кончится тем, что я себе всю эмаль в порошок сотру. Если бы можно было выкинуть его за борт!
Среди всей этой суеты перемещался калифорнийский полицейский Стив Морган. Ходил он тихо-тихо, как мышка, выползающая из норки, когда в доме погасили свет и все улеглись спать. Он неожиданно возникал то на палубе,т о в коктейль-баре. Присутствовал на всех корабельных развлечениях, на игре в лото, стоял в дверях зала, когда показывали фильмы. Этот человек, казалось, поспевал всюду, нигде не выделяясь, но везде занимая удобную позицию, чтобы смотреть, слушать, следить. И, надо сказать, добивался существенных успехов. Люди почему-то доверялись Моргану. Стоило ему посмотреть на человека ласковым взглядом серых глаз и принять позу слушающего, слёгка наклонив голову,—и человек уже ощущал потребность излить ему всю душу.
А тем временем огромный роскошный лайнер плыл все дальше, рассекая голубые воды Тихого океана. На третий день пути погода существенно переменилась. Холодные ветры уступили место мягким тропическим бризам. Солнце палило немилосердно, и бассейн для плавания был набит до отказа. Девушки, принимавшие на палубе солнечные ванны, начали темнеть, словно гренки в тостере.
Пассажиры уже хорошо знали друг друга. За обедом над столами стоял гул от непрерывной болтовни. Перед обедом люди толпились в коктейль-баре, а после обеда собирались группками за ликером и беседовали о политике, о налогах, о серфинге. Руководитель круиза по Гавайям открыл школу танца «худа». Занятия шли полным ходом. Можно было только удивляться тому, с каким увлечением осваивали женщины этот замечательный гавайский танец. Смущаясь, они робко выходили на середину многолюдного зала, но постепенно в их движениях, вначале таких неуклюжих, все заметнее проступало то завораживающее изящество ритмичного покачивания, которым так славятся танцоры-островитяне. Все вдруг поняли и почувствовали, что этот танец не просто случайный набор движений или импровизация, а древняя традиция. В гавайской хуле тело танцора передает игру таинственных сил природы, сияние радуги в небе, шум ливня, солнечный свет, колыхание ветвей пальмы, неумолкающий гул океана. И, как ни странно, научиться этому можно всего за несколько часов занятий. Для многих пассажиров это стало настоящим откровением, и привлекательность островов открылась им в совершенно новом свете. С удвоенным усердием учились они танцевать; то, что началось шуткой, превратилось в серьезное занятие.
А Гарри Брадис продолжал выступать в своем репертуаре. Гарем его сузился до четырех-пяти девушек, которых, видимо, абсолютно устраивала его манера общения. Но в тот вечер Бринкман вдруг не обнаружил  в соседнем шезлонге Мирны Чилан, а потом увидел ее прогуливающейся по палубе с Гарри Брадисом. Она преданно смотрела ему в лицо и внимательно выслушивала его дурацкие двусмысленности, грубые шуточки и сомнительные истории.
Тут подошла к Бринкману Тинике и села в свободное кресло.
— Берт-Рене, что ты такого натворил и что вообще происходит?
— А в чем дело?
—Только не смотри на меня круглыми глазами. Что ты сделал с девушкой?
— С какой девушкой?
— С Мирной Чилан.
— Ничего.
— А может, что-нибудь пытался сделать?
— Ничего.
—Не могу советовать профессионалу! — Тинике немного подумала. — Ну, так тоже с девушками себя не ведут. Надо чтобы им все время приходилось быть настороже. Конечно, не следует напирать как танк, но необходимо постоянно давать им знать, что ты существуешь на свете, что у вас что-то происходит, что ты нормальный живой человек, в конце концов!
--Тинике! На что ты намекаешь?
--Только на работу, давай-ка, пошевелись, —затормошила она Бринкмана, — займись девушкой. Отшей этого кретина!
— Знаешь, Тинике, я считаю, что это может повредить делу.
— Почему ты так считаешь?—спросила Тинике.—Конечно, ты понимаешь  женщин, но…
— Да ничего я не понимаю.
--Это ты мне говоришь.—Тинике посмотрела с усмешкой на Бринкмана и стала объяснять.
—Ладно. Прими совет не профессионала, но женщины. Гарри Брадис чересчур агрессивен, но все понимают, что именно ему нужно. А ты слишком скромный. Вот твоя боевая подружка и решила высечь из тебя искру ревности, чтобы ты слегка раскачался. Наверно, ты обращался с ней, как с гипсовой статуей святого. А теперь вылезай из шезлонга, пойди пройдись да следи за Мирной. Как только увидишь, что она отошла от Гарри, — подходи и отбивай. Мы же на работе. Не забывай. Должна же я отрабатывать  бесплатный отпуск.
Тинике встала из кресла и зашагала по зыбкой палубе. Но Бринкман остался сидеть в своем удобном шезлонге. Был прекрасный теплый вечер. Засмотревшись на лунные блики на воде, Бринкман  не заметил, как в соседний шезлонг проскользнула Мирна Чилан.
— Берт, у меня есть к вам одна просьба.
— В чем дело?
— Мне нужен совет.
— Прошу.
— У меня возникли проблемы.
Бринкман обернулся к ней и многозначительно поднял брови.
— Да нет, не то, — поспешно сказала она.
— А что?
— Меня шантажируют.
— Из-за чего?
— Из-за нескольких писем.
— Что это за письма?
—Письма, которые было бы не очень приятно увидеть в суде.
— Как же вас угораздило писать такие письма?
— Теперь-то я понимаю, да уж поздно.
— А кто вас шантажирует?
—Наш дражайший общий друг,— ответила она, и в голосе ее зазвенела ненависть.
— Неужели Гарри Брадис?-- Она кивнула.
—А я-то подумал, что вы вдруг прониклись к нему интересом, — сказал Бринкман.
—Когда я узнала, что письма у него, я попыталась как-то к нему подступиться. Я не понимала, чего он хочет.
—И чего же он хочет?
Мирна пожала плечами.
— А когда вы это узнали?
— Сегодня утром.
— Вы были с ним знакомы до этой поездки?
Она отрицательно покачала головой.
— Так вы действительно не понимаете, чего ему нужно?
—Ему нужно мое замечательное загорелое тело, если вас это интересует. Но только это не все.
— А оно у вас действительно загорелое?
— Вы что, не видели меня около бассейна? Я была в новом эластичном купальнике.
— Наверно, проглядел. Видимо, зачитался.-- Она вздохнула.
— Если бы вы не были так милы, то были бы не-выносимы. А я-то надеялась, что вы ко мне подойдете.
—Мне не очень нравятся эти крохотные бассейны на кораблях.— Там-то все и произошло.
— Ах, ну да. Так вы говорите, это шантаж?
—Да.
--Он сказал, что вы должны выкупить эти письма?
— Фактически — да.
— Но цену не назвал?
— Нет.
— Он прощупывает почву. Цена будет объявлена позже.
--Думаю, что так.
--Мне трудно что-нибудь посоветовать.
--А я так на вас надеялась.
--Почему?
--Мне показалось, что вы умный и решительный. Чем вы занимаетесь?
--Боюсь мой ответ удивит вас.
--Вы не адвокат?
--В общем, нет.
--Почему в общем.
--Ничего особенного. Просто так вырвалось.—Видя отчаяние на её лице Бринкман смягчился.—Хорошо. Могу я задать вам пару вопросов?
--Конечно.
--Когда вы решили поехать на острова?
--Недавно.
--Но ведь билеты на этот лайнер заказывают за несколько месяцев.
--Да, но бывают отмены заказов.
--И эти билеты продают тем, кто числится в листе ожидания.
--Я думаю, что турагентства имеют квоты на заказ билетов и распоряжаются отменёнными заказами по своему усмотрению.
--Ну и что?
--Я так и попала на корабль.
--А зачем вы едете на острова?
--Никому не расскажите?
--Определённо ответить не могу.
--Мне нужно встретиться с одним человеком.
--С мужчиной или женщиной?
--С женщиной.
--Вы давно с ней знакомы?
--Много лет. Она хорошая девушка, но у неё в последнее время тоже появились неприятности.
--А что у неё?
--Мне не хотелось бы обсуждать её проблемы. Давайте вернёмся к моим.
--А связи тут никакой нет?
--Почему вам это пришло в голову, Берт?
--Ладно. Проскочили. Давайте рассмотрим ваше дело,—согласился Бринкман.—На острова вы решили ехать недавно.
--Верно,--кивнула она.
--Вы писали какие-то письма. Кому вы их писали?
--Я не хочу называть имён.
--Женатому человеку?
--Да.
--И эти письма интересуют его жену?
--Жена хочет при разводе обобрать его и ей всё равно каким образом.
--И письма попали к Гарри Брадису?
--Он говорит, что они у него.
--Где?
--Там, где он может их легко достать.
--Он вам не нравится?
--Я его ненавижу и презираю.
--Так когда вы узнали, что письма у него?
--Сегодня утром.
--Раньше он вам этого не говорил?
--Нет.
--Допустим письма у него. Он узнал, что вы плывёте на острова. Он попадает на корабль, чтобы встретиться с вами. Хотя нет, это было бы неразумно.
--Почему?
--Поездка на острова стоит больших денег. Письма у него. И если они вам так нужны и вы согласны за них заплатить, то стоило ему намекнуть и вы сами бы пришли ещё до отъезда на острова. Нет. Он не мог сесть на корабль специально, чтобы встретиться с вами и начать шантажировать, да ещё ждать три дня. Это неправдоподобно.
--Ну говорить о стоимости билета не приходится, поскольку он живёт на островах.
--Он вам сам сказал об этом?
--Да.
--Если всё произошло так как вы рассказали, то он хочет получить плату на островах.
--Пожалуй.
—Может быть, это не обязательно деньги?—предположил Бринкман.
— Но ведь он пока не назвал цену!
—И все-таки, я конечно не ясновидящий,--улыбнулся Бринкман,-- здесь что-то может быть связано с вашей подругой — с той, с которой вы хотите встретиться на островах.
— Я предпочла бы не обсуждать дела моей подруги, — твердо заявила она.
— Если вы не хотите говорить мне правду, — ответил Бринкман,---то вам трудно будет рассчитывать на мой совет.
— Ну хорошо, допустим. . . допустим, что вы правы.
— Мне нужно знать, прав я или нет.
— Ладно, — внезапно решилась она. — думаю, что вы правы.
— Что же ему нужно?
—По-видимому, это что-то, что есть у моей подруги, Мэрилин Рэдфорд.
— Что именно?
—Я не знаю, Берт, и не хочу гадать. Есть одна вещь, которая. . . Я понимаю, получается так, что я от вас что-то скрываю, но все-таки. . . все-таки я не могу!
--Кто такая Мэрилин Рэдфорд? — спросил Бринкман.
— Вдова, молодая и привлекательная.
— Вы едете к ней?
—Да.
— Зачем?
— Ей сейчас очень одиноко, ей нужна компания.
— Может быть, есть еще какие-то причины?
Мирна отрицательно покачала головой.
— Я готов выслушать эту историю в любой момент, когда вы решитесь ее рассказать.—Бринкман придал своему голосу душевнось, на которую только был способен.
— Я не могу рассказать вам эту историю, Берт, но все равно хочу получить от вас совет.
— Это безумие — давать советы, не опираясь на факты.
Минуты две она просидела молча, напряженно размышляя. Потом резко повернулась к Бринкману.
—Берт!, — решительно начала она. — Вы заметили здесь, на корабле, такого хилого человечка лет пятидесяти, которого все время закутывают в одеяла, чтобы его не продуло? Он сидит вон там, на палубе «А», в углу.
— А кто это?
— Его зовут Роберт Джеферсон, — ответила она.—Он из Лос-Анжелеса. Он был партнером мужа Мэрилин Рэдфорд и по условиям завещания Билла Рэдфорда  стал доверенным лицом, распоряжающимся наследством Мэрилин.
— Вы с ним знакомы?
— Нет, мы ни разу не встречались. Мне о нем писала Мэрилин.
— А он знает, что вы едете?
— Я сама хотела бы это знать, Берт. Я уже пробовала проверять, обращает ли он на меня внимание, но он вообще мало где появляется. У него ревматизм, поэтому он большую часть дня проводит в одиночестве. С ним иногда беседует одна женщина, некая миссис Фишер. Вы, кажется, ее знаете, я видела, вы разговаривали.
— Фишер... — проговорил Бринкман, словно припоминая эту фамилию.
— Женщина лет тридцати, хорошенькая такая и. . . в общем, довольно симпатичная женщина.
—А-а, ну да, — сказал Бринкман.
—Джеферсон едет на острова, чтобы защитить Мэрилин, — продолжала она. — А Мэрилин этого не хочет; ей нужно получить с него некоторую сумму, тогда она справится сама. А теперь вот этот гад Гарри намекает, что я должна «работать с ним вместе». Чем это все кончится — один бог знает! Я в совершенной растерянности.
— Но может быть, Гарри только и нужно, что ваше замечательное загорелое тело? — предположил Бринкман.
— Нужно, конечно,— вздохнула она.—Он ни одно загорелое тело пропустить не может.
— Но возвращать за это письма он не хочет?
—Нет, конечно. Он хочет большего. Ему нужно, чтобы я с ним «работала».
  --И что же я должен сделать?
— Дать мне совет.
—Скажите Гарри, чтобы он катился к черту, —посоветовал Бринкман.
— Но у него же эти письма!
— Ничего у него с ними не получится.
—Почему вы так думаете? Он человек совершенно беспринципный.
— А что он с ними может сделать?
Она на секунду задумалась.
— Он может продать их жене этого человека.
— А ее муж богат?
— Не миллионер, но все же.
— И жена хочет забрать все?
—Да.
—Если бы Гарри хотел продать ей письма, он бы их уже давно продал. И незачем ему было бы создавать себе столько проблем. Кроме того, — продолжал Бринкман, подумав, — если бы он просто хотел шантажировать вас, ему достаточно было написать вам, чтобы вы пришли к нему до отплытия. Нет, за всем этим что-то кроется, и единственный способ об этом узнать — рассмеяться в лицо Гарри и послать его к черту. Пусть делает с письмами, что хочет.
Она задумалась.
— Наверно, вы правы, Берт.
— Эти письма могут сильно вам навредить?
— Мне — нет, но этому человеку...
— Это вас очень волнует?
— Я хочу быть честной, только и всего. Его жена может в суде поминать меня как любовницу сколько угодно—я перенесу. Но по отношению к моему другу я хочу остаться честной до конца, вот и все.
— Все это как-то бессмысленно, — сказал Бринкман.—Если Гарри хоть что-то понимает в шантаже, то ему надо было предложить купить эти письма либо мужу, либо жене; вы самый несостоятельный покупатель из трех возможных.
Она кивнула:
— Это верно.
—Значит, у вас есть еще что-то, что ему нужно. Что же это?
—Не могу придумать ничего. Сейчас, по крайней мере, ничего не понимаю.
— Тогда посылайте его к черту. Может быть, подстегнем события и что-нибудь выясним.
— Спасибо вам большое, Берт, вы мне очень помогли.
—А почему вы обратились именно ко мне? — поинтересовался Бринкман.
— Потому что мне нужен был совет.
— Но почему вы решили, что я могу вам его дать?
— Я же сказала, потому что я поняла, что вы умный человек. Ах, Берт, что вы теперь будете обо мне думать?
— Что вы имеете в виду?
— Эти письма. Теперь вы, наверное, думаете, что я наглая, гадкая, порочная женщина!
---Я думаю, что вы просто женщина, — ответил Бринкман.
Ее взгляд потеплел.
— Да, я женщина, — тихо проговорила она, — и я вам так благодарна!
— Что вы, я для вас ничего и не сделал, — сказал Бринкман и добавил: — пока.
—Берт, вы просто золото, — порывисто произнесла она и, подавшись вперед, крепко и смачно поцеловала Бринкмана в губы.

               




















                Г Л А В А  6

И вот наступили последние сутки  плавания. В легком возбуждении, обычном для конца путешествия, пассажиры стали готовиться к скорой высадке на берег. В школе танца хула прошло последнее занятие. Под теплым солнцем возле плавательного бассейна женщины самого разного возраста и темперамента, разного роста и веса, изрядно поднаторевшие в гавайском танце, готовились сдавать экзамены и получать дипломы. А на корме в полдень любители стендовой стрельбы собрались пострелять по тарелочкам.
Из багажных отсеков подняли дорожные сундуки и чемоданы. Путешественники собирали вещи, оживленно болтали, обменивались адресами, подписывали друг другу на память ресторанные меню и рекламные брошюры из турагенства. Теплый, бархатный воздух дышал очарованием тропиков. За бортом лениво перекатывались волны, из них то и дело выскакивали летучие рыбы и долго скользили над поверхностью воды, пока их не накрывало следующей волной. За кораблем, словно привязанный невидимой нитью, парил чернолапый альбатрос.
Бринкман стоял у борта и любовался океаном. Мимо прошел Гарри Брадис  и посмотрел на Бринкмана с нескрываемым любопытством, словно в первый раз заметил. Мирну Бринкман  практически не видел, после последнего разговора; лишь один раз, когда она появилась на палубе, Гарри попытался заговорить с ней, но она резко отвернулась и посмотрела в мою сторону. Тинике подошла ко мне и встала рядом.
— Ах ты ловкач! — с восхищением прошептала она.
Бринкман обернулся и поднял брови в немом недоумении.
—А еще делал вид, что у тебя ничего не получается. Это ж надо, как она на тебя набросилась! Мне становится страшно, столько лет прожила рядом и не заметила такого ловеласа.
—Слушай, Тинике, не говори глупости —попросил Бринкман,—ты обсудила с Робертом Джеферсоном детали нашего контракта? Ведь за эту часть нашего дела по легенде отвечаешь ты.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что именно мы должны делать.—Напомнил Бринкман.
— Мы должны защищать Мэрилин Рэдфорд.
— От чего?
— От всего, что ей угрожает.
—И это все? -
— Все. Во всяком случае я так понимаю.
—Кстати, — заметил Бринкман, — нам нужно вести себя поосторожнее. Мне уже говорили, что, похоже, мы были знакомы до поездки.
— Не может быть!
Бринкман печально кивнул.
--Ты недоволен тем, что мы были знакомы до поездки?
--С чего ты взяла?
--Ты так печально кивнул головой, словно расстроен этим фактом. Кстати. А почему ты вдруг спросил, что именно мы должны делать?
— Просто завтра мы выходим на берег и должны начать работать.
--И что?
--Я пока не знаю, как нам быть на берегу. Ведь мы должны там предстать как партнёры детективного агентства и я не имею плана, а это плохо.
--Почему?
--Ты не забыла, что с нами едет полицейский из Калифорнии и я  знаю, для чего он едет на острова. Явно не отдыхать. Копу такая поездка не по карману.
--Давай оставим это до прибытия. Тебе Мирна что-нибудь рассказала?
           --Нет.—Бринкман потянулся и зевнул.—Спать хочется.
--Берт-Рене! Ты можешь обманывать кого угодно, но не меня. Наверняка, ты что-то уже знаешь.
--Конечно. Но пока всё очень сыро. Пошли спать, Тинике. Завтра тяжёлый день.

               








             Г Л А В А  7

Наутро Бринкман вышел на палубу с первыми лучами солнца. Впереди мерцал свет маяка на мысе  и на горизонте прямо на его глазах стали вырисовываться очертания острова.  Стюарды вынесли на палубу столы, уставили их блюдами со сладкими булочками, сдобами, кренделями, подали кофе и фруктовые соки.
Миновав мыс Коко, потом Алмазный мыс, корабль развернулся и пошёл к проходу в рифах. От берега отчалил катер со встречавшими. Они взобрались на борт корабля, таща за собой кипы разноцветных гавайских венков. Некоторые пассажиры принялись тут же ими обвешиваться. Это было какое-то буйство красок: цветы розовые, желтые, белые, темно-красные, пурпурные.
На палубе началась суматоха. Под звуки оркестра  и нараставший, гомон гавайской речи «Колумбия» медленно подошла к пристани. Когда на палубу поднялась Мэрилин Рэдфорд, Бринкман постарался оказаться рядом с Мирной Чилан. Мэрилин была очаровательной блондинкой со смеющимися глазами, сверкающими зубами и великолепной фигурой. Глядя на нее, никак нельзя было подумать, что у нее в жизни есть хоть малейшие осложнения.
Она бросилась к Мирне Чилан, моментально украсила ее венком из ярких цветов, и они начали обниматься и целоваться. К ним сквозь толпу засеменил Роберт Джеферсон, всячески стараясь избегать столкновений, но полный решимости вытерпеть любую боль ради того, чтобы увидеть Мэрилин. Обогнув последнюю разделявшую их шумную группу, он позвал ее: «Мэри!», вложив в этот возглас всю свою душу.
Она обернулась к нему.
—О-о, Роберт! — воскликнула она. —Дорогой вы мой, как я рада вас видеть! Что же вы не предупредили меня о приезде пораньше?
— Хотел сделать вам сюрприз, — ответил он и подошел к ней, никого уже вокруг не замечая.
Мэри поцеловала его, и трость Роберта Джеферсона грохнулась на палубу. Он попытался своими ревматическими руками сжать Мэри в мужественных объятиях. Она отступила на шаг, подняла трость, вручила ее Джеферсону и обратилась к Мирне:
— Вам надо обязательно познакомиться. Мирна,э то мой попечитель, Роберт Джеферсон. Робби, а это Мирна, моя лучшая подруга.
— Почему же вы не сообщили мне, что она приезжает? — спросил Джеферсон.
— Ну, Робби, — рассмеялась Мэрилин, — у вас и так голова болит от всяких финансовых дел. Стоит ли еще волноваться по поводу моих подруг?
Мирна обернулась, и встретилась взглядом с Бринкманом. Она подозвала его кивком.
— Мэри, я хочу познакомить тебя с Бертом Бринкманом. Он отличный парень, мы подружились на корабле.
Мэрилин Рэдфорд посмотрела на Бринкмана добрым внимательным взглядом, улыбнулась и протянула руку.
— Привет, Берт.
Бринкман  взглянул в ее смеющиеся голубые глаза.
— Привет, — коротко ответил он, чтобы скрыть некоторое смущение.
— Вы знакомы с мистером Джеферсоном? — спросила она.
— Да, мы встречались на корабле.
Тут вмешался Джеферсон:
---А вот, Мэри, моя знакомая, миссис Фишер. Я хочу, чтобы и вы познакомились. — И он представил Мэри Тинеку.
— С миссис Фишер мы тоже познакомились на корабле, — упредил его Бринкман.
Среди толпы бродил репортер какой-то местной радиостанции с микрофоном в руке. При нем был список пассажиров, у которых он намеревался взять интервью. Рядом болтался палубный стюард, вызвавшийся помочь ему найти нужных людей. Оставив свою новую знакомую беседовать у борта с Робертом и Мирной, Бринкман пошел следом за репортером. Почему? Он и сам не знал, просто интуиция распорядилась вместо мозга. Первым интервьюируемым оказался некий фабрикант. Его выступление было обильно пересыпано дурацкими рассуждениями о международном положении.
Потом репортер сказал в микрофон:
— Сегодня у нас есть еще один интереснейший гость — Стив Морган  из Управления полиции Лос-Анжелеса. Что привело вас на острова, мистер Морган?
Морган уставился на него в совершенном остолбенении и стал невнятно бормотать:
—Я, право же, не понимаю. . . я не совсем уловил. . . я думал, вас интересует путешествие.
— Совершенно верно, — бодро ответил репортёр.—Как прошло путешествие, мистер Морган?
— Очень хорошо.
— Долго ли вы собираетесь пробыть на Островах?
Ларсон несколько секунд колебался. Потом, очевидно, осознав до конца, что его секрет раскрыт, он расправил плечи и сказал в микрофон:
— Не знаю. Но покинуть  острова я надеюсь не один, а вместе с убийцей. Я здесь по делам службы. У нас есть данные, что в Лос-Анжелесе совершено убийство и в настоящий момент убийца находится здесь.
Среди пассажиров, кольцом собравшихся вокруг, чтобы послушать интервью, наступила абсолютная тишина. Оправившись от изумления, интервьюер спросил:
—Что еще вы можете нам рассказать об обстоятельствах этого убийства, мистер Морган?
--- Я могу сказать вам только одно, — ответил Морган.---Убийца считает, что никаких следов преступления не осталось. Я могу разочаровать этого человека: мы знаем гораздо больше того, что предполагает подозреваемый.
— А он знает, что вы приехали? — спросил репортер.
—Кто вам сказал, что убийца — это «он»? — переспросил Морган.
— Я так понял. . . вы сказали — «подозреваемый». Вы имели в виду, что это может быть и «подозреваемая»?
— Может, — ответил Морган.
--- Значит, сейчас вы больше ничего нам не скажете?
—Только то, что я прибыл сюда, чтобы задержать человека, совершившего убийство; следовательно, я намерен оставаться здесь, пока этого не сделаю.
Репортер, казалось, не знал, что бы еще спросить.
— Ну что ж, — сказал он наконец, — очень интересно было услышать, что вы абсолютно уверены в успехе. Кстати, насчет того, чтобы совершить убийство и улизнуть. Разве не то же самое делают наши доблестные спонсоры? Они безнаказанно сбивают цены настолько, что некоторые товары уже приходится продавать ниже себестоимости. — И он поспешил к следующему интервьюируемому.
Бринкман подошел к стюарду.
— Кажется, Морган был изрядно удивлен, — сказал он.
— Я спросил его, согласен ли он дать интервью как пассажир, и он ответил, что с удовольствием. Но он, конечно, не знал, что репортеру известно, что он из  полиции.
Бринкман достал из кармана пятидесятидолларовый банкнот. Маска частного детектива требовала такого поведения.
—Как вы думаете, стюард, нельзя ли выяснить, каким образом для интервью выбрали именно Моргана?
Стюард покосился на банкнот.
— Думаю, выяснить можно.
Бринкман отдал банкнот стюарду. Тот сложил его, сунул в карман, усмехнулся и сказал:
— Это сделал я. Мне подсказали, что Морган — очень колоритный тип, способный сообщить много интересного о своей профессии, и что на радио его рассказ пойдет на «ура».
— А кто подсказал это вам?
—Гарри Брадис,—ответил стюард.—Я, пожалуй, и сам задам ему несколько вопросов при встрече.
Бринкман кивнул.
— Что-нибудь еще?
— Нет, — ответил Бринкман. — У меня вопросов больше нет.

               



















               

            Г Л А В А  8

Джеферсон сам распоряжался предварительными заказами на гостиницы для детективов, чтобы иметь возможность разместить всех по своему усмотрению. Но вышла неувязочка. Он полагал, что Мэрилин Рэдфорд живёт в отеле «Токио», а оказалось, что она сняла квартиру в районе Вайкики, в нескольких сотнях метров от отеля. Мирну Чилан она забрала к себе. Джеферсон поселил Тинике в «Токио», где остановился и сам, а Бринкману заказал номер в отеле «Майами». Перед тем как они разошлись, Тинике  шепнула Бринкману.
— Наш клиент, — прошептала она, — явно раздражен.
— По какому поводу?
—Ему не понравилось, я думаю, как его встретила Мэрилин. Он стал подозревать, что она что-то от него скрывает.
--Почему ты так думаешь?
---Она так и не объяснила, что у нее за неприятности, сказала, что поговорит с ним позже.
— Что-нибудь еще?
—Он не хочет, чтобы ты слишком светился. Считает, что все необходимые сведения о Мэрилин  Рэдфорд ты должен получать от меня.
— Это меня устраивает,—согласился Бринкман,—при условии, что, пока ты выясняешь, что да как, этот тип будет оплачивать все наши расходы плюс суточные. Нельзя выходить из образа. Боюсь, когда дело будет сделано, он обнаружит, что его мошна изрядно полёгчала.
— Не волнуйся, денег у него куры не клюют.
Бринкман отправился в отель «Майами». Там выяснилось, что если уж Джеферсон заказывает номера, то можно быть уверенным, что это первоклассный номер. Огромные окна  номера выходили на пляж Вайкики; из них открывался вид на белый песок пляжа и дальше — на испещренную барашками волн морскую гладь, усеянную гавайскими каноэ, купальщиками и любителями серфинга. Каноэ с балансиром, слегка напоминали катамараны.
Было бы неплохо, подумал Бринкман, заполучить магнитофонную запись  беседы Тинике с Мэрилин, когда они останутся вдвоем. И тут же поймал себя на мысли: а не пришла ли эта блестящая идея в голову кому-нибудь еще? А вдруг действительно, какой-нибудь смышленый гражданин ухитрился установить микрофон в квартире Мэрилин? Если речь идёт о шантаже, то шантажист обязательно сделал бы это.
Прибыли  чемоданы и Бринкман стал распаковывать их. Если в порту было жарко, то пляж привлекал прохладой. Бринкман надел плавки, спустился на пляж и плюхнулся в воду. Вода была словно бархатная. Лишь вначале она казалась слегка бодрящей, но очень скоро он почувствовал себя абсолютно естественно, как в ванне. Проплыв метров триста — четыреста, Бринкман перевернулся на спину и долго блаженно лежал, словно впитывая в себя соленую влагу. Иногда он делал несколько ленивых гребков и снова позволял волнам нести меня к берегу. Проплавав так с полчаса, он вылез на песок и улегся под ослепительным солнцем.
— Вот человек, который зря время не теряет, — произнес кто-то рядом с Бринкманом.
Бринкман глянул вверх и увидел Мэрилин Рэдфорд.
— Привет. А где остальные?
—Мирна решила прилечь. Я пыталась вытащить ее поплавать, убеждала, что ей от этого станет намного лучше, но она отказалась. Вы еще пойдете купаться?
— Я хотел немного позагорать.
Она кивнула и опустилась на песок, приглашая присесть рядом с собой. Потом махнула рукой мальчику, прислуживавшему на пляже, и через минуту он притащил большой зонт. Они устроились на песке рядышком, словно были знакомы уже много лет. Теперь Бринкман  рассмотрел ее получше. Есть на что посмотреть, решил Бринкман, с такой фигурой на любом конкурсе красоты можно смело рассчитывать на первый приз. И кожа у нее была замечательная — от загара она приобрела ровный матовый блеск. Часто бывает, что у женщин, долго и упорно загорающих, кожа становится сухой. Но у Мэрилин кожа замечательно реагировала на солнце, хоть она и была блондинкой. Она заметила, что  ее рассматривают, и спросила:
— Что-нибудь не так?--в голосе ее сквозило ленивое добродушие.
---У вас отличный загар.
---И все?
---Ну, не совсем, конечно.
---Если бы было все, я бы разозлилась. Так вам нравится мой загар?
---Он вам несомненно идет.
---Я загорала постепенно. В первый день — всего несколько минут, на второй день — немножко больше, и так далее. И конечно, пользовалась кремом для загара.
---Смотрится неплохо, — сказал Бринкман.
---Если бы не эти дурацкие условности! —вздохнула она. —Почему нельзя ходить так, как нас сотворила природа? Я была бы загорелой и красивой везде. А сейчас те места, которые закрывает купальник, неприлично белые. Если бы люди избавились от предрассудков, у девушек был бы настоящий загар!
—Я  голосую «за». А разве здесь нет нудистких пляжей?
--Здесь нет. Это респектабельный район. А далеко ходить не хочется. А я и здесь могла бы раздеться догола — все равно, когда я иду по пляжу, все мужчины мысленно меня раздевают.
— Ну, не можете же вы лишить их хотя бы этого удовольствия.
— Да, но равномерного загара у меня от этого не будет. А я, черт побери, хочу быть загорелой везде!
Потом. она вдруг посмотрела на Бринкмана и сказала совсем другим тоном:
— Мирна сказала мне, что вы очень разумный человек.
— Поблагодарите, пожалуйста, Мирну от моего имени.
—Да ну, я даже не собираюсь рассказывать ей, что встречалась с вами.
— Правда?
Она отрицательно покачала головой.
— А то она забеспокоится.
—О чем?
— Сами знаете.
Бринкман промолчал.
— Как по-вашему, что должна делать Мирна? — спросила она.
— Это ей решать,-- ответил Бринкман.
— Но что бы вы ей посоветовали?
— Больше я ничего придумать не могу.
— А что может быть нужно этому человеку, как вы считаете?
—Мужчинам много чего бывает нужно, — сказал Бринкман и стал внимательно следить за одним серфбордистом. Он забирался на гребень большой волны, делал несколько мастерских маневров на своей доске — направлял ее сначала вправо, потом резко влево—и, установив равновесие, устремлялся вместе с волной вперед. Это было великолепное зрелище.
— Не очень-то вы общительны, — заметила Мэрилин.
Бринкман неопределенно хмыкнул, и она тоже усмехнулась.
—Мне это нравится. Я буду называть вас Берт, ладно? А вы зовите меня Мэри. Где вы остановились?
— В «Майами».
— Я каждый день в это время хожу сюда купаться, — объявила она.
— А я ждал не дождался, когда смогу выбраться на пляж, — сказал Бринкман. — Вода отличная, правда?
Она кивнула.
— Вы катались на гавайских каноэ?
Бринкман отрицательно покачал головой.
— Вон, видите, плывет одно? Они сначала уходят далеко, в большие волны, а потом перед какой-нибудь особенно высокой волной разворачиваются и гребут к берегу. Когда волна начинает их накрывать, они ускоряются, и их поднимает на самый верх. Там нужно сделать несколько умелых маневров, после чего всем можно расслабиться и катиться на гребне со страшной скоростью почти целую милю.
—Звучит заманчиво, —сказал Бринкман.
— Ничего более восхитительного я в жизни не видела. А вы никогда не катались?
— Нет.
— Тогда я должна вас просветить, — решительно сказала она. — Я угощаю!
Она снова подала знак мальчику на пляже, и тот стал семафорить руками.
Через минуту к нам подошло каноэ, и Мэри, взяв Бринкмана за руку, сказала: .
---Пойдемте, Берт. Я хочу, чтобы вы сели прямо на носу—там впечатления самые потрясающие. Нас ждет такое, что вы надолго запомните.
Бринкман подумал, что нет никаких  причин, почему ему надо было отказываться. Роберт Джеферсон на пляже не появится.
Бринкман и Мэри залезли в каноэ и усердно налегли на весла. Сзади сидело трое гавайцев — здоровые мужчины, отличные гребцы. Вряд ли они сильно им помогали, но, по крайней мере, для Бринкмана это было неплохое упражнение и приятное развлечение после пяти дней безделья на корабле. Скоро они выбрались туда, где ходили уже высокие валы. Мэрилин принялась  объяснять:
— С этой стороны остров окружает внешний коралловый риф. Он почти выходит к поверхности воды, поэтому огромные волны, которые несутся из океана, разбиваются здесь на более мелкие. Эти уже не разбиваются и не рассыпаются; у них появляются гребни, и они мчатся к берегу ровными линиями со скоростью десять или пятнадцать миль в час, прямо до самого пляжа. Совершенно ошеломляющее ощущение. Несешься в водовороте пены и...
— Гребите, гребите! — прервал ее крик гавайцев.
Они принялись грести изо всех сил, уже в сторону берега; каноэ быстро заскользило по воде. Бринкман оглянулся через плечо. Их нагонял огромный вал высотой футов в десять — величественная масса воды, плавно вэдымающаяся к небесам и увенчанная на гребне полосой шипящей белой пены. Их подхватило и понесло вверх, словно на лифте.
— Гребите, гребите! — продолжали кричать гавайцы, а потом вдруг прозвучала команда: — Весла в лодку!
Когда вытащили весла, один из гавайцев — видимо, главный — сделал несколько ловких гребков, точно поставив каноэ кормой к набегавшей сверху полосе кипящей пены. И каноэ понеслось вперед. По обе стороны  вода, рассекаемая корпусом лодки, разлеталась хрупкими дугообразными волнами; позади бушевал бурун, а впереди расстилалась безмятежная синяя гладь. Теплый воздух бил  в лицо и свистел в ушах; на солнце сверкали мириады бриллиантовых брызг. И чем дальше  летела лодка, тем быстрее, казалось, нес  её могучий вал.
Бринкман  оглянулся на Мэрилин. Она раскинула руки, ветер рвал ее волосы, а глаза сияли от наслаждения. Их взгляды встретились, и она послала  воздушный поцелуй. Бринкман помахал ей рукой и стал снова следить за полетом  каноэ. Сделав четыре или пять рейсов они лишь тогда решили, что уже хватит. Когда  вылезли из каноэ, Мэрилин предложила:
— Посидим немножко на пляже, Берт. Я хочу с вами поговорить.
Они уселись рядом и Бринкман расслабил натруженные мышцы. Он  почувствовал себя совершенно счастливым.
—Мне кажется,—осторожно спросила Мэри,—вы уже знаете из разговора с Мирной, что у меня неприятности?
— Мирна не особенно распространялась о чужих делах.
Она рассмеялась.
---Да, и все же вы о них знаете, не так ли?
— У вас действительно неприятности?
 —Ну, тогда слушайте,—начала она.—Я жила бурной жизнью, несмотря на высокое положение отца. Мой отец сенатор и думает только о политике. А я хотела жить ни о чем не думая, поэтому развлекалась, как могла, словно в отместку. Один раз я поехала в морское путешествие. Я вообще очень люблю путешествовать. В тот раз познакомилась с Биллом Рэдфордом. Билл был гораздо старше меня,—продолжала  Мэри.—Он и выглядел на свои годы, и вел себя соответствующе—довольно старомодно. Но человек он был очень приятный, и мы подружились. Денег у него была куча. Короче говоря, он сделал мне предложение. Он понимал, что любить его я не могла, но считал, что это и не обязательно. Он надеялся, что я смогу стать ему другом, которого у него не было, и что он тоже сможет доставить мне радость. Он обещал после смерти оставить мне половину своего состояния.
—И вы вышли за него замуж?
—Да. Мне надоело зависеть от отца и я решила пуститься в самостоятельное плавание. Вы находите это аморальным?
--Нет. Просто я слушаю.
---Потом он внезапно умер.
---Вы получили половину состояния.
—Да.
— И наследство действительно порядочное?
—Да.
— Вы счастливы?
—Нет, так не скажешь. Довольно трудно объяснить, что именно испытывает молодая женщина по отношению к человеку пожилому, но разумному, все понимающему и общительному. Она чувствует себя очень уютно. Конечно, это не любовь. И счастьем это не назовешь. Наверно, это чем-то напоминает отношение к отцу. Несмотря на то, что я вам говорила, я люблю и уважаю своего отца. Поверите вы или нет, но я действительно восхищалась Биллом Рэдфордом; не знаю, как еще это  выразить.
— Ну хорошо, так в чем же проблема?
—Есть люди, которые собираются обвинить меня в том, что я его убила.
— Что вы его убили?
— Да. Они считают, что я не хотела ждать.
— Чего ждать?
— Пока он умрет. Что я подтолкнула ход событий.
— Ничего себе!
— Да уж.—Она помолчала,п отом словно решилась.—Слушайте, Берт, вы ведь живете в «Майами»?
— Верно.
— Знаете что? Поднимайтесь-ка к себе, переодевайтесь, наденьте что-нибудь легкое — например, спортивную рубашку и слаксы — и приходите ко мне на чашку чая. Я хочу, чтобы вы получше познакомились с Мирной и... в общем, мне кажется, я могла бы вам о многом рассказать.
— Когда мне прийти?-- спросил Бринкман.
— Как только переоденетесь.
— А вы?
—Не волнуйтесь, я к тому времени буду готова.—И она снова засмеялась.
— Это уже похоже на свидание, — улыбнулся Бринкман.
— Вам надо будет пройти всего пару кварталов.
Бринкман встал и хотел помочь ей подняться, но она вскочила сама, как резиновый мячик, и отряхнула с себя песок. Ее смеющиеся голубые глаза задорно смотрели на него, и казалось, что жизнь для нее — одно сплошное приключение, и не важно, что может произойти в следующую минуту, — лишь бы было не скучно.

               






                Г Л А В А  9

Бринкман пришел к себе, быстро ополоснулся в душе, влез в слаксы и гавайскую рубаху и отправился к Мэри. Она открыла дверь, видимо, только что выйдя из ванной, дыша свежестью, словно запотевший от росы розовый лепесток. На ней был домашний халат, надетый, судя по всему, на голое тело. Мирна развалилась на диване в легкой шелковой пижаме. Держались они совершенно свободно и раскованно.
— Мы пьем скотч с содовой, — объявила Мэрилин.
— Нет возражений, — согласился Бринкман.
Они уселись в кружок и стали потягивать виски с содовой.
--- Ну давай,-- обратилась Мирна к Мэрилин, — выкладывай.
— Меня шантажируют, — сказала Мэрилин.
— И каким же образом? — спросил Бринкман.
— Это долгая история.
— Тогда вкратце.— Бринкман мельком глянул на часы и вспомнил про Тинике и Джеферсона.
— Первая дань — двадцать тысяч долларов, — сказала Мэрилин.
— Гарри Брадис? — спросил Бринкман.
Она отрицательно покачала головой.
— Никакого Гарри Брадиса я не знаю.
Бринкман недоуменно поднял брови и поглядел на Мирну.
---Гарри Брадис — это мой клиент, — пояснила та.
— Тогда давайте выкладывайте карты на стол, — предложил Бринкман.---Если вы хотите моего совета, я должен знать всё.
— А они уже на столе, — ответила Мэрилин. — Во всяком случае, я с этого и хотела начать. Значит, так. Когда-то я покупала мышьяк. Мирна про это знает, у нее даже есть мое письмо, с помощью которого это можно доказать.
— Написано вашей собственной рукой?
—Да.
— Это уже интересно, — заметил Бринкман.
— Действительно, — согласилась Мэри.
— А что именно написано в этом письме?
— Я упомянула мельком, что ходила по делам и  купила столько мышьяка, что можно убить лошадь. Ну и еще какие-то шуточки; мы с Мирной всегда так пишем друг другу.
— Где же это письмо?
— Точно неизвестно. Мирна думает, что оно валяется у нее где-то в Нью-Иорке. Мы и не задумывались об этом раньше. А теперь к ней на корабле привязался Гарри Брадис. У него оказалось несколько писем, которые нужны Мирне. Он предложил ей их отдать, если она взамен передаст ему все мои письма к ней.
Бринкман обернулся к Норме:
— Так вот чего на самом деле хотел Гарри?
— Да. И это тоже.
— А как так получилось, что вы покупали мышьяк?
— Вот в это как раз поверить труднее всего, но меня попросил сам Билл, — ответила Мэри.
— А зачем он ему был нужен?
— Он занимался таксидермией — такое у него было хобби. Он готовил какие-то препараты для сохранения кожи птиц, и в их состав входил мышьяк.
— Он что, сам их готовил?
— Сам. И попросил меня купить ему этот мышьяк.
— У вас были проблемы?
— Никаких. Поставщик лекарств прекрасно знал моего мужа, и больше ничего не требовалось.
— Вы расписывались в реестре ядовитых веществ?
Она покачала головой:
— Нет, тут я как раз проскочила.
— Каким образом?
— Мой муж покупал его оптовыми партиями, прямо со склада.
— Вы можете как-нибудь доказать, что это муж просил вас его купить?
— Нет.
— И сколько же вы купили?
— Достаточно, чтобы отравить тысячу мужей.
— Где этот мышьяк сейчас?
—Когда я поняла, что после смерти Билла проводят какое-то расследование — ну, выясняют, умер ли он естественной смертью, я запаниковала и разыскала эту коробку. Я подумала, что мне стоит показать, что она не распечатана и находится в том же состоянии, в каком я ее привезла.
— И показали?
— Нет.
— А что случилось?
---Кто-то разрезал обертку и взял из коробки часть мышьяка.
— Много?
— Не могу сказать. Какую-то часть.
— И что вы сделали?
---Высыпала остальное в сточную канаву и сожгла коробку.
---Это неосмотрительно. Они ведь могут установить факт покупки.
--Я знаю. Теперь-то я знаю, а тогда не соображала. Но когда я увидела, что часть мышьяка отсутствует, вы же понимаете, что я подумала!
---Ну ладно. А кто вас шантажирует?
--- Его фамилия Ковачек.
--- Он сейчас здесь?
---Да, где-то здесь, на острове.
---Где именно?
---Не знаю. Ни в одной гостиниц такого нет. И в туристическом бюро про него не знают.
— А Гарри вы не знаете?
— Никогда про него не слыхала.
— Как с вами связывается Ковачек?
— Называет мне место встречи.
— По телефону?
—Да.
--И вы встречались с ним?
--Нет.
--Я не понял.
--Вместо него на встречу приходит какая-то девушка. Передаёт письмо, в котором названа новая сумма. Потом снова разговор по телефону.
— И давно он здесь?
— Наверно, около месяца.
— А вы давно приехали?
---Пару месяцев назад.
— Когда вы  встречались в последний раз с девушкой?
— Около двух недель назад.
— И получили письмо?
--Да.
--Где оно?
--У меня.
---После этого он звонил?
—Да и я дала ему понять, что со мной можно вести переговоры и что если он отдаст мне все улики, то я могла бы заплатить ему — может быть, не так много, как он просит, но вполне приличную сумму.
— А у него есть улики?
— Он утверждает, что есть.
— И теперь шантажист пытается заполучить письма, которые вы писали Мирне?
—Да.
---Стало быть, вы обещали Ковачеку деньги?
— Я сказала, что постараюсь найти некоторую сумму.
— И после этого он оставил вас в покое?
— Он знает, что я ищу эти деньги.
— И вы намерены ему заплатить?
Она вызывающе посмотрела на Бринкмана и ответила:
— Если не смогу избавиться от него другим способом.
— Так вы отравили своего мужа или нет?
---Вы мне не верите?
— Я бы не хотел отвечать на этот вопрос. Отравили или нет?
— Нет.
Бринкман помолчал, потом сказал:
— Обещайте мне одну вещь.
— Какую?
— Что вы не заплатите шантажисту ни цента.
— Вы считаете, так лучше?
—Да.
— Хорошо. Обещаю.
— И никому не скажете, что беседовали со мной.
---Хорошо.
Бринкман пригубил виски и обвел глазами комнату. Ему почему-то показалось, что одна из картин, висевших на стене, не вписывается в общий стиль интерьера. Он подошел и сдвинул ее в сторону. В стене за картиной была просверлена аккуратная круглая дырочка величиной с серебряный доллар, в глубине которой безошибочно угадывалась сетчатая головка микрофона.
Бринкман подал знак Мэри и Мирне. Они подошли и, толкая друг друга, стали заглядывать ему через плечо, вытягивая шеи. Мэри, у которой от изумления перехватило дыхание, чуть не потеряла равновесие и схватила Бринкмана за руку. Он поддержал ее за талию; действительно, у нее под халатом ничего надето не было. Мирна налегла на него всем телом, оперлась рукой о его плечо и ошарашенно прошептала:
— Берт!
Очень аккуратно, стараясь не издать ни малейшего звука, Бринкман вернул картину на место и сказал:
— Ну вот. Такие-то дела.
— Но. . . но откуда он может идти? — прошептала Мэри.
Бринкман приложил палец к губам, потом довольно громко спросил:
— Мэри, где здесь комната для мальчиков?
Она прыснула.
— Вот сюда.
Бринкман нарочито громко хлопнул дверью и, притянув Мэри поближе, прошептал ей на ухо:
— Разговаривайте о чем-нибудь без остановки — о путешествии Мирны или о чем угодно. Разговаривайте обо мне, разберите меня по косточкам, задайте мне кару. Вообще, болтайте без умолку. Я должен выяснить, подслушивают нас или только записывают.
Бринкман конечно, понимал, что дал маху как самый наивный, легкомысленный любитель! Нужно было осмотреть комнату раньше, до того, как девицы разговорились. Наличие микрофона говорило о многом. Если его установила гавайская полиция, сотрудничающая с полицией Лос-Анжелеса, то девушки погибли: полиция уже сегодня выдаст ордер на арест Мэрилин Рэдфорд, и Стив Морган может готовиться к триумфальному возвращению на материк. Если микрофон — дело рук шантажистов, то  теперь они оказываются полностью в его  власти, конечно, при одном условии — что запись попадет к ним.
Бринкман вышел в холл по соседству с гостиной, пододвинул стул и стал искать провода. Они оказались запрятаны очень тщательно: по простенку поднимались к лепному карнизу, а дальше шли поверх этого карниза. Двигаясь вдоль проводов, он в конце концов нашел-таки магнитофон, запрятанный под половицами на маленьком крыльце заднего служебного входа. Стало понятно, что установкой занимался дилетант.
Бринкман отсоединил микрофон, выключил магнитофон и вытащил его на свет, чтобы получше рассмотреть. Это был специальный магнитофон с большими бобинами, какими пользуются в профессиональных студиях звукозаписи. В обычных любительских магнитофонах скорость записи в два раза меньше, чем в студиях; если не требуется высокое качество звучания, то скорость можно снизить вдвое, а в некоторых небольших аппаратах — даже в четыре раза. Этот же магнитофон был низкоскоростной с большими бобинами; мощные элементы питания обеспечивали длительную работу. По его прикидкам, одной бобины должно было хватать часов на шесть работы. Теперь обе девушки буквально повисли на Бринкмане и смотрели, что он делает. Бринкман, естественно, довольно быстро сообразил, как работает магнитофон, включил обратную перемотку, дошел до начала пленки и сказал:
— Мне нужно ее послушать, чтобы понять, какой вред она может нам нанести.
— Вы имеете в виду наш разговор? На ней записан весь разговор?
— Думаю, что да. Весь ваш разговор со мной и...
— И все, о чем мы говорили до этого вдвоем?
Бринкман кивнул.
— О господи! — в ужасе воскликнула Мирна Чилан.
А Мэрилин Рэдфорд рассмеялась:
—Да, это хороший способ узнать, о чем болтают девушки в отсутствие старших!
Бринкман кивнул и добавил:
— Вот я как раз и собираюсь сейчас это узнать, — и понес магнитофон в ванную.
— Нет, Берт! Я запрещаю! Вам нельзя! Вы...
До нее вдруг дошло, что, собственно, он собираюсь делать, и она рванулась, чтобы остановить его. Но Бринкиман успел захлопнуть дверь в ванную перед ее носом и запер ее. Найдя розетку для электробритвы, он включил магнитофон в сеть, нажал кнопку воспроизведения и устроился поудобнее.
Сначала ему пришлось на высокой скорости прокрутить часть пленки, на которой ничего не было записано; потом, услышав писклявые голоса, обозначил начало разговора и переключил магнитофон на обычную скорость. Вскоре он дошел до того места, когда Мирна «сбросила эту ужасную одежду» и они с Мэри уселись поговорить по душам. Разговор получился захватывающий.
Между дверью ванной и полом оставалась узкая полоска света. Бринкман то и дело замечал, как на эту полоску набегала тень: это значило, что подружки, или хотя бы одна из них, стоят за дверью и слушают. Вся беседа прослушивалась ясно и четко. Это был великолепный магнитофон. Через тридцать минут после начала разговора Бринкман уже успел узнать много нового. Он понял, насколько эти девушки дружны; услышал парочку веселых историй; узнал некоторые интимные подробности, касающихся их туалетов и других мелочей личной жизни.
Потом Мирна рассказала Мэри о нём, о том, как он был любезен и как ей помог. Мэрилин спросила, а может ли она меня где-нибудь найти. Мирна ответила, что Бринкман остановился в отеле «Майами». Затем он услышал, как кто-то крутит телефонный диск; это оказалась Мэри. Вернувшись от телефона, она сказала Мирне:
— Он. . . Портье говорит, что видел, как он вышел на пляж в плавках.
— Ну что ж, действуй, — предложила Мирна.---Надевай свой банановый купальник, иди на пляж,п усть он на тебя потаращится.
—Думаешь, сработает? — спросила Мэри.
— А то как же! — с восхищением произнесла Мирна.—Милая моя, такими бедрами можно разбередить любого твердокаменного святошу.
— Ты думаешь, он сможет мне помочь?
— Безусловно.
— А он захочет помогать?
— Он не псих, не слепой, и ему не сто два года, — уверенно ответила Мирна. — Ты же много раз в этом убеждалась. Мне даже завидно.
— Могла бы и сама попробовать, — ответила Мэрилин. — Посмотри на себя!
— С телесами у меня все в порядке, — согласилась Мирна, — но мне как-то не по себе этим пользоваться.
Дальше все шло в том же духе. Видимо, Мэри облачалась в свой купальник, и обсуждались такие анатомические подробности, от которых у Бринкмана невольно вспыхнули щеки.
—Берт Бринкман! Немедленно выключите эту гадость, иначе я отлуплю вас так, что свои не узнают! — прокричала из-за двери Мэри каким-то сдавленным голосом.
Но Бринкман дослушал запись до того места, когда раздался стук закрываемой двери, означавший, что Мэрилин Рэдфорд ушла на пляж  завлекать его. Тогда он выключил магнитофон и открыл дверь ванной. Мэрилин сидела на кровати в смешанных чувствах—то ли смущаясь, то ли улыбаясь. А Мирна уже готова была расхохотаться.
— Ну что, узнали? --спросила она.
— Узнал, — ответил Бринкман.
—Мало того, что вам стало известно, о чем говорят женщины между собой, — сказала она, — вы теперь знаете обо мне так много, словно я замужем за вами уже пять лет.
И они обе покатились со смеху.
—Смеяться-то особенно нечему, — заметил Бринкман.—Тот, кто установил этот микрофон, теперь. . .
— Знаю, знаю, — простонала Мэрилин. — Знаю, что нужно плакать. Но все равно это ужасно смешно. Только представить себе, как вы там сидите и слушаете всю эту чушь про себя и про то, как я собираюсь вас охмурять...
— И действительно, сработало, — признался Бринкман.
—Конечно сработало!—воскликнула Мирна.— Все как мы и планировали.
И снова взрыв смеха.
— Ну ладно. Скажите лучше, кто у вас здесь занимается хозяйством?
— Одна девушка, Тахаира. Полугавайка-полуяпонка.
— Как вы полагаете, не могла ли она...
Мэри покачала головой.
—Она совершенно незаметное существо. Ходит тут тихонько, словно мышонок, делает разные дела, меняет полотенца и все такое.
— Где она сейчас?
— Я послала ее в город кое-что купить.
— У нее здесь есть комната?
—Она у нас не ночует. Приходит около восьми часов утра и уходит примерно в восемь вечера.
— Она что-нибудь с собой носит? — спросил Бринкман.
—Сумку,—ответила Мэритлин.—У нее там униформа, она переодевается в ванной для прислуги.
---Пойдемте-ка посмотрим.
Бринкман и девушки пошли в ванную для прислуги. Над ванной висела небольшая сумка. Бринкман открыл ее и показал девушкам. В сумке лежали еще две большие бобины с пленкой.
— Что же нам теперь делать? — спросила Мэрилин.
— Вернуть магнитофон на место.
— А что делать с этой записью?
— Стереть.
— Как ее можно стереть?
Бринкман показал им, как заправляется пленка и как   работает магнитофон, как можно стереть запись на ускоренной перемотке. До возвращения  прислуги он стер всю запись, перемотал пленку в нужное положение, водворил магнитофон на прежнее место под половицы и подсоединил микрофон. Бринкман включил режим прослушивания: теперь  служанка должна подумать, что забыла нажать кнопку записи. Это должно было объяснить, почему пленка осталась чистой.
— Что теперь? — спросила Мэрилин.
— Теперь я должен проследить за вашей тихой маленькой служанкой, когда она пойдет с работы, — ответил Бринкман, — и узнать, что она делает с этими пленками.
— Вы думаете, Берт, вам это удастся? — испуганно спросила Мэри.
— Думаю, да. Я возьму в аренду машину. Вы говорите, она уходит в восемь?
— Да. Если хотите, я могу ее немного задержать.
— Нет. Восемь часов — хорошее время.
—Оставайтесь сейчас с нами пить чай! Когда она вернется, у вас будет возможность составить о ней мнение.
---Я уже составил, — отказался Бринкман.—Теперь, девушки, помните, что все, о чем вы будете говорить, прослушивается. Насколько я могу прикинуть, та катушка, которая сейчас стоит, будет работать почти до четырех часов, а потом она поставит новую. Так вот, вся болтовня запишется. Если разговор будет неестественный,т о они догадаются, что вы обнаружили микрофон. Поэтому вы...
— Не волнуйтесь, ---успокоила Бринкмана Мэри, — разговор будет что надо. —Девушки переглянулись и захихикали.
— Раз такое дело,—сказал он,—думаю, мне следует побыстрее отсюда уйти. Я подъеду, когда надо будет перехватить на выходе вашу Тахаиру. Не хочу, чтобы она сейчас меня видела, мне так будет легче за ней следить.
Мэри кивнула.
— Когда же мы вас увидим?
— Я свяжусь с вами. Только помните, надо соблюдать предельную осторожность. Каждое ваше слово записывается на пленку. Если я позвоню, нам надо будет соблюдать конспирацию, поскольку ваш телефон тоже может прослушиваться. Мы будем говорить намеками.
— О’кей, — вздохнула Мэри. — А кроме того, Берт, если вы опять увидите меня в том же купальнике, что и сегодня, то знайте: это сигнал «на помощь!».
— Хорошо, буду знать, — ответил Бринкман.
На прощанье они расцеловали Бринкмана смачно, отнюдь не платонически. Это был целый спектакль.
— Давление крови — 180, — объявила Мирна.
— Пульс — 125, — ответила Мэрилин.
В результате Бринкман вышел на улицу с легкой дрожью в коленках.



               



                Г Л А В А  10

В отеле «Токио» все дышало спокойной, ленивой роскошью. Королевские пальмы отбрасывали колеблющиеся полосатые тени. Воздух был словно пропитан неповторимым запахом океана и ароматами цветов.
Побродив по холлу и зайдя в пару магазинчиков, Бринкман обнаружил Тинике. Она сидела за столиком на большой веранде, выходившей в сторону океана. Перед ней стоял большой бокал пунша. Щеки у Тинике разрумянились, глаза поблескивали, губы были плотно сжаты. Приглядевшись внимательнее, Бринкман понял, что она очень, очень сердита. Он пододвинул стул и сел за столик напротив нее.
— Ну и чем ты занимался? — грозно спросила она.
— Искал тебя.—скромно ответил Бринкман.
— Ничего себе сыщик!
— Ну да, — невозмутимо продолжал Бринкман. Разобрал вещи, потом пошел окунулся.
—Ах да, конечно, — язвительно заметила Тинике. — А тебе не кажется, что наш клиент заплатил  за наш  проезд туда и обратно, потому что рассчитывал, что ты будешь заниматься кое-чем другим?
— Чем же, на его взгляд, я должен заниматься?
— Защищать Мэрилин Рэдфорд.
—Отчего?
— Именно это мы и должны здесь выяснить.
--- Признаться, мне казалось, что я должен быть твоим подручным.
—Хватить издеваться над бедной женщиной, — заявила Тинике.
— Что-нибудь не так?—продолжал разыгрывать её Бринкман.
— Все не так!
— А в чем дело?
— Джеферсон злится.
— На кого?
— На тебя, на меня, на самого себя.
— Хорошая компания. Для него.
---Ты так считаешь?
—Вот что, ---предложил Бринкман,— допивай-ка свой пунш и давай сходим вон в тот магазин, купим тебе гавайское платье и пошли на пляж. Хватить сидеть возле ревматика и выслушивать его бредни.
--Ты так считаешь?
—Только так ты можешь растопить лед между собой и Мэрилин Рэдфорд. Если ты будешь сидеть здесь, как какая-то заправская деловая женщина, ты никому не интересна. Если же ты будешь вести себя естественно, как туземка, то и она сразу обратит на тебя внимание. Давай допивай!
Тинике перебрала одно за другим четыре или пять платьев, наконец выбрала одно и ринулась в примерочную. Через минуту она, вышла оттуда с решительным видом  в новом платье.
— Теперь тебе нужен хороший купальник.
—Купальник? Конечно. Давайте и купальник,--обратилась она к продавщице. Та завернула покупки и положила в полиэтиленовую сумку.
—Теперь пойдём на пляж,--предложил Бринкман,--пройдемся и посмотрим на некоторых загорающих.
— Я сгорю, — сказала Тинике.
—Во второй половине дня солнце не такое опасное. А водичка великолепная. Быстренько окунешься, поплаваешь, потом минут десять — пятнадцать минут полежишь на  солнце и намажешься хорошим лосьоном.
— Берт, кажется, я немного пьяная! — вдруг заявила Тинике.
— Ну и что? — сказал Бринкман.—Для чего же еще ты сюда приехала?
---Мы сюда приехали, потому что нас привез этот ревматик, который теперь ругается, что я до сих пор не вышла на контакт.
--Это я сюда для этого приехал, а ты приехала чтобы отдыхать. А если ты считаешь, что приехала помогать мне, то ты никогда и не выйдешь на контакт, если будешь сидеть на веранде и накачиваться  пуншем. Давай иди в море.
--Это океан.
--Тем лучше! Пока ты не бросилась в волны, скажи  где Джеферсон?
—У себя в номере. Злой, как волк. Звонил Мэри и просил передать ей, чтобы она перезвонила ему, но она этого не сделала. Теперь он скрежещет зубами и скрипит костями. Я потому и пошла на веранду и заказала пунш.
— Ладно, —сказал Бринкман,—купайся, а я поднимусь к Джеферсону.
— Он не захочет с тобой встречаться.
— Ну и отлично,—ответил Бринкман. —Значит, я явлюсь к нему с деловым отчетом.
Тинике удивлённо поглядела на Бринкмана.
— А что ты ему собираешься докладывать?
— Что мы оба здесь и ждем его дальнейших указаний, — ответил Бринкман, — и что ты готова вступить в контакт на пляже.
--Ладно, Берт-Рене. Это твоя игра и делай что хочешь. Ты прав. Я приехала отдыхать.—С этими словами она разбежалась и бросилась в воду.
В номере Джеферсона не оказалось. Коридорный посоветовал поискать его на пляже. Бринкман спустился на пляж и стал прогуливаться вдоль океана, выглядывая Джеферсона, но его нигде не было. Бринкман уже решил было возвращаться, как вдруг его взгляд наткнулся на странную фигуру в плавках. Он даже не мог  предполагать, что Джеферсон рискнет выйти на пляж в таком виде. Поборов изумление, Бринкман подошел и опустился рядом с ним на песок.
—День добрый, Джеферсон. Как поживаете?
Он перевел взгляд на Бринкмана.
— Где вас черти носят, позвольте узнать?
---Я искал вас.
—Не надо меня искать. Вы должны держать связь с Тинике, а я буду связываться с ней.
— О’кей. Вы узнали что-нибудь?
— Я узнал, что Мэри избегает меня. Почему?
— Видимо, что-то скрывает. Около получаса назад я видел, как она шла вдоль пляжа, — как бы мимоходом сказал Бринкман —Судя по всему, она кого-то искала. Не иначе как вас.
Лицо Джеферсона моментально оживилось, словно внутри него зажглась электрическая лампочка.
— Вы ее видели? Где, где? — заволновался он. — Куда она шла? Что она сказала?
— Здесь, на пляже, — ответил Бринкман, — и совсем недавно.
---Недавно?
---Наверно, с полчаса назад. Она спросила, не видел ли я вас.
---Да-да, значит, я ее упустил, — сокрушенно произнёс Джеферсон.
— Мне сказали, что она всегда в полдень выходит на пляж. А вы не пробовали ей звонить?
— Я звонил ей, но она сказала, что сегодня встречаться со мной не хочет.
—Ну, это-то понятно,—задумчиво проговорил Бринкман.
---Что вы имеете в виду? — взъярился он, резко повернувшись к Бринкману.
—Она девушка неглупая,—спокойно объяснил он,---и, конечно, подозревает, что ее телефон прослушивается; а может быть, и в квартире где-нибудь спрятан микрофон. Понятно, что она хочет встретиться в таком месте, где не было бы лишних ушей. Что же может быть лучше, чем встреча на пляже, где есть возможность потолковать без помех и подозрений?
— Черт побери, Бринкиман! — воскликнул он. — Ей- богу, вы правы! В самую точку! Так вот почему она так странно говорила по телефону! Она боится, что линия прослушивается. Но кто это может устроить?
— Шантажист, который хочет собрать на нее досье.
---Но он бы её не шантажировал, если бы ничего не знал.
—Да нет, он может и блефовать. Вот если бы она в разговоре с вами наболтала лишнего, у него появились бы существенные доказательства—при условии, конечно, что беседа будет записана. То же самое и с разговорами у нее дома. На вашем месте я бы не совался в эту квартиру, а постарался бы все выяснить, встретив ее как бы случайно.
Джеферсон ухватился за это объяснение обеими руками.
— Да-да, верно! Поэтому она и отвечала по телефону так односложно.  Вы умница! Ей-богу, умница!
---Что вы, мистер Джеферсон, — скромно ответил Бринкман,—это просто опыт. У нас таких случаев масса, и мы уж сколько раз обнаруживали, что телефоны прослушивают, а в тех комнатах, где чаще всего ведутся разговоры, устанавливают «жучки».
—Так вы сказали, она была здесь, на пляже, а потом ушла?
— Не знаю, куда она пошла, но я ее видел.
—Бедное дитя,—вздохнул он.—Наверно, я ее подвел. Она, видимо, надеялась, что я соображу выйти сюда и ждать ее в таком месте, где мы могли бы встретиться как бы ненароком. А я дал маху! Ну что ж, видно, теперь уже ждать бесполезно. Бринкман, вы не поможете мне подняться?
Бринкман подал ему руку. Он встал и отряхнул песок со своих сухих плавок.
—Вам надо беречься солнца,—предупредил Бринкман.—Не выходите надолго — можете обгореть.
— Нет, с этим у меня все в порядке, я обгораю. я . . . Послушайте, Бринкман, если вы увидите Мэри на пляже или еще где-нибудь, где мы могли бы спокойно поговорить, не дадите ли мне знать?
— Где вас найти?
—До вечера я буду у себя в номере, потом спущусь в коктейль-бар, а немного позже пойду обедать. Во всяком случае, старший коридорный будет все время знать, где я.
---О’кей, — согласился Бринкман, — я сообщу вам. Но ей такая возможность может больше и не представиться. Вероятно, она позвонит откуда-нибудь, но учтите, что ваш телефон тоже может прослушиваться. А возможно, за ней следят.
— Вы думаете? То есть вы считаете, что они —кто бы они ни были — могут зайти так далеко?
---Как знать? Я обязан учитывать все—надеяться на лучшее, но быть готовым к худшему.
— Да-да, вы правы.
Он положил руку  на плечо Бринкмана.
---Берт,—проникновенно сказал он,—вы правы. Вы отлично работаете. Я очень доволен вашей работой. Я уверен, вы во всем разберётесь. Но пусть все же мисс Фишер возьмет контакты на себя.
---Конечно , — ответил Бринкман.---А как наш офис?
--Он давно вас ожидает. Можете хоть сегодня занять свои места. Секретарша ожидает своих босов.
Бринкман вернулся в «Майями» и позвонил шефу.
--Добрый день, шеф!
--Как продвигается работа, сынок.
--Пока нормально. Её действительно шантажируют, но зацепок пока нет.
--Кто?
--Некто Ковачек, но у меня смутное подозрение, что это подставное лицо. На корабле к подруге Мэрилин пристал некто Гарри Брадис и попытался шантажировать её. Попрошу вас пробить их и сообщить мне.
--Завтра к вечеру данные будут у тебя. Как Тинике?
--Отдыхает. Шеф! У меня такого лёгкого и незатейливого дела ещё не было. Наши клиенты, как дети.
---Твой офис готов?
--Я там ещё не был, но клиент сказал, что готов.
--Занимай завтра же.
--А как же Тинике? По идее мы с ней не знакомы.
--Я думаю, что уже завтра это не будет секретом.
--Сообщите если будет что-то новое.
--Хорошо. У меня пока нового тоже нет ничего. Ладно, сынок. Как только что-то появится звони. Привет жене.
--Спасибо, шеф и досвиданья.
           Поговорив с шефом Бринкман позвонил в агентство по прокату автомобилей и договорился насчёт машины. В восемь часов Бринкман был уже на посту и не сводил с дверей квартиры Мэри. Вскоре вышла с сумкой  служанка, невинная, с первого взгляда, как агнец Божий. Как и полагается служанке, она направилась к автобусной остановке и, когда подошел автобус, забралась в него. Бринкман поехал  следом. Проехав полмили или около того, автобус остановился. Вышел всего один пассажир — это была служанка. Пройдя вперед вдоль тротуара пару десятков метров, она подошла к довольно приличной машине, открыла дверцу, ловко запрыгнула на сиденье водителя и, отьехав от тротуара, сразу дала по газам.
На островах ездят так, что у впервые попавшего сюда водителя душа сразу уходит в пятки. Все едут как бог на душу положит, свободно выскакивают из ряда и втискиваются обратно, носятся как сумасшедшие по узким улочкам, только шины визжат на крутых виражах. На перекрестке, где сходятся четыре или пять дорог, гаваец каким-то сверхъестественным чутьем угадывает, что будут делать другие водители, совершает немыслимые рывки и зигзаги, не снижая скорости, — и проскакивает! Каждый раз кажется, что случилось настоящее чудо.
Служанка не была исключением — типичный гавайский водитель. Что  пережил Бринкман, привыкший к нормальной езде, чтобы не упустить ее из виду, рассказать невозможно! Подъезжать слишком близко он не решался, но твердо знал, что, если отстанет хоть раз, потеряет ее безнадежно. После нескольких лихих поворотов она выскочила на шоссе, ведущее к мысу Коко, и вот тут-то началась настоящая гонка! Иногда он почти нагонял ее, иногда отпускал подальше. Один или два раза, когда был уверен, что она никуда не свернет, Бринкман даже обгонял ее. Она этого вынести не могла — сразу же давала полный газ и не успокаивалась, пока не оказывалась впереди.
Но вот она сбросила скорость и резко свернула вниз на дорогу, ведущую к пляжу. Здесь открыто ехать за ней было уже опасно, но Бринкман все же рискнул поехать следом по крутому спуску, выключив фары. Служанка свернула в боковой проезд. Бринкман проехал еще метров сто до конца дороги, сделал разворот и, вернувшись к этому проезду, обнаружил, что ее машина‚ стоит возле аккуратного домика, прилепившегося к  скале над уютной бухточкой. Дом плотной стеной  окружали банановые деревья, пальмы и прочая тропическая растительность.
Бринкман чуть-чуть отъехал вниз, остановился, заглушил мотор и стал ждать. Минут через десять служанка вышла, села в машину и направилась в сторону города. Несколько минут Бринкман следовал за ней, а когда убедился в том, что она возвращается, прибавил скорости и промчался мимо. Теперь она не торопилась и вела себя по-иному. Её обгоняли другие машины, но никакого впечатления это на нее не производило. Бринкман поглядывал в зеркало заднего вида, чтобы не потерять ее.
Когда  добрались до первых городских перекрёстков, Бринкман сбросил скорость и дал ей себя обогнать. Служанка ехала с постоянной скоростью, спокойно, не проявляя ни малейшей подозрительности; возможно она останавливалась на шоссе и убедилась в отсутствии слежки. Остальное было несложно. Через некоторое время она свернула в сторону небогатого квартала города, сделала три или четыре поворота и остановилась возле весьма скромного домика. Бринкман видел, как она вошла внутрь; в доме зажегся свет и задернулись занавески.
Бринкман вышел и осмотрел ее машину. Конечно, двери были заперты, а зажигание выключено. Посветив карманным фонариком, он сумел рассмотреть показания спидометра. Эти цифры он записал. Вернувшись машину, Бринкман поехал к себе в гостиницу, записав и показания  собственного спидометра.
Бринкман отыскал Тинике в «Токио».
---Ну, как Джеферсон? — спросил  ее Бринкман.
---За обедом он был очень оживлен, старая кляча, извини за выражение, ведет себя как молодой жеребчик. Мы славно пообедали и немного выпили. Потом, правда, он погрузился в задумчивость, то и дело поглядывал на часы.
---Отлично. Тинике! Завтра мы выходим на работу, то есть отправляемся в офис, снятый для нас Джеферсоном.
---А как же наше знакомство?
--Шеф считает, что это уже не важно.
--А как считает наш клиент?
--Это не важно уже для него самого. Что касается его настроения, то я сейчас улажу, — заверил Бринкман Тинике.--До завтра.
 Вернувшись в «Майами», Бринекман  позвонил  в отель «Токио» и попросил соединить его с Джеферсоном. Тот снял трубку тут же, и в голосе его звучало нетерпение.
— Мистер Джеферсон, наконец-то!—скромно проговорил Бринкман. —  Никак не мог добраться до свободного телефона. Я звоню вам из ресторана, неподалёку от пляжа. Когда я уходил из «Майами», Мэрилин бродила  в холле гостиницы словно неприкаянная, кажется, кого-то ждала. Вы ничего не говорили ей о том, что будете в отеле «Майами»?
— Я?—удивлённо спросил мистер Джеферсон.
—А я думал, говорили. По-моему, когда она нас встречала на корабле, вы рассказывали что-то про отель «Майами».
—Я говорил только, что останавливался там, когда приезжал сюда раньше, — сказал Джеферсон.
—А-а, ну, наверно, вы действительно именно это и хотели сказать, — заливался Бринкман. — А то я подумал, что вы решили пойти в «Майами» и...
—Хорошо, Бринкман, благодарю вас, — прервал он собеседника. — Рад был бы с вами поболтать, но я, к сожалению, занят. У меня деловое свидание, я должен уйти. Всего хорошего.
Джеферсон повесил трубку, а Бринкман спустился в одну из ближайших закусочных, подошел к официантке и сунул ей десятку.
— За что — недоуменно спросила она.
—Позвоните, пожалуйста, по одному телефону, — попросил Бринкман.
— И все?
— И все.
Они зашли в телефонную будку и Бринкман набрал номер «Токио».
— А что теперь? — спросила она.
—Попросите Роберта Джеферсона,—сказал Бринкман.— Его на месте не окажется, спросите, можно ли оставить для него сообщение. Говорите сладким, обольстительным голоском, очень вежливо. Попросите дежурного  передать ему, что звонила знакомая, что не может назвать своего имени, но постарается обязательно встретиться с ним где-нибудь завтра.
Официантка прекрасно справилась с заданием. Когда она повесила трубку, Бринкман подмигнул ей, сам удивляясь своему поведению, и объяснил:
—Он увивается за одной девицей, а мне нужно, чтобы он решил, что уже многого добился.
—А-а!—Она засмеялась и сказала:—Только не надо его слишком раззадоривать, тут и так полно охотников.
— Да, конкуренция серьезная, — согласился Бринкман.
— Вам-то откуда знать?
— Бросается в глаза. А что?
---Да ничего.—Она лукаво улыбнулась.—Уж вам-то, я думаю, не часто приходится встречать серьёзное сопротивление.
— Вы просто себе не представляете, — возразил Бринкман.
— С удовольствием представила бы.—Она снова рассмеялась. — Если вам понадобится еще куда-нибудь позвонить, приходите ко мне. Давно уже я так легко не зарабатывала.
— Не премину воспользоваться, — заверил Бринкман, а про себя подумал, что и он давно уже так легко не зарабатывал деньги и проводил расследование. —Большое, вам спасибо.
— Всегда пожалуйста, — ответила она. — Доброй ночи.
Она подождала, не скажет ли он еще что-нибудь, но Бринкман попрощался и вернулся к себе. Раздевшись, лег в постель и почитал какую-то книжку.
Перед сном он позвонил Мэрилин.
— Вас беспокоит ваш знакомый с пляжа.
— А-а, да, привет...
---Только давайте без имен, — предупредил Бринкман.
---Да, понятно. Когда мы с вами увидимся?
---Может быть, завтра.
— А сегодня никак?
--- Нет.
---Как жаль! Я надеялась... Вам удалось сделать то, о чем мы говорили?
—Да.
— Что-нибудь узнали?
—Да.
— Не расскажете?
— Сейчас нет.
— Так нечестно. Могли бы забежать и...
—Сегодня нельзя. Нам еще нужно решить одну проблему. Кстати, есть важная вещь, которую вы должны. иметь в виду. Сегодня вы ходили по всему району пляжа, надеясь встретить Джеферсона.
— Черта с два!
— Ходили, ходили! Вы искали его повсюду. Вы надеялись наткнуться на него, чтобы получилась как бы случайная встреча. Вы боитесь, что за вами следят. Вы нервничаете. Один раз вы звонили, но его не было.
--- А-а, значит, я должна придерживаться этой легенды?
—Да, если хотите, чтобы я вам помог, — ответил Бринкман и во избежание дальнейших расспросов повесил трубку. Раздевшись, лег в постель и почитал какую-то книжку.

               



                Г Л А В А  11
               
Бринкман с Тинике сидели в офисе, когда туда буквально ворвался не молодой, нервный человек и не ожидая приглашения уселся в кресло.
--Вы должны меня спасти,--категорично заявил он.
--Берт-Рене! У нас уже есть клиент и мы не должны заниматься другим делом.
--Странное у вас двойное имя.
--Ничего странного. Разве вы не встречали людей с двойной фамилией?
--Извините.
--Скажите, кто вы?—вежливо осведомился Бринкман.
--Я не сказал?,--он посмотрел на Бринкмана и нервно провёл рукой по волосам.—Меня зовут Венсен Кассель.
--И о чём идёт речь?
--Об ошибке, которая может испортить всю мою жизнь.
--Хорошо. А почему вы зашли именно к нам?
--Видите ли, вы у нас на островах люди новые и не будете трепаться. Моя репутация под угрозой, а здешние детективы хорошо меня знают и непременно проболтаются в газеты.
--Ладно. Так в чём же дело? Вы связались с неподходящей женщиной?
--Нет, нет и нет. Женщина действительно присутствует, но это молодая, привлекательная и современная особа. Она не из тех, кто заманивает мужчин. Мы приехали в отель…
--Так был ещё и отель?
--Да.
--Наверное из тех, где снимают номера на час?,--подала голос Тинике.
--Нет. Это шикарный отель.
--Вы привезли туда девицу..
--Не совсем так мисс Фишер. Я хочу, чтобы вы меня поняли.
--Но как же вас можно понять, если вы ничего не рассказываете.
--Расскажите о девушке,--подсказал Бринкман.—Вы давно её знаете?
--Несколько недель.
--В интимном плане?
--Нет. Мисс Стоун работает в ресторане метродотелем и я иногда захожу туда пообедать или выпить пару рюмок. Мы познакомились и только. Она мне нравилась и как, мне показалось, я тоже произвёл на неё впечатление.
--И дальше.
--Я люблю женщин, мисс Фишер, но я не бабник. Конечно я обратил внимание на такую хорошенькую женщину. В тот день я допозна заработался в офисе, потому что жена уехала к родителям, а потом отправился в ресторан. Народу почти не было и мисс Стоун позволила себе присесть за мой столик. Мы болтали о многом и потом я пригласил её поужинать.
--Куда же вы поехали?
--В ресторан с европейской кухней.
--Её знали в этом ресторане?
--Знали.
--Дальше.
--Мы покатались немного на машине, а потом я поцеловал её и она заговорила об этом отеле. Мы зарегистрировались.
--Под своими именами?
--Конечно, нет.
--Под какими?
--Мистер и мисс Роджерс.
--И как же события развивались дальше?
--В отеле ничего не произошло. Я совершил ошибку, так как взял в номер бутылку виски. Напился и меня понесло. Она влепила мне пощёчину и ушла из номера. Она не вернулась и утром, проспавшись, я уехал домой.
--Тогда из-за чего ваше беспокойство?
--Из-за убийства.
--Какого убийства?—почти выкрикнула Тинике.
--Какого-то Клинтона. Его ударили по голове и бросили в бассейн.
--Ну и чем же вам это грозит?
--Полиция начнёт проверять постояльцев и выйдет на Роджерсов.
--Понятно. Вы дали фальшивый адрес.
--То-то и оно.
--Вот теперь открывайте карты. Чего вы хотите?
--Чтобы вы отправились в отель  и побыли немного мистером Роджерс. Я звонил Бетси, то есть мисс Стоун и она согласилась помочь мне, но требует, чтобы в отель с ней отправились вы.
--Это ещё зачем?—возмутилась Тинике.
--А мисс Стоун согласна,--Бринкман спокойно просмотрел на Тинике и погладил по руке.--А что потом?
--Ничего. Полиция убедится, что вы те самые, кто находился там в ночь убийства и любовная парочка не заинтересует их.
--А не лучше ли пойти в полицию и всё объяснить?
--Я не могу из-за моей жены.
--А при чём жена.
--Её девичья фамилия Марта Митчелл. Оно вам что-нибудь говорит?
--Постойте, постойте. Это тот самый миллионер, глава огромной корпорации.
--Именно. В эту корпорацию входит и моя фирма.
--Ваш тесть со своими миллионами мог бы уладить это дело.
--Мой тесть со своими миллионами может перерезать мне горло, да и браку нашему конец.
Бринкман задумался. Ему очень не хотелось распылятся. Если бы здесь был Мейсон они как-нибудь помогли бы этому незадачливому ловеласу, но Тинике не могла быть помощницей. Конечно, для всех она равноправный партнёр и кто знает как может обернутся это дело. На первый взгляд оно простое.
--А кто был убит?
--Какой-то Клинтон. Он работал в частном детективном бюро и вёл расследование по делу о шантаже  или убийстве миссис Брентон. Я не понял, что имели они ввиду в сыскном бюро, когда я сначала обратился к ним.
--Значит мы не первые?
--Да. Я пришёл к вам после разговора с мисс Стоун, когда она поставила мне условие.
--А почему она хочет иметь дело только со мной? Значит она меня знает?
--Она вас знает. Видела в коктейль-баре ресторана.
--Вы можете связаться с ней?
--Конечно.—Кассель вытащил телефон и набрал номер. Когда на другом конце ответили он сказал:
--Привет, Бетси. Бринкман хочет переговорить с тобой.—Он протянул трубку Бринкману.
--Здравствуйте, Бетси!
--Привет!
--Вы знаете о предложении Венсена?
--Да.
--И вы готовы в этом участвовать?
--С вами—да.
--Почему такое предпочтение?
--Я видела вас с молодой женщиной в коктель-баре.
--Это мой компаньон Тинике Фишер.
--Вы мне показались джентльменом.
--Вы уверены?
--Да. Ваш партнёр влюблён в вас. Это видно невооружённым взглядом. Вы же вели себя корректно, не позволяли ничего лишнего, хотя могли получить от неё многое.
--Понятно,--Бринкман не стал выдавать, что Тинике его жена.—В номерах отеля двухспальные кровати. Хотелось бы верить, что вы поведёте себя в этой ситуации, как леди.
--Посмотрим. Приезжайте и мы обговорим детали, например, как держать себя друг с другом.
--Я подъеду.
--Только один.
Бринкман положил отдал трубку Касселю.
--Мы согласны при условии, что ваше имя не связано с убийством Клинтона. Тинике, составь с клиентом договор.
--А ты куда?
--Пойду поработаю.—Он подошёл к секретарше.—Подготовьте мне, пожалуйста, материал по делу Клинтона.
--Какой материал?
--Все статьи в газетах.
Бринкман подъехал к коктейль-бару, вошёл в зал. Бетси подошла к нему сзади.
--Выпьете чего-нибудь или сразу приступим к разговору.
--Пожалуй лучше сразу поговорить.
Она провела его в кабину в дальнем углу, которая не просматривалась из общего зала. Бетси села, тщательно оправила юбку на коленях.
--Как вас зовут?
--Берт-Рене.
--Берт, я напугана.
--Сильно?
--Ну, не так, чтобы отказаться от двух тысяч долларов, но всё равно страшно. Что вы так смотрите? Не знали, что мне заплатят?
--Не знал.
--А вам сколько платят?
--Не знаю, мы не говорили на эту тему. Итак, почему ваш выбор пал на меня?
--Потому что вы мне…Берт! А кто эта женщина?
--Мой компаньон. А почему вы интересуетесь.
--Не исключено, что мы вместе проведём ночь.
--Я предупредил вас.
--Ладно, вернёмся к этому позже.
--Расскажите, что произошло?
--А разве вам не рассказали?
--Я хочу услышать вашу версию.
Она рассказала ему ту же историю, что Бринкман услышал от Касселя.
--А что дальше?
--Дальше мы поедем в отель, я возьму ключ от номера. Мы пройдём в номер, а портье сразу же сообщит в полицию и нас начнут допрашивать.
--Как хоть называется этот отель. Все говорят—отель, отель, а что за отель молчат.
--Это—«Закатное солнце». Интересное название, правда?
--И вы готовы рискнуть своей репутацией?
--От метродотеля никто не ждёт поведения святой.
--Когда вы остались одни, мужчина заказал виски и закуску?
--Да, но я думаю, что принёс всё это не посыльный.
--А кто же?
--Я думаю местный детектив. Это ведь первоклассный отель и там положен детектив.
--Это уже плохо.
--Нисколько. Когда он принёс закуски, мой мужчина лежал, отвернувшись к стене. Мне проказалось, что он стыдится меня.
--И о чём вы собираетесь рассказать полиции?
--Выложу им всю правду. Скажу, что вы тот самый мужчина, который был со мной. Скажу, что извинилась перед вами за произошедший инцидент и сама позвонила и договорилась о свидании. Я думаю, их удовлетворит мой рассказ, потому что их интересует только заходил ли в наш номер Клинтон.
--Хорошо. Главное не проговорится полиции о том, кто стоит за вашей спиной.
--Думаю, на этом можно закончить?
--Когда начнём?
--Я заканчиваю около одиннадцати. Заедете за мной, перекусим и поедем.
--Договорились.

               








               


             Г Л А В А  12

Проследить за служанкой Мэрилин Бринкман попросил Тинике. Она подъехала на автобусную остановку, вышла из машины и стала под тень навеса. Служанка — скромная, незаметная, старательная горничная—без пяти минут восемь вышла со своей сумкой из автобуса и скрылась в квартире Мэрилин.
Как только она вошла внутрь, Тинике поехала в сторону отеля «Токио», следуя инструкциям Берт-Рене: он сказал, что за ней могут следить. Сделав несколько поворотов, пару раз превысив скорость и убедившись, что наверное  оторвалась от  хвоста, она свернула налево и поехала медленнее, внимательно просматривая номера стоявших у тротуара автомобилей. Машину служанки она нашла примерно в том же месте, о котором говорил Берт-Рене. Тинике вышла и глянула на ее спидометр. Судя по километражу, она приехала сюда прямо из дома, никуда не сворачивая.
Тинике позвонила Бринкману и рассказала о проделанной работе.
--Хорошо, милая. Возвращайся в офис и делай вид, что занята делом. Я позвоню тебе.
--А ты куда?
--Проверю адрес, куда вчера приезжала служанка.
--А как же наш новый клиент?
--Я пока не уверен, что мы возьмёмся за это дело. Мы договорились, что я поеду в отель »Закатное солнце» завтра вечером. Позвонит шеф свяжись со мной по мобильнику. Всё. Пока.
Бринкман отправился в тот пригород, куда  ездила вчера вечером ездила служанка. Какой-то парень, с виду довольно приветливый, вышел из своего дома и собирался усесться в автомобиль. Бринкман остановился рядом.
---Прошу прощения за беспокойство. Вы не знаете где здесь дом Смитов?
---Дом Смитов?
---Да. Он сдается в аренду и должен быть где-то рядом.
---Я тут не знаю ни одного дома, который бы сдавался — с сомнением ответил он. — Вы не ошиблись? Уверены, что это именно здесь?
---Не могу сказать, что уверен,—ответил Бринкман,—но мне вроде бы так объяснили.
---Тут сдавался один дом,--вспомнил он,—вон там, налево, в конце этого проезда, но его уже месяц назад кто-то арендовал.
---А его фамилия не Смит? — спросил Бринкман, не показывая заинтересованности, но  с надеждой в голосе.
 — Нет,--ответил парень,—он. . . у него какая-то иностранная фамилия. Я  с ним недавно познакомился. А-а, да, вспомнил. Его фамилия Ковачек. Он ни с кем здесь не общается.
Бринкман устало вздохнул.
---Да, похоже, мне надо вернуться и разузнать дорогу получше. Наверно, я где-то ошибся поворотом.
---Тут вообще мало домов сдается,—посочувствовал парень,—и их быстро расхватывают. Вас сюда кто направил?
---Агент по недвижимости,—ответил Бринкман.— Надо было мне взять его с собой, но я понадеялся, что сам найду. Спасибо большое, извините еще раз.
И Бринкман поехал обратно в офис. Тинике ожидала его и сразу показала запись разговора с шефом.
--Расскажи сама, что там написано. Я так лучше воспринимаю.
--Некоего Ковачека нет в списках пассажиров, отправляющихся на острова за последние полгода. Человек с такой фамилией не пересекал таможню за последние три месяца. Людей с такой фамилией в США всего три десятка. Их проверили—они все на месте и никуда не уезжали уже в течении полугода.
—Дальше.
--Гарри Брадис. Житель островов. Несколько раз приезжал в Штаты и возвращался. Сынок богатых родителей. Женат. С женой не ладит. Склонен к авантюрам. Имел несколько раз неприятные отношения с местной полицией. Дела улаживали с помощью денег отца.
--Это всё?
--Да, если не считать приветов и пожеланий. Ты что-нибудь выяснил?
--Да. Сначала скажи, что делает наш клиент.
--Какой?
--Разумеется первый, со вторым мы ещё не работали.
— Ждёт, когда я установлю контакт, — лукаво ответила Тинике.
--Ну и ты….
---Несколько раз при нём звонила девушке, но там все время отвечают, что ее нет. Кто-то мерзким голосом говорит, что она ушла на пляж.
--Значит, всё в порядке. Теперь послушай. Во-первых, Гарри Брадис — тот, что плыл с нами на корабле,—шантажист. Он пытался шантажировать Мирну Чилан и, насколько я понял, не без успеха. По-моему, есть что-то такое, о чем Мирна  мне  не рассказывает.
— Так,—сказала Тинике. — Это уже интересно.
— Во-вторых, есть и другой шантажист, который угрожает Мириам. Его зовут Ковачек.
Тинике застыла в изумлении.
—Берт-Рене! Какой ты молодец. За такой короткий срок узнал так много.
— Обычная работа детектива: арендую машину, выслеживаю.
— И что хочет этот Ковачек?
---Требует с Мэрилин пятьдесят тысяч долларов. Именно эту сумму она попросила у Джеферсона.
— За что?
— За сокрытие доказательств того, что она убила мужа.
—Да что ты говоришь, Берт-Рене!—вырвалось у Тинике. Подумав немного, она сказала:—За ней и приехал   этот полицейский из Лос-Анжелеса, Стив Морган? А что говорит Мэрилин?
--Она отрицает свою вину.
--И ты ей веришь?
--Верю, но она ведёт себя как-то подозрительно. Пыталась меня соблазнить.
--А вот отсюда, пожалуйста, поподробнее.
---Не глупи. Меня волнует другое. Мне что-то не нравится, как  себя ведет Стив Морган. Он очень скрытный и хитрый и наверняка уже что-то знает. Иначе он развил бы тут бурную деятельность, и я бы все время на него натыкался. А про него ни слуху ни духу. Будто заполз в берлогу и вход за собой завалил.
--И чего ты опасаешься? А что он может сделать?
—Он может добраться до Ковачека и предложить ему сделку.
— По поводу чего?
— По поводу того, что известно Ковачеку.
— А что ему может быть много известно?
—Не думаю, что очень много; сейчас он, вероятно, просто блефует. Но все-таки он знает что-то, что подогревает его интерес и побуждает всеми правдами и неправдами добывать новую информацию.
— И что из этого следует?
—Из этого следует,—ответил Бринкман,—что ты должна прогуляться по пляжу, пока у нас нет работы по второму клиенту.
—И что я должна делать?
---Ты пойдешь туда и найдешь Джеферсона сидящего под зонтиком. Поторопись, а то он, пожалуй, уже начал терять терпение и может наброситься на тебя с упреками. Он станет допытываться, что ты успела узнать, будет нудить, что пора бы получить хоть какие-то результаты. Ты докажешь ему, что мы занимаемся делом. Еще ты можешь сказать, что ты выяснила, что горничная Мэри — шпионка, нанятая шантажистом, и потому ему  нельзя даже близко подходить к ее дому, а встречаться с Мэри нужно здесь, на пляже.
---Откуда ты узнал про горничную?
---Следил за ней вчера вечером.
---Берт-Рене! Я просто горжусь тобой! Что-нибудь ещё?
—Квартира Мэрилин прослушивается,— сказал Бринкман. — Там в гостиной установлен жучок, и все разговоры записываются на магнитофон. Обслуживание магнитофона, замена и передача пленок — дело служанки.
—Ладно, Берт-Рене, уже иду. А какой адрес этого шантажиста?
--Питерстрит, 825. А тебе зачем?
--На всякий случай.
---Да поторопись, Джеферсон действительно начинает возникать по поводу нашей работы.
 —А ты, где будешь, если надо будет что-то сообщить?
---Сегодня меня в офисе не будет. Надо и со вторым клиентом поработать, хотя душа и не лежит к этой работе. Твоя задача---Джеферсон.
Бринкман снял телефон, когда Тинике вышла из конторы и позвонил Мэрилин Рэдфорд. Трубку сняла служанка.
— Миссис Рэдфорд еще не вставала, — ответила она.
Бринкман удивился, но решил не переспрашивать.
— А мисс Чилан?
— Тоже не вставала.
—Передайте им от меня вот что.. . — начал было Бринкман.
—Я не могу им ничего передать,—прервала она его каким-то деревянным голосом, отделяя и четко произнося каждое слово. — Они спят.
—Разбудите их,—Бринкман решил стать непреклонным,—И передайте, что звонил Берт Бринкман и что я сейчас приду.
—Они не вставали,—упрямо повторила она.
---Передайте им это сообщение,—твердо сказал Бринкман и повесил трубку.
Выждав минут десять, он поехал к Мэрилин. Она впустила его сама. Кроме шелкового пеньюара на ней, видимо, не было ничего. Пока она стояла в дверях, на фоне яркого солнечного света, лившегося сзади из окна гостиной, сквозь шелк просвечивали контуры ее восхитительной фигуры.
— Входите же, Берт. Мы только-только открыли  глазки. Мирна еще принимает душ.
Войдя в гостиную, Бринкман указал рукой сначала на картину, где был спрятан микрофон, а потом на спальню. Мэрилин прекрасно его поняла.
---Зайдите на минутку сюда, Мирна хотела вам что-то сказать. Мирна ты в приличном виде?
---А кто это? — отозвалась Мирна.
----Берт Бринкман.
---Я же в душе.
---Ну и оставайся там,—сказала Мэрилин и пропустила Бринкмана в спальню — Садитесь, Берт.
Бринкман прикрыл дверь, потом обошел спальню, заглянул под все картины и внимательно осмотрел стены. Мэрилин во все глаза следила за его действиями. Когда Бринкман закончил, она подняла брови в немом  вопросе. Бринкман отрицательно покачал головой.
---Должно быть, они успевали установить только один жучок и выбрали для этого гостиную.
— Ну, рассказывайте же, — нетерпеливо попросила она.
—Я проследил за вашей горничной,—начал Бринкман.—Она, как и полагается, села на автобус, но вышла через три остановки. Там у нее стоял вполне приличный «шевроле». Она села и поехала по шоссе за город. Остановилась возле одного маленького домика. Там на крутом склоне с полдюжины таких домиков, а внизу небольшая бухта с пляжем.
— И что она там делала?
— В доме пробыла недолго, но вполне достаточно для того, чтобы отдать пару записанных пленок и взять несколько новых. Потом вернулась в машину и поехала домой. Утром встала, доехала на машине до Кинг-стрит, опять оставила машину, села на автобус и приехала сюда, на работу.
— Хитрая мерзавка! — проговорила Мэрилин.—Будь моя воля — выдавила бы ей глаза и...
— Это ничего не даст. Для нас сейчас главное — держать свои карты к груди поближе.
—Как это?
—Я хочу,—пояснил Бринкман,—чтобы вы с Мирной сразу после моего ухода надели ваши самые соблазнительные купальники. Чтобы вы пошли на пляж и нашли бы там под зонтиком Роберта Джеферсона.
Лицо Мэрилин моментально скорчилось в недовольную гримаску. В ответ Бринкман изобразил молчаливое недоумение.
— Сама не знаю, — ответила она на  немой вопрос. — Когда-то он был партнером Билла, и в этом качестве я к нему относилась совершенно нормально. Но теперь он распоряжается всеми моими деньгами, и в этом качестве совсем мне не нравится.
— Почему?
—Потому что я не люблю сторожей. Не люблю опекунов. Не люблю шпионов. Не люблю, когда суют нос не в свои дела. Не люблю дисциплины. Не люблю вообще никаких ограничений. Не люблю и никогда не любила.
Тут Мирна высунула голову из-за двери ванной и спросила:
— На берегу спокойно?
— Здесь Берт.
Она повернула голову к Бринкману.
— Привет, Берт. Как насчет того, чтобы позволить девушке что-нибудь на себя набросить?
— Да ладно тебе! — беззаботно бросила Мэрилин.—Берт и так уже все про тебя знает.
— Ну не настолько, — возразила Мирна.
— Бьюсь об заклад, узнает и настолько.
---На что спорим?
—На две сотни,—подумав секунду, предложила Мэрилин.
---Идет. Хотя нет, не идет. Ты просто пытаешься сорвать мне игру. — Она рассмеялась. —Берт, раз Мэри не хочет, не кинете ли вы мне вон тот халат?
---А я-то почему должен хотеть?—Бринкман  засмеялся.—Не вижу ни одной разумной причины.
---Ну, достали вы меня! — Мирна задумалась. —Ой, кто это ползет? — и она указала голой рукой на дверь.
Бринкман  с Мэрилин резко повернули головы. Сзади послышался топот босых ног и, обернувшись, они увидели, что Мирна уже схватила халат и прижала его к груди. Мэри расхохоталась, а Мирна, пятясь задом, вернулась в ванную. Через несколько секунд она, сияя улыбкой, вышла к ним, завязывая халат на поясе.
---Ну что, шутники?—язвительно спросила она.
---Да ,неплохо ты нас сделала, — призналась Мэри.
—Ну ладно, давайте вернемся к делу, — поспешно сказал Бринкман.--- Так вот, вам надо пойти на пляж. Если хотите, можете идти порознь, но, когда Мэри найдет Джеферсона, нужно, чтобы Мирна сразу оказалась рядом.
— И что нам там делать? — спросила Мирна.
—Ничего, просто ходить и красоваться. Демонстрировать свои прелести, флиртовать, трепаться.
— По-моему, он и так строит планы на будущее, — недовольно сказала Мэрилин. — Насмотрелся на счастье Билла, вот и раскатал губы. При встрече в порту он меня облобызал как заправский Ромео.
— Вполне возможно, — согласился Бринкман.
— Я уже один раз выходила замуж из-за денег и свободы, — заявила Мэрилин, — но теперь у меня деньги есть.
— А свобода?
--Раз есть деньги значит и свобода.
---И больше не хотите?
—Во всяком случае, не таким способом — выйти за Роберта Джеферсона и ждать, пока он протянет ноги.
— Говори за себя, — ухмыльнулась Мирна. — Тут еще я есть.
— Да, ты-то уж, пожалуй, ждать не станешь,—согласилась Мэри и повернулась ко мне. — Ну хорошо, мы находим Джеферсона. Что дальше?
— Дальше,—стал объяснять Бринкман,—вы будете держаться вместе. Вы, Мэрилин, все время намекаете Мирне, чтобы она отошла, но без толку. Вы, например, предлагаете ей пойти в пляжный магазин посмотреть что-нибудь из одежды, говорите, что обязательно ее дождетесь.
— А я? — спросила Мирна.
— А вы никаких намеков не понимаете и отвечаете, что хотите пойти с ней вместе.
— Это я должна играть такую дуреху?
Бринкман кивнул.
—Ну ладно,—сказала Мирна,—постараюсь, чтобы это выглядело убедительно.
— Джеферсон должен поверить, — пояснил Бринкман, — что Мэрилин ищет случая остаться с ним наедине. Но вы ее гость, и, поскольку вы неразлучные подружки, вам и в голову не приходит, что у Мэрилин может появиться желание от вас избавиться. У вас ведь нет секретов друг от друга.
Мирна кивнула.
---И когда мы должны все это разыграть?
—Сразу после моего ухода.
---А что делать с нашей служанкой?
---Служанка, конечно, будет мною интересоваться,--сказал Бринкман, — поэтому надо как-то ввести меня в игру.
---Как же нам вас представить?
---Допустим, я знал вас обеих еще в Нью-йорке, был вашим хорошим знакомым, а за Мирной даже ухаживал.
---Успешно? — поинтересовалась Мирна.
Бринкман усмехнулся.
---Для пользы дела лучше показать, что когда-то я имел определённые успехи.
---Отлично,—согласилась Мирна.—Придумайте мне бурную биографию, и я постараюсь соответствовать.
--Вы только про меня не забудьте, — напомнила о себе Мэрилин.
---Конечно, не забудем,—успокоил ее Бринкман,—особенно когда она доложит обо всем Ковачеку.
---А что тогда будет?
—Это заранее не угадаешь. Может быть, он станет искать какой-то новый способ шантажа. А пока не за бывайте, что магнитофон работает. Как только выйдем в ту комнату, разговаривайте о чем-нибудь интимном. Отпускайте к намеки, обсуждайте меня, шушукайтесь. Имейте в виду, что слова, сказанные шопотом, не записываются; можно сесть поближе друг к другу и просто шипеть — получится разговор шепотом.
---Зачем бы это нам шептаться, если мы не знаем про микрофон? — не поняла Мирна.
— А служанка? — напомнил Бринкман.—Нужно же беречь репутацию Мирны.
—Это после того, как мой бывший любовник заходит в спальню, когда мы одеваемся?
---Вы забываете, что Мэри тоже здесь. В компании всегда безопаснее.
Мирна вдруг разразилась хохотом, запрокинув голову.
— Что тут смешного? — не понял Бринкман.
—Я вспомнила, как Мэри обеспечивала мою безопасность. Тоже мне, подруга!
Но Мэрилин о чем-то напряженно размышляла.
—Берт, а не могли бы вы. . . — начала она, но не договорила.
— Что? — спросил Бринкман.
Поколебавшись секунду и глянув на Мирну, она сказала:
— Не могли бы вы съездить в этот дом? Подождать, пока Ковачек уйдет купаться, войти и как следует там все осмотреть. Может быть, вы найдете какие-нибудь улики, которые он хранит у себя и... Вряд ли ведь он пойдет в полицию с заявлением, он же не может сказать, что держал у себя улики с целью шантажа.
— Я так понимаю, вы учите меня работать — спросил Бринкман.
— Да —ответила она, глядя ему в глаза.
—Это лишнее. Мне уже приходилось иметь дело со столькими случаями шантажа, что многие вещи для меня просто очевидны. В нашем случае есть некоторые сложности, о которых вы пока не знаете. Поэтому постарайтесь в точности делать то, что я вам говорю.
В дверь осторожно постучали. Мэрилин с сомнением переглянулась с Мирной. Дверь отворилась, и в спальню заглянула служанка. Ее невинные глазки, похожие на блестящие спелые маслины, быстренько обшарили комнату.
— Я ухожу в магазин, — проговорила она.—Еда на столе.— И закрыла дверь.
— Как вам это нравится? — воскликнула Мэрилин. — Чертовка делает, что хочет. Можно подумать, что она торопится  к поезду.
— Она что, каждое утро уходит в магазин? — спросил Бринкман.
— Да, и ей, видите ли, нужно обязательно уходить в определённое время.
—Ну ладно,—сказал Бринкман,—мне пора. А вы поскорее  бегите на пляж!
---Мы не задержимся,—заверила Мэри. —Нам только влезть в купальники — и мы готовы. А вы будете там?
--Нет. Мне нужно поработать в другом месте. Завтра мы увидимся. Я пошел.

               






               






               Г Л А В А  13

Бринкман подъехал к ресторану и Стоун вышла ровно через три минуты. Они заехали в другой ресторан, пообедали и поехали в отель. Стоун вышла из машины, вошла в отель и подошла к портье. Через несколько минут она вышла в сопровождении посыльного. Бринкман подошёл к ним, попросил посыльного забрать из багажника коробку с шампанским. В номере Бринкман открыл шампанское и налил в бокалы. Стоун села в кресло и держа бокал произнесла:
--За нашу афёру!
Она выпила и посмотрела на Бринкмана. Тот демонстративно сосредоточился на шампанском.
--Берт! Когда нагрянет полиция?
--А портье узнал вас?
--Да. Точно узнал. Кроме того детектив тоже был там и он узнал меня.
--Тогда они подождут пока мы хорошо выпьем и свалятся нам на голову. Как насчёт шапманского?
Она молча протянула свой бокал. Она сбросила туфли и положила ноги на колени Бринкмана. В это время раздался стук в дверь.
--Вот и наши друзья пожаловали.—Бринкман снял её ноги с колен и подошёл к двери. Открыл, за дверью стояли двое мужчин. Один из них показал полицейский значок.
--Полиция. Мы хотим с вами поговорить.
Бринкман был готов к началу игры.
--О чём?—испуганно проговорил он.
--Можно войти?—Бринкман преграждал им путь в номер, но они оттеснили его и вошли и закрыли за собой дверь. Бринкман обернулся на Стоун и увидел, что она сняла платье и стояла в одних трусиках, но в глазах стоял испуг. Поза её была выбрана удачно и хорошо смотрелась.
--Что вы себе позволяете? Вон отсюда!
--Мы на службе и нам нужно проговорить с вами.
Стоун проскочила ванну. Выйдя она с негодованием спросила:
--Что всё это значит?
Полицейские сели на стулья, отодвинули бокалы с шампанским.
--Предъявите водительские права.
-Зачем?
--Мы хотим убедится, что вы сняли номер в аморальных целях.
--Чушь  какая-то. Мы хотели немного посидеть и попить шампанское.
--И поэтому ваша девушка разделась до трусов?
--Она пролила шампанское и хотела застирать платье.
--Ладно. Мы производим выборочную проверку водительских прав. Позвольте взглянуть на ваши?
Бринкман достал удостоверение и отдал полицейскому, Стоун раскрыла сумочку и достала свои.
--Перед нами мистер Бринкман, частный детектив,--прочитал первый полицейский.
--А у меня Бетси Стоун, метродотель ресторана,--прочитал второй.
--Ну, что будем раскалываться друзья?
--Задавайте ваши вопросы.
--Что вы здесь делаете?
--Приехал с мисс Стоун выпить шампанского, ну а дальше в зависимости от обстоятельств.
В дверь постучали и вошёл местный детектив. Полицейские выразительно посмотрели на него.
--Женщина та же самая, а мужчину не знаю.
--Ты его разглядел в прошлый раз?
--Он прятал от меня лицо, но вот габариты у того были другими.
Полицейский посмотрел на Стоун.
--Будешь раскалываться или захотела в кутузку?
--Куда?—завопила Бетси. Немного успокоившись.—Что вы хотите от меня услышать?
--Что произошло здесь ночью?
--Мы пришли в номер, он напился, я рассердилась, выскочила из комнаты и позвонила из телефонной будки, чтобы заказать такси. Когда машина приехала я уехала домой.
--Во сколько это было?
--Что-то около двух ночи.
--А что делал твой дружок?
--Откуда я знаю. Наверное спал, а утром уехал.
--Так во сколько ты уехала?
--Я же сказала. Можете проверить в такси.
--А какова твоя роль?,--обратился к Бринкману полицейский.—И расскажи что здесь произошло в субботу7
--Единственное, что я знаю, это то, что меня здесь не было.
--Хорошо. Мы проверим.—полицейский вновь принялся расспрашивать Бетси.—Откуда ты звонила в такси?
--Из телефонной будки..
--Это которая за бассейном?
--Да.
--Ты проходила мимо бассейна?
--Нет. Бассейн огорожен железной решёткой, а ворота были закрыты.
--Точно?
--Конечно. Я пробовала их открыть.
--Бассейн был освещён?
--Да.
--Вода в нём была?
--Он был наполнен наполовину.
--Кто-нибудь был в бассейне?
--Никого.
--А на дне?
--Откуда я могу знать.
--Ничего необычного не заметила?
--Нет. Хотя постойте. Недалеко от отеля стояла машина. Да, точно помню стояла машина под номером GH 535.
--Хорошо, хотя мало ли машин может стоять возле отеля. Так ворота были закрыты?
--Точно.
--А вот у нас есть достоверные сведения, что утром ворота были открыты и замок сломан.
--Мало ли что было утром. Когда я шла они были закрыты. Я дождалась такси и уехала домой.
--А как имя дружка?
--Не знаю. Я видела его несколько раз.
--Жаль. Он мог бы сказать нам насчёт ворот утром, когда уходил. В смысле открыты они были или закрыты. Ладно. Извините, что испортил вам вечер.
Полицейские вышли. Бринкман посмотрел на Стоун. Помолчал, что-то обдумывая.
--Зачем нужен был стриптиз?
--Разве это стриптиз, когда снимают только платье?
--Убедили. Что дальше?
--Как что? Разве у нас нет шампанского?
Бринкман налил ей и себе. Стоун одним глотком выпила и протянула бокал снова.
--Как по-вашему. Теперь от него отцепятся?
--От кого?
--Ну на кого мы работаем.
--А вы не знаете его имени?
--А зачем. Я думаю, что для полицейских я была важным свидетелем.
--Почему?
--Я видела, что ворота были закрыты.
--Вы уверены, что это интересовало полицейских?
--Уверена. А картина без платья разве не произвела на вас впечатления?
--Произвела.
Стоун внезапно вскочила с кресла, поправила чулки и посмотрела в зеркало.
--Берт! Я уезжаю домой.
--Подвезти?
--Не надо. Я уеду на такси.
--Дать денег на дорогу?
--Вы даже не пытаетесь задержать меня?
--Если вам так хочется…
Стоун с ненавистью посмотрела на Бринкмана, схватила пальто и выскочила из номера. Бринкман подождал минут пять и тоже вышел из отеля. Он специально прошёл возле бассейна и увидел, что ворота заперты. Бринкман зашёл в телефонную будку и позвонил Тинике. Через несколько гудков она взяла трубку и сонным голосом спросила:
--Кто звонит в такой час?
--Тинике! Это я. Мне нужна твоя помощь.
--Где ты сейчас?
--Пройди в офис и возьми все причандалы для снятия отпечатков.
--А где они?
--В моём столе. Подъедешь в отель «Закатное солнце», где я тебя буду ждать. Остановись возле бассейна.
--Ты один? А где же…?
--Тинике! Не говори глупости. Я жду тебя.
Через час Тинике с саквояжем стояла возле Бринкмана.
--Ты всё привезла?
--Думая, да. Что будем делать?
--Надо снять отпечатки пальцев в той комнате, где я был с женщиной.
--Тогда я самонадеянно сказала, что будем делать «мы».
--Тебе придётся ходить за мной и вытирать те предметы, которых я буду касаться. Нельзя чтобы узнали, что здесь снимали отпечатки.
--А чьи отпечатки мы ищем?
--Любого, кто их оставил. Приступаем.
Начали с телефона, потом прошлись по кровати, туалетному столику, зеркалу, аптечке, словом  всем предметам находившимся в номере. Иногда отпечатки получались смазанными. Бринкман нумеровал их, диктовал Тинике откуда они взяты и складывал в саквояж, а Тинике шла следом и протирала. Закончили они только под утро. Когда они подошли к машине Бринкман почувствовал такую усталость, что не осмелился сесть за руль. Он сел в машину, положил голову на плечо Тинике и моментально заснул. Он проснулся, когда уже совсем рассвело. Тинике спала рядом. Бринкман провёл рукой по её волосам и она моментально открыла глаза.
--Что? Уже пора?
--Да. Вызови такси.
Тинике прошла в телефонную будку и позвонила в такси.
Я поеду впереди, а ты за мной. Если между нами вклиниться какая-нибудь машина, попроси шофёра свернуть в первый же переулок и быстро езжай в контору.
--Зачем?
--Это значит, что за мной будут следить. Если никого не будет я подъеду к ресторану и мы позавтракаем. Всё поняла?
--Да.
--А теперь иди. Твоё такси приехало.
Без приключений они доехали до какого-то маленького ресторана. Позавтракали.
Тинике сменила такси и поехала домой, а Бринкман направился к офису. Там он положил образцы отпечатков в пакет, написал адрес своего отеля и отправился на почту. Отправил на своё имя специальной доставкой.

               
















               
            Г Л А В А  14

Вернувшись к себе в отель, Бринкман надел плавки, взял напрокат доску для серфинга, и на море лег на нее и поплыл, гребя руками, в тот конец пляжа, который был отведен для постояльцев «Токио». Джеферсон был на месте. Выйдя с доской на берег, Бринкман подошёл к нему и сел рядом.
---Добрый день, — сказал он. — Как самочувствие?
---Гораздо лучше. При моем артрите солнце и свежий воздух очень полезны. Вот, смотрите, я даже начал загорать.
---Будьте осторожны, а то сгорите.
---Нет, я не сгораю, хотя кожу немного пощипывает. Постараюсь приобрести хороший загар. Ну, как, Берт, выяснили вы уже что-нибудь с вашей партнершей?
—Конечно,—ответил Бринкман как можно более беззаботно, — начало положено и скоро...
— Только не пудрите мне мозги!
Бринкман удивленно посмотрел на него.
—Одно из двух,—резко сказал он.—Либо вы абсолютно некомпетентны, либо что-то уже узнали, но скрываете от меня.
—Как мы могли что-то узнать,—возразил Бринкман,—если вы настаивали, чтобы мы обязательно действовали через Мэрилин Рэдфорд, а Тинике никак не может с ней встретиться? Вы же сами требовали, чтобы Тинике сначала поговорила с ней как женщина с женщиной.
— Ну и что в этом плохого?
— Ничего, только этот метод не работает и, я боюсь, не сработает и дальше.
— Почему же Тинике это не удается?
— Не может же она пойти к Мэрилин, позвонить в даерь и сказать: «Привет, вы женщина и я женщина, так не расскажете ли вы мне о своих неприятностях?»
—Зачем же делать из меня дурака? Я вовсе не имел в виду, что миссис Фишер должна идти и звонить в дверь. Я имел в виду, что она может встретиться с Мэрилин как бы случайно здесь, на пляже, разговориться. Когда это будет нужно, она может сказать, что она частный детектив из Калифорнии. Тогда Мириам подумает как следует и решит попросить у нее совета. Вот все и устроится! Должен признаться, я слегка разочарован вашей партнершей, Берт. Ей не хватает воображения, что ли.
—Ладно, она с минуты на минуту должна выйти, вот вы ей все и скажете.
— Конечно скажу.
Бринкман забрал свою доску, старательно заплыл на ней подальше в волны, потом, вэгромоздясь на нее, аккуратно, без всяких выкрутасов, добрался до берега у отеля «Майами», избегая столкновений с другими серфбордистами, сдал доску и поднялся к себе в номер. Потом принял душ, сполоснул плавки, повесил их сушиться, подошел к окну и стал высматривать на пляже Мэри и Мирну. Но узнать их с такого расстояния без бинокля оказалось невозможно: красивых девушек на пляже было пруд пруди.
Тогда Бринкман уселся в кресло и стал ждать, глядя на телефон. Как говорится, ждать да догонять — хуже нет. Время шло, но телефон молчал. Прошел час, другой. Наконец раздался звонок. Бринкман бросился к телефону, словно девушка, ожидавшая приглашения на первый бал, и сграбастал трубку. Это была Тинике. Прерывающимся от волнения голосом, она проговорила:
—Берт-Рене, ради бога, приезжай скорее!
---Куда?
—В полицейское управление.
---Что-нибудь случилось?
—Да. Приезжай, прошу тебя.
---Где тебя найти?
---В кабинете сержанта Пумадока. Отдел расследования убийств.
Бринкман повесил трубку и набрал номер Мэрилин. Она подошла сама.
---Мэрилин, это Бринкман, — сказал он.
---Привет, Берт. Какие новости?
---Вы встретили Джеферсона?
---Вы шутите!
---Так встретили или нет?
---Мы с Мирной влезли в такие купальники, что даже мне было неловко,—ответила она,—и обошли весь пляж. Джеферсона нигде не было.
---Ну как же так? Он же сидит там, под зонтиком.
---Да не было его.
---Вы уверены?
---Абсолютно.
---А Тинике Фишер?
— Это той женщины, что приплыла на корабле вместе с вами?
—Да.
—Не было. Ее мы тоже не видели.
— О’кей,-- сказал Бринкман,—Тогда сидите тихо, никуда не выходите. Там что-то случилось, точно не знаю. — Бринкман повесил трубку и помчался в полицейское управление. Приехав, попросил проводить его к сержанту Пумадоку. У него в кабинете сидели Тинике и Джеферсон. Было заметно, что они очень напряжены и даже напуганы. А за столом сидел сам сержант Пумадок. Он обменялся с ним рукопожатиями.
—Мы тут пытаемся выяснить обстоятельства одного небольшого дельца,—сказал он,—и миссис Фишер считает, что вы можете нам помочь.
—Что-нибудь серьезное? — спросил Бринкман.
—Мистер Джеферсон,—пояснил сержант,—стал невольным свидетелем преступления.
Джеферсон взглянул на Бринкмана, поерзал на стуле и стиснул набалдашник трости.
---Хочу сразу предупредить,—продолжал сержант, глядя на Бринкмана. —Вам не стоит строить из себя человека со стороны. Мы здесь, в полиции, получаем и внимательно просматриваем список пассажиров «Колумбии» за несколько дней до его прихода. Нам интересно, кто именно удостаивает нас честью посетить острова. Мы прекрасно осведомлены о роде ваших занятий. Мы знаем также, чем занимался и занимается Роберт Джеферсон, и у нас возникло предположение, что его срочный визит не случаен.
--Во-первых, сержант, мы не делаем секрета из рода наших занятий и наша фирма с миссис Фишер зарегистрирована на островах. Так что вопрос секретности отпадает. Во-вторых, почему вы решили, что визит мистера Джеферсона срочный?
—Видите ли, мистер Джеферсон использовал все свои связи и возможности, чтобы получить места на «Колумбии», пошел на большие хлопоты и существенные траты. Но даже накануне отплытия он не знал точно, кто поедет вместе с ним.
Бринкман  кивнул с умным видом.
—Нам бы очень хотелось, чтобы вы, господа, были с нами откровенны, — продолжал сержант Пумадок.—Вы двое приехали сюда, потому что вас наняли; вы занимали каюты, зарезервированные мистером Джеферсоном, и совершенно очевидно, что вы занимаетесь его делом. Что касается мистера Джеферсона, то у него есть определенные финансовые интересы, к которым имеет отношение также миссис Билл Рэдфорд.
—Во-первых, она предпочитает, чтобы ее называли миссис Мэрилин Рэдфорд,— вмешался Джеферсон.—А во-вторых, дважды два — это совсем не двадцать два.
—Отлично, пусть будет миссис Мэрилин Рэдфорд,—любезно согласился сержант.—Тем не менее смею предположить, что мистер Джеферсон прибыл сюда по какому-то важному делу, связанному именно с Мэрилин  Рэдфорд.
—Не понимаю, с чего вы это взяли,— снова возразил Джеферсон.
—Никаких других дел на островах вы не ведете. И друзей у вас здесь нет. Тем не менее вы заявили в туристической кампании, что вам нужно на острова по чрезвычайно важному, неотложному делу.
— Мне просто очень хотелось сюда приехать,-- стоял на своем Джеферсон.
—И поэтому вы наняли детективов из агентства »Бринкман и Фишер». Для чего? Чтобы они помогли вам как следует отдохнуть?
Джеферсон молчал.
Сержант Пумадок покачал головой и спросил:
---А как вы объясните тот факт, что Бринкман  уже нанес визит миссис Рэдфорд?
Джеферсон выпрямился на своем стуле и бросил на Бринкмана гневный взгляд.
---А в последний раз,—продолжал сержант,—он был у нее вчера, когда обе девушки только одевались. Не иначе Берт Бринкман — их стародавний друг?
—Хитрый, двуличный сукин сын! — не выдержал Джеферсон, не понимая, что клюет на наживку сержанта.
— И они оживленно болтали с ним в спальне, пока одевались.
— Они обе?—с некоторым облегчением переспросил Джеферсон.
— Обе,--подтвердил сержант Пумадок.
—Простите, сержант, вы за всеми приезжими следите с таким интересом? — осведомился Бринкман.
— Нет,—ответил сержант с улыбкой.
— Благодарю вас, — сказал Бринкман, — это большая честь.
— Вполне заслуженная!
Джеферсон не сводил с Бринкмана холодного, ненавидящего взгляда.
Сержант Пумадок, наконец, перешел непосредственно к делу.
---Мы имеем основания полагать, что мистер Джеферсон стал свидетелем убийства и его показания имеют огромное значение.
— Все, что знаю, я вам уже рассказал, — раздраженно откликнулся Джеферсон.
— Нам кажется все же, что вы могли бы помочь нам гораздо больше.
—Не будете ли вы добры,—вмешался Бринкман,—сказать мне, кто, собственно, убит?
— Убийство совершено на Питерстрит, 825,—ответил сержант.—Убит Ковачек приехавший на острова примерно четыре недели назад.
Бринкман уже стал догадываться и с укором посмотрел на Тинике. Та молча отвела глаза.
—Мы с Тинике Фишер ездили туда,—добавил Джеферсон.—Я хотел поговорить с этим парнем.
— О чем?—спросил Бринкман с невинным видом.
— Мне нужно было обговорить с ним пару деловых вопросов.
— Какого рода?
— Чисто личных.
— И что дальше? — переспросил сержант.
— Я уже десять раз рассказывал вам всю историю с самого начала.
— Но мистер Бринкман ее не слышал, а я вижу, он сгорает от любопытства.
---Там такой узкий проезд,—начал Джеферсон,—даже негде поставить машину, чтобы не загородить дорогу. Мы развернулись, я вышел из машины и позвонил у двери. Никто не открыл. Я позвонил еще раз; снова никого. Я решил, что жилец, видимо, спустился к бухте купаться; там внизу кто-то плескался и были слышны голоса.
— Понятно, — сказал Бринкман.
— Тогда я решил заглянуть в одно окно, где были подняты жалюзи.
— И что?
Судорожно передернув плечами, он сказал:
— Противно про это вспоминать.
—Нет уж, продолжайте,—вмешался сержант Пумадок.—Вам придется поднапрячься как следует. После стольких репетиций пора бы уже перестать дергаться.
—Ладно, постараюсь. Я увидел мужчину, лежавшего на кровати. Кто-то всадил ему пулю между глаз.
— Что еще? — спросил сержант Пумадок.
— Я увидел убегающего человека.
---Мужчину или женщину?
— Я уже говорил вам, это была женщина.
— Как она выглядела?
---Этого я не могу сказать, я видел ее только сзади, мельком, главным образом ноги и бедра. Она была в купальнике, а может, даже совсем голая — точно не могу сказать.
---Что она делала?
---Она буквально вылетела в дверь, так что видел я ее всего одно мгновение.
---Вы можете описать ее купальник?
---Я даже не уверен, что на ней был купальник,—может быть, она была голая. Если и был, то плотно обдегающий, телесного цвета.
— И что вы сделали дальше?
Тут вмешалась Тинике.
—Он вернулся к машине. Я сидела и ждала, хотела узнать, есть ли кто дома, прежде чем парковать машину. Когда мистер Джеферсон звонил в дом, а потом стал смотреть в окно, я поняла, что дома никого нет. Затем он бросился к машине, размахивая руками. У него артрит, он не может бегать, но он торопился, как мог. .
— Что произошло потом? — спросил сержант, пристально глядя на Тинике.
—Он кое-как объяснил мне, что он там увидел, — ответила Тинике, — и велел побыстрее найти телефон и сообщить в полицию.
— И что сделали вы?
— Выскочила из машины, бросив ее там, где она стояла, и побежала звонить в полицию.
— Ну, а что дальше?
—Потом я вернулась, заглянула в это окно и увидела тело. После этого мы безвылазно просидели мистером Джеферсоном в машине до приезда полиции. Все это заняло лишь несколько минут.
— Где вы нашли телефон?
—Там, где я вам уже говорила в первый, второй,т ретий, четвертый и пятый раз. — Взгляд Тинике сверкнул негодованием. —Я вскарабкалась на миллион ступенек в дом, который стоял на верху холма, и попросила разрешения воспользоваться их телефоном.
— А в тот дом, где лежало тело, вы не заходили?
— Конечно нет! Что я, ненормальная?
— А Джеферсон?
---Конечно нет!
—Вы видели его с того места, откуда звонили?
—Вот именно, видела. Когда я объяснила хозяйке, что мне нужно, она провела меня к телефону, который находился как раз у большого венецианского окна. Я видела, что мистер Джеферсон стоял там, словно заблудившаяся овца.
---Я даже не пробовал открывать,--добавил Джеферсон.—Я не настолько глуп.
— В этом я не сомневаюсь,— заметил сержант Пумадок.—И все же мне кажется, что вы должны были рассмотреть эту девушку лучше, чем вы тут нам рассказываете.
—Тем не менее.
Сержант обернулся к Тинике.
—Хорошо, вот вы вернулись, позвонив в полицию. Вы не попробовали проверить заднюю дверь?
— Нет, это еще зачем?
— Все-таки в доме был убийца.
— Вот именно, что «был»—сказала Тинике.—Не думаете же вы, что она могла там остаться. Мистер Джеферсон видел, как она выбегала из комнаты. Она услышала наши звонки в дверь и, конечно, удрала при первой возможности.
---Каким образом?
—Видимо, через заднюю дверь. Потом спустилась по ступенькам к бухте, переплыла на другую сторону и выбралась наверх — к своей машине, если она ее там оставила, а может, вошла в какой-нибудь дом. Откуда мне знать, каким образом она ушла, но она точно должна была уйти.
---А что, разве сложно было подняться на вершину холма, откуда видно эти ступеньки и бухту и разглядеть все-таки эту девушку? Хотя, возможно мистер Джеферсон уже узнал ее и не хотел, чтобы вы тоже ее узнали?
---Я, к вашему сведению, не газель, — едко ответила Тинике, — и скакать, как горный козел, не могу. Лазить по горам, прыгать с камня на камень и тому подобное — это меня как раз  прельщает  меньше всего. В нашем агентстве эту работу выполняет мой партнёр.
---Мистер Джеферсон тоже, как вы говорите, простоял на крыльце все время, пока вы ходили звонить в этот дом? Я не могу отделаться от ощущения, что вы оба были как-то уж очень нелюбопытны и не предприняли ни малейших усилий, чтобы рассмотреть  сбежавшую юную особу.
--А с чего вы взяли, что это была юная особа?--вмешался Бринкман.
---Разговор всё время шёл о девушке.
--Это общее слово и подразумевает женщин лет до тридцати, а то и сорока, если она хорошо выглядит. Что дальше, Тинике?
---Мистер Джеферсон страдает артритом,—ответила Тинике,—ему вообще очень трудно передвигаться.
Сержант Пумадок покачал головой.
—А я все-таки считаю, что мистер Джеферсон мог бы гораздо подробнее описать нам девушку, которую видел в доме.
Роберт Джеферсон пожал плечами.
—Может быть, вы кого-то выгораживаете?—напрямую спросил сержант.
— Да нет, конечно! — возмутился Джеферсон.
—Странно,—заметил сержант.—Видите ли, мистер Джеферсон, так уж случилось, что мы довольно много знаем об этом Ковачике.
Джеферсон выпрямился на своем стуле, но выражение его лица не изменилось. Бринкман глянул на Тинике, но и она сидела с непроницаемым лицом.
—Этот господин,—продолжал сержант Пумадок,— был очень опытным и ловким профессиональным шантажистом. Он зарабатывал на жизнь вымогательством и неплохо зарабатывал! А с вами на корабле приплыл сыщик Стив Морган из полиции Лос-Анжелиса. Он приехал по службе: узнал, что Ковачек находится здесь, причем именно с целью шантажа. Так вот, у сержанта Моргана есть основания предполагать, что объектом шантажа является не кто иной, как ваша подопечная Мэрилин Рэдфорд.
— Я не являюсь ее опекуном.
— Ну, скажем, опекуном ее состояния.
— От этого она сама моей подопечной не становится. К сожалению.
— Почему к сожалению?
— Потому что я не имею никакого влияния на эту женщину. Я не могу заставить ее понять всю серьезность ситуации.
— Какой ситуации?
— Ее финансовой ситуации, ее социального положения. Не могу дать ей понять, что, как бы она ни относилась к Биллу, ей пристало вести себя так, как обычно ведут себя вдовы. Нет, пожалуй, я не точно выразился. Я имел в виду, что мне очень хотелось бы, чтобы она поняла, что ее образ жизни, такой естественный, такой непредсказуемый, должен. . . в общем, что она не должна быть столь легкомысленной.
Сержант Пумадок внимательно выслушал тираду Джеферсона и сказал:
— Мистер Джеферсон, у нас здесь, на островах, ни богатство, ни связи особой роли не играют. Если мы расследуем преступление, то делаем все, чтобы раскрыть его до конца, невзирая на лица.
— Рад слышать, — ответил Джеферсон.
—И если обнаруживаем, что кто-либо с нами неискренен, наше отношение к этому человеку резко меняется к худшему.
— Полностью разделяю такое отношение к делу, — заверил его Джеферсон.
— Можете ли вы еще что-нибудь добавить к вашим показаниям?
— Нет.
—Значит, девушка, которую вы видели, была в купальнике?
— Я полагаю, да.
---И она была молода?
---Она была очень гибкая, стройная, ловкая.
---Высокая?
---Да, довольно высокая.
— Худая?
---Не сказал бы. У нее были стройные ноги и хорошая... фигура.
---Красивые формы?
---Да, — ответил Джеферсон.
Сержант  поднялся из-за стола.
---Извините, я должен на несколько минут прервать нашу беседу. Мне нужно переговорить с сержантом Морганом, у нас назначена встреча. — Сержант вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Бринкман встал, указал Тинике и Джеферсону на настольную лампу, которая стояла на какой-то странной подставке  и приложил палец к губам. После этого я сказал:
---Ну, ладно, друзья, расскажите-ка мне быстренько как  все было на самом деле. Итак?
— На самом деле, —начал Джеферсон, — мы...
Тут Тинике двинула его по ноге так, что он скорчился от боли.
—Мы ему все рассказали, Берт-Рене, — объявила Тинике. — Все было в точности так, как описал мистер Джеферсон.
— Он узнал девушку?
— Спроси его сам, — ответила Тинике.
Бринкман еще раз сделал предостерегающий знак и спросил:
—Мистер Джеферсон, скажите мне откровенно и не тяните время. Мы работаем на вас, поэтому вы должны говорить нам все как есть. Вы узнали эту девушку?
— Конечно же нет,—убежденно ответил Джеферсон, поняв наконец, в чем дело. — Я рассказал ему все начистоту.
— Все в точности?
— В точности.
— И ничего не скрыли?
— Ничего.
— Имейте в виду, — не унимался Бринкман, — у нас большой опыт в делах такого рода, а у вас его нет. Так что, мистер Джеферсон, отвечайте честно: вы действительно говорите нам всю правду?
— Всю правду, без всякого исключения.
— Ладно. Но ведь действительно странно, что вы видели только, как эта девушка выбегает в дверь, и не можете сказать про нее больше ничего. Например, где она была в тот момент, когда вы заглянули в окно?
—Не знаю,—ответил Джеферсон. — Видимо, она где- то спряталась. А потом, вы же знаете, как это бывает: внезапное движение приковывает ваше внимание. Я заметил, как метнулось что-то белое, и тут же увидел ее ногу. Понимаете, Берт, комната была освещена довольно плохо, а через стекло смотреть вообще трудно — мешают блики и отражения. Во всяком случае, единственный момент, когда я сумел более или менее разглядеть девушку, — это когда она уже выбегала через дверь.
Бринкман обернулся к Тинике:
---Теперь скажи мне ты. И пожалуйста ничего не скрывай.
— Я и не собираюсь ничего скрывать и никого укрывать. Это же убийство! Что мне, хочется, чтобы на моего клиента повесили убийство? Я тебе и говорю все как есть.
 ---Лично я думаю, что он ее действительно не узнал. Но вы уверены, что это была женщина? — спросил Бринкиман  у Джеферсона.
---Да, я видел женскую ногу и... заднюю часть.
---А что за купальник на ней был?
---Я даже не уверен, что на ней был купальник. Возможно, что она была совершенно голая.
---Куда же она могла деться?
---Очевидно, выскочила через заднюю дверь.
---Почему вы так думаете?
---По-моему, я слышал, как хлопнула дверь, когда там стоял.
---И ничего не предприняли?
---А что я мог предпринять? Вы полагаете, что я должен был срочно ковылять к задней двери, чтобы встретиться лицом к лицу с женщиной, которая только что убила молодого мужчину? Что за глупости! Пусть этим занимается полиция. Я уже не молод у меня нет ни сил, ни здоровья. На что я могу рассчитывать в схватке с человеком, только совершившим убийство?
---А она не выходила туда, где вы стояли?
---Нет,—ответил Джеферсон.—Я не стал говорить это полицейским, но я представляю себе все это так. Она выходила к бухте якобы купаться в халате на голое тело. Видимо, она открыла заднюю дверь, скинула халат и вошла внутрь нагишом. Все это для того, чтобы‚ не осталось следов крови на одежде, даже на купальнике. Пристрелив парня, она снова выскочила через заднюю дверь, накинула халат и спустилась по ступенькам к пляжу. Наверх она могла подняться по какой-нибудь другой лестнице. На нее никто не обратил бы особого внимания: обыкновенная молодая женщина возвращается после утреннего купания, и кто может знать, есть у нее под халатом купальник или нет?
—А куда она могла деться потом?-- спросил Бринкман.
—Там от бухты склон поднимается террасами, и на них стоит с полдюжины домов; на трех уровнях проходят дороги. Она могла просто подняться на одну из этих дорог, где у нее стояла машина, и уехать еще до того, как миссис Фишер дозвонилась до полиции.
—Ну ладно,—сказал наконец Бринкман.—Видимо, пока полиция не разберется, мы больше ничего не можем поделать. Вы раньше были знакомы с Ковачеком?
—Нет.
-—Никогда с ним не встречались?
— Никогда.
---А ты, Тинике, его знала?
---Мог бы об этом и не спрашивать.--Тинике отрицательно покачала головой.--Тело я не узнала, и имя его мне ни о чем не говорит.
— Ну хорошо, а зачем тогда вы к нему поехали?
—Мы поехали туда,—объяснила Тинике,—потому что я получила информацию, что живущий там человек пытался шантажировать Мэрилин Рэдфорд.
—А откуда у тебя эта информация — спросил Бринкман, выразительно глядя ей прямо в глаза.
— А вот это как раз, —сказала Тинике,— я не скажу даже тебе. Во всяком случае, пока.
— Почему?
— Это конфиденциальная информация, и я не могу раскрывать ее источник. Я это обещала и буду держать свое слово.
— Что же вы собирались там делать?
—Я собиралась заставить его раскрыть карты,—ответила она. — Хотела припугнуть его как следует. Ненавижу грязных шантажистов!
— А если бы он не испугался?—Бринкман улыбнулся и погрозил Тинике пальцем.
—Тогда,— добавил Джеферсон, — если уж вы, мистер Бринкман, так хотите все знать, в ход пошла бы моя чековая книжка.
— Конечно, мистер Джеферсон, я хочу знать все,--невозмутимо ответил Бринкман. — Очень вам признателен. Что-нибудь  еще?
— Нет, это все,-- ответил Джеферсон.
—Больше ничего, — подтвердила Тинике. Бринкман  закурил и они стали ждать. Минуты через две дверь открылась и вошли сержант Пумадок и сыщик Стив Морган из Лос-Анжелиса.
— Приветствую вас, мистер Морган, — сказал Бринкман, тот в ответ кивнул и сразу приступил к делу.
—Предлагаю выложить карты на стол. Для всех посторонних я приехал сюда в качестве туриста, но в действительности я работаю в полиции Лос-Анжнлиса и занимаюсь расследованием убийств.
---Об этом вы подробно рассказали по прибытии на острова и не нужно повторятся.—с иронией сказал Бринкман.
— Не буду вдаваться в детали,— продолжал он, не обращая на слова Бринкмана—однако у нас есть основания подозревать Мэрилин Рэдфорд в убийстве мужа, Билла Рэдфорда.
Джеферсон выпрямился на стуле и даже хотел вскочить, но у него не получилось — ноги подвели.
— Вы не имеете права бросаться такими обвинениями, — выкрикнул он, схватившись за трость, — вы...
---Не кричите,—оборвал его Морган,—лучше послушайте. У нас есть основания считать, что у Ковачека, приехавшего на острова и арендовавшего здесь дом, были доказательства причастности Мэрилин Рэдфорд к убийству мужа.
— Во-первых Билл Рэдфорд не был убит, — встрял опять Джеферсон. ---Во-вторых...
Но Ларсон снова его прервал:
— Что вы знаете о Мэрилин Рэдфорд?
— Я знаю, что она человек порядочный. Допускаю, что она не была по уши влюблена в Билла. Но они заключили своего рода деловое соглашение, и она свои обязательства по этому соглашению выполняла.
— А ее прошлое вам известно?
—Нет,—ответил Джеферсон.—Более того, я и не собираюсь его выяснять.
—Если судить с точки зрения общепризнанных норм жизни, — внушительно произнес Морган,—то прошлое у нее, мягко говоря, достаточно пестрое, в нем есть чрезвычайно любопытные картинки.
—Иными словами,—в голосе Джеферсона зазвучал сарказм,—вы считаете, что, как только девушка теряет невинность, ее уже можно подозревать в убийстве? Так?
—Нет, не так,—спокойно ответил Морган, не обращая внимания на сарказм.—Мы просто хотим знать, что за люди связаны с этим происшествием.
Джеферсон промолчал, гневно сжав губы.
—Мэрилин находила себе клиентуру в морских круизах,—сказал Морган.—Именно так она и познакомилась с Биллом Рэдфордом. Ее тогда звали Мэрилин Браун. Рэдфорд был одиноким богатым человеком, а Мэрилин кипела энергией, словно динамит. Мирна Чилан была ее постоянным партнером и умело ей подыгрывала. Вот так Билл Рэдфорд и женился на Мэрилин.
  --Сержант, думаю, что вам придётся ответить за свои слова. Мэрилин Браун дочь уважаемого сенатора, а то что она путешествует, знакомится и выходит замуж за богатого человека не даёт вам основания подозревать её в убийстве.—вмешался Бринкман.
—А теперь послушайте меня,--не выдержал Джеферсон.---Я был партнером Билла Рэдфорда, а не вы, и прекрасно знал, что он чувствовал и о чем думал. Раз уж вы об этом заговорили, я хочу сообщить вам, что никаких иллюзий относительно Мэрилин он не питал. Он прекрасно знал, что она взбаломошенная девчонка, дочь сенатора и никогда его не полюбит. И тем не менее она ему понравилась. Она обладала чудесным даром доставлять ему радость, поддерживать в нем бодрость духа. Он был одинок и хотел видеть рядом молодое существо, а она жаждала свободы от родительской опеки. И Билл  готов был за это платить. Вот так они с Мэрилин и заключили это соглашение. Она выходила за него замуж и получала за это обеспечение на всю жизнь. Она выполняла свои обязанности в этой сделке, и он выполнил свои.
—Вся штука в том,—заметил Морган,—что Билл Рэдфорд оказался довольно живучим. Выяснилось, что у него сильный организм, масса собственных планов, намерений. Некоторое время Мэрилин, конечно, могла поиграть, но дольше она ждать не хотела.
— Что вы имеете виду --ждать не хотела?
—Ровно то, что сказал,—ответил сержант Морган.—Ожидальщик из Мэрилин вышел никудышный. Энергии много, а терпения мало. Вот она и решила слегка ускорить события с помощью мышьяка.
—Мышьяка?—изумленно переспросил Джеферсон.—Да вы с ума сошли!
—Кое-какие доказательства у меня уже есть,—сказал Морган.— Уверен, что и новые не заставят себя ждать. И тогда убийца предстанет перед судом.
— Билл умер своей смертью,—отчеканил Джеферсон,—и врачи это подтвердили.
— У него был ряд признаков отравления мышьяком.
— В свидетельстве о смерти сказано — «острое пищевое отравление» — вспылил Джеферсон.
Морган выразительно промолчал. В наступившей тишине сержант Пумадок вопросительно взглянул на Моргана: тот согласно кивнул.
—Ну что ж, думаю, на сегодня все. Вы все можете идти. Весьма возможно, мы вызовем вас еще раз, — смилостивился сержант Пумадок.
---Прежде, чем объявлять имя убийцы, я советую вам хорошо подумать и изучить улики. Вы можете попасть в неприятную историю,--сказал Бринкман. Полицейские промолчали и они встали и вышли из кабинета.
—Я поеду с тобой, Берт-Рене, —заявила Тинике.
--А как же Джеферсон?
 —Он арендовал машину и доберется сам, а потом мы встретимся в «Токио».
--Я не возражаю,--ответил Джеферсон.
Когда Бринкман и Тинике уселись в  машину, Бринкман тщательно осмотрел все внутри—не появились ли в ней лишние микрофоны или магнитофоны — и лишь после сурово обратился к Тинике:
— Я оставил тебя всего на два часа и ты успела натворить столько глупостей. Ну, теперь рассказывай, что случилось.
—Господи, Берт-Рене! — всплеснула руками Тинике. — Ну и попала я в переплет! У меня до сих пор поджилки трясутся!
—Что там было? —допытывался Бринкман.—Вы что, входили внутрь?.
Она кивнула:
—Да. Я входила внутрь!
— Рассказывай! Только подробней.
—Меня уговорил Джеферсон. Я была как бы в гипнозе. Конечно, я понимала, что это страшно рискованно, но он так упрашивал, что мне стало его жалко.
—Понятно, женское любопытство,—сказал Бринкман.—Рассказывай про само дело. Когда это произошло? До того, как ты позвонила в полицию, или после?
— После. Я позвонила в полицию — в точности как и рассказывала, — и вернулась к Джеферсону, который стоял на крыльце. И мы стали ждать полицию.
---Что потом?
— Вот тут-то Джеферсон и стал меня подбивать. Он начал говорить, что этот Ковачек—шантажист, что он шантажирует Мэрилин, что это убийство —худшее, что можно придумать, потому что у него в доме наверняка хранятся какие-то мерзости, а теперь их обнаружит полиция и будет целое дело. Ты мне говорил почти то же самое.
—Он говорил что-нибудь о том, что именно мог использовать Ковачек для вымогательства?
—Говорил что-то о прошлом Мэрилин. Я так понимаю, она была порядочная вертихвостка. И Джеферсон, похоже, все про нее знает, но это его не волнует. Не знаю, Берт-Рене, может быть, тут дело серьезное. Может быть, она действительно ускорила события. А современные девицы вообще другое поколение и...
—Оставь это,—прервал ее Бринкман.—Как Джеферсон узнал про Ковачека я и спрашивать не стану?
— Ну, да. Я ему сказала.
— Когда и зачем?
— Прямо на пляже. Он стал на меня орать, что мы ничего не узнали, что он понапрасну потратил деньги, привезя нас сюда, что он в нас разочаровался.
— А ты сказала ему, откуда у тебя эти сведения?
— Не волнуйся. На этот счет ты можешь мне доверять. Я сказала ему то же, что и в полиции, — что я не могу раскрывать источники информации.
—Правильно, и дальше не раскрывай,—сказал Бринкман,—потому что я  туда ездил—разведывал, что и как. Полиции об лучше не знать.
—А они не могут повесить это убийство на тебя?—обеспокоилась Тинике и сама себе ответила,--хотя нет, его совершили прямо перед нашим приездом. Врачи подтвердили.
—Ладно, теперь ты понимаешь, что этот Ковачек подставное лицо. Если шеф не смог найти его в Штатах,т о у него другая фамилия и здесь у него есть сообщник — сказал Бринкман.
---Почему ты так думаешь?
 —В следующий раз, а то ты из жалости можешь натворить непоправимое.
--Прости меня, Берт-Рене.
--Конечно, дорогая. По другому ты поступить не могла, но больше не надо потакать дурацким затеям клиента. Ладно. Ответь мне теперь честно: что, Джеферсон увидел в этой комнате Ковачека? Что-то о Мэрилин? Или саму Мэрилин?
—По-моему, да.
—Ты точно не знаешь?
— Нет. Он не признается.
—Тогда почему ты думаешь, что это была Мэрилин?
— Потому что он так дьявольски изворачивается в своих показаниях. Думаю, что он разглядел ее гораздо лучше.
— Ладно, тогда еще один вопрос. Сам Джеферсон не мог этого сделать?
— Нет.
---Откуда это известно? Он не отлучался с пляжа?
---Он был со мной. Я нашла его на пляже сразу  после того, как мы расстались. Единственный момент, когда я его не видела, когда я карабкалась по  ступенькам в соседний дом звонить в полицию. Но это ведь было уже после  убийства.
---А когда он вылез из машины и пошел к дому?
---Он все время был у меня на глазах. Он позвонил в дверь, потом заглянул в окно и побежал ко мне. Я думаю, Берт-Рене, что это была Мэрилин Рэдфорд. А если так, то защитить ее нам не удастся.
Бринкман задумался.
— Это зависит от того, что обнаружит полиция.---наконец сказал он--- Расскажи подробно, что у вас там произошло.
—Значит, после того, как я позвонила, Джеферсон сказал, что, судя по положению тела, Ковачека застрелили в постели. Рядом с ним на полу лежала газета—он, видимо, ее читал. Джеферсон предположил, что Ковачек открыл дверь заранее и снова лег в постель с газетой. Поэтому, возможно, передняя дверь могла остаться открытой.
—Дальше,—поторопил ее Бринкман.Берта рассказывала  медленно и Бринкман понимал её.
—Так вот,—продолжала Тинике,—он так заколебал меня, что,когда он стал открывать дверь, я уж решила, пусть он удовлетворит свое любопытство.
— И что?
—Получилось в точности, как он и предположил. Дверь была отперта и открылась — входи — не хочу! Все оказалось так просто. Я-то, конечно, сначала не пошла, но тут любопытство взяло верх и я  не устояла.
—Ох, дураки!—сорвался Бринкман.—Вы же наверняка оставили повсюду отпечатки пальцев и...
—Ты не торопись,—ответила Тинике.—Джеферсон не такой уж дурак и повёл себя как заправский сыщик. Перед тем как войти, он тщательно вытер ручку двери носовым платком. У  него в кармане оказалась пара  легких перчаток, он их надел и сказал, что быстренько тут пошарит, а я чтобы ничего не трогала.
—Это уже интересно, — задумчиво сказал Бринкман.—Что было потом?
— Мы зашли в комнату, где лежал труп и осмотрелись. Джеферсон стал выдвигать ящики, потом начал шарить в одежде. Наконец он нашел какие-то бумаги и бумажник.
— И что было в бумажнике?
— Куча денег,—ответила Тинике.
— Что за бумаги?
—Не знаю,— ответила она.—Джеферсон быстро глянул на них и положил к себе в карман.
—Ненормальный,—выругался Бринкман.—Полицейские могли обыскать его и. . .
— Не спеши с выводами, — снова успокоила Бринкмана Тинике. — Джеферсон оказался жутко хитрым. Конечно, он боялся, что его могут отвезти в полицейское управление и обыскать. Поэтому он стал думать, куда бы их сплавить, чтобы полицейские их не нашли, а он бы потом мог их снова забрать.
— И что он сделал?
—Там рядом с домом есть каменная стена. Когда Джеферсон вышел, он вложил бумаги в одну перчатку, скатал обе перчатки вместе, засунул их в отверстие стене и заткнул отверстие еще одним камнем, который  валялся под стеной.
---А что в этих бумагах, ты не знаешь?
— Нет. Может быть, и Джеферсон как следует не знает. Он взглянул на них лишь мельком, но вещь, видимо, ценная, что-то из того, что он искал.
---Что-нибудь еще? — спросил Бринкман.
---В шкафу было много катушек с пленками и магнитофон для их прослушивания. Я так думаю, часть пленок были чистые, а часть с записями. Наверно, это были разговоры Мэри и Мирны, как ты и говорил. Но их трогать мы не стали — мы не сумели бы их оттуда незаметно вывезти. Теперь полицейские их найдут, прослушают и насядут на миссис Рэдфорд, может быть, уже сегодня.
--Спасибо за анализ обстановки. Дальше, что еще?
---Вот теперь,—запинаясь сказала Тинике,—осталось то, что меня больше всего беспокоит. Ты знаешь, Берт-Рене, наверно, я совсем свихнулась.
---Говори же, — нетерпеливо сказал Бринкман,—у нас очень мало времени. Выкладывай начистоту. От твоего самобичевания уже лучше не будет.
---Пока что я держалась в рамках закона.
---Не считая того, что ты тоже вошла внутрь,--ехидно заметил Бринкман.
— Верно, вошла, но я, по крайней мере, ничего не трогала.
— Так, дальше.
—Но затем я начала трусить, отчаянно трусить, — проговорила Тинике.
— Вовремя ты опомнилась, — заметил Бринкман.
— Я сказала Джеферсону, что выйду наружу, послежу за обстановкой и, если появится полиция, я ему свистну.
— И что ты сделала?
— Вышла.
— Оставив клиента внутри?
— Да.
—Продолжай. Ты ведь что- то хочешь сказать, говори же ради бога.
— Я заметила это, уже когда выходила. В маленькой прихожей стоял шкаф с книгами, и одна книга на полке слегка высовывалась из общего ряда. Наверно, я могла бы похвастаться своим зорким взглядом сыщика, но на самом деле это было не так. Просто женский инстинкт, привычка домашней хозяйки. Ты только не смейся, у домашней хозяйки тоже есть женские инстинкты.
— Я и не смеюсь.
— Это оказалась фальшивая книга! Как только я за нее взялась, я почувствовала, что с ней что-то не так. И я ее вытащила! Только снаружи это была книга, а внутри, под обложкой, страницы были вырезаны.
— Быстрее, — еще раз поторопил Бринкман. — Повторяю, у нас мало времени. К черту подробности, должны же мы понять наконец в чем дело!
— Джеферсон был в другой комнате, шарил там по всем углам. —Тиника никак не внимала  призывам Бринкмана. — Как только я взялась за книгу, я почувствовала, что у нее какой-то не тот вес. Я попыталась запихнуть ее на место, но второпях ничего не получилось. Тогда-то я и раскрыла ее и увидела, что книга была только снаружи. А внутри, где все было вырезано, лежала обычная кинокамера.
— И все?
— Все, — сказала она.
— Что же ты с ней сделала?
— Прежде чем что-нибудь делать, — ответила Тинике, — я вынесла кинокамеру на свет и внимательно ее рассмотрела. И тут я вдруг поняла, что везде и на всем оставляю отпечатки пальцев. Я схватила носовой платок и оттерла эту книгу, как могла. Потом взялась за кинокамеру и поняла, что и на ней везде мои отпечатки и удалить их практически невозможно.
---И что ты сделала?
---Я украла эту кинокамеру, а фальшивую книгу поставила обратно на полку.
---А что ты сделала с камерой?
---Понимаешь,—ответила Тинике,—я боялась, что полицейские могут меня обыскать. Было понятно, что они найдут способ обшарить и автомобиль. Я вышла на улицу и некоторое время постояла на крыльце, держа в руках эту штуку. И вот тут-то у меня родилась блестящая идея. Я прошла по дороге к началу этого проезда. Там, на углу, есть полдюжины почтовых ящиков. На одном из них значилась фамилия Ратимари. Я не знала, конечно, в котором часу у них разносят почту, но подумала, что утро уже прошло, поэтому можно рискнуть. Я открыла этот ящик и сунула туда камеру.
---Оставив на ней отпечатки пальцев?
---Нет. Я,конечно, вытерла ее, как могла, но все равно очень беспокоюсь. Может быть, что-то и осталось. У меня же не было перчаток.
---Что потом?
---Потом вернулась на крыльцо и тут же услышала приближающийся звук сирены. Я подала сигнал Джеферсону и он вышел. Я спросила, нашел ли он что-нибудь еще, и он ответил, что нет, только эти бумаги.
---Которые он спрятал?
---Нет, они еще были у него. Как раз в этот момент  он и вложил их в одну перчатку, скатал перчатки вместе, засунул в дырку в каменной стене и заткнул другим камнем, который валялся на земле. Наверно, этот камень и выпал раньше из стены.
— А про камеру ты Джеферсону не сказала?
—Берт-Рене,—торжественно произнесла она,—я не говорила про камеру никому на свете и никому не скажу. Если ее найдут, я буду отпираться до последнего. Конечно, я поступила глупо, но мне вдруг пришло в голову, что в ней может быть какая-нибудь важная пленка, может быть, что-нибудь, что он использовал для шантажа.—Она замолчала и умоляюще посмотрела на Бринкмана.—Берт-Рене! Ты же такой смелый и находчивый! Ты сможешь достать эту пленку и отдать ее проявить. Полиция будет следить за Джеферсоном и за мной, но у тебя-то ведь будет возможность съездить туда и отличиться.
— Почему же ты не сказала про камеру Джеферсону? — переспросил Бринкиман.
—Чтобы оказаться во власти этого скрипучего клиента? — взорвалась Тинике. — Какого черта мне самой лезть в петлю? Ты про нее знаешь, я про нее знаю, теперь еще Джеферсон может узнать!
 — Значит, ты не знаешь, что он нашел.
— Он сказал, что больше ничего не нашел.
— Ну, это он сказал. Но ты этого знаешь.
— Не знаю.
— Ладно. Пинкертоны несчастные. Расскажи подробнее, где там в стене лежат эти перчатки.
— Справа от дорожки, идущей вверх, футах в десяти; это примерно две трети дорожки. Там на одном камне пятно белой краски, и перчатки как раз под этим камнем.
—Хорошо,---сказал Бринкман.—Посмотрим, что можно сделать. Только держи язык за зубами.
—Непременно,--заверила меня Тинике.—Уж про это я ни с кем трепаться не буду.
— И еще одно, — добавил Бринкман. — Там в комнате было много крови?
— Порядочно. Поработали неаккуратно.
---Конечно, сейчас полицейские еще не могли искать на тебе следы крови с микроскопом...
---Я туда и близко не подходила, — прервала она.
---А Джеферсон?
— Он старался ходить осторожно.
---Старался,—повторил Бринкман. — Ты же не можешь сказать, что там происходило. Учти, Тинике, полицейские свое дело знают. Они видели, что ты туфлях, они точно знают, во что ты была одета и одежду Джеферсона они тоже запомнили.
---Ну и что? — не поняла Тинике.
---Сегодня они могут обыскать ваши номера  и если не найдут чего-нибудь из вещей, которые на вас сейчас, особенно обуви, то сразу поймут, в чем дело. Поэтому обязательно. поговори с Джеферсоном и предупреди его, чтобы он ни в коем случае не пытался избавиться от ботинок или какой-нибудь одежды. И особенно опасно отдавать одежду в чистку.
---А что, если у него действительно остались пятна на подошвах?
---Пусгь Джеферсон погуляет по пляжу,—сказал Бринкман,—пройдётся несколько раз вперед-назад по песочку и, раз уж у него такой артрит, пусть как следует пошаркает ножками.
— Понятно,—сказала Тинике —А что будешь делать ты?
— Заметать ваши следы, — ответил Бринкман.
Превышать скорость в это время суток на островах — верный способ угодить за решетку, чего Бринкману  никак не хотелось Но дело есть дело. Убедившись, что за нет нет хвоста, Бринкман припустил со всей мочи, хотя и в пределах разумного. Слава богу, дорогу он уже знал хорошо и долго искать Питерстрит ему не пришлось. Свернув с шоссе и проехав вниз примерно до восьмисотых номеров, Бринкман обнаружил большое скопление автомобилей.
Видимо, весть об убийстве быстро распространилась по округе. Полицейские перегородили боковой проезд, и перед ограждением толпились любопытные: переговаривались, глазели, щелкали фотоаппаратами. Толпа стояла и возле почтовых ящиков. Это было на руку. Бринкман протиснулся к ящику с надписью «Ратимари», он дождался, когда большинство любопытствующих устремило взгляды на дом, открыл крышку ящика и запустил туда руку. Камера была на месте! Бринкман вздохнул с облегчением.
Вытащив камеру, он движением плеча прикрыл крышку ящика и ненадолго присоединился к группе ротозеев, глазевших на дом. Одно дело было сделано, но предстояло сделать еще многое. Насколько он  уловил стиль работы сержанта Пумадока, времени на свободное передвижение у него было не больше часа. Бринкман сел в машину и помчался обратно в «Майами».
По дороге он остановился и открыл кинокамеру. Это была стандартная узкопленочная камера, однако кассеты с пленкой в ней не оказалось. Вместо неё он обнаружил маленький рулончик пленки, две квитанции за абонирование индивидуальных банковских сейфов — одну из банка Сан-Франциско, другую из банка Солт-Лейк-Сити—и ключи, видимо от этих сейфов. Ключи и пленка были обернуты в мягкую бумагу, чтобы не гремели.
Рулончик пленки оказался проявленным микрофильмом. Размотав его, Бринкман обнаружил, что это фотокопии писем. Их было множество — наверно, больше сотни. Одно письмо, написанное женской рукой, он решил рассмотреть с помощью карманной лупы и обнаружил, что это письмо от Мирны какому-то мужчине. Его аж пот прошиб: дуреха подписалась собственным именем. Дальше рассматривать письма времени не было, надо было действовать: в руках у Бринкмана оказался настоящий динамит.
Положив пленку в карман, он поехал дальше и остановился у магазина кинофототоваров. Купив новую кассету с пленкой, Бринкман вставил ее в камеру и поехал на Кинг-стрит— улицу, где оставляла свою машину служанка Тахаира. Машина была на месте и даже не заперта, хотя ключа в зажигании не было. Бринкман взял камеру и немного поснимал машину с разных сторон. Потом, потратив несколько минут на то, чтобы стереть с камеры  отпечатки пальцев, засунул ее в бардачок в машине Тахаиры. Затем зашел в соседнюю лавчонку и купил будильник, упакованный в картонную коробочку. Вынув будильник, вложил в коробочку микрофильм и ключи и запечатал коробочку снова. Наконец, завернул на почту и отправил эту посылку авиапочтой на континент шефу.
Бринкман был уверен, что сержант Пумадок наверняка продержал их в полицейском управлении до тех пор, пока его коллеги не начали обыск в квартире Мэрилин Рэдфорд. Это был очевидный ход, тем более для такого толкового полицейского, каким Бринкман считал сержанта. Чтобы убедиться в этом, Бринкман  проехал мимо дома Мэри. У дверей стояли‚ две полицейские машины. Бринкман остановился чуть дальше у противоположного тротуара и стал ждать развития событий. Поскольку обе полицейские машины были на месте, девушки, видимо, еще находились в доме. Минут через пять он убедился, что и тут не ошибся: из дома вышли Мэри и Мирна в сопровождении двух полицейских, которые усадили их в одну из машин и умчались.
Настало время действовать. Бринкман перешел улицу и позвонил в дверь. Около минуты ответа не было, но потом дверь резко распахнулась; на пороге стоял полицейский.
— Войдите! — сказал он.
Бринкман отрицательно покачал головой.
— Входите! — Это был уже приказ.
—Извините,—возразил Бринкман — входить я не буду. Я только хотел попросить вас, чтобы вы обыскивали помещение как следует, досконально.
— Кто вы такой?
—Я знакомый этих девушек. Я очень заинтересован в том, чтобы установить, кто именно совершил убийство.
—Войдите, —снова потребовал он. Я хочу познакомиться с вами поближе.
— Я уже сказал, входить я не хочу. . .
Тогда полицейский протянул руку, схватил  спереди за рубашку, втянул за порог, развернул одним рынком и толкнул в ближайшее кресло.
— Не больно умничай,—сказал он.— Если я говорю «войди» значит, надо войти. А теперь, кто...
—Меня зовут Берт-Рене Бринкман,—как бы нехотя проговорил Бринкман—Я частный детектив с континента, здесь  по службе. Дело, которое я веду, конфиденциальное. Я уже был у сержанта Пумадока и подвергся допросу третьей степени, после чего был отпущен.
—Тогда какого черта вы здесь делаете?
---Я пришел только для того, чтобы попросить вас особо тщательно осмотреть квартиру Мэрилин Рэдфорд.
— Нечего учить нас, как надо работать.
---Очень надеюсь на это, но все же повторяю: я  заинтересован в том, чтобы вы все обыскали  как следует.
— Чего ради?
---Я боюсь, что впоследствии здесь может оказаться какая-нибудь подброшенная улика, причем в таком месте, которое вы пропустили при первом обыске.
Полицейский немного подумал.
---Кого из этих девушек вы представляете?
---Ни одна из них не платит мне ни цента, если вы это имеете ввиду.
--- В чем же состоит ваш интерес?
— Я хотел бы выяснить, кто совершил убийство.
---Раз вы сюда пришли, значит, подозреваете хотя бы одну из них.
Бринкман зевнул и сказал:
---Для нас обоих будет лучше, если вы займетесь обыском, а мне позволите уйти по своим делам. Я действительно хочу, чтобы вы поймали настоящего убийцу, а не повесили это убийство, например, на меня.
— С какой это стати нам вешать его на вас?
---Чтобы быстрее закрыть дело.
---Мне кажется,—проговорил он,—что вы сами намеривались сюда что-то подкинуть.
Бринкман встал и вытянул вперед руки.
— Обыщите меня.
Полицейский не поленился и обыскал его.
—Единственное, что мне нужно, —повторил Бринкман, — это чтобы вы как следует сделали свое дело. Я так и знал, что вы нагрянете сюда с обыском: вначале побеседуете с девушками здесь, потом ваши сотрудники увезут их в полицейское управление, чтобы задать им еще несколько вопросов, а вы сможете остаться и обшарить помещение. Я дождался, пока полицейские и девушки на первой машине уедут, и пришел к вам с одной-единственной целью. Если впоследствии здесь будет что-нибудь обнаружено при повторном обыске, я должен суметь доказать, что это было подкинуто после вас. Вы можете провести обыск таким образом, чтобы я был совершенно спокоен?
—На наш счет не волнуйтесь,—заносчиво ответил он.—Мы с коллегой распотрошим эту квартиру до нитки. Если здесь хоть что-нибудь есть, от нас не ускользнет.
—Отлично,—сказал Бринкман,—не будете ли вы добры назвать мне вашу фамилию?
—Драйвер, — ответил полицейский.
—Так осмотрите все получше, пожалуйста,—напоследок сказал Бринкман и поднялся, чтобы уйти.
Полицейский секунду поколебался, но все-таки решил Бринкмана не задерживать.
Бринкман сел в автомобиль и приехал в гостиницу, поднялся к себе в номер, надел плавки и вышел  на пляж. Потом взял доску для серфинга и поплыл на ней вдоль берега, разглядывая отдыхающих. Минут через десять — пятнадцать он наконец обнаружил Тинике, сидевшую под пляжным зонтиком. Он подплыл к берегу, подхватил доску и подсел к ней.
— Ну, что нового?
Она посмотрела на него недоумённо.
—Это я должна спросить у тебя, что нового.
Бринкман промолчал.
--Ты уладил наше дело?
Бринкман задумчиво посмотрел на море и ответил:
— Кажется да. А где Джеферсон?
— Откуда я знаю? Я ему не нянька.
—Я понимаю, но он наш клиент и ты мой партнёр. Что же ты тогда здесь делаешь, если не секрет? — спросил Бринкман.
---Сижу, жду, может быть, появится Джеферсон или Мэрилин Рэдфорд.
— Ее сейчас допрашивают в полиции.
—А что же ты тогда здесь валяешься?
— Я даю полиции возможность осмотреть мой номер,—ответил Бринкман —Вон, посмотри.—Бринкман кивнул в сторону отеля «Майами». — Там в одном окне на верхней веранде стоит полицейский и смотрит в бинокль. Как только я направлюсь в отель, он сразу даст знать своему напарнику.
---Наверно, и в наших номерах сейчас обыскивают,—Тинике вдохнула. ---Собачья работа у тебя, дорогой.
Они немного посидели молча.
---Дурацкий случай,—сказала наконец Тинике. —По-моему, нас‚водят за нос, а мы не можем понять, в чем дело.
— Откуда ты знаешь, что нас водят за нос?
— Чувствую.
---Ну ладно, — сказал Бринкман.—Оседлаю-ка я своего морского конька и подплыву поближе, чтобы он меня лучше видел.
---Ты скоро вернешься к себе?
— Как только этот мужик на верхней веранде перестанет высматривать меня в бинокль — это будет означать, что обыск закончен.А ты вернись, пожалуйста, в свой номер часа через два и жди моего звонка. У нас же ещё одно дело, а я не могу разорваться.
--Будет исполнено мой повелитель,--шутливо проговорила Тинике.
Бринкман опустил доску на воду, аккуратно улегся на нее животом и погреб в открытое море. Через полчаса Бринкман вернулся к берегу на гребне волны. Полицейского на верхней веранде не было и он вернулся в номер и проверил, все ли вещи на месте. Потом он занялся номером автомобиля, в котором разъезжала Тахаира. Наведя справки, Бринкман установил, что машина взята напрокат. Позвонив в агентво по прокату, Бринкман выяснил, что машина выписана на имя Ковачека.
Понятно, что после моих просьб, подумал Бринкман, полицейские проведя обыск на квартире Мэри, найдут микрофон и магнитофон. Это означает, что они возьмутся за горничную. К чему это может привести, заранее сказать было трудно.
 Бринкман позвонил в полицейское управление и попросил к телефону сержанта Пумадока. Когда он подошёл, Бринкман представился:
---Сержант, это Берт-Рене Бринкман.
---Да,да.—В его голосе прозвучал неподдельный интерес.—Я хотел... что же я хотел?.. Прошу прощения, Бринкман, я хочу взять трубку в соседнем кабинете. Тут много народу.
Усмехнувшись про себя, Бринкман стал ждать. Понятно, чего он хочет, подумал Бринкман. Он хочет, чтобы кто-то еще взял параллельную трубку, а может, включает записывающее устройство. Через несколько секунд в трубке снова зазвучал  дружелюбный, приветливый голос сержанта Пумадока.
—Ну вот, Берт,теперь получше, можно спокойно поговорить. Я не хотел оттуда разговаривать, там было несколько газетчиков.Так чем могу быть полезен?
—Я заинтересован в раскрытии этого убийства, — начал Бринкман.
—Это я понял.
— Возможно, не в том смысле, как вы это понимаете.
— Хорошо, не будем спорить. Значит, вы заинтересованы. И что? Вы ведь не только поэтому звоните?
—Я тут навел справки в агентствах по прокату автомобилей, хотел узнать, арендовал ли Ковачек машину.
—Да, да, понятно.
—И обнаружил, что да, арендовал. У меня есть ее номер. Вы хотите его знать?
—Спасибо, Берт, мы уже выяснили это час назад.
—Я подумал, что хорошо бы поскорее найти его машину; очень важно, в каком месте она находится.
—Одна из машин стоит в гараже—там же, в доме, который он арендовал.
— Одна из машин? Вы хотите сказать, что он арендовал две?
—Совершенно верно, — ответил сержант Пумадок. — Одну из них он держал в доме, а на вторую мы объявили общий розыск. Думаю, скоро ее найдут, и ее местонахождение, вы правы, поможет сделать кое-какие выводы.
— Две машины, — задумчиво повторил Бринкман.
—Да. Одну—в одном агентстве, а другую — в другом. Странно, что вы этого не знали, раз обзвонили все агентства.
—Я все не проверял,—поспешно пояснил Бринкман.—Я начал их обзванивать, но после первого успеха бросил.
—Я, правда, не люблю лезть с советами,—самодовольно заметил сержант,—но мы на Гавайях, ведя расследования, никогда не останавливаемся при первом успехе.
—Благодарю вас,—вежливо ответил Бринкман.—Вы правы и это моя ошибка. Постараюсь больше не допускать подобного. Теперь я постараюсь проводить собственные расследования на гавайский манер.
—У вас есть что-нибудь еще? — спросил сержант Пумадок.
—Я заходил на квартиру миссис Рэдфорд, когда там были ваши люди, и попросил их провести обыск с максимальной тщательностью.
---Это я знаю. А что вас так беспокоит?
— Если потом кто-нибудь подбросит в ее квартиру «улики», то мне бы очень хотелось быть уверенным, что вы сможете это установить.
—Думаю, вам не стоит волноваться, Бринкман,— успокоил его сержант и после некоторой паузы спросил: — Что-нибудь еще?
—С нами на корабле плыл один тип, — сказал Бринкман.—Его зовут Гарри Брадис. Мне кажется, он профессиональный шантажист. Если так, то он может быть связан с Ковачеком.
---Так-так-так! Это уже интереснее. А почему вам кажется, что он шантажист?
— Да так, некоторые особенности его поведения.
— Чутье подсказывает?
— Давайте назовем это чутьем.
—Из семисот десяти пассажиров, которых вы видели на корабле, почуять одного шантажиста,—с недоверием произнес он. —И вы полагаете, что мы должны его сцапать и предъявить обвинение в убийстве?
— Я этого не предлагал.
— Но подразумевали.
— Верно, подразумевал.
—Вы это серьезно? — В его голосе промелькнуло удивление.
— Вполне.
— Значит, вы знаете гораздо больше, чем мне говорите.
— Не могу же я так прямо выложить вам все, что знаю, да еще в короткой телефонной беседе.
— Я имею в виду, что касается убийства,—уточнил он.
— Я тоже, — ответил Бринкман.
Он помолчал, потом спросил:
— Есть еще какие-нибудь идеи?
— Пока все.
— Звоните в любое время, — сказал он напоследок и повесил трубку.
Бринкман удовлетворённо хмыкнул и позвонил Тинике.
---Твой выход, дорогая.
--Что я должна сделать.
--Я буду занят. Попрошу тебя проследить за квартирой Рэдфорд. Просто последить, ничего больше. Потом расскажешь всё мне.
--А ты, Берт-Рене?
--У нас же есть второй клиент.
--У меня душа не лежит к этому делу.
--У меня тоже. Пока, дорогая. Встретимся. В крайнем случае звони на мобильник.

               








                Г Л А В А   15

Бринкману нужно было сделать  два дела. Сначала он поехал в контору к своему клиенту Венсону Касселю. В офисе его встретила секретарь Касселя.
--Мне необходимо увидеть  мистера Касселя.
--Вы кто?
--Берт-Рене Бринкман из детективного агентства.
--Документы при вас?
--Конечно.—Бринкман протянул водительское удостоверение. Она внимательно просмотрела их и вернула Бринкману.
--Мистера Касселя в данный момент нет, но он прибудет с минуты на минуту. Не могли бы вы подождать его?
--Мне нельзя, чтобы меня видели. Я подожду мистера Касселя в его кабинете. Когда он появится сообщите ему где я, так чтобы никто не слышал.
Бринкман открыл кабинет и не дал возможности секретарю удивится его наглостью, закрыл дверь. Видимо секретарша смирилась с его нахальством, потому что через минуту он услышал барабанную дробь на машинке. Бринкман огляделся, достал из портфеля порошок и стал наносить его на полированную поверхность стола. Потом прошёлся по другим предметам, находящимся в кабинете. Закончив, сложил добытые отпечатки в портфель и вышел из кабинета.
--Извините, но я не могу так долго ждать. Я могу передать через вас информацию для мистера Касселя?
--Разумеется.
--Скажите ему, чтобы он больше не встречался с молодой женщиной, которую видел в субботу.
--Как её имя?
--Это неважно.
--И он будет знать о ком идёт речь?
--Безусловно.
--Я всё передам.
--Прошу вас ничего не забудьте и передайте всё дословно.
Бринкман прошёл к двери и вышел из приёмной. На улице он сел в машину и направился в отель, куда отправил пакет с отпечатками пальцев.
Он вошёл в отель, записался и спросил насчёт почты на его имя. Клерк передал ему пакет. Бринкман прошёл в номер и прежде чем заняться работой позвонил в свой офис. Трубку взяла Тинике.
--Это я. Что-нибудь новое?
--Да. Приходила наша какая-то женщина  и интересовалась тобой. Я передала через секретаршу, что ты работаешь.
--Всё правильно. Я так и делаю.
--Она сказала, что позвонит вечером. Ты где?
--В отеле.
--Снова с этой женщиной?
--Тинике!
--Извини. Просто сорвалось. Я ведь тебя знаю. Когда ты работаешь ни одна женщина в мире не может тебе помешать или прельстить своими красотами.
--Ладно, проехали. Узнай, пожалуйста, владельца машины GH 535. Я перезвоню.
Бринкман разложил образцы и принялся за работу. Трудно было сказать кому принадлежат отпечатки. Их могли оставить и уборщица, и прежние постояльцы, да и с отпечатками взятыми у Касселя было не легче. Бринкман пытался установить идентичность хотя бы одного отпечатка из отеля с отпечатком из кабинета Касселя. Через час один из отпечатков совпал с отпечатком из кабинета Касселя. Бринкман снова набрал номер телефона офиса.
--Тинике! Ты узнала?
--Да. Это «Кадиллак» принадлежащий Памеле де Вито.
--Спасибо, милая. Теперь мне надо подумать.
--Снова звонили. Я сказала, что тебя некоторое время не будет.
--Умница.
Бринкман сел в кресло и задумался. Памела де Вито была известной красавицей и личностью на островах. Она была вхожа во все элитарные клубы и владела яхтой. Значит, если Бетси говорила правду, то Памела была в отеле и наверняка зарегистрировалась под чужим именем. С другой стороны её имя никогда не упоминалось в связи с убийством Клинтона, да и в полиции не было никаких версий на её счёт. А с третьей стороны, зачем женщине, имеющей солидный доход и шикарную квартиру останавливаться в отеле? А может быть Бетси врала? Но зачем это ей. Нужно повидаться с этой Памелой, но сперва добыть пальчики Клинтона.
Бринкман вышел из отеля, завёл машину и поехал в морг. Представился судмедэксперту детективом работающим на страховую компанию и сразу задал интересующий его вопрос.
--Личность убитого уже установлена?
--Конечно. Его многие знали в городе.
--А что показало вскрытие?
--Понимаете, это дело об убийстве и оно находится в ведении полиции. Я не могу говорить на эту тему.
--Я не спрашиваю кто его убил. Меня интересует это с точки зрения страховой компании.
--Что вы имеете ввиду?
--О возможности самоубийства нет подозрений?
--Если вам проломили голову  бейсбольной битой, да ещё сзади, то о каком самоубийстве может идти речь. Такие люди в этих случаях принимают яд, стреляются или принимают снотворное.
--Хорошо. А как насчёт отпечатков пальцев? Вы их сняли?
--Конечно сняли. Мы снимаем отпечатки пальцев у каждого, кто проходит через нашу контору.
--И сверили их с центральным компьютером?
--Не успели.
--Я мог бы взглянуть на отпечатки?
Судмедэксперт заколебался, а потом улыбнулся.
--А почему бы и нет. В этом нет ничего секретного.
--Тогда снимите для меня копии.
Судмэдэксперт подошёл к копировальной машине и сделал копии.
--Нормально получилось?
--Да, достаточно чёткие.
--Послушайте, если страховая компания расследует это дело и установит истину, то это нам очень помогло бы.
--Чтобы утереть нос полиции?
--Хотя бы для этого. Полиция оказалась совершенно не склонной с нами сотрудничать, во всяком случае так, как нам хотелось бы.
--А теперь припомните. Я спросил вас, что вы предприняли с целью установления личности и не могла ли быть допущена ошибка. И что вы ответили.
--И что же я ответил?
--Вы сказали, что полиция занимается этим делом.
--Но я дал вам образцы отпечатков пальцев.
--Но ничего не сказали о возможной ошибке.
--Согласен. Ошибка возможна.
--Разве такое может быть?
--Случались и более странные вещи.
--Но вы можете подключить ФБР и совместно с ними сверить образцы.
--Мы так и сделаем. Спасибо за совет. Мы проверим даже ступни его ног, а теперь убирайтесь. Я думал, что вы сможете нам помочь, а вы горазды только давать советы.
Бринкман быстро вышел из конторы морга и поехал в свой отель. Разложил образцы отпечатков и стал сверять. И ему повезло. Один из отпечатков Клинтона совпал с отпечатком из номера в отеле, где он проводил время с Бетси Стоун. Бринкман схватился за голову. Как агент Интерпола он знал, что теперь агентство с головой увязло в деле об убийстве. Располагать подобной информацией для частного детектива грозило потерей лицензии. Единственно что могло ему помочь—это то, что трудно было установить по отпечаткам время, когда их оставили. Если Клинтон находился к номере вместе с Бетси и Касселем, то следовало придерживаться одного направления в расследовании. А если Клинтон находился в номере до их появления? Некоторые отеля за шикарным фасадам применяют практику сдачи номеров по нескольку раз за ночь. В какой степени можно полагаться на созданную репутацию рекламой? Если номер сдавался дважды, то администрация несомненно убрала записи о регистрации второго постояльца. Узнать это может только полиция, а Бринкману пока не хотелось обращаться к ним за помощью. Что предпринять? Очевидно позвонить Памеле и выяснить. Бринкман спустился к телефонной будке и по справочнику отыскал номер телефона квартиры. Ответила женщина.
--Могу я поговорить с Памелой?
--Кто спрашивает?
--Человек обладающий интересующей её информацией.
--Я вас не понимаю. Минутку. Я передам трубку секретарю.
В трубке раздался другой голос, настороженный и холодный.
--Вы что-то хотите?
--Не могли бы вы передать Памеле де Вито, что я занимаюсь проверкой лиц, которые находились в одном из отелей в субботу вечером. Она знает о чём я говорю.
--Не могли бы вы сказать немного больше?
--Нет. Думаю, вы передадите миссис Памеле всё точно.
Бринкман вернулся в отель и лёг в постель. К своему удивлению он проспал целую ночь и его никто не потревожил.


               

















               





             Г Л А В А  16

Так как Тинике не смогла с утра понаблюдать за квартирой Мэрилин, Бринкман позвонил адвокату и выяснил, что обе девушки вскоре будут дома. Бринкман подъехал к дому и стал ждать. Полицейские, проводившие обыск уже уехали. Примерно через полчаса Мэрилин Рэдфорд и Мирну Чилан привезли домой на полицейской машине. Бринкман хотел зайти к ним, но не успел даже ступить на мостовую, как из-за угла выскочила машина и остановилась перед их домом. Из нее кое-как выбрался Роберт Джеферсон и, несмотря на свой артрит, бросился помогать выйти из машины Тинике. Это очень удивило Бринкмана.
Подыгрывая ему, Тинике, изящно оперлась на его руку, сама войдя в роль слабой женщины, а Джеферсону дав возможность насладиться ролью сильного мужчины — покровителя и заступника. Бринкман наблюдал за этой сценой, давясь от смеха. Очевидно, Джеферсон и Тинике тоже следили за домом и ждали, когда вернутся девушки. Теперь они вошли в дом, а Бринкман  остался ждать. Вышли они примерно через час. Когда их машина скрылась из виду, Бринкман подошел к двери и позвонил.
Дверь распахнула Мэрилин Рэдфорд с возгласом:
—Ну, кто там еще? Мы. . . А-а, Берт, привет! А я все гадаю — куда вы делись?
— Я здесь.
—Да, похоже, глаза меня не обманывают. Ну, входите же.
Бринкман указал на спальню, и она провела его туда. Они уселись на постели вплотную друг к дружке и стали вполголоса беседовать.
— Устали? — спросил Бринкман.
—Еще бы!—ответила Мэри. Эти образины из полицейского управления устроили нам многоборье!
— Как это?
— Метание, толкание, плавание. . . Все, что угодно!
---И что же вы им рассказали?
—Я им много чего порассказала, — огрызнулась Мэрилин.
— Вас допрашивали вместе или порознь?
— Сначала порознь, потом вместе, потом опять порознь.
— Расскажите мне все по порядку, — предложил Бринкман.
—Значит, так. После того как вы ушли, мы отправились на пляж.
— Вместе? — уточнил Бринкман.
Она потупила глаза.
—Так вместе?
---Сначала вместе.
— А потом?
---Потом,—призналась она,—Мирна встретила одного парня. Он тоже плыл на «Колумбии» и несколько раз пытался за ней приударить. Симпатичный  парень.
Бринкман вопросительно посмотрел на Мирну.
---Я осталась с ним поболтать немножко,—сказала Мирна.—Он был такой одинокий и...
— А он кто?
—Его зовут Сэм Макгрегор.
—И долго вы с ним беседовали?
—Получилось дольше, чем я предполагала.—Мирна хохотнула.—Вначале мы окунулись, потом вылезли, повалялись на солнышке и славно потрепались. Я все думала, что вот сейчас пойду догоню Мэри, посмотрю, нашла ли она этого старого зануду, но как-то Сэм меня заговорил и. .    в общем, я и застряла.
—На сколько же времени?
—Я даже не знаю.
—Ну, а что дальше?
—Потом я все же от него сбежала, пыталась разыскать Мэри, но ее нигде не было. Я два раза прошла весь пляж туда и обратно, из конца в конец, но не нашла ни ее, ни Джеферсона.
— А где же вы были, Мэрилин?—стал допытываться Бринкман.
—Я была сыта по горло поисками Джеферсона,—ответила она,—и мне это надоело. Я решила, пусть он сам меня поищет, если ему так нужно.
— Значит, его не было?
— Да нет же, не было и в помине.
—И что же вы сделали?
—Я решила отойти в сторонку и полежать в тенечке, подождать Мирну, — сказала она. — Мне не хотелось портить ей свидание; имеет же она право на личную жизнь!
—И что?
—Я улеглась в тени под перевернутым каноэ. Потом меня, наверно, разморило, а волны так ласково плескались, что я не заметила, как заснула.
— И долго вы спали?
— Проснувшись, я даже не поняла, сколько времени прошло.
---Часов у вас не было?
—Нет, конечно. Зачем мне часы, если я иду купаться?
---И что дальше?
—А дальше я вновь отправилась на поиски Мирны. Вернулась к тому месту, где мы расстались, но ее уже не было. Тогда я вернулась домой, вылезла из купальника, приняла душ и просто повалялась в свое удовольствие.
—Долго?
— Пока не приехали полицейские.
— А Мирна вернулась до того?
---Ах, ну конечно.
— Когда?
—Примерно за полчаса до того, как нагрянули полицейские.
— А где были вы, Мирна?
— Искала Мэри. Меня замучила совесть. Я обошла весь пляж, искала ее, но так и не смогла найти. Да и знакомых никого не было. Я уже слегка огорчилась, что покинула своего симпатичного приятеля, поискала и его, но он тоже ушел. Тогда я решила, что с меня довольно, и пошла купаться одна. Наплававшись вдоволь, я вернулась домой, приняла душ и обменялась с Мэри несколькими теплыми словечками.
— Вы что, выясняли, кто кого бросил?
Она кивнула.
---Вы рассказали все это полицейским?
—Да.
— Вы им сказали, сколько времени вы были с Сэмом Макгрегором?
—Сказала, что не знаю. Ни у меня, ни у него не было часов.
—Достаточно продолжительное время?
— В общем, да.
—А вы понимаете, девушки,—внушительно произнес Бринкман, — что каждая из вас вполне могла бы успеть съездить к Ковачеку и укокошить его?
—Что за глупости! — воскликнула Мирна. — В жизни никогда бы этого не сделала.
Мэрилин только хихикнула.
—В полиции нам и так про это все уши прожужжали,—добавила Мирна.
— Вы зануда, Берт.
— Прошу прощения, что приходится снова говорить о неприятном.
— Да уж, точно.
—А ваша горничная, Мэрилин?—как бы вскользь спросил Бринкман. — Она ведь могла бы подтвердить ваше алиби. Она же, наверно, видела, как вы пришли, приняли душ, отдыхали?
— Нет, Тахаиры не было. Она уходила в магазин.
— А когда она вернулась?
---Незадолго перед Мирной.
— Полицейские ее допрашивали?
—Нет, не сумели. Как только полицейские вошли в переднюю дверь, она выскочила через заднюю.
—И не вернулась?
—Видимо, нет. Когда мы уезжали, ее нигде не могли найти. Мы хотели сказать ей, чтобы она оставалась и следила за порядком.
—А как вы думаете, полицейские не могли схватить ее у задней двери и отвезти в управление?
— Вряд ли. Они тоже ее искали.
— Вы назвали им ее имя?
— Конечно.
— А адрес?
— Адрес мы сами не знаем.Она просто приходит на день и уходит домой, а где она живет, мы не знаем.
— Ничего,—сказал Бринкман, — они ее найдут, если очень захотят.
— Такое впечатление, что они хотят.
—Позвоните-ка сержанту Пумадоку,—предложил Бринкман Мэрилин. — Попросите его освободить поскорее вашу служанку. Скажите, что у вас сегодня званый обед и она вам нужна.
—А если она у них и он ее действительно отпустит? Что мы будем делать с выдумкой про обед?
—С удовольствием буду вашим гостем,—нашелся Бринкман. — Я не очень люблю обедать в ресторанах.
— Какое благородство с вашей стороны! — проворковала Мэрилин.
—А я могу позвать Сэма Макгрегора,—быстро вставила Мирна, — и мы замечательно посидим вчетвером. Мэри, давай!
Мэрилин секунду поколебалась, но все же подошла к телефону, набрала номер полицейского управления, попросила сержанта Пумажока и, когда тот подошел, сказала:
—Сержант, это Мэрилин Рэдфорд. Мне нужна была бы сегодня на  вечер Тахаира. У меня гости к обеду. Не могли бы вы ее поскорее отпустить?
Она помолчала, слушая его ответ.
—У вас ее нет?. . Но я тогда не понимаю. . . Нет, я же вам говорила, у нас нет ее адреса. . . да, понимаю. . . Да, я подожду.
Некоторое время Бринкман и Мирны молча смотрели на Мэрилин, которая ждала продолжения разговора. Но вот она опять заговорила в трубку:
—Да. . . Да, понятно. . . Хорошо, спасибо большое. Значит, вы надеетесь, что к обеду она сможет вернуться?
Снова пауза.
— Хорошо, я перезвоню вам,-- сказала Мэрилин и повесила трубку.
— В чем дело — спросил Бринкман.
—Сначала он сказал, что они не знают, где Тахаирпа, но как раз во время разговора ему передали сообщение, что её задержали. Она была за рулем автомобиля, который арендовал Ковачек.
—Как удачно, что сообщение подоспело вовремя, —заметил Бринкман.
—Вы что, думаете, это розыгрыш?
—Нет,—ответил он.—Я думаю, что ее действительно задержали за рулем этого автомобиля.
Мэрилин беспокойно посмотрела на него.
—Берт, вы что-то знаете, а мне не рассказываете.
— Я стараюсь помочь вам, Мэри.
— Может, вы и стараетесь, но все равно чего-то недоговариваете.
—Ну, смотрите,—пояснил Бринкман.—Полиция обнаружила этот магнитофон. Они знают, что кто-то должен был с ним работать—менять бобины. Естественно, они должны допросить горничную. И вот теперь, очень кстати, ее находят за рулем автомобиля Ковачека.
—Значит,—подхватила она,—установлена прямая связь между Тахаирой и Ковачеком. Теперь они узнают, кто тут установил магнитофон.
—Но кроме того,—добавил Бринкман,—установлена прямая связь между Ковачеком и вами.
Она с досадой прикусила губу.
—Что вы отвечали полицейским на вопросы про Ковачека?
---Что ничего про него не знаю, что мне он совершенно незнаком.
— Вы не говорили, что он пытался вас шантажировать?
— Конечно нет. Что я, дура, что ли, сама повесить на себя мотив для убийства?
— Но если они сумеют доказать, что он пытался вас шантажировать, то тем самым докажут, что вы лгали.
—Ну, поскольку Ковачека уже нет, им придется изрядно попотеть, чтобы что-нибудь доказать.
—Слушайте, Мэри,—сказал Бринкман, немного подумав.—Сегодня утром Тахаира ходила за покупками и долго отсутствовала. Что она в результате купила?
Мирна и Мэрилин переглянулись.
—Мы не знаем.
— Пойдемте-ка посмотрим, — предложил Бринкман.
Они тщательно обследовали холодильник и всю кухню. Никаких следов сегодняшних покупок они не обнаружили.
—Отлично, —сказал Бринкман. — Это необходимо запомнить.
—Но она же не была одета в купальник, — растерянно проговорила Мэрилин.
 Тем временем они вернулись в спальню.
—По показаниям Джеферсона, девушка, которую он видел, возможно,, была совершенно голая. Хитрая бабенка могла сбросить с себя всю одежду. Тогда, если бы на нее попало хоть пятнышко крови, она могла бы вернуться домой и смыть его. А вот на одежде — совсем другое дело: пятна крови очень трудно отмываются.
—Ну конечно!--воскликнула Мэрилин.—В этом-то все и дело! Интересно, додумается ли до этого полиция?
—Полиция-то, конечно, додумается,—сказал Бринкман,—но может оказаться очень полезным, если вы еще разок позвоните своему другу сержанту Пумадоку и скажете, что хотели бы переговорить с Тахаирой. Это очень важно и вы должны поговорить с ней сразу же, как только ее привезут на допрос.
— И он что, позволит ей позвонить мне?
— Господи, конечно нет! Он спросит вас, что именно вы хотите ей передать, и скажет, что сам передаст ей сообщение.
— И что мне ему сказать?
---Попросите узнать, куда она дела продукты, которые ходила покупать. Вам не из чего готовить обед.
Лицо Мэрилин расплылось в улыбке.
—Теперь понятно,—обрадовано проговорила она.—Другими словами, я эту идею преподнесу ему прямо на блюдечке.
Бринкман кивнул и поднялся — пора было заняться другими делами.
—Послушайте, Берт, вы же придете, правда? И мы славно, уютно посидим пообедаем. Макгрегор вам понравится, вот увидите,—пригласила его Мирна.
—А если Тахаира не появится? — поинтересовался Бринкман. — Скорее всего, так ведь и будет.
—Ну и не надо. Все равно приходите. Мы с Мэри можем приготовить...
— Ты с кем? — переспросила Мэрилин.
— С тобой, — повторила Мирна.
Мэрилин отчаянно затрясла головой.
—Ты можешь делать для своего  приятеля, что хочешь, но чтобы я из-за кого-нибудь стала возиться на кухне, мыть грязную посуду и готовить этот самый уютненький обед при свечах — нет, этому не бывать!
Лицо Мирны помрачнело.
—Зато,—добавила Мэрилин, обернувшись к Бринкману,—вы, Берт, можете пригласить нас пообедать в «Майами».
— Всех троих? — уточнил Бринкман.
Мирна задумалась.
—Ладно,— сказала она наконец с некоторым вызовом.—Раз уж на то пошло, Мэри, ты, наверно, права. Ты можешь разрешить Берту пригласить себя, а я разрешу Макгрегору пригласить меня.
— А он об этом знает? — спросила Мэрилин.
— Конечно нет, —без тени смущения ответила Мирна. — Я сейчас позвоню ему и приглашу на обед, а потом в последнюю минуту сообщу, что полиция задержала нашу служанку и все отменяется. Естественно, он должен будет поступить как настоящий джентльмен.
Бринкман не мог удержаться от смеха.
—Боже, какими неизведанными гранями открывается для меня женщина! Имеет ли простой смертный хоть один шанс устоять против такой техники?
—Никогда, Берт,—многозначительно глядя на него, изрекла Мирна, — ни одного шанса он не имеет и чем быстрее вы это поймете, тем лучше для вас.

               














                Г Л А В А  17

       
Придя в отель Бринкман позвонил в офис.
--Доброе утро, Тинике.
--Ты когда-нибудь будешь сидеть в офисе?
--Я не могу.
--Почему?
--Наверное наш офис обложен полицией.
--Ты прав. Здесь ходит кругами сержант Пумадок.
--Слушай меня внимательно. Если сержант поинтересуется нет ли вестей от меня, скажи, что я звонил и спрашивал его. Ты ответила, что в офисе его нет. Ведь это чистая правда?
--Да.
--Скажи, что у меня имеется важная информация.
Не много погодя Бринкман снова позвонил в офис.
--Какие новости?
--Приходила какая-то женщина, долго говорила с секретаршей, но ко мне так и не зашла.
--Ты спросила у секретарши, что она хотела?
--Спросила. Говорит, что просто поболтали о жизни.
--Ладно. Что ещё?
--Сержант долго крутился. Я сказала ему как ты велел. Он очень сердит и грозится упрятать тебя в тюрьму. Берт-Рене! Мне страшно.
--Это только угрозы, так что не бойся. Меня не за что сажать в тюрьму. Ладно, Тинике. Мне надо идти. До встречи.
Бринкман положил трубку, приклеил к днищу телевизора пакет с образцами отпечатков пальцев, подошёл к двери и открыл её. На пороге стояла красивая девушка, её фото неоднократно появлялось в газета и Бринкман её сразу узнал.
--Добрый вечер,--проворковала она.—Позвольте войти!
Не ожидая приглашения она вошла, закрыла дверь и пристально рассматривала Бринкмана. На губах играла обещающая улыбка.
--Здравствуйте, Берт!
--Вы меня знаете?
--Конечно. Знаю и чем вы занимаетесь. Что вы хотите инкреминировать мне? Я—Памела де Вито.
--Вы ошибаетесь.
--Не возражаете, если я присяду,--она прошла к креслу вихляющей походкой, села в кресло и положила ногу на ногу так, что стали видны её ажурные трусики.—Вы оказывается очень любопытны.
--Если ничего не спрашивать, то ничего и не узнаешь.
--Вы правы, но излишнее любопытство может повредить.—Она приподнялась и сняла жакет. Посмотрела на Бринкмана и встала с кресла. Затем подошла к нему вплотную, обняла за поясницу и взглянула в глаза.
--Вы можете причинить вред женщине?
--Если могу без этого обойтись, то нет.
--Я всегда ненавижу своих врагов.
--Правильно поступаете.
Женщина вдруг отступила, расстегнула молнию и выскользнула из платья. Перекинула платье через спинку кровати и стояла покачивая бёдрами. Потом она внезапно ногтями провела по лицу Бринкмана, отскочила и закричала. Дверь тотчас распахнулась и двое здоровенных мужиков ворвались в номер. Первым был Гарри Брадис и Бринкман сразу его узнал.
--Хватайте его! Он хотел меня изнасиловать.
Брадис хотел ударить Бринкмана, но он увернулся, а второй ловко застегнул на руках Бринкмана наручники.
--Попался, насильник! Что скажешь?.
-Он пытался шантажировать меня,--громким голосом заявила Памела.—Написал письмо с угрозами. Я дала ему деньги, а он захотел меня.
--Так он взял деньги?
--Конечно. Ему ведь это и нужно было.
--Где у него деньги?
--В левом кармане.—Бринкман вспомнил, как она к нему прижималась и был удивлён, что не почувствовал её руки в своём кармане. Видимо, девушка была довольно опытна и проделывала такое не один раз. Полицейский засунул руку в карман Бринкмана и вытащил пачку денег. Они были аккуратно сложены и перетянуты резинкой. Он показал головой и пересчитал деньги.
--Здесь ровно 10 штук.
--Вы проверьте их номера и сами убедитесь, что я не обманываю.—Девушка поднялась с кровати, взяла платье, надела и сокрушённо покачала головой. Платье было порвано. Она обратилась к полицейским.
--Вы не найдёте мне несколько булавок. Я не смогу в таком виде выйти на улицу.
Полицейский кивнул, а потом спохватившись, обратился к девушке.
--Вы не покажете мне письмо?.
Девушка взяла сумочку, вынула письмо и протянула полицейскому. Тот взял письмо и сунул под нос Бринкману.
--Тебе знакомо это письмо?
Бринкман по профессиональной привычке внимательно посмотрел на письмо. Вырезанные из газет буквы были наклеены на стандартный лист бумаги, но укороченный. Видимо на оторванной части было название какой-нибудь организации. Текст был стандартный: принесите деньги и держите язык за зубами.
--Впервые вижу,--заявил Бринкман.
--Хоть бы покраснел от своего вранья,--подала снова голос девушка.
Бринкман не обратил внимания на её реплику. Его интересовало другое.
--Господа! А вы каким образом очутились в этой комнате? Стояли под дверью и ждали момента?
--Перестань болтать. Я—полицейский—ответил один.
--А я её телохранитель,--сказал Брадис.—И за то, что ты сотворил, я должен тебя наказать.—Он подошёл и наотмашь ударил Бринкмана по лицу.
--Ты что себе позволяешь,--закричал полицейский.—Не хватало, чтобы он подал в суд за насилие.
---Не беспокойтесь,--сказал Бринкман.—Мы старые знакомые. Не знал, что ты ещё и телохранитель.
--Он вынюхивает информацию и потом шантажирует,--подала голос Памела.
--И что же я вынюхал?
--Полиция на моей стороне, потому что не любят шантажистов. Что ты вынюхивал я расскажу прокурору.
--А если я сам ему всё расскажу?—На мгновение в её глазах промелькнул испуг, но она быстро взяла себя в руки.
—Да я сотру тебя в порошок.
--Хватит. Вы задержаны.---сказал полицейский.
--За что?
--За вымогательство. Пошли, Бринкман.
--Так вы меня знаете?
--Конечно. На улице стоит ваша машина с регистрационным номером. В отеле вы записаны под своим именем. Но вы попались на шантаже и возможно изнасилование. Так что поедем в участок.
--Но вы же стояли под дверью и ждали сигнала.
--Ну и что. Ты же попался на шантаже. Платье было разорвано.
--Разорвано, но царапины у меня на лице. Бюзгалтер был на ней. Почему же она не подала вам сигнал, когда я якобы приступил бы к активным действиям?
Что-то видимо дошло до полицейского, но вмешался телохранитель Памелы.
--Да она просто испугалась, ведь всё случилось очень быстро. Кроме того, вы представитель власти и позволяете оскорблять невинную жертву. Меня зовут Гарри Брадис,---сказал он полицейскому,--и я пользуюсь некоторым влиянием на островах и могу пожаловаться вашему шефу.
--Я не задерживаю вас за попытку изнасилования,--несмотря на угрозы Брадиса полицейский сообразил, что в этом случае не всё гладко.—Я задерживаю вас за вымогательство. Выходите.
Бринкмана отвели вниз и посадили в полицейскую машину. Полицейский по рации передал.
--Взял Бринкмана на вымогательстве, при нём были 10 тысяч. Позаботьтесь об ордере на обыск.
--А это ещё зачем?
Ответа не последовало, вместо этого на Бринкмана одели наручники. Полицейский завёл машину и медленно тронулся. Бринкман оглянулся, Памела и её телохранитель ехали за ними. Полицейский на удивление соблюдал все правила движения. Купил у разносчика газету и углубился в чтение. Он явно чего-то ждёт, решил Бринкман. Через некоторое время полицейский вновь связался с участком.
--Есть донесение?
--Да. В письменном столе обнаружен обрывок от фирменного бланка.
Полицейский рванул с места и вскоре прибыл в управление. С Бринкмана сняли отпечатки пальцев, обыскали, вытащили всё из карманов и поместили в камеру. Через полчаса появился сержант Пумадок.
--По-моему мы сегодня не виделись. Вы с ума сошли Бринкман!
--С чего вы взяли?
--Пытались заработать на шантаже?
--Даже не думал.
Сержант достал из папки обрывок бумаги и показал Бринкману.
--Это кусок от фирменного бланка вашей конторы. Он найден в вашем столе, а это письмо  с наклеенными буквами. Я прикладываю один кусок ко второму и вы сами видите, что они идеально подходят один к одному. Вы даже не потрудились спрятать этот кусок в другом месте.
--Глупо, не правда ли?
--Очень глупо.
--А теперь скажите, сержант, за то время, что вы меня знаете вы поверите, что я мог допустить такую глупость?
--Думаю, что нет. Но против фактов не пойдёшь.
--Вы правы, но сами пытаетесь идти. Факты вам в наглую подсунули и просто хотите принять желаемое за действительное.
--Не говорите глупости. Я не желаю вам никаких неприятностей.
--Тогда доставьте меня к ближайшему судье.
--Это вам ничего не даст. Хотя… мне кажется мы могли бы быть полезны друг другу.
--Каким образом.
--По моим сведениям вы как-то причастны к расследованию об убийстве Клинтона и могли бы помочь мне. У вас ведь это побочное дело и вы заняты совершенно другим, не связанным с этим.
--Как знать, как знать. А помочь я действительно бы мог.
--Не понимаю, для чего вам потребовалась шантажировать эту девицу.
--Вы нашли у меня в кармане деньги. А как по-вашему они у меня оказались?
--Пока не знаю.
--Она подсунула мне их, прижимаясь всем телом.
--В её изложении это выглядит по-другому.
--Но сейчас я об этом рассказываю, а не она.
--Вы хотите, чтобы я вам поверил?
--Я хочу, чтобы меня доставили в ближайший суд.
--Вы хотите усложнить себе жизнь?
В это время щёлкнул замок и в камеру вошла Тинике. Она с удивлением посмотрела на Бринкмана.
--Что это значит, сержант? У него же лицо в крови и рубашка.
--Тиника! Это полицейские меня избили.
--Замолчи, сукин сын. Он не нашёл общего языка с некоей девушкой.
--Я не верю вам. Вы что себе позволяете. Вторглись в офис, перерыли всё вверх дном. Потом посадили меня в машину и доставили сюда. Я требую адвоката.
--На каком основании. Вас не арестовали, а просто пригласили.
--Это вы называете просто!
--В офисе мы обыскали только письменный стол вашего компаньона и нашли то, что искали.—Сержант показал Тинике два обрывка письма.—У него нашли в кармане 10 тысяч долларов, помеченных долларов.
--Кто нанёс тебе увечия, Берт-Рене,--Тинике не обращала внимания на слова сержанта.
--Памела де Вито.
--Вы бы были поосторожней. Она не хочет возбуждать против вас дела. Хочет избежать огласки.
--Зато я хочу. Так и скажите ей,--Бринкман упрямо смотрел на сержанта. Тот в свою очередь удивлённо смотрел на него.
--За что она тебя так?
--Он набросился на неё и сорвал платье,--ответил вместо Бринкмана  сержант.
Тинике засмеялась.
--Я немного знаю эту Памелу де Вито. Сержант! Вам никогда не приходилось набрасываться на женщину, которая ловко управляется с яхтой, играет в теннис и занимается другими видами спортивной деятельности?
--Признаю, что не приходилось.
--А вы попробуйте. Берт-Рене! Пошли. Я одна не могу закончить дела, порученного нам.—Тинике повернулась к сержанту.—Пять тысяч залога я заплачу в любом суде. И хочу вас предупредить, что если вы ещё раз вторгнитесь в офис без ордера на обыск, то ответите по всей строгости закона.
Бринкман с удивлением и восторгом смотрел на Тинике. Он никогда не видел её такой решительной. Она снова накинулась на сержанта.
--Если вы думаете, что сумма залога мала, то скажите.
Сержант позвал полицейского.
--Верните ему вещи.
Бринкману вернули вещи и они с Тинике прошли к машине.
--Бринкман! Вы могли бы попасть в серьёзную переделку на том, на чём вас застукали.
--А разве, благодаря вам, он уже не попал?—спросила Тинике.
--Думаю, что нет. Памела не хочет подавать в суд.
Бринкман и Тинике сели в машину и поехали в офис.
--Берт-Рене! Что случилось?
--Она подстроила всё заранее.
--Но для чего?
--Я подошёл очень близко по делу об убийстве Клинтона.
--Разве мы занимаемся этим дело?
--Я просто проверял отпечатки пальцев в том номере, где я был с Бетси Стоун. И теперь мы в деле.
--А разве они там были не одни?
--Думаю, что были ещё несколько человек. Но меня беспокоит не это. В номере я обнаружил отпечатки пальцев Клинтона.
--О Боже!
--Не обязательно, что они были там вместе.
--Как так?
--Отель мог заменить постельное бельё и сдать номер снова.
--А разве так бывает?
--Тинике! В твоём возрасте задавать такие вопросы просто глупо.
--Но я действительно не предполагала этого.
--Возможно, Клинтон находился в отеле с какой-то девицей, а потом выписался.
--Но тогда его обязательно кто-нибудь видел.
--Конечно. Ночной дежурный. И полицейские его допросили, но он не сказал им правды.
--Почему?
--Репутация отеля.
--А разве…
--Неоднократно, Тинике. Поверь моему опыту.
--И кто же был с Клинтоном?
--Давай заедем в отель. Я заберу вещи и потом поговорим. Заодно и вымою лицо.
--Сначала обработай антисептиком.
Они подъехали к отелю и Бринкман попросил Тинике зайти вместе с ним. К ним подошёл управляющий и сказал, что не может позволить оставаться Бринкману в отеле.
--Мы не можем оставить в отеле человека, который набрасывается на женщин.
--Кто вам это сказал?
--Полиция. И кроме того шантаж.
Бринкман повернулся к Тинике.
--Ты будешь свидетелем. Запомни всё, что он сказал и мы обратимся в суд. По двум причинам: ложное обвинение за шантаж и нападение на женщину.
Управляющий изменился в лице. Он не ожидал нападения.
--Какой суд? Как вас выпустили на свободу?
--Позвоните в полицию и узнаете. Кстати, номер оплачен до завтрашнего утра.
Управляющий молча подошёл к стенду с ключами, снял ключ от номера и протянул Бринкману. Бринкман и Тинике зашли в номер и Бринкман первым делом поднял стакан, которым запустила в него Памела. Снял с него отпечатки пальцев, умылся и они на двух машинах поехали в офис. Едва они вошли в офис, как секретарша протянула Бринкману телефон.
--Спрашивают вас.
--Бринкман.
--У меня есть новости,--в трубке раздался голос сержанта Пумадока.—Дело против вас прекращено и ваш партнёр может забрать залог.
--Отлично!—сказал Бринкман.—А как насчёт десяти тысяч?
--Каких десяти тысяч?
--Тех, купюры которых записаны. Их вынули из моего кармана.
--Но это же доказательство.
--Доказательство чего?
--Ну..—сержант явно смешался,--ну, номера записаны у телохранителя и….я думаю вам известно чьи они по праву.
--Извините. Эти деньги я получил в качестве гонорара и хочу чтобы мне их вернули.
--Что вы несёте! Какой гонорар за шантаж?
--А кто утверждает, что это шантаж?
--Памела де Вито!
--Вот она пусть и заявит в суд.
--Вы переходите все границы, Бринкман. Если вы заупрямитесь, то она действительно обратится в суд.
--Я и хочу, чтобы она обратилась в суд. Эти деньги я заработал. У меня их вытащили при свидетелях и должны вернуть.
--Поговори об этом в прокуратуре,--сержант от злости перешёл на «ты».
--Вы можете там побеседовать сами. Если деньги вы передадите Памеле, я обращусь в суд и вы уплатите мне из своего кармана.
--Идите вы к чёрту, законник хренов,--сержант уже расвирепел, но знал, что Бринкман прав.—Подавитесь вы своими деньгами, но с Памелой  де Вито будете разбираться сами.

               
               















                Г Л А В А  18


Бринкман положил трубку и повернулся к секретарше.—Вы ничего не хотите мне сказать?
--Что вы имеете ввиду?
--Меня кто-нибудь спрашивал?
--Если вы имеете ввиду ту настырную клиентку,  то я всё рассказала миссис Фишер. Она сидела со мной и разговаривала. Потом меня позвала миссис Фишер и я зашла в её кабинет.
--Сколько времени вы отсутствовали?
--Минут пять.
--Ей этого времени вполне хватило, чтобы достать бланк, оторвать заголовок и бросить в мой письменный стол.
--Но я не виновата, мистер Бринкман!
--Я не виню вас, но в дальнейшем будьте более внимательны. Нам нужно разыскать эту женщину.
--Она не назвала себя, но я бы узнала её.
--Ладно. Поехали со мной.
--Ты  куда, Берт-Рене?
--В архив издательства, а ты Тинике останься. Мы скоро приедем.
Бринкман и секретарша подъехали к издательству.
--Чем я могу помочь?—спросила представительница прессы, женщина лет сорока.
Я бы хотел взглянуть на подшивку по Памеле де Вито.
--Вам нужны фотоснимки или статьи.
--Желательно фотоснимки.
--Пройдёмте. Они хранятся в другом месте.—Она привела их в небольшую комнату со стеллажами.—Присядьте.—Журналистка взяла с полки одну из папок, вынула фотографии и разложила на столе.—Только ничего не перепутайте. Раскрыв снимки Бринкман начал перебирать их и показывал секретарше, Ессике Шульц. Просмотрев с десяток фотографий Ессика указала на одну из женщин, стоящих группой на берегу океана.
--Это она. Я уверена.
Бринкман перевернул фотографию и прочитал, что справа на лево стоят Бетси Стоун, Наташа Ворден, Элла Панч. Указанная Ессикой женщина была Элла Панч. Бринкман отвёз секретаршу в офис, узнал по телефону адрес Эллы Панч, позвонил ей, договорился о встрече и и вышел из офиса. На улице его ожидал сержант Пумадок.
--Вы что преследуете меня? Наверное я должен вспомнить о своих гражданских правах.
--Вспоминайте. Заодно вспомните, что записано в вашей лицензии. Скрытие информации по убийству считается соучастием в преступлении.
--Ладно, убедили. Предлагаю вам сделку. Я дам вам ниточку, а вы оставляете меня в покое.
--Не могу ничего обещать, пока не узнаю, что это за ниточка.
--Давайте поедем на вашей машине. Так будет быстрее, а у меня через час встреча.
--Куда ехать?
--В отель, где я живу в последнее время.
--А что там у вас.
--Отпечатки пальцев.
--Какие отпечатки?
--Которые я снял в номере.
--Вашего клиента?
--Не только, но и Клинтона.
--Вы не бредите, Бринкман?
--Нет. Я говорю правду.
Сержант задумался.
--Если Клинтон был в том номере, вы понимаете, что это значит? Его убил ваш клиент.
--Оказывается вы также наивны, как и мой партнёр. Номер мог сдаваться дважды.
--Правдоподобно. Давай быстрее отпечатки. Я шкуру спущу с портье и расколю убийцу очень быстро.
--Так чего же мы стоим?
--Я обещаю, что оставлю вас в покое, если всё, что вы сказали правда. Поехали.
На большой скорости, не взирая на красный свет они быстро доехали до отеля. Бринкман достал ключ.
--Я прилепил отпечатки к днищу телевизора.—Они вошли в номер, Бринкман приподнял телевизор и сержант, не сдерживая волнения заглянул под телевизор. Он пошарил рукой и выпрямился лицо его было мрачнее дождевой тучи.
--Это шутка, Бринкман?
--Какая шутка?
--Там ничего нет.
--Позвольте я сам взгляну.—Бринкман опустился на колени и заглянул под днище.—Вы увидели следы от липкой ленты?
--Заметил, но вы их сами нарочно прилепили, чтобы придать убедительность своему вранью.
--Я догадываюсь, кто мог забрать образцы.
--Меня это не интересует.
--Я говорю правду.
--С меня хватит.—Сержант вышел из номера и захлопнул дверь. До встречи с Панч оставалось мало времени и Бринкману пришлось ловить такси, так как его машина осталась возле офиса.
 Дом, где жила Элла Панч был старый. Лифт дребезжал и скрипел, но довёз Бринкмана до пятого этажа. Дверь открыла Элла Панч. Она была в халате и пригласила войти.
--Меня зовут Берт-Рене Бринкман. Мы договорились о встрече. Вы очень хотели меня увидеть. Вот я и здесь.
--А вот я,--ответила смеясь женщина.
--Вы наверное приняли меня за другого когда открыли дверь.
--Вы имеете ввиду жду ли я кого-нибудь?
--Именно.
--Нет. Я никого не жду и собралась уходить сразу после нашей встрече. А с вами я хотела поговорить насчёт сложной ситуации.
--Для этого вы приходили в офис и ждали меня?
--Конечно, но вас так долго не было и я ушла.
--Так что же у вас за ситуация?
--Мне нужен телохранитель.
--На какое время?
--Не знаю.
--А приблизительно.
--С утра до вечера.
Бринкман оглядел комнату.
--А где же он будет спать?
--Извините, я не подумала,--женщина рассмеялась.
--Хороший телохранитель стоит немалых денег. Не менее ста баксов в день, кроме расходов.
--Я не могу себе позволить такие расходы.
--Раз у вас нет таких денег, то лучше и не пытаться выдумывать эту историю. У вас и в мыслях не было нанимать телохранителя. Главное для вас было покрутиться в офисе, схватить фирменный бланк, оторвать кусок и бросить в мой письменный стол.
Женщина посмотрела на Бринкмана испуганными глазами.
--Как вы нашли меня?
--Я же детектив.
В дверь постучали. Она вскочила и бросилась к двери, распахнула её. На пороге стоял Гарри Брадис.
--Ты готова,--начал он и увидел Бринкмана.
--Добрый день мистер Брандис,--вежливо поздоровался Бринкман.
--А что вы здесь делаете?
--Мисс Панч приходила в мой офис и хотела воспользоваться моими услугами. Теперь она чувствует, что не хочет.
Брадис обернулся к Элле:
--Как он тебя нашёл?
--Не знаю.—Гарри подошёл к Бринкману.—Как вы сюда попали?
--На автомобиле.
--Не острите. Как вы узнали её адрес?
---Когда у меня в офисе стащили фирменный бланк, я занялся розысками и нашёл мисс Панч. Бланк был использован, чтобы подставить меня.
--И вы обвиняете мисс Панч в том, что она взяла бланк? Вы пришли не по адресу и потому убирайтесь вон.
--У меня есть несколько вопросов…
--Я сказал убирайтесь.
--Мне не нравится когда меня подставляют.
Волосатая рука Гарри сгребла ворот рубашки Бринкмана и он приподнял его с кресла. Бринкман хотел его ударить, но передумал. Он не хотел показывать, что обладает несколькими приёмами, чтобы не выдать себя. Он всего лишь частный детектив и должен соответствовать этой роли. Поэтому он покорно позволил вытолкнуть себя за дверь, которая тотчас закрылась за ним. Бринкман спустился вниз, где его ожидал таксист.
--Пару минут назад сюда подъехал плечистый мужчина. Спортивного вида блондин. Где его машина?
--Вот эта, с откидным верхом.
--Заводите машину, а я сейчас вернусь.
--Это мне ничем не будет грозить?
--Абсолютно.—Бринкман подошёл к машине. Он знал, что нужно искать и где искать, если его версия была правильной. Сразу же он открыл бардачок и увидел пакетик с липкой лентой. В нём были украденные у Бринкмана из отеля образцы отпечатков пальцев. Захлопнув крышку бардачка, Бринкман сел в такси и попросил отвезти его в офис. Он проверил содержимое пакетика, убедился в его полной сохранности и положил в карман. Подождав пару часов, Бринкман вышел из здания, сел в свою машину и снова отправился по адресу Эллы Панч. Оставив машину неподалёку от дома он поднялся на пятый этаж и позвонил. Дверь быстро открыла Элла и на её лице отразилось недоумение.
--Не ждали? А это опять я. Ничего не хотите мне рассказать?
--Уже поздно и мне пора спать.
--Судя по вашей реакции о сне вы и не думали. Наверное Гарри обещал придти. Он не придёт. У него появилась куча дел.
--Уходите или я позвоню в полицию.
Бринкман демонстративно устроился поудобнее в кресле.
--Надеюсь вы не будете устраивать спектакль с изнасилованием, как ваша подруга Памела?
Она молчала. Бринкман посмотрел на часы. Половина десятого. В любую минуту кто-то мог придти, ведь женщина кого-то ждала. Он больше не хотел ни с кем встречаться. Встреча с Мэрилин, первой его клиенткой была назначена на десять вечера. Пора выезжать. Бринкман поднялся и попрощался с Эллой.
--Вы напрасно ничего не хотите говорить. У веряю вас, что вы впутались в убийство и это может вам грозить свободой. Я знаю, что вы не участвовали в убийстве, но можете пройти по делу, как соучастница. Доброй вам ночи или удачного свидания.   
               























                Г Л А В А  19

Утром, придя  в офис Бринкман позвонил в кассу авиакомпании и спросил, нельзя ли как-нибудь попасть на ночной рейс на континент. Ему улыбнулась удача: одно свободное место на ночной рейс еще оставалось, и он его быстренько зарезервировал. Когда кассирша спросила назвать имя, Бринкман не задумываясь ответил: Гарри Брадис. После этого вышел из здания офиса проехал в бюро и выкупил билет.
У Бринкмана было два варианта. Если он действительно полетит на этом самолете, то сможет полететь и под фамилией Брадис. Если же полиция контролирует вылет пассажиров, то они будут знать, что Гарри Брадис собирается срочно уехать из Гонолулу. Более того, он даже не был уверен, что это последнее свободное место не ловушка. Не исключено, что полиция специально оставила его, чтобы посмотреть, кто на него позарится.
Примерно через час он вернулся в офис и тут же   раздался телефонный звонок. Бринкман снял трубку--это была Мэрилин Рэдфорд.
—Берт, не могли бы вы к нам? — попросила она.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Что случилось?
— Вернулась Тахаира, — объяснила Мэри. — С ней сержант Пумадок и еще один полицейский.
—Сейчас буду, — ответил Бринкман и поспешил в квартиру Мэрилин.
Не похоже, чтобы сержант Пумадок сильно ему обрадовался.
— Вы ведь не адвокат, Бринкман? — спросил он.
— Да вроде нет.
— И лицензии на деятельность в Гонолулу у вас нет?
— Нет.
— Какой же у вас интерес к этому делу?
— Я хочу его распутать.
---Вы работаете на Мэрилин Рэдфорд?
— Как я уже говорил, она не платит мне ни цента.
—Это я хочу, чтобы он был здесь, — вмешалась Мэрилин.
— Зачем?
---Я считаю, что он сумеет разобраться в этом деле.
---Ну ладно, господа хорошие, — решился сержант Пумадок. — Тогда карты на стол! При обыске мы нашли здесь микрофон, вон за той картиной, а от него провода к магнитофону, спрятанному на крыльце служебного входа. И еще, кто-то должен был менять кассеты на этом магнитофоне каждые шесть часов. Очевидно,—продолжал он, увидев, что все молчат,--- этот человек должен был иметь свободный доступ к магнитофону так, чтобы ни у кого не возникало подозрений. И мы подумали, что это могла быть Тахаира.
— Ни про какой магнитофон я ничего не знаю, — произнесла Тахаира.
—Поэтому,—продолжал сержант Пумадок,—мы отдали приказ задержать Тахаиру. Еще раньше мы объявили розыск второй машины, арендованной Ковачеком.—Он снова сделал паузу и выразительно посмотрел на Бринкмана. — Как вы знаете, у него было две машины.
—Да, теперь я знаю.
—Дальше. Мы прочесали дом Ковачека самым частым гребешком в надежде найти что-нибудь важное.
— Нашли? — спросил Бринкман.
—Действительно,—продолжал сержант, не обращая внимания на  вопрос Бринкмана,— среди найденного в его доме было несколько кассет с кинопленкой, но не было кинокамеры. Это нас насторожило, потому что все остальное было вроде бы на месте. Зато мы обнаружили замечательный тайник. В одной из книг, стоявших в шкафу, страницы были вырезаны так, что в ней как раз могла бы поместиться такая кинокамера.
— Неужели? — вежливо переспросил Бринкман.
— Вы ничего не можете сказать по этому поводу, Берт? — повернулся он ко Бринкману.
---Можете устроить у меня обыск, — ответил Бринкман.
— Не беспокойтесь, понадобится — устроим, — зловеще заверил он и, помолчав немного, продолжал: — Так вот, когда мы задержали вторую машину Ковачека, выяснилось, что за рулем сидит не кто иной, как Тахаира, а в бардачке лежит искомая кинокамера.
—Я ничего не знаю, — снова повторила Тахаира.
— Каким образом вы оказались за рулем этой машины?
— Ее для меня взяли напрокат.
--- Кто?
—Один знакомый.
—Какой знакомый?
—Мой приятель.
Сержант Пумадок обернулся к полицейскому, производившему обыск у Мэрилин, — и спросил его:
— Вы осмотрели эту квартиру, Дейли?
— Мы осматривали вдвоем с помощником.
— Все осмотрели, без исключения?
— Ага.
Сержант Пумадок снова перевел свой испытующий взгляд.
---Представляется мне,—задумчиво произнес он,—что эта женщина работала на Ковачека, и дело касалось присутствующей здесь миссис Рэдфорд. А потом что-то в этом деле не заладилось. И вот сегодня утром какая-то женщина проникает в дом Ковачека, сбрасывает с себя одежду и пускает в ход пистолет.—Говоря все это, сержант продолжал прищурившись смотреть на Тахаиру. Потом вдруг резко обернулся к Дейли:
— Вы говорите, все здесь осмотрели?
—Да, все, — подтвердил Дейли.
— Ладно, теперь я сам посмотрю, — сказал сержант.
— Вот именно от этого я и предостерегал, — вмешался Бринкман. — Я попросил Дейли провести обыск так, что если потом что-нибудь обнаружится, то...
--- Знаю, знаю, мы оба ему это говорили.
---Я так и сделал, — обиженно заявил Дейли.
---И все же я хочу кое-что осмотреть, — сказал сержант Пумадок и двинулся в ванную.
Бринкман пошел вслед за ним.
— В чем дело? — спросил он.
---Вы ведь считаете возможным меня подозревать — сказал Бринкман.
---У меня работа такая---всех подозревать.— Чего вы боитесь?
— Вы можете что-нибудь подложить.
 — Это я-то могу подложить?
— Да, вы.
— Что, например?
— Например, пистолет.
— Знаете что, Бринкман? — не выдержал он. — Врезать бы вам как следует, чтоб знали, как себя вести.
— Вы, конечно, можете и врезать, — тихо сказал Бринкман. — Тогда я тем более буду подозревать, что вы собираетесь подложить пистолет.
---Ну ладно,—он вдруг сразу остыл, — пойдем посмотрим вместе.
В ванной он открыл шкафчик-аптечку, потом залез на стул и осмотрел крышку шкафчика. Опустился на четвереньки и посветил карманным фонариком во все углы. Спустил воду в туалете. Заглянул в корзину с грязным бельем. Выдвинул ящики и аккуратно вынул все полотенца и туалетные принадлежности. Затем, постояв несколько секунд в задумчивости посреди ванной, он подошел к туалету и стал снимать разные мелочи с фарфоровой полочки, устроенной на верху сливного бачка. Сняв все, он поднял крышку бачка и тут же чуть не уронил ее.
— Господи! — воскликнул он — Поглядите-ка сюда, Бринкман.
Бринкман подошел и заглянул через его плечо. В бачке на самом дне лежал пистолет.
— Этого я и боялся,-- проговорил Бринкман.
— Черт возьми!. — сказал сержант. — Но не я же его сюда сунул. Я и близко не подходил к этому месту.
---Кто же его мог подложить? — сказал Бринкман.
—Одно из трех,--предположил он.—Тахаира, Мэрилин Рэдфорд или Мирна Чилан.
—Не только, —возразил Бринкман.
—А кто еще?
—Любой, кто сумел бы проникнуть внутрь через заднюю дверь, мог его сюда подбросить. Вот‚ что получается, если недостаточно тщательно проводить обыск.
---Погодите-ка минутку,—сказал Пумадок и крикнул:—Дейли, зайдите сюда, — после чего накрыл бачок крышкой.
В дверях появился Дейли.
— Слушаю, сержант.
— Вы здесь смотрели?
---Конечно, — ответил Дейли.
Сержант Пумадок внимательно на него посмотрел.
---Подойдите-ка сюда. Я хочу вам кое-что показать.
---Минутку,—запротестовал Бринкман.—Я хочу задать ему один вопрос.
---Нет,—отрезал Пумадок —это мое дело. Дейли, взгляните-ка.
С этими словами он снял крышку с бачка.
---Видите этот пистолет?
---О господи! Вижу. — У Дейли от удивления отвисла челюсть.
---Вы заглядывали сюда при обыске?
Совершенно удивлённый Дейли отрицательно покачал головой.
---Почему? — спросил Бринкман.
---Мне и в голову не пришло, — выпалил он.
Сержант высказался о его голове одним крепким словцом  и вышел из ванной. Мэрилин Рэдфорд вопросительно взглянула на Бринкмана.
---Это провокация, — быстро сказал Бринкман. — Ничего не говорить, на вопросы не отвечать. То же самое относится к вам, Мирна.
---А ко мне?—спросила Тахаира, подняв на Бринкмана взгляд своих непроницаемых японских глаз. Лицо у нее было безмятежное, как цветок лотоса.
---Об этом спросите свою совесть, — ответил он-- если, конечно, она у вас есть. — Потом добавил: — Вам стоит только еще что-нибудь присочинить про Ковачека — и вы получите на свою голову обвинение в убийстве.
Сержант Пумадок и Дейли не выходили из ванной добрых минут пять. Когда, наконец, они появились, пистолет был уже аккуратно завернут, видимо, в надежде снять с него отпечатки пальцев, когда он высохнет. И Бринкман, и они сами прекрасно понимали бессмысленность этой процедуры, так что все это делалось лишь для проформы.
— Мне очень жаль, Бринкман, что так получилось,--сказал сержант.
— Это я понимаю.
— Вы, конечно, считаете, что пистолет подложили?
— Конечно.
---Чем вы это докажете?
—Ничем! Это вы попробуйте доказать обратное, — парировал Бринкман.
Он выразительно посмотрел на Дейли и пробормотал:
— Тысяча чертей!
— Мне и в голову не приходило, что там может быть тайник, — оправдывался Дейли. — Я думал, крышка вообще не поднимается. Во всех других местах я посмотрел, сержант, это точно.
—Иными словами,—сказал Пумадок,—вы посмотрели во всех местах, кроме того, где лежал пистолет.
— Кроме того места, куда впоследствии был подброшен пистолет, — поправил Бринкман. — Хорошо же вы готовите ваших сотрудников, сержант.
— Я хорошо готовлю своих сотрудников, — зло ответил Пумадок. —У меня хорошие сотрудники и я хорошо их готовлю.
— Оно и видно.
— Все делают ошибки.
— Но некоторые чаще, чем другие.
— Слушайте, Бринкман, я, пожалуй, обойдусь без ваших замечаний.
— Теперь — конечно обойдетесь, — не удержался Бринкман.
 Лицо сержанта потемнело от злости.
---Сержант,—проговорил Дейли, — одно ваше слово и я скручу его в бараний рог.
Пумадок отрицательно покачал головой.
—С ним мы еще разберемся,—сказал он.— Мне кажется, он что-то знает.
— Наверняка что-то знает! — подхватил Дейли.
— К сожалению, не могу ответить вам тем же— элорадно ответил Бринкман, обернувшись к Дейли.
 Тот угрожающе двинулся к Бринкману.
— Дейли! — окликнул его сержант, и тот застыл на месте.
Сержант перевел взгляд на Тахаиру.
—Вчера утром вы якобы ходили за покупками-—сказал он.—На самом же деле вы сели на автобус и поехали на то место, где у вас стоит автомобиль. Вы вышли из автобуса и сели в этот автомобиль.
Лицо ее оставалось неподвижным, однако глаза заметались из стороны в сторону, как мышки в клетке.
—Кое-что мы все-таки умеем!—самодовольно продолжил сержант. — Мы поговорили со всеми водителями автобусов, выезжавшими сегодня утром на линию, и один из них вас узнал. Более того, он сказал, что вы всю неделю выходили на этой остановке и садились в автомобиль.
—Разве это нарушение закона — ездить в автомобиле? — с невинным видом спросила Тахаира.
— Все дело в том, кто для вас его арендовал.
— Мой приятель.
---Значит, Ковачек был вашим приятелем?
Она задумалась.
—Так был или нет?
---Нет — ответила она.
---Видимо, просто дал вам этот автомобиль из солидарности с угнетенным рабочим классом, так? —спросил Пумадок.
Тахаира молчала, снова надев на себя маску ничего не понимающей восточной женщины. Казалось, эту броню невозможно пробить никакими хитроумными вопросами. Но сержанта Пумадока это не смутило — видимо, опыт работы с восточными молчальниками у него был.
— Если вы не скажете правду, я вас арестую.
Сержант молча смотрел на Тахаиру; она тоже подняла на него глаза, и в комнате повисла напряженная тишина. Тахаира сидела неподвижно, как статуя, но глаза ее снова забегали. Она всячески старалась избегать пытливого взгляда сержанта, а он все смотрел и смотрел на нее, ни на секунду не ослабляя психологического давления. Все остальные тоже молчали.
Потом сержант глянул на свои часы и вновь на Тахаиру. Он не говорил ни слова о том, сколько времени дает ей  на размышление, лишь показывал это всем своим поведением. Сидел он в свободной позе, не выказывая ни вражды, ни дружелюбия. Было ясно, что он просто полицейский, который несет свою службу спокойно, без грубостей, но при необходимости будет действовать очень быстро и жестко. Такого напряжения Тахаира выдержать не могла.
—Я буду говорить,—сдалась она.
—Говорите, — сказал Пумадок.
— Неделю с небольшим назад этот человек пришел ко мне, — начала она.
— Кто?
— Он сказал, что его фамилия Ковачек.
— Что ему было нужно?
— Некоторые услуги.
— Сколько он вам обещал?
— Сто долларов каждую неделю.
— Что вы должны были сделать?
— Впустить его в дом, когда госпожи не будет.
— И вы это сделали?
— Сделала.
— А что сделал он?
—Просверлил дырку в стене, вставил микрофон, протянул провода. Он велел вымести осыпавшуюся штукатурку и привести все в порядок, чтобы никто ничего не заметил.
—И вы это сделали?
— Сделала.
—Что дальше?
—Он установил записывающую машину и показал мне, как менять катушки. Каждые шесть часов надо было менять катушки.
—И это вы делали?
— Сделала.
— Куда вы девали пленки, которые записывали?
— Клала в свою сумку.
— А потом?
— Отвозила их мистеру Ковачеку.
— И что он с ними делал?
Она пожала плечами.
— И Ковачек предоставил вам автомобиль?
—Да, чтобы я могла быстро привозить ему пленки.
— А камеру?
—Про камеру я ничего не знаю.
---Кто еще знал, что Ковачек дал вам автомобиль?
— Никто не знал.
— Что еще вы делали для Ковачека?
— Больше ничего.
— Он заплатил вам?
— Два раза.
— Два раза по сто долларов?
—Да.
---Вы слушали разговоры, которые здесь велись? Запоминали имена людей?
Тахаира кивнула.
— И докладывали Ковачеку?
Она снова кивнула.
— Куда вы ездили сегодня утром?
—За покупками.
Сержант покачал головой:
—Вы только собирались, но поехали совсем не туда. Что-то заставило вас изменить планы. Что именно?
— Я ездила за покупками.
—Допустим. И что же вы купили?
—Я купила кофе, — ответила Тахаира после небольшой паузы. — Я купила…
—Кофе вы купили вчера,—вмешалась Мэрилин. Тахаира снова замолчала.
---Так что же вы купили сегодня? — переспросил сержант.
Тахаира беспомощно посмотрела на Мэрилин Рэдфорд, потом на сержанта.
— Что вы купили?
—Я не могу вспомнить.
— Куда вы ездили?
— На рынок.
— Для чего?
---Покупать продукты.
— Какие?
Она молчала.
— Тахаира, вы знаете человека по имени Гарри Брадис? — спросил Бринкман.
Она резко обернулась к нему, ноздри ее затрепетали, а лицо перекосила гримаса ненависти. Сержант Пумадок прищурился.
— Так вы знаете Гарри Брадиса? — переспросил он.
Ее лицо снова стало бесстрастным.
—Нет, —ответила она.
Сержант  поднялся со стула.
— Ладно, Тахаира, вы поедете со мной. Я задерживаю вас до тех пор, пока с этого пистолета не снимут отпечатки пальцев.
—Еще можно снять отпечатки с крышки бачка, — вставил Бринкман.
---Там в любом случае могут быть отпечатки ее пальцев. А также пальцев миссис Рэдфорд и мисс Чилан. Это ничего не дает. Поехали, госпожа Тахаира!
---Спасибо, Берт!—сказала Мэрилин.—Вы останетесь.
---Нет. У меня работа. А вы никуда не выходите.
--А как же званный обед?
--В другой раз.

               












               


                Г Л А В А  21


  Пообедав Бринкман позвонил в офис и предупредил Тинике, что поедет к Элле Панч  и потом вернётся в отель.
--Держи связь по мобильнику. Ты была с Джеферсоном у Мэрилин? Что вы там делали?
--Это долгий разговор. Я потом тебе расскажу. В основном старый хрыч пытался обворожить девушку.
--Понятно. Увидимся.
Бринкман подъехал к дому Панч, поднялся и позвонил в дверь. Элла открыла дверь и впустила Бринкмана внутрь.
--Я хотел бы снова поговорить с вами.
--Нам не о чём говорить.
--Вы понимаете, что вам грозит опасность.
--Это моё дело. Покиньте мой дом.
--Хорошо я уйду, но если вы не расскажите мне или полиции, что вас попросили сделать Памела и Гарри, вам придётся доказывать, что вы не соучастница преступления.
--Прощайте.—Она открыла дверь и выразительно посмотрела на Бринкмана.
---Не говорите потом, что я не хотел вам помочь. Вы вляпались в очень скверное дело, а именно, убийство.
Бринкман вышел из дома Эллы Панч и  подошёл к машине и вдруг заметил, что за рулём сидит какой-то человек. Бринкман подошёл ближе и заглянул внутрь машины. За рулём сидел сержант Пумадок.
--Добрый вечер, господин Бринкман. Садитесь. Нам пора ехать.
--Вы, что следите за мной. Быстро же вы прибыли. Куда мы поедем?
--Со мной.
--А если я откажусь?
--Не говорите глупостей.
--Я же уже рассказал вам всё.
--Поехали. Ваш компаньон ожидает в участке.
--Это другое дело. Поехали.
Тинике ожидала в кабинете сержанта Пумадока. Тот быстро прошёл к столу и позвонил. Через несколько минут вошёл крупный полицейский и остановился у дверей.
--Обыщи этого господина.
--Вы не имеете права,--возмутился Бринкман.
--Без вас знаем права, но мы можем оформить задержание. Что предпочтёте?
Бринкман поднял руки и полицейский тщательно осмотрел его. Он вытащил из кармана какой-то пакетик и протянул сержанту.
--Что это?—сержант развернул пакет и удивлённо покачал головой.—Мы ему верили, а он обманул  нас всех.
--Что же он натворил?—спросила Тинике, стараясь не показать своего волнения.
--Он очень убедительно рассказывал об отпечатках пальцев в отеле. Мы приехали туда и он разыграл удивление, когда ничего не обнаружили. И вот оказывается они преспокойно лежал у него в кармане.
--Я только недавно их получил.
Сержант усмехнулся:
--А теперь рассказывай всё без утайки.---По привычке всех полицейских он уже обращался на «ты» к подозреваемому.
--Хорошо. Меня попытались шантажировать. Некая Элла Панч, достала чистый бланк нашего офиса, верхушку с заголовком оторвала и бросила в ящик моего стола, а оставшийся кусок отнесла к небезызвестной вам Памеле де Вито. На этом бланке с помощью вырезанных из газет букв, они составили письмо, отправили мне и позвонили в полицию. Подготовив мне ловушку, Памела пришла в отеле, разыграла спектакль и всунула в левый карман пачку денег. Затем разорвала на себе платье и стала вопить.
--Старый приём,--заметил сержант,--и старая песня. Как только очередной негодяй попадается к нам, сразу начинает петь хорошо знакомые слова.
--Сержант,--подала голос Тинике,--мне давно  уже пора быть в постели, а ты Берт-Рене если идёшь ко дну, то не тащи и меня за собой. Мы партнёры, но мою карьеру под угрозу ты ставить не имеешь права.
--Я с удовольствием бросил бы тебе спасательный круг, любимый партнёр,--Бринкман понял, что Тинике хочет поскорее уйти и помочь ему и ждёт от него какого-нибудь сигнала,--но я не виноват, что у нас украли бланк и заманили в ловушку.
--Бринкман! Даже твой партнёр не одобряет твоих действий. Может быть ты честно расскажешь всё, чтобы не подвергать партнёра возможной потере лицензии.
--Действительно, Тинике. Тебе не надо влазить в это дело. Во всём виноват я и буду отвечать сам.—Бринкман дал знак Тинике и она удобнее уселась в кресле.
--Раз уж мне ничего не грозит я посижу и послушаю, как мой партнёр сумеет вывернутся.
--Ну, что, Бринкман! Ты наконец будешь говорить правду?
--Конечно. Когда секретарша не вполне внятно описала посетительницу, я отправился вместе с ней в архив газеты и стал просматривать фотографии. На одной из них она увидела Эллу и  подтвердила, что именно она приходила в офис. Я отправился к ней домой, это было в первый раз, и попытался выяснить для чего она это сделала. В это время в квартиру зашёл Генри Брадис.
--А что ему было нужно?—перебил Бринкмана сержант и в его глазах появился интерес.
--Не знаю, но он вышвырнул меня из квартиры и наверное вправил мозги Элле, потому что когда я пришёл во второй раз, она повела себя странным образом.
--Да, да. Твоя секретарша подтвердила, что Элла Панч приходила в офис.
--Я не люблю обманывать.
--А почему ты прятал отпечатки пальцев в кармане?
--Я действительно хотел передать их вам, но у меня их украли.
--Снова за старое. Вот твой компаньон играет с нами по-честному.
--Вовсе нет. Когда Гарри вышвырнул меня из квартиры, я решил проверить его бардачок.
--Почему?
--Кто-то ведь украл у меня отпечатки, которые находились в отеле под днищем телевизора. Это не могла быть Памела, потому что она всё время была на виду. Им не мог оказатся полицейский, иначе вы бы о них знали. Это не могла быть моя секретарша. Следовательно, только Гарри, мог вернутся и обшарить номер. Не знаю с согласия Памелы или нет. И я оказался прав. Отпечатки были у него.
--Твои рассказы, Берт, кажутся мне правдоподобными.
Это был хороший знак, так как сержант впервые назвал Бринкмана по имени и он решил сразу же воспользоваться этим шансом.
--Я всегда говорю правду и мои слова можно проверить.
--Все да не все. Насчёт Брандиса—это только твои слова. Однако, вернёмся к отпечаткам. Они подписаны и это твой почерк. Вот на одних стоит надпись Клинтон, а вторые обозначены инициалами. Кто это?
--Наш клиент.
--Расскажи о нём.
--Не могу. Это клиент.
--Ладно. Можешь не называть его имени. Нам оно известно.—Сержант нажал кнопку под столом и в кабинет ввели Венсона Касселя. Тот посмотрел на Бринкмана и Тинике.
--Вы предали меня..
--Замолчите!—прервал его Бринкман.—Вы только сделаете себе хуже.
Сержант усмехнулся:
--Вы знаете этих людей?
--Знаю. На этом основании вы не имеете права меня задерживать, не предъявив обвинения.
--Но вы же уже здесь! И я вам скажу почему вы здесь. Я расследую убийство и имею право задерживать любого, кто хоть в чём-то подозревается.
--Хорошо. Я  в пятницу был в отеле с женщиной, но до интима дело не дошло. Я здорово набрался и вырубился. Утром я узнал, что полиция проверяет всех зарегистрированных в отеле и потому нанял Бринкмана выдать  себя за меня. Бринкман это сделал и в понедельник я позвонил в агентство и поблагодарил его.
--Значит в субботу были вы в отеле?
--Да.
--Вы женаты?
--Да. Но я не встречаюсь с женщинами на стороне. Не знаю как это объяснить, но я был расстроен, чувствовал себя одиноким и эта женщина показалась  мне…
--Понятно. И как же её зовут?
--Бетси Стоун.
--Итак, вы попали в отель. Дальше.
--Я точно помню, что напился и утром не обнаружил Бетси в номере.
--В какое время вы уехали?
--Перед самым рассветом.
--На своей машине?
--Да. Потом узнал о полицейской проверке и попросил Бетси согласится составить мне алиби.
--Но для чего. Ведь вы ничего не знали об убийстве.
--Не знал, но мне нельзя было допустить никакой огласки. Бетси согласилась, но поставила условие.
--Какое?
--Чтобы в номер она приехала вместе с детективом Бринкманом.У  меня выбора не было и я заполучил его.
--Если бы ты раньше рассказал мне об этом, то я прикрыл бы тебя,--повернул голову в сторону Бринкмана сержант,--а теперь если Тинике пожелает расторгнуть с тобой соглашение, я постараюсь сохранить ей лицензию.
--У вас есть его отпечатки пальцев?—спросил Бринкман.
--И что же мне с ними делать? Снимите с этого человека отпечатки и отправьте домой.
Полицейский вывел упирающегося Касселя и тогда Тинике обратилась к сержанту:
--Мистер Пумадок! Берт вам всё рассказал и у вас нет оснований лишать его лицензии.
--Ошибаетесь! Дела об убийстве ведёт полиция, а не частный детектив. Как только он добыл отпечатки пальцев он немедленно должен был примчатся в полицейский участок.
--Я звонил вам несколько раз.
--И что же?
--Мне говорили каждый раз, что вы на задании.
--Перестань трепаться. Что же теперь делать с отпечатками? Если бы ты сразу позвонил и полицейский фотограф сфотографировал бы их, то это было бы уликой. А теперь, по твоей милости, с такой уликой нам в суде делать нечего.
--Мне и в голову не пришло, что это отпечатки убитого.
--А когда пришло?
--Когда раздобыл отпечатки у судмедэксперта. Клинтона убили в отеле и к моему удивлению среди снятых мною отпечатков оказались и его.
--Врёшь ты всё,--в это время в кабинет вошёл полицейский и положил перед сержантов отпечатки пальцев Касселя. Сержант взял снимки, посмотрел в лупу и нахмурился.—Ну и что ты на этот раз выдумаешь, Бринкман?
--В чём дело.?
--Отпечатки твоего клиента не совпадают с теми, которые ты пометил как отпечатки клиента.
--Не может быть!
--Ещё как может!
--Я не мог допустить ошибки.
--Ты и не ошибся, а сам себя перехитрил. Когда наспех сводишь концы с концами, всего предусмотреть невозможно.—Сержант разговаривая с Бринкманом продолжал рассматривать образцы отпечатков пальцев.
--Когда я снимал отпечатки, я не знал кому они принадлежат. Проверьте остальные, может быть один из них принадлежит Касселю.
Сержант не прореагировал на просьбу Бринкмана. Наконец он поднял глаза и отрицательно покачал головой.
--Ни один не принадлежит Касселю.
Тинике решила придти на помощь Бринкману.
--Но он же признаёт, что был там.
--Вот это-то и доказывает, что Бринкман подсунул нам липу.
--Я давно знаю Берт-Рене и он не мог бы допустить столько проколов. Он бы придумал что-нибудь поумнее.
--Мне показалось, что вы хотите расторгнуть партнёрство.
--Да, хочу, но я за честную игру и надо дать ему возможность доказать, что его версия верна.
--Возможно.—Сержант с усмешкой посмотрел на Бринкмана.—Я хочу предложить ему свою версию. Знаешь, что такое вытрезвитель?
Бринкман отрицательно покачал головой.
--Никогда не доводилось бывать там.
--Я расскажу тебе, что это такое. Подбирают на улице пьяниц, бросают в бункер. Собственно он не отличается от подобных заведений во всём мире. Правда в некоторых странах там ещё и избивают пациентов, отбирают последние деньги и относятся к ним как к скоту. У нас этого не делают. Но в любом случае пьяницы везде одинаковы: они блюют на стены, друг на друга, говорят и рычат, дерутся.
До Тинике наконец дошёл смысл сказанного сержантом.
--Вы не посмеете с ним такое сотворить.
--Ещё как посмею. Он ведь пьян. Возможно после ночи проведённой там, он протрезвеет, но сейчас он пьян. Иначе не доказывал бы, что имеет отпечатки пальцев Касселя. Не волнуйтесь, миссис Тинике, он проведёт там дня два-три а потом на свежую голову расскажет правду и я его отпущу.
--Вам это даром не пройдёт.
--Вы мне угрожаете?
--Да.—гневно сказала Тинике, глядя ему в глаза. Бринкман был поражён ярости, с какой это сказала Тинике, обычно уравновешенная и беззлобная женщина.
--Послушайте меня. Я бросаю вам спасательный круг, чтобы сохранить лицензию. Дела подобного рода не по зубам частным детективам и чреваты серьёзными последствиями.
--Они и вам не по зубам и если вы бросаете моего партнёра в вытрезвитель, то не надо мне никакого спасательного круга.
--Тогда вы останетесь без лицензии.
---Такой человек, как Бринкман мне дороже вашей вшивой лицензии.
---Прекрасно,--сержант нажал на кнопку под столом. Вошёл полицейский.
--Уберите эту женщину из кабинета, а этого молодчика отправьте в вытрезвитель. Он накачался наркотиками.
--Тинике! Не возражай сержанту. Лучше продолжай то, что я не успел доделать там, где меня забрал этот господин.—Только и успел сказать Бринкман и его вытолкали за дверь.

               



               















                Г Л А В А   22

   Вытрезвитель был именно таким, как описал его сержант Пумадок. Правда народу было мало и сильно пьяных не было. Каждый из них старался доказать друг другу, что попал сюда случайно, пьяным не был и вскоре выйдет. К ночи стали поступать действительно пьяные и вели себя они соответственно. Их промывали струей воды и нечистоты стекались к центру камеры. Решётка, которая должна была принимать этот поток, оказалась неспособной принять всю массу воды и нечистоты стали накапливаться. Запах стоял невыносимый. Невозможно было подумать, чтобы поспать пару часов. Бринкман забился в угол камеры и просидел согнувшись до утра. Принесли завтрак, но Бринкман даже не попробовал прикоснутся к нему. В девять повели арестантов в суд, но дежурный задержал Бринкмана.
--Вы ещё слишком пьяны и останетесь в камере.
Бринкман остался в камере и компанию ему составили трое непротрезвившихся субъекта. В десять часов дежурный выкрикнул имя Бринкмана и его повели в кабинет сержанта. Там находился сам сержант, Тинике и незнакомый ему человек. Тинике представила его Бринкману.
--Это наш адвокат.—Человек встал и пожал Бринкману руку.
--Меня зовут Джон Смит.—Он повернулся к сержанту.—За что вы держите этого человека в вытрезвителе?
--Я не придирался к нему. Мне показалось, что он пьян и я приказал, чтобы его поместили в вытрезвитель. Я хотел утром его выпустить, если найдётся свидетель, который докажет, что он не был пьян. Я не мог допустить, чтобы он представлял опасность для окружающих.
--И вы забыли о своём намерении?
--Нет. Не забыл, но столько дел. Я даже сплю урывками. Разве всё упомнишь.—Бринкман поднял руку, чтобы привлечь внимание адвоката.
--Вы хотите, что-то сказать?
--Конечно. Сержант говорит, что забыл, но он не забыл задержать меня в камере, когда остальных повели в суд. С его приказания мне сообщили, что я ещё пьян.
--Я не давал таких приказов. Обратитесь за разъяснением к старшему по вытрезвителю.—Сержант повернулся к Бринкману.—Не надо лезть в бутылку. Я с удовольствием готов вам помочь.
--С чего бы это такая готовность подружиться?
Тинике вытащила из сумки несколько листков и показала Бринкману.
--Здесь полное признание Эллы Панч. Она призналась, что приходила в офис, взяла бланк, оторвала заголовок и передала его Памеле. Когда она его передавала листок был чистым. Потом Памела наклеила буквы, вырезанные из газет и предъявила полиции.
--А что говорит сама Памела?
--Ничего. Она и Гарри Брадис скрылись. Их нигде не могут найти.
--От нас никуда не денутся,--самоуверенно заявил сержант.
--Позвольте мне, господа вернутся к нашему делу,--прервал их адвокат.—Хоть мы и далеко от цивилизации, как считает сержант Пумадок, у нас имеются отделы по контролю за соблюдением гражданских прав и они собирают информацию о жестоком обращении с гражданами. То, что вас незаконно бросили в вытрезвитель достаточно, чтобы сержант остаток дней провёл вне стен полицейского участка.
--Я думаю, что Бринкман не станет портить жизнь бедному полицейскому. Он детектив, хотя и частный и знает, что иногда приходится перегибать палку. Дело то не во мне, а в системе.
--Мы возбудим гражданский иск,--продолжал адвокат, словно не слышал сержанта,--о возмещении ущерба на сто пятьдесят тысяч долларов и потребуем проведения специального расследования.
--Бринкман! Тинике! Вы ведь знаете,ч то ни одно частное детективное учреждение и дня не продержится если будет противоречить полиции.
--Я приобщу это заявление к иску. Запомните, пожалуйста это заявление.
--Это не угроза,--спохватился сержант,--скорее всего это напоминание, что мы должны работать совместно.
--Совместно,--теперь уже и Бринкман разозлился на сержанта.—Разве признание Панч мы добились совместно с полицией?
--Да оно не стоит и той бумаги, на которой написано,--ответил Пумадок.—Наверняка, её заставили написать признание.
--Каким же образом, я могла заставить её написать признание? Я жалкий частный детектив,--Тинике иронично смотрела на сержанта и тот сник. Добил сержанта адвокат.
--Никакого давления не было. Заявление написано самой Панч и заверено у нотариуса. Я сам уточнял у ней насчёт принуждения и она сказала, что сделала его добровольно. Так что я сам свидетель.
--Конечно, такое заявление позволяет Бринкману предпринять ответные действия в отношении Памелы де Вито, но для полиции оно не имеет никакого значения,--не сдавался сержант.—Состава преступления в краже бланка нет.
--Минуточку,--прервал его адвокат,--шантаж, вымогательство, попытка изнасилования до всего этого дела полиция имела дело, когда на Бринкмана пожаловалась мисс Памела. А теперь вы говорите, что ваша хата с краю?
--Не проще ли сказать, что вы от меня хотите.
Бринкман выразительно посмотрел на адвоката и они поняли друг друга.
--Не думаю, что нам следует пререкаться с сержантом Пумадоком, раз он выступает ответчиком по нашему делу. Не лучше ли пообщаться нашему адвокату с адвокатом сержанта. Нам немного надо остыть и потом вернутся к обсуждению.
--Если вы настаиваете,--адвокат принял правила игры,--то так тому и быть. Вам следует, Бринкман, пройти медицинское освидетельствование. По свидетельству Эллы Панч Памела сфабриковала дело против вас, чтобы воспрепятствовать расследованию.
--Вот-вот,--воспрянул духом сержант Пумадок,--Памела известная личность и вы должны заняться ею в полном объёме.
--Естественно,--продолжил адвокат,--и прежде всего мы хотим выяснить не было ли сговора между вами и Памелой де Вито. Так это или не так—решит суд, как и по всем остальным искам.—Адвокат подошёл к двери и распахнул её. Бринкман и Тинике медленно прошли к двери. Выходя Бринкман заметил, что сержант сидел с видом побитой собаки и держал в руках заявление Эллы Панч.
На улице адвокат посоветовал Бринкману не говорить ни слова репортёрам об иске и отсылать их к нему.
--Да мы и не собираемся возбуждать дело, главное сбросить сержанта с нашей холки.
--С сержантом проблем не будет. Было бы неплохо, чтобы сегодня вы не появлялись в офисе.
--Никто до меня не доберётся,--заверил его Бринкман. Он подождал пока адвокат сядет в машину и уедет.
--Как бы мне хотелось пойти к тебе и завалится спать.
--Мне тоже этого хочется, а разве нельзя зайти на чашку кофе к партнёру?
--Ты же знаешь, что любые сплетни нам не нужны. Потерпим ещё немного.
--Потерпим. Иди умойся, побрейся и ложись спать.

Приведя себя в порядок Бринкман и не думал ложиться спать. После сообщения сержанта, что ни один отпечаток в отеле не принадлежит Касселю сбил его рассуждения о присутствии клиента в номере отеля. Теперь в уме Бринкмана сложилась новая версия и её надо было проверить. Он вышел из дому, сел в автомобиль и приехал в офис Касселя. Секретарша узнала его и приветливо улыбнулась
--Добрый день. У вас назначена встреча с мистером Касселем?
---Нет. С мистером Касселем не назначена. Мне хотелось бы встретится с мистером Митчеллом.
--Надо было договориться заранее.
Бринкман обошёл её стол и раскрыл дверь с табличкой «мистер Митчел». Секретарша сорвалась со своего стула и бросилась за Бринкманом.
--В чём дело,--из-за письменного стола на Бринкмана смотрел плотный, с решительным взглядом мужчина.—В чём дело, София?
--Он ворвался без спроса. Я не разрешала ему входить.
--Я займусь им сам.—Мужчина решительно быстрыми шагами направился к Бринкману, отшвырнув при этом кресло.—Я заставлю его вырваться отсюда.
В это время секретарша произнесла:
--Его имя—Бринкман. Берт-Рене Бринкман.
Митчелл застыл на полпути, облокотился на угол стола и хрипло произнёс:
--Бринкман?
--Да.
--Хорошо, Софи. Я сам с ним разберусь.—Он подождал пока за секретаршей закроется дверь.—Хорошо, Бринкман. Чем вы здесь занимаетесь.
--Защищаю своего клиента.
--Так и ждите в приёмной, пока он вас не вызовет и незачем врываться без приглашения.
--Вы правы. В прошлый раз я без приглашения ворвался в кабинет Касселя и угодил за это в вытрезвитель.
--Справедливо.
--Нет, не справедливо. Я поверил клиенту, что он рассказал мне правду и потому снял в его кабинете отпечатки его пальцев. И вдруг оказалось, что в номере, где он проводил ночь с женщиной, нет отпечатков его пальцев. Вы можете поверить в это? И там, в вытрезвителе, до меня дошло как обстояло дело на самом деле. Я совершенно выпустил из виду, что он женат на вашей дочери.
--Садитесь, Бринкман.
--У вас мало времени, нельзя недооценивать полицию.
--Вы были там?—Митчелл подошёл к письменному столу, достал чековую книжку и взял ручку.—Сколько.
--Хочу знать правду.
--Не лучше ли наличные?
--Согласен только на правду.
Митчелл положил чековую книжку и ручку на стол, присел.
--Я вдовец, но также и мужчина.
Бринкман кивнул.
--Я встретился с Бетси Стоун. Она мне понравилась и мы уехали перекусить после окончания её работы. Затем отправились в отель. Она взяла на себя оформление, получила ключ и нас провели в номер. Местный детектив что-то заподозрил и сам доставил нам в номер еду.
--Это насторожило вас?
--Нет. Я обладаю основным процентом акций этого отеля и  заинтересован, чтобы он приносил прибыль. Поэтому сам настоял, чтобы приняли одного детектива, чтобы не отпугнуть постояльцев.
--Понятно. Дальше.
--Потом в дверь постучали и Бетси открыла дверь. Мужчина, стоявший за дверью вошёл и предъявил документы на имя детектива Клинтона. Я был очень удивлён, что он меня не узнал и я решил не открываться. Клинтон попросил прощения и сказал, что работает над важным делом и одна из свидетельниц находится в соседнем номере и к ней вскоре должен присоединиться один человек и ему необходимо побеседовать с обоими. Клинтон попросил разрешения подождать в нашем номере и я согласился. Через час он поблагодарил нас и вышел.
--Что предприняли вы?
--Мне не понравилась эта ситуация и я отправил Бетси на такси домой, а сам поехал на своей машине.
--В котором часу?
--Что-то около двух ночи. На следующий день я узнал о убийстве Клинтона и заволновался. Я понял, что будут разыскивать всех постояльцев отеля и придумал комбинацию о которой вы наверняка знаете. Кроме зятя у меня не было надёжного человека, на которого я мог бы полностью положиться. Вот и всё. Что вы намерены делать?
--Попробую обелить вас. При появлении полиции держитесь до последнего и давайте помогать друг другу.
Митчелл снова взял ручку и выписал чек.
--Не думайте о расходах, Бринкман.
--Я не это имел ввиду, но деньги действительно пригодятся.
--Имейте ввиду, я теперь ваш клиент.
--Мистер Митчелл, очевидно, вы в курсе дела, чем занимался Клинтон?
--Да. Я потом узнал, так как хотел обезопасить себя и не втянуть в какое-нибудь серьёзное дело.
--Я понимаю. Так чем же?
--Какое-то семейное дело. Муж убил жену вместе со своей подружкой и утверждает, что всё это произошло случайно из-за ссоры. Она попыталась выстрелить в него, но он выкрутил ей руку и она непроизвольно выстрелила в себя. Больше я не знаю. По-моему сегодня слушается это дело.
--Спасибо, мистер Митчелл. Я слышал об этом деле.—Митчел открыл дверь и громко сказал:
--Мне нравится ваш стиль, ваша инициативность, но не надо врываться в кабинет минуя секретаря.
--Да, сэр,--ответил Бринкман и по дороге улыбнулся секретарше.
Выйдя из здания, Бринкман сел в машину и поехал в суд. Он успел ко времени допроса Стива Брентона, мужа убитой Мэри Брентон. Брентон стоял на трибуне и давал показания помощнику прокурора Хейлу. Его любовница Шарон Смит, также обвиняемая, сидела возле своего адвоката, не сводя влюблённых глаз со своего любовника. Уже через несколько минут Бринкман понял, что дела помощника неважные. Брентон держался самоуверенно, изо всех сил старался показаться искренним. Судя по настроению присяжных помощник прокурора пытался добиться переноса слушания на следующий день. Он засыпал Брентона массой вопросов, а тот с успехом отбивал их. Когда суд удалился на пятнадцатиминутный перерыв, Бринкман подошёл к помощнику прокурора.
--Уделите мне пожалуйста пару минут.
--Кто вы такой?
--Я частный детектив Берт-Рене Бринкман. У меня есть  некоторые подозрения, обоснованные подозрения, правда доказательств маловато.
--Обратитесь в полицию.
--Они не хотят меня слушать.
--Так что вы хотите от меня?
--Можете обвиняемому задать один вопрос?
--Какой?
--Спросите его знает ли он Памелу де Вито.
--Он, что привязан с ней?—у Хейла появился в глазах интерес.
--Я не знаю. Просто спросите был ли он на вечеринке вместе с Памелой и её дружком. Присутствовала ли там его любовница и шла ли речь об убийстве его жены.
--Вы можете это доказать?
--Нет, но вы сможете.
--Я не могу задавать подобные вопросы,--помощник прокурора покачал головой.—У меня нет доказательств.
--Тогда добейтесь отсрочки разбирательства и я постараюсь вам помочь.
--Оснований для переноса нет.
--Вы не добьётесь ничего от Брентона. Он всё больше склоняет на свою сторону присяжных.—Бринкман направился в сторону скамеек для публики.
--Подождите, Бринкман. Я не хотел вас обидеть, но вы понимаете я не могу задавать те вопросы, которые вы предлагаете.
--Хорошо. Тогда спросите его как часто он выезжал с любовницей и куда.
--Какой от этого прок,--помощник прокурора Хейл даже замахал руками.—Он и не отказывается, что выезжал, выставляет напоказ свою пламенную любовь.
--Ну и что. Поинтересуйтесь, не выезжал ли он куда-нибудь вчетвером.
--Этот вопрос я задать могу.
--Тогда почему нельзя спросить его знает ли он Памелу де Вито.
--Не могу.
--Тогда вы проиграете процесс.—Бринкман отошёл к скамьям для зрителей и помощник прокурора не задержал его. Суд вернулся и помощник продолжил перекрёстный допрос. Все вопросы Брентон отбивал играючись и уже поверил в свою победу. Стало ясно, что вопрос о дополнительном разбирательстве можно не поднимать. Всё шло к вынесению оправдательного приговора. Помощник прокурора видел торжествующую улыбку на лице обвиняемого, внезапно он резко повернулся и спросил:
--Во время ваших увеселительных поездок вы всегда были вдвоём со своей подружкой?
--Конечно.
--Я спрашиваю, всегда ли вы были вдвоём. Возможно и в четвером?
--А разве наши взаимоотношения нуждались в присутствии посторонних?.
--Знаете вы Памелу де Вито?
Обвиняемый словно застыл с открытым ртом.
--Я…Нет….Да.
--Во время своих свиданий вы встречались с Памелой де Вито?
--Время от времени встречался со знакомыми.
--Я не спрашиваю о знакомых, я спрашиваю о Памеле де Вито.
--Я…Думаю, что да.
Защитник вскочил и заявил, что перекрёстный допрос ведётся неправильно, однако судья отклонил протест.
--Отвечайте, обвиняемый.
--Я не состоял в романтической связи с Памелой де Вито.
--Я не об этом спрашиваю. Я спрашиваю где вы виделись с ней.
--Трудно ответить. Я не ожидал подобного вопроса.
Помощник прокурора почувствовал, что настал его момент. Он вытащил блокнот, полистал страницы и якобы читая уверенно заявил:
--Вы виделись с ней несколько раз, не так ли?
--Наверное.
--И несколько раз при этом присутствовал её друг Гарри Брадис?
--Её всегда кто-то сопровождает.
--Вы ездили в её автомобиле?
--Ездили.
--Вчетвером?
Защитник вновь заявил протест, утверждая, что данный вопрос как по форме, так и по содержанию не содержит ничего существенного и не имеет отношения к разбирательству. Судья вновь отклонил протест. По Брентону было видно, что он утратил былую самоуверенность. Он потел и был напуган.
--Вы будете отвечать? Не забудьте, что вы под присягой.
--Я помню. Да мы ездили вчетвером.
--Кто был четвёртый? Мужчина или женщина?
---Мужчина.
--Сопровождавший Памелу де Вито?
--Да.
--И куда вы направились?
--За город.
--Вы не можете вспомнить название отеля, в котором остановились?
Защитник вновь сорвался с места.
---Ваша честь, это никак не укладывается в рамки перекрестного допроса. Вопросы задаются с целью выяснения обстоятельств, не имеющих прямого отношения к предмету судебного разбирательства, сформулированы некомпетентно и допускают неоднозначное толкование. Налицо попытка дискредитировать обвиняемого, указав на его связи с лицами, не имеющими прямого отношения к делу. Единственным вопросом по существу может только является вопрос об отношениях обвиняемого с другой обвиняемой, проходящей по делу. Совершенно недопустимо пытаться оказать воздействие на присяжных указанием на связи обвиняемого с другими лицами.
Хейл возразил:
—Обвиняемый сам подтвердил, что присутствие посторонних во время его тайных встреч для него столь же нежелательно, как нахождение чужих людей у него в спальне. Почему не предположить, что эти двое далеко не посторонние и могут иметь прямое отношение к делу?
— Это заявление было сделано обвиняемым не во время прямого, а во время перекрестного допроса, — возразил защитник.
—Мне нет дела до того, когда было сделано это заявление,— парировал помощник прокурора. — Пользуюсь своим правом и я ставлю под сомнение показания обвиняемого по этому вопросу.
Защитник в отчаянии воззрился на часы.
—С разрешения суда, хочу напомнить, что до перерыва осталось всего несколько минут. Если мне позволят, я хотел бы связаться с некоторыми авторитетными экспертами—специалистами по пункту, вызвавшему разногласия в толковании между защитой обвинением, и представить их мнения высокому суду по окончании перерыва.
—Очень хорошо,—заявил судья.—Настало время  объявить обеденный перерыв. Суд возобновит заседание в два часа. Во время перерыва присяжным запрещается излагать в какой бы то ни было форме своё мнение по поводу виновности или невиновности каждого по отдельности или обоих обвиняемых, а также обсуждать с кем бы то ни было аспекты дела  или  допускать, чтобы этим занимались в их присутствии.
Судья поднялся и прошествовал в свои апартаменты.
Хейл протолкался к Бринкману сквозь толпу.
---Бринкман,—взволнованно произнес он,—хочу переговорить с вами.
Бринкман проследовал за ним в приемную.
---Ваш удар попал в цель,—признал он. Теперь они забегали. Следующий ход должен быть за нами. Главное — не потерять инициативу. Необходимо добыть доказательства. Отправляйтесь в полицию и...
— Меня бросят в «холодную» — прервал Бринкман.--Там не любят, когда частные детективы путаются у них под ногами при расследовании убийств.
— Черт подери, так что же вы намерены предпринять?
— Всего-навсего позвонить своей партнерше, Тинике Фишер, — ответил Бринкман.—Хочу, чтобы вы уполномочили ее вести расследование от имени окружного прокурора.
— И что тогда?
— Тогда,—пояснил Бринкман, —нам придется насесть на Эллу Панч, чтобы выяснить местонахождение Памелы де Вито.
— Проклятье! — воскликнул Хейл. —С вашей помощью я настолько увяз во всем этом, что вылезти смогу только благодаря опять же вам.
— Но ведь вы же разворотили это осиное гнездо?
— А куда денешься? Я бы завалил процесс в противном случае, а теперь вот. . . впрочем, отступать некуда.
—Хорошо,—сказал Бринкман, — у нас немногим более двух часов, пока в суде перерыв. Вы можете назначить и меня своим представителем—это придаст мне некий официальный статус. Имеет смысл связаться с Тинике Фишер и дать ей определенные полномочия. В качестве частных детективов с нами и говорить никто не станет.
— Почему, черт подери, вы не сотрудничаете с полицией?
— Потому что полиция не желает от нас никакой помощи.
Какой-то миг Хейл колебался, затем глубоко вздохнул и сказал:
— Хорошо. Какой номер телефона Тинике Фишер?


               












                Г Л А В А 23

Во время этого перерыва Бринкману нужно было выяснить мучивший его вопрос: не могла ли Мирна Чилан совершить убийство, а потом придумать свидание с Макгрегором? Поэтому, попросив разрешения помощника прокурора отлучится на полчаса, он отправился искать Сэма Макгрегора. Поселился тот в одной из самых дешевых гостиниц, вдалеке от пляжа. Бринкман ждал Сэма Макгрегора недолго. Когда он  появился, Бринкман выдержал небольшую паузу—зачем ему знать, что его ждали? — потом поднялся следом и постучал.
Он открыл дверь, очевидно ожидая увидеть коридорного. Посмотрел на Бринкмана и сказал:
—Привет! Мы, кажется, виделись — вы приплыли на том же пароходе, что и я.
— Верно. Я бы хотел с вами поговорить.
— Прошу. — Он был сама учтивость.
На дипломатичные выкрутасы времени у Бринкмана не было, однако несколько вопросов для разгона он все же задал.
—Как вам отдыхается?
—Отлично.
—Купались?
—Конечно.
Бринкман огляделся вокруг и спросил, словно это неожиданно пришло ему в голову:
---Недавно пришли?
---Да, только что,—ответил он.—Совершил тур по острову. На автобусе, — добавил он и усмехнул. Открыв сумку, он достал и показал Бринкману с полдюжины  фотокассет и дешевый фотоаппарат.
---Мне хотелось бы с вашей помощью прояснить несколько важных деталей, — сказал Бринкман без дальнейших обиняков.
-- Каких?
---Вы ведь знакомы с Мирной Чилан — она плыла на корабле вместе с нами?
Он замер на месте, словно изваяние, уставившись на Бринкмана.
---Да.
---Вчера утром вы вместе были на пляже.
---Верно.
---Вы не можете сказать точнее, какое именно это было время?
---А что?
---Это могло бы помочь ей в одном деле.
 Он снова внимательно посмотрел на Бринкмана.
---Вы ее родственник?
—Нет.
— Вы, случайно, не ее муж?
—Нет.
— Но это она прислала вас ко мне?
—Нет.
— В чем же тогда дело?
—Я просто пытаюсь выяснить кое-какие детали.
— Вы так близко общались с Мирной на корабле, —сказал он, — что я даже подумал, не едет ли она за ваш счет.
---Это вы неправильно подумали. До «Колумбии» мы с ней никогда не встречались.
---Тогда какая вам разница, сколько времени она провела со мной  на пляже?
— Лично для меня это никакого значения не имеет. Но это имеет некоторое значение для нее.
---Почему?
— Есть обстоятельства, в силу которых нам важно точно установить время.
— Кому это «нам»?
—Нескольким заинтересованным лицам.
Макгрегор опустился на стул и сказал:
— Надо же, как любопытно! Да вы садитесь. Как вас зовут?
— Берт-Рене. Бринкман Берт-Рене.
— Очень, очень любопытная ситуация, — повторил он.
Бринкман не смог удержаться от смеха.
— Да нет, это обычное дело. Так случилось, что по некоторым причинам личного характера Мирна пытается уточнить время событий и заручиться свидетельствами.
— По причинам личного характера, вы говорите?
— Совершенно верно.
Несколько секунд он напряженно обдумывал  слова Бринкмана, потом неожиданно сказал:
— А знаете, я ведь уже один раз был в морском круизе вместе с Мирной.
— Правда?
— Хотя она меня не запомнила, — добавил он.
Бринкман промолчал.
— Она плавала с каким-то богатым плейбоем, который оплачивал все ее расходы и близко никого к ней не подпускал. А мне она очень понравилась.
Бринкман снова счел за благо промолчать.
— Но у меня нет денег, чтобы тратиться на женщин, — признался он. — То немногое, что у меня есть, я трачу на себя. А я очень люблю ездить по разным странам— узнавать, как живут люди, что там происходит. Ну и все такое прочее. И денег у меня как раз хватает на такие путешествия — скромные, тщательно спланированные, без лишних затрат.
Бринкман по-прежнему не произносил ни слова.
—Такие девушки, как Мирна,—продолжал он,—не смотрят на молодых людей, тщательно планирующих свой скромный бюджет. Они нас сразу распознают, поверьте моему опыту!
— И как же?
У него вырвался нервный смешок.
---Начиная с номера каюты — нехорошо, если она на палубе «Е», — и кончая возможностью или невозможностью появляться перед обедом в коктейль-баре. Поймите меня правильно, я вовсе не хочу сказать‚ что Мирна — вымогательница; но несомненное пристрастие к богатым у нее есть. А вчера утром ей просто нечего было делать. Она мне нравится,—признался он после паузы. — Очень нравится. И у меня такое чувство, что и я мог бы ей понравиться, если бы имел деньги. Но такие девушки просто не могут позволить себе ждать. У меня есть определенные цели в жизни, и у Мирны есть определенные цели, и цели эти разные.—И он снова невесело рассмеялся.
-— Вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнил Бринкман.
---Верно, так и не ответил.
Тут как назло зазвонил телефон. Но Сэм все же высказался, причем в голосе его появился оттенок враждебности.
—А вы путешествуете в отдельной каюте, на палубе «А», ни в чем себе не отказываете, хотя вроде на плейбоя не очень похожи. Вы...
Телефон продолжал звонить, он прервал фразу на полуслове и снял трубку. Бринкман, конечно, слышал только то, что говорил он.
— Хэлло!.. Да, это Сэм Макгрегор... Не понял.. . Кто это?. . А-а, понятно, сержант. Да, я с ней знаком. . . да, были. . . Убийство?. . Вот так как!. . Раз такое важное дело, сержант, я хотел бы немного собраться с мыслями. Я… Да… Да… Я хотел бы как следует восстановить события. Да. Я вскоре… У меня тут сейчас один приятель. Я могу перезвонить вам через десять минут?. . Да, отлично. . . Хорошо, я записываю номер...Спасибо большое! До свидания.—Он нацарапал номер телефона на листке блокнота и обернулся к Бринкману. Лицо его расплылось в широкой улыбке. — Вот так та-ак! — буквально пропел он.
Бринкман молчал. Он подошел к нему и со значением пожал руку.
—Чрезвычайно рад был познакомиться с вами, Берт-Рене. Большое вам спасибо, что зашли. Но сейчас я должен перед вами извиниться. У меня вечером ответственная встреча. Очень ответственная встреча, можно сказать, долгожданная.
—Прошу прощения, я не знал, что вам срочно нужно заняться выходным туалетом, — попробовал съязвить Бринкман.
—Я очень тороплюсь, потому что должен как следует подготовиться к встрече.—Улыбка так и не сходила с его лица.--Похоже, Сэм Макгрегори, вытянул неплохую карту, а?
— Какую карту?
—Ключевого свидетеля в деле об убийстве. Понимаете, Берт-Рене, такая девушка, как Мирна, сейчас ни за что не обратит на меня внимание. Вот когда у меня вырастет второй подбородок и большой живот, а вместе с ними и счет в банке, и я смогу ездить в круизы, тогда конечно... Но к тому времени, боюсь,Мирна уже котироваться не будет. А будет другая молоденькая девушка, точь-в-точь как Мирна на нашем корабле, — с отличной фигурой и быстрыми глазками, умеющая улыбнуться кому надо и при определенных условиях оказаться вполне доступной. Мне нужны были деньги, Бринкман, много денег— продолжал он. — И вдруг старина Макгрегор оказывается основным свидетелем! Поймите меня, я против вас ничего не имею. Каковы ваши интересы в этом деле, я не знаю и знать не хочу. Но вы хотели получить от меня информацию просто так, задаром. А теперь, когда вы отсюда уберётесь, я позвоню Мирне и назначу ей свидание на вечер, а также и на завтрашний вечер, и на послезавтрашний. Да, Берт-Рене, мне здесь будет чем поживиться.
—Значит, уточнить время, в которое Мирна была с вами, вы не можете?
---Не сейчас, Бринкман,не сейчас! Через десять минут я должен позвонить сержанту Пумадоку и что-нибудь ему сказать. Меня ждут напряженные десять минут. Я должен переговорить с Мирной, посовещаться с ней. Может быть, после этого мы сможем гораздо лучше ориентироваться во времени. Конечно, человеку, идущему на пляж купаться, наручные часы ни к чему; поэтому чтобы восстановить цепочку событий, мне понадобится определенное время. Я так и скажу сержанту Пумадоку. Скажу, что мне нужно расспросить несколько человек, которые смогут мне помочь. Но вы, к сожалению, к их числу не принадлежите. Там, на корабле, вы действовали так, как считали нужным. Мне оставалось только с завистью наблюдать как Мирна буквально прилипла к вам. Мне даже сказали, что она приплатила палубному стюарду, чтобы он переставил ее шезлонг — отвел место рядом с вами. Это значит, что человек, сидевший рядом с вами, должен был ни с того ни с сего пересаживаться на ее место. Конечно, я подумал, что вы богатый плейбой. Я и сейчас не передумал. Мне кажется, что вы хотите сыграть роль рыцаря в блестящих доспехах, спасающего Мирну от ужасного обвинения в убийстве. Ну-ну!--- И он снова усмехнулся.
Бринкман ответил ему любезной улыбкой и предупредил:
— Имейте в виду, что телефон Мирны может про-слушиваться. Так что не слишком искушайте судьбу.
—О, не беспокойтесь, —ответил он. — Могу вас уверить, Берт-Рене, этого не случится. Мне очень подходит эта девушка, и, будь у меня деньги, я бы ей тоже очень подошел. Я в этом совершенно уверен. А теперь у меня есть кое-что даже лучше денег. Я и представления не имел, что на свете бывает что-нибудь лучше денег. Так что всего наилучшего, Бринкман. У меня очень много дел, да и вас я не смею задерживать. Большое спасибо, что зашли.
Бринкман встал и направился к выходу.
—Кстати, —сказал он в дверях,—по-моему, вы лично действительно Мирне нравитесь.
— Спасибо. Большое спасибо. Как видите, все к лучшему.
— Ну что ж, желаю удачи.
—Я постараюсь, — ответил он. — Всего доброго, Санта-Клаус!
Закрывая за собой дверь, Бринкман все еще видел на его лице довольную улыбку. Вернувшись к себе в отель Бринкман позвонил Мэрилин и рассказал ей о разговоре с Макгрегори. Он попросил её не выходить пару дней из дому, потому что будет заниматься делом и не сможет встретиться с ней.
--А что делать с Мирной?
--Я не знаю. Она должна решить сама.
После этого Бринкман отправился в офис, где встретился с Тинике и Хейлом.

               


               

                Г Л А В А 23


Хейл, пока не было Бринкмана, рассказал Тинике о её новом назначении. Тинике не возражала и только спросила:
--А Бринкман в курсе?
--Конечно. С его подачи всё и завертелось. А вот и он,--проговорил Хейл, увидя входившего Бринкмана.—Теперь все в сборе и я предлагаю проехать в нашу контору, откуда я могу связаться с любым информатором.
В офисе окружного прокурора с легкой руки Хейла и при его возможностях у них ушло всего несколько минут на то, чтобы выяснить, что Памелы де Вито и след простыл — никто не знал, где она находится. И, что полиция даже не пыталась навести справки о ее местонахождении. Известный бизнесмен и перекупщик земельной собственности Гарри Брадис, отбыл из города по делам. На звонки из офиса окружного прокурора в его конторе сообщили, что не знают, как с ним можно связаться.
Хейл посмотрел на Бринкмана.
---Надо узнать у Эллы Панч, — подсказал Бринкман.
— И вы думаете, ей известно, где они?
— Ведь их двое, —ответил Бринкман. — Возможно она в курсе, как добраться до одного из них, и...
—Хорошо,—прервал он.—У нас нет другого выбора, поэтому предложение принимается.
Шофер окружного прокурора врубил сирену и красную мигалку, когда они рванули с места, и ровно через двадцать минут, считая с момента нашего отбытия из офиса, они уже стучали в дверь квартиры Эллы Панч.
На ней была надета какая-то просвечивающая хламида, и свет, падающий сзади, создавал впечатление, что ее тело окутано дымкой, а контуры фигуры настолько просматривались, что казалось, под этим прозрачным одеянием на ней больше ничего и не было.
Она отшатнулась, когда Бринкман, Тинике  и Хейл протиснулись в ее квартиру.
---Бринкман! — удивленно воскликнула она. — Ну, я думала. . . У вас нет никакого права...
— Этот человек — представитель окружной прокуратуры, — прервал Бринкман. — Прежде всего, мы хотим знать, где находится Памела де Вито.
—Я этого не знаю, не видела ее. Да и видеть не желаю. Не смогу взглянуть ей в лицо.
— Почему же?
---Тот ужасный адвокат вынудил меня подписать заявление, в котором ложь от начала до конца.
---Что за заявление?
---А то вы не знаете — о том, как был похищен бланк из вашего стола. На самом деле я приходила в ваш офис не за этим. Мне нужно было встретиться с вами, но сугубо личному вопросу.
---Если не секрет — по какому?--- спросил Бринкман.
На этот раз слова хлынули из нее фонтаном:
---Я не хотела называть имен, но, думается, в том положении, в котором я оказалась, теперь без этого не обойтись. У Гарри Брадиса с женой сплошные неприятности. Она пытается подставить его и предприняла попытку через частных детективов заставить меня под присягой подтвердить, что в один из уик-эндов я находилась с ним в увеселительной поездке.
— Что же вы ответили детективам?
— Сказала, что не стану делать ничего подобного. Что я едва знакома с Гарри Брадесом. Что мы с ним беседовали как-то раз о земельных инвестициях, и он всегда вёл себя со мной, как истинный джентльмен.
--И даже тогда, когда он меня выгнал из вашей квартиры?—спросил Бринкман.
--Даже тогда. Вы ворвались ко мне и он пытался меня защитить.
--И в тот раз вы беседовали об инвестициях?
--Конечно.
—Ладно. А что было потом?---прервал Бринкмана помощник прокурора.
—Потом. . . сюда ворвался этот ужасный адвокат с этой женщиной  и заявили, что я явилась в офис Бринкмана вовсе не за тем, чтобы получить консультацию, а лишь за тем, чтобы стащить фирменный бланк из его офиса, а когда я стала отрицать, он швырнул меня на кровать и уселся на живот. Он так придавил меня, что я едва могла дышать.
Вэглянув на лицо Хейла, Бринкман увидел, что его знтузиазм заметно идет на убыль, и задал ей вопрос.
--И вы конечно заявили прокурору о нарушении ваших прав?
--Нет.
--Почему?
--Я не знаю. Наверное пожалела их.
— Вы рассказали обо всем Памеле де Вито?
---Памелу де Вито я плохо знаю. С мистером Брадисом у меня чисто деловые отношения, а что до Памелы, то пару раз встречались на съемках, но это и все. Не уверена, узнаю ли ее при встрече.
—И вы без понятия, где она сейчас?
---Не имею ни малейшего представления. А теперь хотела бы сообщить вам, джентльмены, что собиралась принять душ, что я ожидаю телеграмму и — короче, как можете видеть сами, если пошире раскроете глаза, — мой наряд не из тех, который надевают для приема гостей.
—Ладно,—уныло ответил Хейл.—Но мы здесь за тем, чтобы узнать, где находится или может находиться либо Брадис, либо Памела де Вито. Что вы скажете по этому поводу? Где их искать?
---Не имею ни малейшего представления, да и не хочу впутываться во что бы то ни было. Если  вы не хотите добром покинуть мою квартиру, то мне придётся вызвать моего адвоката.
В дверь постучали.
Элла Панч пребывала в нерешительности. Дверь открыл Бринкман. В комнату вошёл адвокат Смит. Едва взглянув на него, Элла Панч отпрянула к спальне. Бринкман воспользовался моментом:
---Надеюсь, вы не против, если перед уходом мы заглянем в вашу спальню, чтобы убедиться, что там никого нет?
Повернувшись к Хейлу, Бринкман объяснил ему:
---Теперь мы все в сборе.
---Конечно против, — незамедлительно ответила Панч.—Начнем с того, что у вас нет никакого права вламываться туда. Делать вам там нечего, а без ордера на обыск я не разрешу никому осматривать мою спальню.
Бринкман обратился к Смиту:
---Она утверждает, что заявление, составленное вами и подписанное ею о том, что она преднамеренно похитила фирменный бланк из нашего офиса с целью передать его Памеле де Вито, является сплошным вымыслом и написано под вашу диктовку и якобы вы применили силу, чтобы вынудить ее на это.
---О, вот как? — удивился Смит, и его глаза сверкнули.
---И я требую соблюдения моих законных прав,—поспешила продолжить Элла Панч. Обращаюсь к вам, джентльмены, вернее,к тому из вас, который представляет закон. Если вы из офиса окружного прокурора я требую...
— Сначала мы все-таки осмотрим вашу спальню, прервал Бринкман Эллу, — и тогда...
Она заслонила собой дверь, раскинув руки и широко расставив ноги.
— Вы не смеете пройти туда без ордера на обыск. Если он у вас есть, то предъявите!.
— Нет, мы без ордера, и нам остается только взывать к вашему чувству гражданского долга.— начал было увещевать ее Хейл.
— Ордер на обыск, еще чего! — прервал его Смит и, устремившись вперед, смел с пути Эллу Панч одним движением своей мощной длани, да так, что та отлетела чуть ли не на середину комнаты. Распахнув дверь спальни, он воскликнул:
—Вот вы где, дорогуша! Лучше уж вам что-нибудь на себя накинуть. Здесь как-никак мужчины, не стоит их вгонять в краску. Поверьте, вы нужны им совсем для другого.
Адвокат Смит прошёл в спальню. Спустя секунду он вернулся с Памелой де Вито. Памела поспешно застёгивала молнию на пижамной куртке.
— Не ее ли вы разыскиваете? — спросил Смит.
— Именно ее, — ответил Бринкман.
--Вы уверены, что действуете по закону?—спросил помощник прокурора адвоката.
--Абсолютно. В законе сказано, что тот, кто скрывает подозреваемого в убийстве, является соучастником.
Элла Панч взвизгнула.
--Убийства, дорогуша.—сказал Хейл.
---Но я не знала.
--А теперь знаете. Так вы уверены, что адвокат действовал против закона?—спросил Бринкман.
--Нет.
--Вы удовлетворены. Хейл?
---Полностью.
В это время Памела повернувшись к Бринкману попыталась объясниться:
—Послушайте, мистер Бринкман, между нами пробежала черная кошка, и, поверьте мне, я сделаю все от меня зависящее, чтобы исправить свою ошибку, вызванную тем, что недооценила вас.
— А я хочу знать, прямо здесь и сейчас, что доподлинно произошло в субботу вечером, когда вы отправились в мотель «Закатное солнце» зарегистрировались там, получили номер и ожидали в нем прибытия Гарри Брадиса. Не успел он и дверь за собой закрыть, как к вам вошел Клинтон, представился и вручил повестку в суд. Сейчас вы получите ее прямо здесь.
---Не знаю, о чем вы говорите, — прикинулась Памела.
—Советую, черт возьми, побыстрее понять, о чем вам тут толкуют, — вмешался Хейл.—Я представляю окружного прокурора, и вы отправитесь со мной.
—Вы не можете арестовать меня, — возразила Памела де Вито.
— Клянусь преисподней, что могу, да еще как! — ответил помощник прокурора. — Даю вам пять минут на то, чтобы одеться и привести себя в порядок, или поедете в том виде, в каком предстали перед нами.— Повернувшись к Элле Панч, он добавил:—А что касается вас, знайте, если вы хотя бы раз пикнете о том, что адвокат силой заставил вас написать признание, которое вы сами клятвенно подтвердили при свидетелях, то вас упекут на долгие двадцать лет за соучастие!
Бринкман пояснил Памеле де Вито:
—То, что случилось с Клинтоном, уже не вызывает сомнений — его убили. От вашего поведения в ближайшие пять минут зависит, предъявят ли вам обвинение как соучастнику убийства или вы предстанете перед судом как важный свидетель. Выбирайте: или — или!
А Смит присовокупил:
---Вы еще могли бы, используя свое тело, получить от жизни многое, если не всё, пока не постареете и не истаскаетесь до такой степени, что и смотреть на вас будет противно. Сейчас же вам светит провести следующие двадцать лет в женской тюрьме на строжайшей диете, ведя по неволе целомудренный образ жизни, а когда вы оттуда выберетесь, то советую вам лучше не смотреть в зеркало.
Для Памелы это было слишком, и она тут же поспешила заявить:
-- Это была ужасная ошибка — несчастный случай.
---О чем вы? — спросил Хейл.
—О мистере Клинтоне.
— Лучше расскажите нам все по порядку,-- посоветовал Бринкман.
Она разрыдалась.
— Сотрите-ка слезки с лица и начинайте свою исповедь. У нас не так уж много времени. Эти мужчины достаточно умны, чтобы купиться на ваш слезы, а для меня они и ломаного гроша не стоят, — посоветовала ей Тинике. Бринкман уже в который раз посмотрел с удивлением на жену.
Памела, как по заказу, перестала плакать и смахнула слезы. Она побледнела от страха и поспешно заговорила:
—Не знаю, как мистер Клинтон разузнал о нас. Мы вчетвером отправились на гулянку: я, Брадис, Стив Брентон и Шарон Смит. Гарри очень хорошо знал Стива Брентона и ему надо было найти предлог, чтобы улизнуть из дома, так как его жена охотилась за ним и выискивала причину, чтобы подать на развод, вот поэтому Гарри и Стив организовали якобы деловую поездку, в которую безотлагательно должны были отправиться на пару, и как только отъехали, тут же позвонили Шарон Смит, чтобы та прихватила и меня с собой.
— Но что же произошло в субботу вечером? –спросил Бринкман.
—Я поехала в мотель, где мы с Гарри иногда встречались и снимали номер. Примерно через час подъехал Брадис, и не успел он даже поздороваться со мной, как вошел мужчина, назвался детективом Клинтоном,  и вручил нам повестки.
— Чтобы снять с вас показания о том, как вы в четвером направились на гулянку?
— Нет, по поводу состоявшегося разговора. Какого разговора?
— Когда мы с Шарон присоединились к мужчинам, ну, во время той, организованной ими для отвода глаз деловой поездки, то Брентон всячески пенял на свою судьбу. Они с Гарри беседовали с том, сколько бед им приносят жены, а Сэм Брентон  сказал, что его жена ни за что не даст ему развод, пока не высосет из него все соки и не хапнет все его имущество, и поклялся, что убьет её, прежде чем она оберёт его до нитки.
— Вы сами слышали, как он говорил это? — спросил Хейл.
—Да, своими ушами. Шарон Смит слышала, Гарри Брадис  тоже, — вымученно ответила она.
— Где и когда это было?
—Двадцать второго марта в мотеле «Закатное солнце».
Бринкман бросил быстрый взгляд на Хейла, а тот посмотрел на свои часы.
Обратившись к Тинике, Хейл распорядился.
—Вы теперь помощник окружного прокурора, оденьте женщин и доставьте их в суд. Адвокат Смит поможет вам. Вот для них срочная повестка для явки туда в два часа в качестве свидетельниц со стороны обвинения по делу «Народ  против Сэма Брентона и Шарон Смит». Не допускайте ни в коем случае никакого контакта между ними, держите их поврозь, чтобы они не могли перешептываться, и следите в оба. Ясно?
—Пошли, девушки,—сказала Тинике.— Надень на себя какую-нибудь одежду.
---Забудь про тушь и помаду.—добавил адвокат Смит. Суд — заведение солидное и строить там глазки некому.
               







               











              Г Л А В А 25


Заняв свое место ровно в два часа, судья  торжественно провозгласил:
---Возобновляется слушание дела «Народ  против Сэма Брентона и Шарлоты Смит». Обвиняемые находятся в суде и присяжные присутствуют в полном составе. Обвиняемый  до перерыва находился на трибуне и подвергался перекрестному допросу. Пожалуйста, прошу вас снова на трибуну, мистер Брентон.
Во время перерыва адвокат Брентона наставлял своего подзащитного так же, как тренер футбольной команды наставляет игроков во время тайм-аута. Когда Брентон занял свое место на трибуне, по его лицу и манере держаться было видно, что защитник потрудился не напрасно, и к нему вернулась значительная доля его прежней уверенности.
Помощник прокурора Хейл начал:
—Мистер Брентон, вы утверждали, что во время своих встреч с Шарон Смит никогда и никуда не отправлялись вчетвером?
—Да, это так.
— Не хотите ли вы изменить это утверждение?
— Конечно нет.
—Теперь я собираюсь задать вам следующий вопрос и хотел бы, чтобы вы отнеслись к нему со всем вниманием. Правда ли то, что примерно в десять часов вечера двадцать второго марта этого года вы и Гарри Брадис прибыли в мотель «Закатное солнце», где сняли номер 12, а обвиняемая Шарон Смит и мисс Памела де Вито заняли номер 13, и что вы открыли дверь, соединяющую два смежных номера, и в присутствии обвиняемой, Памелы де Вито, Гарри Брадиса заявили, что ваша жена, хотя и изъявляет согласие дать развод, но стремится при этом обобрать вас до нитки и что вы убьете ее, прежде чем она добьется этого. И поскольку здесь не возникает вопроса об идентификации личности свидетельницы, я собираюсь просить судебного пристава ввести в зал заседаний Памелу де Вито, чтобы обвиняемый мог увидеть ее и...
— В этом нет необходимости, — вырвалось у Брентона прежде, чем до него дошел смысл того, о чём он говорит.—Я сказал это несколько по-другому. Я говорил, что моя жена собирается разорить меня точно так же, как это пытается сделать жена Брадиса со своим мужем, и что такие женщины, как они, охотятся только за деньгами.
—И их следует убивать? — подсказал Хейл.
---Этого я не говорил.
—Как и то, что убьете свою жену, прежде чем согласитесь с ее требованиями о разделе имущества?
—Я, возможно, и говорил, что таких женщин, как они, следует убивать, но я, конечно же, не говорил, что собираюсь убить ее.
— А разве вы не сказали, что хотели бы убить ее?
— Я. . Я был в подпитии и очень разозлился. Я... и не знаю, что тогда сказал.
— Вы не помните, что говорили?
— Честно говоря, нет.
---К этому времени вы были уже пьяны?
—Я пил до этого.
---Итак, вы допускаете, что вполне могли сказать, что убьете ее, прежде чем ваша жена лишит вас вашего состояния.
---Не помню я этого.
--- А ранее вы с пеной у рта не доказывали в суде, что допустить посторонних на ваши тайные свидания для вас так же неприемлемо, как пригласить пару друзей на ночь в свою спальню. Не желаете ли теперь отказаться от своего утверждения?
---Я . . . я забыл об этом случае, — растерянно проговорил Сэм Брентон.
---Из ваших слов следует, что сам факт, что вы отправились на гулянку вчетвером, показался вам настолько обыденным, что вы напрочь забыли о нём.
---Я... ну, не то чтобы он показался мне настолько обыденным...
---Но вы же забыли о нем.
---Ну, это же случалось так часто.
— Что так часто. . . встречи вчетвером? — уточнил Хейл.
— Ну, нас обоих — Брадиса и меня — объединяли схожие проблемы в отношениях с женами. Были у нас и совместные сделки, связанные с бизнесом, — отсюда и возможность время от времени создавать видимость деловых поездок, чтобы вырваться из дому, и затем к нам присоединились. . . другие.
—О, выходит, можно сделать вывод, что присутствие на ваших с Шарон Смит любовных свиданиях Гарри Брадиса и Памелы де Вито имело место неоднократно и воспринималось вами и вашей любовницей как нормальное явление. И о всех подобных встречах вы забыли?
— Ну. . . в настоящий момент я не мог бы вспомнить о всех таких встречах достаточно подробно.
—Поэтому предпочли в своих показаниях заявить, что вообще никогда не были вчетвером.
—Да.
— Признаёте, что ваши показания по этому пункту не соответствовали действительности?
— Да, признаю! 
---Вы лгали суду?
— Да, лгал.
— Под присягой? — резко спросил Хейли.
— Да! — выдохнул Брентон.
Помощник прокурора поклонился судье:
—С разрешения суда, я хотел бы закончить перекрестный допрос.
Судья бросил взгляд на адвокатов.
— Этим завершается допрос обвиняемого по делу Сэма Брентона, — отозвался один из защитников.
— Как быть с Шарон Смит? — спросил судья.
Поднялся другой адвокат.
— С разрешения высокого суда, мы хотели бы просить, несмотря на  то, что ранее изъявили готовность предоставить обвиняемой Шарон Смит возможность со свидетельской трибуны дать свои показания, отложить дальнейшее судебное разбирательство. Обвиняемая Шарон Смит должна успокоиться и отдохнуть.
—Есть возражения  со стороны обвинения?--спросил судья.
— Да. Я хочу вызвать Памелу де Вито, и я делаю суду заявление о том, что мы предпринимаем решительные усилия, чтобы найти Гарри Брадиса и вручить ему срочную повестку для явки в суд. Однако допрос Шарон Смит займет, возможно, весь вечер, так как по мере дачи ею показаний мы ожидаем признания, которое может пролить  свет на обстоятельства гибели  детектива Клинтона.
Судья  объявил:
— Суд удаляется на десятиминутный перерыв.
После объявления приговора в кабинете  прокурора сидели Бринкман, Тинике и Хейли. Лицо помощника прокурора излучало сияние. Хейли старался держаться скромно и казаться сдержанным, но у него это плохо получалось. Репортеры газет взяли у всех  интервью и ринулись в редакции. Дежурный распахнул дверь и доложил:
---Прибыл сержант Пумадок.
---Введите его,--- распорядился  прокурор.
Пумадок вошел. Прокурор хмуро вэглянул на него.
---Сержант,—сказал он,—я послал за вами, так к хочу расставить все точки над «i». Нам удалось, как вы уже знаете, добиться обвинительных приговоров по делу Брентона и Смит, но что еще более важно, мы сорвали завесы с тайны, окружавшей смерть детектива Клинтона. Очевидно, Клинтон раздобыл информацию, и решил в ту  субботу вручить повестки для вызова в суд Памеле де Вито и Гарри Брадису. Брадис был занят склоками со своей женой по разделу собственности и опасался, что любая огласка, касающаяся его любовных похождений, будет для него »смерти подобна», так как сыграет на руку его жене.
---Я думаю, что это было не последнее преступление Гарри Брадиса,--сказал Бринкман.
---Это верно, но пока мы не имеем доказательств и подозреваемый находится в бегах, мы не можем вручить ему повестку в суд. Однако, я продолжу. Брадис вступил с Клинтоном в жаркий спор, последовал за ним из номера мотеля, и они направились к телефонной будке, откуда Клинтон собирался позвонить. Замечу, что Брадису не было предъявлено обвинение в убийстве жены Брентона. Клинтон хотел вызвать его в суд и попросить прокурора подвергнуть его перекрёстному допросу, так как предполагал, что он знает очень многое об убийстве мисс Брентон. В пылу непрекращающегося спора Брадис вышел из себя и ударил Клинтона. Тот в долгу не остался. Во время этой драки они ухитрились сломать замок на задних воротах ограждения бассейна. Брадис вынудил Клинтона попятиться через ворота вплотную к бассейну. Клинтон замахнулся для удара, но в это время Брадис отпрянул и Клинтон потерял равновесие. Он упал туда, где, по его мнению, был бассейн, заполненный водой, ожидая только того, что искупается в одежде и в ботинках. Но, увы, воду из бассейна спустили, и он грохнулся с высоты десяти футов затылком о бетонное дно.
После этого лицами, замешанными в инциденте, были предприняты усилия ввести следствие в заблуждение и скрыть подлинные обстоятельства смерти Клинтона. Прокуратура считает своим долгом принести искреннюю благодарность частным детективам агенства «Бринкман и Фишер», за тот огромный вклад, который они внесли в расследование гибели Клинтона, являясь, по сути дела, временно назначенными мною лицами для выявления подлинных причин и виновников трагического инцидента, случившегося с Клинтоном.
Сержант Пумадок в ответ только кивнул.
—Я считаю,—продолжал  прокурор,— что если бы со стороны полиции было проявлено чуть больше заинтересованности и желания сотрудничать, то истина восторжествовала бы гораздо раньше, с большим успехом и меньшим шумом. Избави Бог, чтобы жители наших островов сочли нас за любителей дешевых эффектов, намеренно до последней минуты судебного разбирательства дела  скрывавших подлинные причины взбудоражившей всех гибели Клинтона. Нет, пусть нас считают истинными борцами за торжество справедливости, неутомимыми поборниками защиты прав граждан на беспристрастное отправление правосудия.
Сержант Пумадок снова уныло кивнул.
— Следует отметить, — продолжал   прокурор, —что для меня всё еще неясен вопрос, как могло случиться, что детектив Бринкман был брошен в вытрезвитель и провел там целую ночь—удовольствие, прямо скажем, ниже среднего. Однако он сам склонен приписать это случайной ошибке и считает возможным предать инцидент забвению. Почему-то мне кажется, что именно для вас это приятная новость.
И опять сержанту  пришлось ограничиться кивком.
— Однако,—не унимался  прокурор, —детектив Бринкман поведал мне, что, когда он был задержан по подозрению в вымогательстве, из его заднего кармана была изъята  сумма в десять тысяч долларов в помеченных купюрах. Эти деньги принадлежали Бринкману. Как ему объяснили, их изъяли, с тем чтобы в дальнейшем использовать как доказательство обвинения, которое, предполагалось, будет выдвинуто против него, но лицо, которое должно было подать на Бринкмана в суд, не только отказалось в его пользу от иска, но, как теперь выяснилось, и само обвинение оказалось сфабрикованным от начала до конца.
---Вы полагаете, --пробурчал Пумадок, — что Бринкману причитается десять тысяч долларов?
— Не причитается, а они его кровные, — пояснил   прокурор.
—И Бринкман не собирается выдвигать никаких обвинений в адрес полиции за то, что приобрел печальный опыт за время пребывания в вытрезвителе?
—Именно так мне представляется положение дел,—успокоил его прокурор.—Я собираюсь предложить: во-первых, оценить должным образом отказ Бринкмана от претензий, причем весьма обоснованных, к неправомерным действиям полиции, во-вторых, в связи с профессионализмом, проявленным агентством при расследовании, в дальнейшем полиция должна всячески сотрудничать с ними, а не ставить палки в колеса.
Считаю не лишним напомнить, что если бы вы в свое время внимательно прислушались к Бринкману, не исключено, что именно вам принадлежала бы заслуга раскрытия тайны гибели Клинтона, а не моему помощнику, которому пришлось затратить на это максимум усилий во время судебного процесса и обрушить добытые доказательства на головы присутствовавших в зале суда в самый что ни на есть последний момент.
Пумадок поперхнулся, как от недостатка воздуха, встал, подошел к Бринкману  и протянул руку.
— Спасибо, Бринкман, — услышал Берт-Рене.
Затем он двинулся дальше и обменялся рукопожатием с Тинике Фишер.
—Вы можете рассчитывать на любое содействие с моей стороны, которое я смогу оказать, миссис Фишер — добавил он. И, повернувшись к  прокурору, спросил:
 — Вы этого от меня ожидали?
—Именно этого, не больше и не меньше!—ответил  прокурор.
— А как насчет десяти тысяч  долларов? — напомнил Бринкман сержанту.
--Я думаю мы поговорим об этом в управлении.
Когда они вышли из прокуратуры, сержант Пумадок улыбнулся и сказал:
--Насчёт денег можете не сомневаться, вы их получите. А вот о дальнейшем сотрудничестве, как говорил прокурор, мы ещё подумаем. Неизвестно какие методы вы изберёте, чтобы помешать нам с сержантом Морганом добиться справедливого приговора. Всего доброго, Бринкман.
И он ушёл, оставив Бринкмана и Тинике на улице в одиночестве.
--Что дальше?—спросила Тинике.
--Пойду посплю в свою одинокую холостяцкую по велению шефа квартиру и завтра полностью переключимся на защиту Мэрилин Рэдфорд.
--Скорее бы всё это закончилось. Мне такой отдых надоел.
--Потерпи, дорогая, ещё немного.

               






                Г Л А В А 25

Закончив дело Венсона Касселя, а вернее его тестя, Бринкман полностью переключился на дело Мэрилин Рэдфорд. В начале он не предполагал, что занимаясь делом Касселя он столкнётся с одним и тем же человеком, который проходил по первому делу—Гарри Брадисом. Исчезновение последнего, однако, не давало шанса на быстрейшее улаживание дела о шантаже Мэрилин. Вернувшись после прокурора к себе в отель, Бринкман сожалел, что по условиям договора, не может остаться с Тинике на ночь. Он принял душ и лёг спать.
Проснувшись, он узнал у портье, что ему каждые пятнадцать минут, начиная с восьми часов утра, звонил Роберт Джеферсон. Он велел передать, чтобы Бринкман связался с ним немедленно, как только проснётся. Бринкман позвонил ему. В голосе его звучало нетерпение.
—Вас совершенно невозможно найти, Бринкман!—сердито воскликнул он.
— Я отсутствовал по делам.
—Это ваш вечный ответ! Вы можете придумать что-нибудь получше? Я привез вас сюда с определенной целью! — не утихал он.
— Я помню. Именно поэтому я и отсутствовал.
На несколько секунд воцарилось напряженное молчание, после чего он продолжал уже значительно более мягким тоном:
— Простите, если я чересчур резок, Бринкман, но мои нервы на пределе. Не зайдете ли вы ко мне? Тут сидит Тинике Фишер, и мы очень хотели бы посовещаться. Я боюсь, что наши дела плохи.
— Сейчас приду.
Бринкман повесил трубку и отправился в «Токио». Едва он зашел в номер, как сразу же заметил, что Джеферсон прилично выпил. Что касается Тинике, то её выражение  лица свидетельствовало том, что на сегодня Джеферсон уже исчерпал ее лимит терпения. Бринкману стало жаль жену, которая терпела этого человека только потому, что хотела помочь мужу.
— Садитесь, — пригласил Джеферсон.
Бринкман пододвинул себе стул.
—Нам нужно действовать очень быстро, — начал Джеферсон,—чтобы имя Мэри избежало весьма неприятной огласки.
Бринкман видел, что ему нужно выговориться и решил предоставить эту возможность. Кроме того, он видел, что Джеферсону не терпится поиграть роль детектива. Пусть развлекается, решил Бринкман.
— После того как нашли этот пистолет, — продолжал Джеферсон, — ситуация резко изменилась. Получается, что подозрение падает на трех женщин —Мэри, Мирну и Тахаиру.
— Норму надо вычеркнуть.—вспомнил Бринкман встречу с Макгрегори.
---Что?—Джеферсон посмотрел на Бринкмана с недоумением.
---Я говорю вычеркнуть.
---Слушайте, Бринкман! Вас наняли для того, чтобы вы защищали интересы Мэрилин Рэдфорд. Вы не можете не понимать, что если мы вычеркнем любую из двух других женщин, то это сильно ухудшит шансы Мэрилин. И тем не менее вы...
---Я говорю, что Мирну надо вычеркнуть, — терпеливо сказал Бринкман,—не из-за сочувствия или особого отношения к ней, а опираясь на голые, неумолимые фактыы. Из-за них я и отсутствовал—солгал Бринкман, но сделал это только ради дела.---Я пытался переговорить с одним человеком, способным обеспечить Мирне алиби, до того, как он узнает, о чем идёт речь. К сожалению, как раз в середине нашего разговора  ему позвонил сержант Пумадок и...
---Обеспечить Мирне алиби? — переспросил Джеферсон.
— Да, такой человек есть, — ответил Бринкман.
— Как его зовут? — спросила Тинике, которая была в курсе дела, но ей надоело сидеть безучастным свидетелем.
—Сэм Макгрегори. Он плыл с нами на корабле. Это скромный, экономящий на всем отпускник, он путешествует из любопытства и интереса, живет в отеле вдали  от берега, ездит по острову на автобусах. Вчера  или позавчера, я уже запутался в днях, утром он был на пляже, встретил Мирну, и они очень мило беседовали.
—Долго? — спросил Джеферсон.
—Именно это я у него и выяснял, — ответил Бринкман,—когда позвонил сержант Пумадок и расстроил мне всю игру.
— Не понимаю, какое это имеет значение? — проворчал Джеферсон.
—Раньше Сэм Макгрегори считал, что в игре за благосклонность Мирны, где козыри — звонкие бубны, он имеет на руках только несколько мелких червей. А теперь вдруг понял, что у него все четыре туза.
— И ты считаешь, что Мирна на него поставит? — спросила Тинике.
— Насчет Мирны не беспокойся,—рассмеялся Бринкман.—Конечно, они с Мэри закадычные подружки, но дружба дружбой… Если у Мирны будет шанс заполучить надежное алиби на то время, когда произошло убийство, то можешь спорить на что хочешь — она его получит. Скорее всего, уже получила.
— Неужели этот Макгрегори действует так быстро?
—Да, именно так.
—Это еще больше усложняет нашу ситуацию, — сокрушенно произнес Джеферсон.
— А я и не спорю.
— И этому никак нельзя помешать?
— Не знаю. Если бы сержант Пумадок задержался со своим звонком хоть на пять минут, я узнал бы, как было на самом деле. Узнаем ли мы это сейчас — большой вопрос.
— Вот черт! — в сердцах воскликнул Джеферсон.
—В какое время произошло убийство? — спросил Бринкман.
— Мы приехали туда примерно в десять сорок, — ответил Джеферсон. — Убийство должно было произойти за две-три минуты до этого, не больше. Женщина, совершившая  убийство, бегала по комнате и что-то искала.
— Полиции это известно?
—Да, конечно. Более того, они это проверили. Патологоанатом установил, что убийство было совершено не болёе чем за час до его приезда.
---А когда он приехал?
—Где-нибудь в пятнадцать минут двенадцатого, — ответил Джеферсон.
—Стало быть, остаются Тахаира и Мэри.
---Я очень долго думал обо всем этом. Мне кажется, я мог бы сообщить новые важные сведения.
---Какие?
—Я все время старался восстановить в памяти то, что я видел, — сказал Джеферсон, — и теперь я убежден, что ноги этой девушки были естественного коричневого цвета.
---Но ведь Мэрилин все время ходит на пляж и успела приобрести отличный загар, — заметил Бринкман.
— Да знаю я, знаю, — нетерпеливо проговорил Джеферсон--но это совсем другое. Мэри ведь носит купальник, на ногах у нее, конечно, прекрасный загар, но вот.. . верхняя часть. . . э-э...
---То, что ниже спины, — подсказала Тинике, слушавшая его с большим интересом.
---Совершенно верно, — обрадовался Джеферсон. —Эта часть тела должна была быть белой, абсолютно белой. А я чем больше вспоминаю, тем больше уверен, что эта девушка была голая и ничего белого в.. э-э...в верхней части ног или, как выражается миссис Фишер, у нее не было.
---Вы не говорили об этом сержанту Пумадоку на допросе,— спросил Бринкман.
---Нет.
---Почему?
---Все произошло так внезапно. Я не мог как следует собраться с мыслями.
---Это понятно, — сказал Бринкман. — Но зато потом у вас было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями. Ведь вы заинтересованное лицо. Вы явно защищаете Мэрилин Рэдфорд, даже потратили  тысячи долларов на то, чтобы спасти ее от какой-то неизвестной опасности. Вы пристрастны, поэтому все эти ваши свидетельства не так уж много стоят. — Бринкман даже пальцами прищелкнул для убедительности.
—Что-то не нравятся мне ваши речи, Бринкман,—снова угрожающе заговорил Джеферсон.
—Я и не рассчитывал, что они вам понравятся,—ответил Берт-Рене. —Если вам нужны пустые заверения, то я могу сесть рядом, потрепать вас по плечику, напустить розовых соплей, и вы будете считать, что все идет замечательно. И накинете нам премиальные. А потом столкнетесь с грубой реальностью и получите по морде. Так что выбирайте, что вам милей: поиски реального выхода или приятный треп.
Джеферсон гневно глянул на Бринкмана, но Берт-Рене понял, что главное до него дошло.
—Есть еще один вариант, который, по-моему, стоит предложить полицейским, — сказал Бринкман.---Ведь этот Ковачек был шантажистом-профессионалом. Он на этом карьеру сделал. Он наверняка хорошо умел собирать «взрывчатые материалы», которые можно использовать для шантажа, и хранил у себя дома какой-то «арсенал».
— Продолжайте, — заинтересовался Джеферсон.
—На каждую из его жертв падает подозрение в убийстве, — продолжал Бринкман. — Мы, конечно, можем искать его жертвы до конца жизни и так и не найти; но если бы мы смогли заполучить что-нибудь из этих материалов, то с их помощью вышли бы и на других его «клиентов».
—Очень, очень разумно, Берт! —Джеферсон даже облизал пересохшие губы.
—Теперь подумаем, почему Ковачек арендовал коттедж? Мне кажется, на то были особые причины. Я думаю, что он вряд ли приехал в Гонолулу из-за одной Мэрилин; скорее всего, хотел убить сразу нескольких зайцев.
---Честное слово, Берт, — воскликнул Джеферсон,—котелок у вас варит!
—Я не верю в то, что Мэрилин его убила. Не верю и в то, что это сделала Мирна. Я сомневаюсь и том, что это дело рук Тахаиры, хотя здесь ручаться нельзя. Очевидно лишь то, что именно Тахаира подбросила пистолет. Кто-то дал ей этот пистолет и велел его подбросить. Если мы выясним, кто это, то найдем и нужного нам убийцу.
Джеферсон оторвался от стула, подошел к Бринкману и пожал руку, соблюдая, правда, обычную для него осторожность.
---Значит,—сказал Бринкман,—нужно сконцентрироваться на Тахаире. Здесь мы полицию опережаем. Они ведь должны проверять подозрения и насчет Мирны, и насчет Мэрилин. А мы срежем угол, поскольку предполагаем, что пистолет подкинула Тахаира. Может  быть, она и убила Ковачека, но может быть, это сделала другая жертва шантажа, которая потом подкупила Тахаиру, чтобы та подбросила орудие убийства  и тем самым направила подозрения против Мэрилин. А из этого следует, — продолжал Бринкман, — что мы должны представить себе эту новую подозреваемую. Скорее всего, она замужняя женщина. Вполне возможно, она живет где-то недалеко от дома, который арендовал Ковачек, может быть, даже в одном из домиков, что стоят на склоне над той бухтой. Муж ее работает в городе. В то утро, когда муж уехал на работу, она надела купальник, взяла пистолет, проникла в дом Ковачека, разделась, да и прописала ему то единственное, с её точки зрения, лекарство, которое подействует эффективно и заставит его успокоиться навсегда.
---А потом? — спросила Тинике.
---Потом снова надела купальник, сбежала по лестнице к бухте, прыгнула в воду, искупалась, вышла, как ни в чем не бывало, вернулась к себе домой, приняла душ, переоделась и отправилась в город за покупками.
---А пистолет? — спросила Тинике.
— А пистолет передала Тахаире, чтобы она подбросила его в квартиру Мэрилин, где его рано или поздно должна была найти полиция. По чистой случайности он не был найден при первом обыске.
—Но какое отношение к этой женщине может иметь Тахаира?
—В этом-то и загвоздка,—сказал Бринкман.--Нам необходимо найти эту связующую фигуру. Этот человек должен быть достаточно близко знаком с Ковачеком и знать, что держит под прицелом много жертв. Он должен быть знаком и с Тахаирой. Ведь Мэрилин — это сладкое яблочко на самой верхушке яблони; та, другая женщина—яблочко поменьше, но она была доведена до полного отчаяния.
—Вы, кажется, уже и сами в это не верите, — произнес вдруг Джеферсон, который долго молча смотрел на Бринкмана.
—Я верю в то, что такая возможность существует. Но сейчас я хочу просто придумать какой-нибудь хитроумный трюк и подбросить его полицейским, чтобы они отвлеклись от Мэрилин, как единственной подозреваемой.
—И кто же, по-вашему, это может быть?
—Я предполагаю, что это Гарри Брадис. Мне кажется, он был партнером Ковачека. Я думаю, именно он узнал из письма Мирны нечто, на чем построил щантаж против Мэрилин, а потом, когда запахло деньгами, решил, что не стоит делиться с Ковачеком. Кроме того, Брадис был замешан в другом преступлении, которое мы с мисс Фишер раскрыли и предоставили информацию в прокуратуру, а сейчас он скрывается от правосудия.
—Замечательная версия,—с сомнением произнес Джеферсон,— остается только ее доказать. Чем вы можете подкрепить ее, кроме чистых домыслов?
— Пока ничем, — признался Бринкман.—Поэтому-то я и хочу раскопать какую-нибудь другую жертву шантажа и использовать ее в качестве наживки для полиции. Хотя в том, что Гарри был партнером Ковачека, я лично уверен. И Тахаира должна была его знать, иначе она не согласилась бы взять пистолет и подложить его.
Джеферсон глубоко задумался, время от времени кивая своим собственным мыслям.
—Стало быть, — добавил Бринкман, — самое важное сейчас для нас — добыть хоть какую-то информацию о других жертвах Ковачека.
Джеферсон посмотрел на Тинике и спросил:
---Вы рассказали ему о бумагах, спрятанных в стене?
Она кивнула.
— Мне не удалось прочитать их, Берт, но я думаю, что это именно то, что нам нужно. Необходимо поехать и забрать их.
— Не так-то это просто, — ответил Бринкман. — Они какое-то время будут следить за домом, так что с бумагами придется обождать. Я надеялся, что вы успели их просмотреть и хоть что-то в них обнаружили.
Джеферсон отрицательно покачал головой.
---Там было одно письмо, но я не прочитал его. Не было времени.
---Значит, нужно искать что-то еще, — сказал Бринкман.
Джеферсон в задумчивости стал потирать свой подбородок.
---Если я совершенно однозначно опознаю Тахаиру, как девушку, которую я видел в доме Ковачека — медленно произнес он, — то опровергнуть меня они смогут лишь одним способом — предъявив другую реальную женщину, не важно кого.
---Не надо себя обманывать, — ответил Бринкман ему. —Хороший адвокат разобьет ваше свидетельство в мелкие дребезги.
---Я не согласен с вами, Бринкман.
---Хотите попробовать? — предложил Бринкман.
---А вы хороший адвокат? — В его голосе прозвучал сарказм.
---Чтобы разнести вас в клочья — достаточно хороший.
---Ладно, давайте попробуем, — согласился Джеферсон.—Итак, я вышел на свидетельское место и даю показания. Я видел ногу обнаженной. девушки. В данный момент я убежден в том, что она была совершенно обнаженная; купальника на ней не было. Видимо, она сняла одежду, чтобы не запятнать ее кровью. И я совершенно определенно помню, что кожа ее имела коричневый оттенок. — Он сделал секундную паузу, потом кивнул и, обернувшись к Бринкману, пригласил: — Пожалуйста, ваши вопросы, мистер Бринкман.
— Понимаете ли вы, мистер Джеферсон, — начал Берт-Рене, — что после того, как в квартире Мэрилин Рэдфорд было найдено орудие убийства, подозрение естественным образом пало на трех девушек, имевших доступ в эту квартиру,—Мэрилин Рэдфорд, Мирна Чилан и горничную Тахаири?
—Конечно,—ответил Джеферсон. — Я достаточно разумный человек и думаю, что это вполне очевидно.
—Мирна Чилан предположительно сумела освободить себя от подозрений, доказав, что в момент убийства находилась в другом месте, — продолжал Бринкман.
—Нога, которую я видел, никоим образом не могла принадлежать Мирне Чилан.
— Заинтересованы ли вы каким-либо образом в Тахаире?
— Конечно нет.
— Имеете что-нибудь против нее?
— Определенно, нет.
— Являетесь ли вы ее хорошим знакомым?
— Конечно нет! Кроме того...
— Но зато с Мэрилин Рэдфорд вы знакомы хорошо?
—Она была замужем за моим партнером. Я познакомился с ней, когда она была его женой, а по условиям завещания моего партнера я являюсь доверенным лицом по управлению ее имуществом.
— Стало быть, в ней вы заинтересованы?
— В том смысле, как я только что сказал.
— И этого было достаточно, чтобы нанять детективов для ее защиты и привезти их сюда?
—Естественный поступок для управляющего ее состоянием.
— А соответствующие расходы вы относите на ее счет?
— В общем, нет.
— Вы оплачиваете их сами?
—Да.
— Как частное лицо?
—Да.
— Стало быть, и заинтересованы вы в ней как частное лицо?
— Что именно вы хотите этим сказать?
— Вы предлагали ей выйти за вас замуж?
Он густо покраснел, бросил на Бринкмана испепеляющий взгляд и вскрикнул:
---Вы настоящий нахал, Бринкман! Какого черта я вас нанял? Кругом полным-полно детективов , которые….
-—Вы сейчас разговариваете не с мистером Бринкманом, — прервал его Берт-Рене, — а с адвокатом Тахаиры, который ведет ее защиту и допрашивает вас. Так что отвечайте на поставленный вопрос.
---Я не обязан отвечать на ваш вопрос.—Лицо его продолжало пылать, а во взгляде смешались злоба и смущение.
Тогда Бринкман усмехнулся и сказал:
---Хорошо, я перестаю быть адвокатом Тахаиры и снова становлюсь детективом, которого вы наняли. Надеюсь все же, вы теперь поняли то, что я пытался вам объяснить. Ваше опознание убийцы слегка опоздало. А именно, в соответствии с заявлением сделанным вами сержанту Пумадоку, запротоколированным и подписанным вами, вы не могли отчетливо разглядеть эту девушку и узнать ее. Вы даже не могли сказать точно, был ли на ней купальник.
Джеферсон заерзал на своем стуле. И в эту секунду раздался стук в дверь. Тинике тревожно взглянула на Бринкмана.
---Кого еще черт принес? — недовольно проворчал Джеферсон.
Стук раздался снова, гораздо настойчивее, чем в первый раз.
—Судя по звуку, это полиция, — предположил Бринкман, встал и открыл дверь.
На пороге стояли сержант Пумадок и полицейский  Дейли.
—Так-так,—проговорил сержант, входя в номер без специального приглашения.—Как удачно, что мы застали вас всех вместе. Судя по всему, беседуете о погоде?
—Да, обсуждаем планы на отдых, сержант,—ответил Бринкман. — Вот собрались, чтобы решить, когда нам устроить тур по вашим прекрасным Островам и куда именно поехать.
—Да-да, понятно, — усмехнулся Пумадок.
Дейли закрыл за собой дверь, и оба полицейских уселись, где смогли; Дейли — на постели, а сержант  — на стуле.
—Есть некоторые интересные новости, — сообщил сержант.
--Неужели прислушались к словам прокурора?—невинно спросил Бринкман
---Принял к сведению,--ответил сержант.---Так будет правильнее.
—У меня тоже есть для вас интересные новости, —неожиданно заговорил Джеферсон.
—О-о, значит,д ело продвигается, не так ли? Какие же новости у вас, мистер Джеферсон?
—Мне кажется, сначала мы должны выслушать вас, сержант, — попробовал вмешаться Бринкман, но Пумадок отрицательно покачал головой и снова усмехнулся.
---Нет-нет, Бринкман. Налогоплательщикам всегда приоритет. Да и мы больше любим получать информацию. Так в чем дело, мистер?
—Я только сейчас, — начал Джеферсон, — как следует разобрался в том, что произошло. Мне удалось припомнить кое-что про женщину, которую я видел в том доме.
Бринкман кашлянул. Джеферсон недовольно оглянулся на него. Бринкман нахмурился и покачал головой.
—На вас не дует из окна, Бринкман?— заботливо спросил  Дейли. — А то давайте пересядем. Мы тут, на Островах, привыкли к вечернему бризу. Живем на природе.
— Нет, спасибо, — ответил Бринкман. — В горле что-то запершило.
— Так продолжайте, мистер Джеферсон, — сказал сержант Пумадок.
—Я думаю, что никакого купальника на этой девушке не было, — единым духом выпалил Джеферсон.
— А-а, ну, это может многое упростить,—произнес сержант, переглянувшись с Дейли. — Но вы, конечно, не очень ясно это видели?
— Как раз это я вспомнил совершенно четко.
—Понимаю,—сказал сержант,—однако в первоначальных показаниях вы заявили, что не можете сказать, была ли она в купальнике или без. Кроме того, мистер Джеферсон, согласитесь, что обнаженная женская фигура выглядит совершенно иначе, нежели в купальнике.
Джеферсон промолчал.
—Ну хорошо, мистер Джеферсон, продолжайте, поделитесь с нами своей новостью.
— Это и была моя новость, — произнес Джеферсон.
—И все?
—Все. Но вы же понимаете, что у белокожих обнаженных женщин определенные места должны выделяться по сравнению с загорелыми ногами, а у женщины с темной кожей цвет будет везде одинаковый.
— Очень любопытно.
— Мне кажется это весьма существенно.
— Возможно. Я так понимаю, теперь вы уже рассказали нам все, что вспомнили?
—Да. С учетом этого дополнительного замечания — все.
— Больше вы ничего не забыли нам сказать во время нашей прошлой беседы?
— Нет.
—И никаких других новостей тоже нет?
— Нет.
—Ну что ж, отлично, — сказал сержант. — Знаете, мистер Джеферсон, мы всегда оказываемся в довольно затруднительном положении, когда свидетель вспоминает какие-то важные обстоятельства лишь через некоторое время. Хорошо, конечно, что вы потрудились вспомнить детали этого происшествия. Я прав, мистер Джеферсон ?
— Что я сделал?
— Потрудились вспомнить все в деталях.
—Да.
— Наверно, очень постарались?
— В общем, да.
—Но кроме одного-единственного обстоятельства, а, именно, что эта девушка, как вы теперь полагаете — и то, конечно, не с полной уверенностью, — была без купальника, вы так ничего нового и не вспомнили?
— Нет.
— Ни одной детали?
— Нет.
— Ну ладно, — отцепился наконец сержант Пумадок. — А теперь я поделюсь с вами нашими новостями.
Бринкман внутренне подобрался и решил, что его лицо в любом случае должно быть абсолютно бесстрастным.
---Мы очень тщательно провели обыск в доме Ковачека, — начал сержант. — У нас были самые серьезные основания подозревать что этот парень добывал себе средства существования не вполне законными способами. Никто, собственно, и не знал, за счет чего он живет. Социального обеспечения не получал. Сведений о доходах в налоговую инспекцию не представлял. И тем не менее жил он неплохо, тратил довольно значительные суммы денег. Странно, что налоговые службы не особенно им интересовались; но, конечно, раз он не подавал деклараций, не было и оснований для проверок.
— Так, дальше, — нетерпеливо произнес Джеферсон.
—Так вот, мы обнаружили у него несколько квитанций со счетами. Одна из них была выписана  Иржи Ковачеку фирмой «Круглосуточные фотоработы» в Калифорнии. И счет-то был всего на два доллара, тем не менее Ковачек зачем-то его хранил.
          —Фотографические работы?—без особого интереса уточнил Джеферсон.
—Совершенно верно,—с едва заметной улыбкой ответил сержант. — Мы ведь здесь, знаете, вдалеке от остального мира, поэтому вынуждены рассчитывать на помощь с материка. Я сегодня несколько раз связывался по телефону с полицией Лос-Анжелеса и попросил их, в частности, зайти в эту фирму и постараться узнать что-нибудь об этой квитанции. По счастью, там тщательно регистрируют все заказы, и выяснилось, что эти два доллара были получены за фотокопирование документов компании по оптовой торговле фармацевтическими и химическими товарами. Полиция не поленилась навестить и эту компанию, а там секретарша в канцелярии вспомнила этот эпизод и вынесла им скопированный документ. Такая  вот замечательная цепочка удач.—Сержант Пумадок сделал многозначительную паузу, явно ожидая вопросов со стороны.
Бринкман решил молчать, хоть он тресни, но Джеферсон, конечно, не выдержал. Проведя языком по пересохшим  губам, он спросил:
---И что же это был за документ?
---Это была подписанная получателем квитанция-накладная на большую коробку мышьяка, — медленно произнес сержант. — Покупателем значится Билл Рэдфорд, у которого, судя по всему, был открыт счет в этой компании, а подпись на накладной свидетельствует о том, что получила  покупку миссис Билл Рэдфорд. А еще там стоит дата — все это произошло за четыре дня до смерти Билла Рэдфорда. А теперь, мне кажется, —продолжал сержант после небольшой паузы,—есть смысл раскрыть вам один маленький секрет. Морган из полиции Лос-Анжелиса приехал сюда именно по этому делу. У них еще раньше возникли подозрения по поводу обстоятельств смерти Билла Рэдфорда, поэтому была произведена секретная эксгумация тела. И при токсикологическом анализе было обнаружено такое количество мышьяка, которое может убить лошадь. — Сержант Пумадок замолчал и внимательно посмотрел по очереди на присутствующих троих.
—А кто. . . э-э. . . кто заказал эту коробку мышьяка?—не очень уверенным голосом спросил Джеферсон.
— Ее заказала по телефону женщина, назвавшаяся миссис Билл Рэдфорд. Вы понимаете, конечно, что в суде факты такого рода доказать не удается: свидетель не может достоверно опознать голос по телефону, если этот голос ему не знаком. И мы, конечно, должны в своем расследовании это обстоятельство учитывать. Знаете, мистер Джеферсон, полиция довольно часто сталкивается в ходе расследования с такими фактами, которые нельзя рассматривать как доказательства для суда. Разница между судом и следствием весьма существенна. В суде нужно излагать абсолютно достоверные сведения. Вас обязывают оперировать только бесспорными фактами, специально приводят к присяге. Хитроумным умозаключениям там не место — жюри присяжных их не учитывает. Но в ходе следствия определенные умозаключения вполне уместны.
— Вы уже. . . вы уже беседовали обо всем этом с миссис Рэдфорд? — спросил Джеферсон.
— Скорее всего, мой сотрудник делает это как раз в данную минуту, — ответил сержант. — А я решил пока что зайти поговорить с вами.
— Со мной?
—Совершенно верно. Вы ведь управляете состоянием Мэрилин Рэдфорд?
—Я.
—По условиям договора вы имеете полномочия по своему усмотрению и в случае чрезвычайной необходимости выплачивать ей определенную часть основного капитала или некоторый аванс в счет будущего дохода. Не так ли?
—Да.
—Так вот,—торжествующим тоном произнес сержант, — не кажется ли вам правдоподобным такой вариант. Иржи Ковачек, раздобыв фотокопии этой накладной с подписью миссис Рэдфорд и смазанной цифрой даты, приезжает сюда и пытается  выманить у нее весьма значительную сумму. Ну, скажем, тысяч тридцать или пятьдесят, а Мэрилин Рэдфорд в панике сообщает вам, что в силу чрезвычайных обстоятельств, подробнее о которых она говорить с вами не может, ей нужна большая сумма денег — не важно, из основного ли капитала или в качестве аванса,— и....
Джефносон хотел что-то вставить, но сержант остановил его.
—Нет-нет, мистер Джеферсон, не торопитесь. Дайте мне закончить, — сказал он.—У меня вовсе нет желания расставлять вам ловушки. Так вот, разве в этом случае кому-то покажется странным, что вы, предчувствуя, что миссис Рэдфорд попала в беду, обратились  в детективное бюро— к очень хорошим детективам, известным своим умением получать результаты, соблюдая максимальную осторожность и конфиденциальность, — и попросили их приехать сюда и помочь вам защитить Мэрилин Рэдфорд, какая бы опасность ей не грозила? Я тоже готов проявить осторожность и допустить, что вы действительно не знали в чем тут дело. Возможно, вы подозревали, что дело в шантаже, и в то же время ничего не знали о покупке мышьяка. Вы только понимали, что миссис Рэдфорд что-то угрожает, и допускали возможность шантажа. Наше следствие установило,— продолжал сержант,—что миссис Рэдфорд отнюдь не вела жизнь затворницы. Мы выяснили также, что вы выписали агентству «Бринкман и Фишер» чек на десять тысяч долларов. Конечно, какая-то часть этой суммы была затрачена на поездку сюда.
---Расходы оплачивались отдельно,--вставил Джеферсон.
---Допустим. Так или иначе, собрав вместе все эти факты, мы получаем необычайно интересную картину. Мы понимаем, что вы,мистер Джеферсон, привезли на острова ваших двух друзей не только на отдых.—Джеферсон нервно провел ладонью по волосам. Сержант Пумадок обернулся к Бринкману. — Есть и еще одна интересная новость, мистер. Я имею в виду кинокамеру, найденную нами в машине, на которой ездила Тахаира. Мы вынули пленку и проявили ее. На ней снята сама эта машина, стоящая у тротуара. Даже непонятно, зачем надо было это снимать. Но на пленку попал также кусочек проезжей части улицы, видны проезжающие машины. На нескольких кадрах, в частности, четко виден номер одной из проезжавших машин. Мы узнали, чья это машина, Бринкман. Кстати, это очень привлекательная женщина. Мы спросили ее, как часто она в последнее время ездила по Кинг-стрит, и, представляете себе, она до сегодняшнего дня была в отъезде! Единственный раз за последнюю неделю она проезжала по Кинг-стрит, спустя примерно два часа после нашего убийства.
Бринкман вежливо прикрыл ладонью зевок. Сержант Пумадок по-прежнему смотрел на него, но Бринкман был убежден в том, что его лицо ничем его не выдало. Тогда он посмотрел на Тинике, но Тинике действительно ничего не знала и потому, была как скала.
—Я подумал, что вы сможете сказать нам что-нибудь по этому поводу, мистер Бринкман.
---Ковачек приехал сюда месяц назад, — ответил Бринкман.---Эти кадры могли быть сняты в любой момент в течение этого месяца. Все, что я могу вам посоветовать,—переспросите эту вашу привлекательную женщину, сколько раз она ездила по Кинг-стрит за последний месяц.
—Да, конечно, —разочарованно произнес сержант Пумадок.—Я и не собирался бросать эту нить. Я, конечно, рассуждаю в рамках следствия, не имея в виду доказательств для суда.
— А я предпочитаю говорить о доказательствах для суда, — ответил Бринкман, глядя ему в глаза. — Только такие доказательства могут помочь в раскрытии преступления.
— Я так и не понял, обвиняете ли вы в чем-нибудь Мэрилин Рэдфорд, — вмешался Джеферсон. — Но  если вы собираетесь это сделать, то я найду для нее лучших адвокатов на этих Островах, а она перестанет отвечать на ваши вопросы до тех пор пока не окажется в суде.
— Нет-нет, мы её ни в чем не обвиняем.
—Что же вы в таком случае делаете? — спросил Бринкман.
— Просто хотели бы рассчитывать на ваше сотрудничество.
Тинике непонятно для Бринкмана улыбнулась и он  недовольно посмотрел на нее, затем  обратился к Пумадоку:
---Мы очень благодарны вам за внимание, можете на нас рассчитывать.
По лицу сержанта пробежала тень усмешки.
—Благодарю вас, Берт. Мы вам действительно признательны. Мы к вам еще зайдем, вы можете не беспокоится на этот счет. Будем постоянно держать с  вами связь. По правде говоря, мы настолько ценим ваше сотрудничество, что не хотели бы, чтобы кто-либо из вас покинул Острова, не предупредив нас об этом.— Сержант Пумадок с неожиданной для него торжественностью обменялся с ними рукопожатиями и на том они с Дейли ушли.
У Джеферсона был такой вид, словно он проглотил две унции касторки.
---Она этого не делала,—пробормотал он.—Она не могла этого сделать! Я верю ей! Я... Я люблю её! — И он закрыл лицо руками.
Бринкман и Тинике сидели молча. Внезапно Джеферсон поднял глаза на них и надрывно проговорил:
---Идите! Я хочу побыть один. И надо делать наше дело. Надо следить за тем, чтобы Мэрилин не пострадала от этих гиен. . . Сколько это будет стоить — не важно. Теперь все ограничения сняты.
--Не волнуйтесь, мистер Джеферсон, — успокоила его Тинике. Она открыла дверь и она с Бринкманом вышли из номера Джеферсона.
Когда они выходили Джеферсон сидел, в отчаянии обхватив голову руками.
— Вот так-то! —сказала Тинике в коридоре. — Он любит эту девушку, Берт-Рене. Ты слышал, что он сказал?
— Про то, что он ее любит?
---Конечно.
---Поживём-увидим. Мне пора. Где тебя искать?
---До вечера побуду в номер, а потом позвоню тебе. Может быть поужинаем где-нибудь. Тут прекрасные ресторанчики.
--Договорились.

               










                Г Л А В А  26

На улице начало темнеть и Бринкман ожидал звонка от Тинике. Звонок раздался, когда уже порядочно стемнело. Он взял телефонную трубку, ответил и понял, что это не Тинике.
—Вы меня узнаете? — раздался в трубке голос Мэрилин.
—Да.
— Где стоит ваша машина?
— На стоянке у отеля.
— Встретимся в ней.
— А вы сможете найти ее?
—Да.
— О’кей, — сказал Бринкман. — Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Бринкман повесил трубку, выключил везде свет и вышел на улицу. Был чудесный, теплый гавайский вечер. Он прошел на стоянку, сел в машину и стал ждать. Вдруг за его спиной раздался сдавленный голос:
— Ну поезжайте же!
Бринкман не оглянулся назад. Мэрилин спряталась на полу за спинкой сидения. Бринкман завел мотор и вырулил со стоянки. Лишь когда он проехал с полдюжины кварталов, Мэрилин выбралась из укрытия и сказала:
---Если вам раньше никогда не приходилось видеть голых женских ног, то вас ждет небывалое потрясение.--С этими словами она задрала юбку и перемахнула  на переднее сиденье.
— Приходилось, — ответил Бринкман.
---К сожалению,—вздохнула она,—сейчас не  для обсуждения данного вопроса.
Она придвинулась к Бринкману вплотную и схватила его за руку. Бринкман почувствовал, что рука ее дрожит.
---Что случилось? — спросил он.
—Поедем куда-нибудь в такое место, где можно спокойно остановиться, там и поговорим, — попросила Мэрилин.
Бринкман направился  по шоссе к мысу Коко, поглядывая в зеркало заднего вида. Похоже, за ними никто не следит, решил Бринкман. Миновав мыс, он помчался дальше вдоль побережья. Дорога была практически пустынна, однако Бринкман не останавливался, пока они не добрались до укромного места, где шоссе красиво взмывало над заливом. С отвесного каменного откоса открывался прекрасный вид на океан; рядом была просторная автостоянка. Им повезло — ни одной машины. Бринкман остановился, заглушил мотор, выключил свет и повернувшись к Мэрилин, спросил:
---Итак?
Она ухитрилась развернуться задом наперед на своём сидении и буквально лечь на рулевое колесо, так чтобы оказаться лицом к лицу к Бринкману.
---Берт, — проговорила она, — вы мне верите?
Бринкман подсунул  руку ей за плечи, чтобы хоть немного защитить руль, и осторожно ответил:
— Это зависит...
— От чего?---перебила она.
— От нашего теперешнего разговора. Что вы рассказали в полиции?
— Рассказала все как есть, — ответила она.
— Кто с вами разговаривал?
—Хотите верьте, хотите нет, Берт, но разговаривал со мной сам начальник полиции.
—Ну и как он?
— Ничего, приятный.
— Перескажите мне то, что говорили им.
— Мне кажется, они кое-что знают.
— Они не сказали, что именно они знают?
— Нет.
— А что они сказали?
—Начальник объяснил, что положение у меня серьезное. Сказал, что дальнейшее очень сильно зависит от того, насколько я буду искренна; что я должна ему рассказать все о наших отношениях с Биллом Рэдфордом, о нашем браке и все, что я знаю о Ковачеке. Сказал, что помочь мне может только правда, а если я буду лгать, то станет еще хуже.
—И как вы поступили?
— Рассказала правду.
— Теперь повторите ее мне.
— Что вам повторить?
— Все.
—Я для них не стала начинать очень уж издалека.
— Вот и для меня начните оттуда же, — попросил Бринкман.
— Мне всегда хотелось приключений, — начала Мэрилин. — Наверно, я была просто лихой девчонкой и... В общем, передо мной была целая жизнь и... и я соблазнилась.
— Это случается с девушками, — заметил Бринкман. — Поехали дальше.
—Случилось так, как и должно было случится. Вырвавшись из-под родительской опеки я повела самостоятельную жизнь. Ну и попался мне один красавчик,—продолжала она.—Я вляпалась по полной программе: отдала ему любовь, доверила все свои тайны, все на свете. Я отдала ему всю себя, а он — сначала болтал всякую чушь, а потом бросил меня и отвалил.
---А вы?
---Наверно, я должна была пережить потрясение, шок, боль, ненависть. Но все было не так. Я даже обрадовалась. Сказать по правде, к тому времени, когда он отвалил, я начинала от него уставать. Но тщеславие мое было уязвлено, он ведь бросил меня ради другой девушки, значит, она обладала чем-то, чего у меня не было. И я решила: больше такого не повторится! Я должна стать в этих делах докой и в будущем рвать отношения первой. Нечего ждать, пока им вздумается уйти от меня.
— Ладно, дальше.
— В следующий раз, когда за мной стал ухлестывать  один парень, я уже знала свою роль назубок и даже сама присочинила кое-какие сцены для  нашей пьесы, чем немало его озадачила.
---И что получилось?
---Он всерьез и по-настоящему влюбился  в меня по уши.
---Мэри! А вам ни разу не пришло на ум, что родители переживают.
---Нет. Мой отец был занят только политикой и до меня ему дела не было.
--А мать?
---Она, конечно, переживала, но гордость….Ох, уж эта гордость. Да если бы она только вполголоса позвала меня, я быстрее спринтера примчалась бы домой.
---Понятно. Что дальше?
--- Мне казалось, что я тоже в него влюблена.Он был богат и хотел жениться.
---И что?
— Я вышла за него. Но опыт не удался.
— Почему?
— Потому что на самом деле я его не любила. Это была не любовь, а так — забава с рыбкой, которая попалась на крючок. Попросту говоря, я его не уважала. И примерно через год мы решили расстаться. Единственное, что меня бесило, — это то, что мне опять перешла дорогу другая женщина.
---Кто
---Некая брюнетка. Она смотрела на него чувственными темными очами, медленно поднимала веки, так что он буквально проваливался в этот омут, потом опускала веки и издавала трепетный вздох.
---Умелая игра? — спросил Бринкман.
---Да бросьте вы, Берт,—ответила она.—Всякая женщина, которую бог не обидел внешностью, тщательно изучает перед зеркалом свои достоинства и находит способ их подчеркнуть. Эта  так отработала технику, что будь здоров. Она буквально вползла в мою нору и вытолкала меня оттуда. На эту нору мне, конечно, было наплевать, но то, что меня снова обошли, привело меня в бешенство.
— Что было дальше?
— Вышла я на свободу не с голыми руками, — продолжала Мэрилин. — Кое-что с собой унесла.
— Много?
—Вполне прилично. Уж слишком он воспылал страстью к своей брюнеточке. Большой куш отхватил, конечно, мой адвокат, но и у меня осталось около ста с лишним тысяч. Правда, не сразу — сначала пятьдесят тысяч наличными, а остальное — постепенно, в виде алиментов.
— Что потом?
— Потом уже больше никто и никогда не переходил мне дорогу, даже по моей, самой строгой мерке. Я потренировалась-таки перед зеркалом. Раз уж мужчинам так нравятся эти чувственные взгляды, вздохи и прочая чушь, решила я, то эти дешевые трюки я освою в совершенстве.
— Значит, эту науку вы постигли?
—И практику тоже. .
—И помогло?
Она хихикнула.
— Ладно. Пойдем дальше, — сказал Бринкман.
—Значит, так. О том, чтобы успокоиться и начать заниматься чем-нибудь серьезным, я и не думала. Я решила съездить в морское путешествие, расширить свой горизонт. Вы же понимаете, Берт, такая жизнь---это как наркотик. Очень трудно соскочить.
— Ну и как, расширили свой кругозор?
— Несомненно.
— Отлично. Что же произошло?
— В этом путешествии я встретила одного плейбоя, — ответила она, — очень энергичного, очень богатого. Я тоже хотела разбогатеть, ведь для путешествий нужны деньги.
— У вас ведь уже были деньги.
---Мне хотелось еще. Я считала, что деньги — это самая надежная защита, по крайней мере для меня. О том, что бывают и другие способы защиты, я тогда и не подозревала.
---Значит, вы себя продали?
---Я ужасно не люблю это выражение, Бринкман. Он был человеком щедрым, а я вовсе не собиралась попусту его дразнить или вытягивать деньги. Мы объехали всю Южную Америку, путешествовали по Средиземному морю.
— Это все в одном круизе?
---Нет, в разных.
---А в промежутках?
--- Он снял для меня квартиру.
Бринкман промолчал.
---Только ради бога, не надо ничего драматизировать — ответила она на его невысказанную реплику.—В конце концов, Берт, в жизни есть вещи, которые следует принимать. Я девушка современная, вы и представить себе не можете, как легко пойти по пути….
— Чего?
---Я не знаю, как это правильно назвать. Уж во всяком случае, это никакая не «нравственная бездна», о которой талдычат святоши в журналах для женщин. Это просто... ну, скажем, просто целесообразность.
— Ладно. Закончим с этим.
---И вот тут-то через некоторое время я и познакомилась с Биллом Рэдфордом, — сказала она.
---Он ухаживал за вами?
—Да бросьте вы. Это был одинокий, больной человек, весь в делах. Когда у него вдруг появилась возможность развлечься, выяснилось, что он забыл, как это делается. А если бы и попробовал, наверно, на него стали бы смотреть как на ненормального. Все считали его старой развалиной, которому остается только разгуливать по палубе со скорбной физиономией, оказывать знаки внимания старушенциям да выслушивать их бесконечный треп про внучатых племянников и про операции на желчном пузыре.
— Что же у вас произошло?
—Я сразу поняла, что понравилась Биллу. Я вовсе не старалась закадрить его. Мне просто хотелось его развеселить, и у меня это здорово получалось.
— А что вы для этого делали?
— Разрешала ему угощать меня напитками, смешила его, сама от души смеялась его избитым шуткам, иногда опиралась на его руку, заглядывала в глаза, отпускала ему комплименты по поводу его выдающихся деловых качеств.
— Но вы ведь в это время были не свободны?
— Да, я была не свободна и не собиралась его дурить. Я не из тех, кто охмуряют, Берт, хотя по моему рассказу можно так и подумать.
— Ладно. Что потом?
— Потом Билл стал писать мне. А когда я порвала со своим плейбоем, Билл приехал в Нью-Иорк и попытался восстановить веселые, беззаботные отношения, какие были у нас на корабле.
—И получилось?
— Нет, Берт, на суше это невозможно.
— Почему?
—Сама не знаю. На кораблях особая атмосфера. Когда люди оказываются вместе, у них неизбежно появляются общие интересы: вместе обедают, пьют коктейли, встречаются для бесед, а главное — все отдыхают. Больше там делать нечего. Никакой спешки, никаких забот, никакого напряжения. Все веселятся и развлекаются и. .. в общем, там все по-другому. А в Нью-Иорке спишь до полудня, потом встаешь, наводишь красоту. Потом появляется почетный эскорт, и ты отправляешься куда-нибудь в город. Возможности твои ограниченны. Если достанешь билеты, можно пойти на спектакль или концерт. Можно податься в клуб  или пойти в казино и поиграть в «двадцать одно». Можно укрыться в каком-нибудь уютном ресторанчике и вкусно пообедать. Можно немного выпить и поговорить. Но в городе вы предоставлены самим себе; вокруг вас нет компании, с которой вас круглосуточно связывают общие интересы.
---Ну и что было дальше?
---Дальше, — ответила она,—Билл стал все чаще  заводить серьезные разговоры. Он был одинок, страшно одинок и угнетен своей старостью.
---И он предложил вам выйти за него замуж?
---Ему хотелось. . . хотелось полнокровной, активной жизни. И ему хотелось, чтобы я была с ним.
---И что вы ему ответили?
---Берт,— сказала она, — я хочу, чтобы вы мне поверили. Я ответила, что могу быть с ним и для этого ему совсем не обязательно на мне жениться, что он даже может потом пожалеть о таком своём решении.
— А он?
---Берт, я даже не знаю, как вам объяснить, чтобы вы представили себе Билла. Он был весь в работе, никаких развлечений. Когда-то он был женат на женщине, которая быстро превратилась в ворчливую зануду, донимавшую его расспросами о том, где он был и что он делал. Его семейная жизнь, наверно, была невыносимой.
---Да, я знаю, — заметил Бринкман. — Жена его не понимала.
---Нет, Берт, дело не в этом. Тут было другое и я это прекрасно знаю. Есть масса мужчин, решивших жениться и разочаровавшихся в своем решении, и он был одним из них. Кончилось тем, что он. . . он просто ушел с головой в дела и стал пропадать у себя в конторе, потому что не хотел идти домой. Отдав все силы работе, он заработал  кучу денег и достиг огромных успехов, но стал —как бы это сказать? — беспросветным трудягой.
— Он потерял вкус к жизни?
—Да.
— Понятно. И что?
—Он считал, что жить ему осталось недолго, денег у него была куча. Билл сказал мне, что понимает, что я не люблю его — в романтическом смысле слова. Не стал скрывать, что и он, по-видимому, в этом смысле меня не любит, однако восхищен мною и покорен тем обаянием молодости, которое от меня исходит. Он сказал, что хочет просто видеть меня, смотреть, как я развлекаюсь, слышать мой смех, хочет, чтобы я была рядом. И добавил, что готов за все это платить.
— Каким образом он собирался за это платить?
—Сделав меня своей женой. Он сказал, что при его бизнесе иначе нельзя. Он не желал, чтобы я стала его любовницей и ему приходилось бы тайком выкраивать возможность со мной увидеться. Он хотел, чтобы я могла спокойно жить в его доме, познакомиться с его друзьями и все остальное, как полагается.
— Ну и что же вы ответили?
 —Я ответила «да».
— А потом вы не пожалели об этом соглашении?
—Я—нет. Если уж я заключаю сделку, то делаю это с открытыми глазами и потом выполняю свои обязательства. При этом я понимала, что если сама не буду жить счастливой жизнью, то мечта Билла не сбудется. И я сделала все от меня зависящее, чтобы он не считал свои затраты напрасными и получил все, на что рассчитывал.
— Он был счастлив?
—Как весенний жаворонок. Он буквально расцвел, словно майская роза, я даже сама удивилась. Место, где жил Билл оказался очень приятным местом. У Билла было много друзей, и они ко мне замечательно относились. Я старалась дать ему все, чего он хотел: всегда была веселой, жизнерадостной, забавляла его, шутила и. . . правда, Берт, я сумела сделать его по-настоящему счастливым.
— А вы не устали ждать? — спросил Бринкман напрямик.
— Чего ждать?
— Его смерти.
—Берт-Рене Бринкман,—решительно ответила она,—посмотрите мне в глаза. Я не вру, верьте мне. Ничего такого я не ждала. Я просто выполняла условия соглашения и не испытывала от этого никакого неудовольствия.
---Ну хорошо. А как насчет Джеферсона?
—Конечно,—ответила Мэрилин,—Джеферсон осуждал Билла с самого начала, как только об этом узнал. Еще когда Билл уехал в Нью-Иорк, Джеферсон сказал, что он хочет увидеться со мной. Мы ведь переписывались  и.. . наверно, партнеры всегда как-то узнают о таких вещах, а может, секретарша Билла сболтнула чего лишнего и. . . в общем, так или иначе, Джеферсон обо всем знал.
—И не одобрил?
---Даже представить себе не можете, до какой степени не одобрил.
---И что?
---Когда Билл вернулся и объявил Роберту, что собирается жениться, тот подпрыгнул до потолка. Он с Биллом разговаривал таким тоном, что они чуть ли не рассорились вдрызг.
— Что потом?
— О-о!—Она выразительно закатила глаза.—Потом все, как положено. Роберт Джеферсон нанял детективов, которые стали копаться в моем прошлом. Честное слово, Берт, вы не можете себе представить, до чего может докопаться умелый детектив! Хотя, что я говорю? Конечно, можете, вы ведь сами детектив.
---Откуда вы узнали?
---Мне сказали в полиции.
— Понятно.
---Значит,—продолжала она,—они узнали про меня абсолютно все. Проследили всю мою жизнь с самого детства — наверно, с того дня, когда мама отняла меня от груди. И конечно, с того момента, как я познакомилась с первым кавалером. Уж поверьте набрали они материала целую кучу — грязную, вонючую кучу. Ведь если убрать романтику, при луне и прочие прелести, все это выглядит совершенно ужасно. И аккуратно изложили всё на бумаге в отпечатанном виде.
---И что произошло?
Роберт Джеферсон вручил эти бумаги Биллу и предложил прочитать.
— А что Билл?
— Билл прочитал их, порвал в клочья, выкинул в камин и объявил Роберту, что если тот еще раз заикнется о чем-нибудь подобном, то он его убьет.
— Что потом?
— Потом мы поженились и уехали жить в Лос-Анжелес.
—Для Джеферсона ваш брак имел какие-нибудь финансовые последствия?
— Да, в некотором смысле.
— Какие же?
—У них существовало партнерское соглашение, по которому любой из них оставлял всю свою долю целиком оставшемуся в живых партнеру. Если же он был женат, то вдова должна была получить половину наследства, а партнер — другую половину.
—Значит, если бы Билл умер неженатым, он все оставил бы Джеферсону?
—Да.
—Стало быть, из-за женитьбы Билла Джеферсона терял приличное состояние?
— Ну, он, конечно, и не рассчитывал, что Эзра так скоро умрет.
— Все же вы оба не могли не думать о такой возможности.
---В общем, да.
—И Джеферсону вы, конечно, не понравились?
— Конечно.
—Как же тогда получилось, что Билл сделал Джеферсона доверенным лицом по управлению вашим состоянием?
—Чтобы это объяснить, нужно вернуться к тому моменту, когда я только появилась в Лос-Анжелесе.
---Давайте вернемся.
—Джеферсон, конечно, относился ко мне как к какой-то нечисти.
— А вы? Объявили ему войну?
—Вовсе нет. Я решила не обращать на него внимания, только объявила Биллу, что он не должен пускать  Роберта в наш дом. Это было единственное, на чем я настаивала.
—Так. И что потом?
—Потом, постепенно, когда Роберт увидел, как я себя веду, он изменил свое отношение ко мне. И поскольку Билл хотел все же, чтобы он у нас бывал, я в конце концов согласилась.
—И что было дальше?
— Вот так мы и жили — я развлекала Билла, и он ходил веселый и радостный. Он начал следить за своей внешностью, часто посещал парикмахеров, ухаживал за ногтями. Стал шить у портных дорогие модные костюмы. С работы он торопился вернуться домой, где мог отдохнуть, развлечься, насладиться жизнью. И он явно гордился мною, любил похвастаться мною перед другими—поверьте, я говорю это совсем не из бахвальства.
---А как реагировали люди?
---Сначала они думали, что я просто товар, который Билл приобрел на базаре, не подумав как следует. Мне предстояло с этим бороться, но я ведь и раньше знала, что придется столкнуться с таким отношением к себе, поэтому вовсе не была обескуражена. В подобной ситуации быть женой в десять раз труднее, чем любовницей. Но я представляла себе всю ситуацию заранее и прекрасно знала, что мне предстоит испытать. Я твердо решила, что возьму верх и заставлю других хорошо к себе относиться. Самой мне, конечно, на них было наплевать, но я понимала, что Билл хочет сохранить друзей и свой образ жизни, а  не просто запереться в шикарном особняке с молодой женой, которой все будут пренебрегать.
— Значит, вам удалось добиться хорошего отношения со стороны его друзей?
— Да, понемногу удалось. Это оказалось не так уж трудно. В людях ведь много хорошего. Я люблю людей, и они, как правило, любят меня.
---И каким же способом вы этого добились?
—Просто вела себя открыто и естественно. Некоторые юные щеголи, конечно, пытались за мной ухаживать, намекали, что я, наверно, очень одинока и все такое.
—И как вы поступали в таких случаях?
---Я обходилась без благородного негодования,—ответила она. — Просто смеялась им в лицо и говорила, чтобы они пошли поиграли в свои игрушки.
— Ясно. Что дальше?
—Дальше все стали понимать, что я играю по- честному, и в один прекрасный день, словно по мановению волшебной палочки, все стали замечательно ко мне относиться.
— Значит, это произошло достаточно быстро?
—По-моему, не более двух месяцев, но для меня, конечно, прошла целая вечность. Даже странно, как иногда быстро все происходит. Друзья любили Билла, так что постепенно полюбили и меня. Билл любил устраивать званые обеды, а со мной всем было весело, и людям понравилось к нам приходить.
— А Джеферсон?
—И Джеферсон вскоре стал появляться среди гостей.
— Понятно. Что дальше?
—Дальше.—ответила Мириам.—Билл стал счастливейшим человеком на свете, и его друзья полюбили меня за то, что я для него сделала. Они уже не смотрели на меня как на поношенное тряпье с барахолки, а считали меня .. считали чем-то вроде тонизирующего напитка для Билла. А кроме того, я была гостеприимной хозяйкой для всех.
— Ясно. Что же было потом?
—А потом он неожиданно умер. И по завещанию мне досталась половина его состояния.
— То есть сколько?
—Господи, Берт, я не знаю. Его еще не успели оценить, но это огромные деньги. У Билла были золотые рудники, нефтяные скважины, куча предприятий — все, что угодно. И теперь я богата. То есть буду богата.
— Если только не окажетесь замешанной во что-нибудь, что вызовет скандал вокруг имени Рэдфорда, — заметил Бринкман.
Мэрилин промолчала.
---А убийство---это несомненный скандал,— продолжил Бринкман. — И шантаж Ковачека — тоже.
---Я не убивала Ковачека, — твердо произнесла она.
---Вы боялись его?
—Да.
---И собирались заплатить ему?
—Да.
Прежде чем продолжить беседу, Бринкман немного поразмышлял.
---Расскажите мне подробнее про Джеферсона,— попросил он.
— Джеферсону почему-то полюбилась идея полюбить меня.
---Вот об этом я и хотел бы узнать.
---Ну, понимаете. . . Даже не знаю, как и сказать... Он ведь тоже был одинок. Жена его давно умерла, а второй раз он так и не женился. И я понимаю, что у него и желания-то особого не было. Он был такой... ну, как их обычно называют — брюзга, сморчок, зануда, рыба холодная.
— Понятно, — сказал Бринкман.
—Он прекрасно знал Билла до женитьбы — одинокого, несчастного. И вдруг увидел, как Билл переменился, когда появилась я. Видимо, ему в голову втемяшилась идея, что и ему хорошо было бы так жениться.
—Точнее, жениться на очень молодой и очень красивой девушке, — уточнил Бринкман.--- Неплохое предприятие, что и говорить.
— Вот он и хочет это предпринять.
---Он уже предлагал вам выйти за него замуж?
---Вы обязательно хотите это знать, Берт?
—Да.
---Предлагал, — ответила она,--- он хочет, чтобы я за него вышла. Есть даже письменное свидетельство.
---То есть?
—Вскоре после того, как я приехала сюда, я по получила от него письмо. Он написал, что сначала очень ошибся на мой счет, что я оказалась на редкость порядочным человеком. И спросил, не подумаю ли я о том, чтобы выйти за него замуж через несколько месяцев, когда все уляжется и не будет лишних разговоров.
—И что вы ему на это сказали?
---Я еще не разговаривала с ним. Я написала ему, что хотела бы о многом поговорить при встрече, и тем пока и ограничилась. Вы ведь знаете, что происходит с мужчинами средних лет, когда им вдруг приходит в голову влюбиться, — они становятся слегка того, словно дети малые.
— Вы рассказали обо всем этом в полиции?
—Да, за исключением того, что Роберт хочет на мне жениться. Я сочла, мне совсем не обязательно посвящать их в личные дела Роберта.
—Ладно,—сказал Бринкман.—Похоже, вы с ними хорошо поговорили. Видимо, вам удалось их убедить, иначе они бы вас вряд ли отпустили.
—Не очень-то много мне пока удалось. Они продолжают расследование.
— Они, конечно, сказали вам о своем подозрении, что Ковачек вас шантажировал и что вы нашли единственный способ отделаться от шантажиста?
—Да. Прямо они меня не обвиняли, но наводящие вопросы задавали.
— Ну и что вы им ответили?
—Я сказала, что они сошли с ума. Что я никогда в жизни не смогу взять пистолет и пойти кого- то застрелить. Что это вообще не способ решать проблемы.
—Как же, по-вашему, следует обращаться с шантажистами?
— Не знаю, — ответила она.
— Но заплатить вы ему собирались?
—Да.
— Почему?
—Ой, я не знаю. Не могу сказать. Просто единственное, что мне хотелось, — это чтобы меня больше не беспокоили. В конце концов, он просил не очень много и... в общем, Ковачек убеждал меня, что это все, что ему нужно. Просто ему была срочно нужна некоторая сумма и...
—Не надо себя обманывать. Шантаж — это как зыбучий песок, из него невозможно выбраться. Чем больше сопротивляешься, тем глубже вязнешь.
—Я понимаю, что в большинстве случаев это действительно так, — быстро заговорила она, — и может быть, что я ошибаюсь, но Ковачек на самом деле очень убедительно все объяснил.
— А именно?
—Он сказал, что случайно наткнулся на эти документы, что он сам себя проклинает за то, что решил воспользоваться ими, что он совсем не такой, он не вымогатель, он всегда старался заниматься честным бизнесом, но что он оказался в ужасном финансовом положении. Ему срочно нужны деньги. Он объяснил, что, когда к нему в руки попали эти бумаги, он подумал, что у меня все равно столько денег, что я не знаю, что с ними делать, и я могла бы дать ему в долг. Он обещал, что больше ему ничего не потребуется. Он клялся, что будет стараться вернуть их. Сказал, что он в таком положении, что должен срочно погасить некоторые долги и вложить деньги в одно дело, которое ему подвернулось...Ну, в общем, вы понимаете...
---И на какие же это документы он наткнулся?
---Про то, что я покупала мышьяк прямо перед смертью Билла.
— Но это Билл хотел, чтобы вы его купили?
---Да. Он ему нужен был для изготовления чучел. Я же вам про всё это рассказывала, Берт.
---И в полиции тоже все рассказали?
---Все абсолютно.
Бринкман задумался  и потом сказал:
---О’кей, Мэри, вы меня убедили.
---В чем?
---Что не убивали Ковачека, — ответил Бринкман и, улыбнувшись добавил: — И в том, что ты — парень что надо!
— Берт, — тихонько произнесла она.
— Что?
— Ты мне нравишься.
— Отлично. Я очень рад.
— А я тебе нравлюсь?
—Да.
— По тебе не заметно.
— Я на работе.
— Сейчас уже нерабочее время.
— В моем деле нерабочего времени не бывает. Сейчас, например, я только-только по-настоящему взялся за работу.
— Какую?
— Вытаскивать тебя из заварушки.
— Берт. . . — снова проговорила она и осеклась.
— Что?
Но она ничего не ответила, а просто откинулась на его руку, все еще лежавшую поперек баранки, и поглядела на него снизу вверх. В лунном свете, проникавшем сквозь стекла машины, ее лицо белело нежным овалом.
— Тебе не удастся так просто отсюда выбраться, Берт. Если ты сейчас же меня не поцелуешь, то я это сделаю сама.
— Ничего не выйдет, — уперся Бринкман. — Сейчас не до сентиментальных нежностей Мы...
Но ее руки уже обвили  шею Бринкмана, а губы прижались к его губам в горячем поцелуе. Она приникла к Бринкману  всем телом, и на какое-то время другие дела пришлось отложить. Наконец ему удалось ее слегка отстранить и судорожно вдохнуть глоток воздуха.
— Слушай, Мэри. . . — начал было Бринкман.
— Только не надо проповедей, Берт, —прервала она его. — Сейчас я немного отдышусь и повторю все сначала. Еще один раунд, а уж тогда я спокойненько усядусь на свое сиденье и позволю тебе отвезти меня в город, а там. . . в общем, теперь моя судьба в твоих руках. Можешь ею распоряжаться по своему усмотрению. Мне сейчас очень одиноко и у меня... у меня какая-то тяжелая полоса. А ты понравился мне с самой первой минуты, как только я тебя увидела.
— Если мы сейчас не прекратим безобразия, — снова начал Бринкман, — то все дела пойдут кувырком. И ты сама же будешь...
—Я знаю, — сказала она и мягко положила на его губы свой указательный палец. — Не надо читать проповедей, Берт.
— Ты, наверно, измазала меня помадой с...
— Вэдор! Я стерла помаду, еще когда забралась в твою машину.
---Почему это? — не понял Бринкман.
---Потому что я все спланировала заранее, — рассмеялась она.
Бринкман чувствовал, что пульс у него грохочет, как отбойный молоток, дробящий на дороге асфальт.
— Послушай меня, малыш, — сказал Бринкман. — Все это очень серьезно. Ты влипла в историю — не дай бог. Мирна, судя по всему, из нее благополучно выскочит.
---Да, наверно, — сказала Мэрилин, — и её не в чем винить. Мирна уже давно играет в игры, в которых самой приходится заботиться о себе. И если она сама этого не сделает, то кто это сделает за нее?
---Отлично, — сказал Берт-Рене, — но, значит, и тебе нужно позаботиться о себе. Так вот, где ты была утром в субботу  примерно в десять сорок?
---Я сама пыталась это вспомнить, Берт,—ответила она. — Единственное, что я могу сказать точно, — это что я провела на пляже часа полтора.
---Что ты делала?
—Сначала искала Роберта Джеферсона, но не нашла его. Затем повалялась на песке и... ну, я тебе говорила, я просто была на пляже, купалась, загорала, задремала на какое-то время, прогулялась вдоль берега.
— Ты не встречала там никого из знакомых?
—Нет. Я ведь очень недолго оставалась на пляже после того, как проснулась. В порту стоял какой-то военный корабль, и буквально целый десант высыпал  на пляж — наверно, человек двести. Мне их так было жалко, бедняжек. Они очень старались прилично себя вести; наверно, им дали строгие указания, чтоб не свистели, к девушкам не цеплялись и все такое. Но глазенки у них бегали. Знаешь, голову держат прямо, вроде как вперед смотрят, а сами глаза скосят и буквально пожирают тебя взглядом. Сразу видно, что им, бедняжкам, скучно, хочется с кем-нибудь поговорить и за девушками приударить. Представляешь, дома, наверно, у каждого кто-нибудь есть, куча подружек, есть перед кем покрасоваться. И вдруг вся твоя веселая компания остается где-то далеко, тебя высаживают в каком-то незнакомом порту, ты ходишь по пляжу и видишь множество аппетитных бабенок в купальных костюмах. . . ну, ты же понимаешь.
— Да, понимаю, — сказал Бринкман, — но сейчас это к делу не относится. У тебя много знакомых в Гонолулу?
— Нет, очень мало.
— На пляже ты ни с кем не познакомилась?
—Нет. Ты же видишь, что тут творится. Туристы приезжают и уезжают пачками. Приезжают они белокожие, сразу вылезают загорать, моментально сгорают, становятся свекольного цвета и какое-то время на пляже не появляются, потом опять выходят и снова усердно загорают. Валяться и загорать — больше им ничего не надо. Я и сама это люблю; люблю, когда у меня гладкая шоколадная кожа. Но превращать это занятие в цель жизни — нет, это не по мне. Я хочу сказать, что с этими людьми у меня нет ничего общего и...
— А как насчет охотников на девушек?
— На пляже их мало. Они здесь себя прилично ведут. Полиция все время за этим следит, так что лихих ребят не видно. Так, только смотрят. Ты же, наверно, интересуешься, завела ли я здесь приятеля?
---Угадала.
---Нет, не завела. . . .
---Надо как-то доказать, что ты действительно была на пляже в это время.
---Да, черта с два это докажешь, — огорченно  сказала она.
---Вот этого-то я и боюсь, — заключил Бринкман и завел мотор.
---Мы что, возвращаемся?
 — Да, пора.
---И что будем делать?
— Я буду работать.
Она вздохнула и проговорила:
---Да, не повезло мне. Ты парень-кремень!
---Будь я проклят, если это не так.
Подвезти Мэрилин прямо к ее дому я не решился. За домом, наверняка, следила полиция, а как раз сейчас ему очень не хотелось, чтобы они за ним увязались. Поэтому Бринкман остановил машину квартала за четыре до ее дома.
---Приехали, — сказал Бринкман. — Отсюда тебе придется дойти пешком.
---А ты? — спросила она.
---Мне надо еще кое-куда подскочить.
---Не хочешь говорить?
—Нет.
—Ты вернешься в отель?
— Попозже.
—Берт, я хочу знать, где ты…
— Зачем?
— Чтобы тебя найти.
— Зачем тебе меня находить?
---Не знаю. Мне здесь плохо одной.У меня такое предчувствие, что что-то случится.
---Сиди тихо и не волнуйся, — успокоил  её Бринкман. —Сегодня за твоим домом всю ночь будут следить полицейские. — Да, наверное. Берт, ты меня поцелуешь на прощанье?
—Я уже тебя поцеловал.
— Ну, ты страшно деловой!
— Примерно процентов на девяносто.
Она рассмеялась.
—Я согласна на оставшиеся десять.
— Как-нибудь в следующий раз, — ответил Бринкман и поспешно открыл ей дверцу машины. Она вышла и хотела было еще что-то сказать, но он рванул с места и умчался.
Направился Бринкман прямиком на Питерстрит. Полицейский пост возле дома, где произошло убийство, уже сняли. В самом доме было тихо и темно, лишь поблизости бродило несколько любопытных. Бринкман остановил машину, вышел и огляделся. Стоявший неподалеку мужчина спросил его:
— Вы не знаете, это и есть тот дом, где  произошло убийство?
— Кажется, да, — ответил Бринкман, — хотя я не уверен. У меня есть его адрес — Питерстрит 825.
—Да, тогда это он.
—У вас тут какие-то дела? — спросил Бринкман.
— Да нет, просто любопытство разбирает, — ответил он. — Как и вас.
Бринкман пошел вокруг участка, но его новый знакомый привязался к нему как банный лист. Подойдя к кирпичной стене, Бринкман прошел немного вдоль нее по тропинке. Точно на том месте, где указала Тинике, он увидел камень с белым пятном. Прямо под ним в стене была дырка — небольшое углубление, откуда выпал один камень. Сам этот камень валялся у стены на земле.
Лежали ли там все еще перчатки, свернутые в клубок вместе с бумагами? Было неизвестно. Лунный свет туда не попадал. Подойти ближе и заглянуть в дырку он не решился. Непонятно было, сам ли упал на землю этот камень или кто-то уже обнаружил и тайник, и его содержимое. Старательно изображая из себя беззаботного зеваку, он постарался подойти поближе к стене, так чтобы не вызвать подозрений. Бесполезно. Любопытный зритель не сводил с него глаз. С тем же успехом он мог спокойно нацепить на куртку свою бляху. Бринкман повернулся и направился к своей машине и «приятель» пошел следом. Теперь Берт-Рене заметил, что он поинтересовался номером  автомобиля. Тогда Бринкман решил сделать хорошую мину, чтобы у сержанта Пумадока не возникло никаких подозрений.
---Вы только никому не говорите, — сказал Бринкман,--но меня сюда привело не праздное любопытво. Меня зовут Берт-Рене Бринкман. Это моя партнерша, Тинике Фишер, обнаружила тело.
---Что вы говорите! — изумленно воскликнул он.
—Да. Хотел сам посмотреть, что здесь и как.
---Зачем?
Бринкман пожал плечами.
---А вы пробовали составить представление о каком-нибудь месте по описаниям женщины?
Он рассмеялся.
---Ну вот, теперь, по крайней мере, я могу себе представить все, о чем она рассказывала. Это мне и надо было. Всего доброго.
--Всего доброго, — ответил «приятель». Бринкман  сел в машину и уехал.

               


               
                Г Л А В А  27

В отеле «Токио» Бринкман поднялся в номер к Тинике и постучал в дверь. Ответа не было. Прислушавшись к звукам, доносившимся из комнаты он безошибочно определил мелодию танца хула. Это был популярный мотив гавайской песни. Тогда он постучал сильнее. Музыка оборвалась, и Тинике крикнула:
---Кто там?
— Это я, — ответил Бринкман.
Несколько секунд стояла тишина, но потом она все же решилась и открыла дверь. Войдя, Бринкман увидел Тинике в гавайском платье. У стены на дорожном чемодане стоял переносной проигрыватель; как только Бринкман вошел, Тиниеке быстро захлопнула  крышку проигрывателя. Она несомненно практиковалась перед зеркалом танцевать хулу. Бринкман тактично не сказал ни слова, но Тинике все же решила хоть как-то объясниться.
—На этом острове я совершенно одинока, ты всё время в работе, с клиентом разговаривать не хочется, вот и решила заняться танцами.
---Я сегодня уже слышал об одиночестве. Наверно, действует климат, незнакомая атмосфера, навязчивое гостеприимство, расовая терпимость — тут много всего.
—Может быть, ты и прав — сказала Тинике.— Она кивнула на зеркало и проигрыватель:
—Не говори клиенту, что мне не хочется с ним разговаривать.
— Не волнуйся, — заметил Бринкман, — на него климат и другие факторы тоже действует. Если он задержится здесь еще на две недели, то будет прыгать по деревьям, как Тарзан, бить себя в грудь и издавать победный крик обезьяньего самца, убившего своего соперника. А теперь убери свои музыкальные принадлежности и гавайские наряды — для тебя есть работа.
— Что еще за работа?
—Работа, которую нужно сделать тихо и быстро, чтобы полиция ничего не пронюхала, а мы получили то, что нам нужно.
— А именно?
—В порту стоит военный корабль и солдаты с него в субботу утром получили увольнительные на берег. Целая толпа их выкатилась на пляж, они бродили, глазели кругом и наверняка щелкали фотоаппаратами.
— Ну и что?
— Мэрилин Рэдфорд объяснила мне, что все утро гуляла на пляже, загорала и даже заснула там на берегу.
— Да-а, — протянула Тинике, — конечно, может, и была. — Потом пристально посмотрела на мужа и добавила: — А может быть, как раз в это время поехала и шлепнула Иржи Ковачека.
— Все может быть, — согласился Бринкман.
— Это уже лучше, — наставительно заметила Тинике.
---В каком смысле? — не понял Бринкман.
— В том смысле, что эта девчонка строит тебе глазки и готова обвиться вокруг тебя, как розовая ленточка вокруг рождественского подарка. Она пускает тебе пыль в глаза, а ты, дурень, уже готов поверить, что она ни в чем не виновата, ни раньше, ни сейчас, никогда. И теперь мы должны что-то делать только потому, что ты считаешь что она не виновата.
---Тинике! На тебя это не похоже. Неужели ты перестала верить мне. Это  плохо?
— А что хорошего?
---Ладно, — сказал Бринкман.—Считай, что я допускаю и твою версию. Но хотел бы поговорить о деле.
---Ладно, давай о своем деле. Чего ты хочешь?
—Я хочу,— ответил Бринкман,—чтобы ты нашла какого-нибудь молодого офицера с этого корабля. Эти ребята такие впечатлительные, им здесь скучно, они заглядываются на женщин, и ты легко сможешь...
— Ты хочешь сказать, что они будут заглядываться на меня? —  фыркнула Тинике.
— Конечно, будут.
—Меня душит смех. Это в отместку за мою песню о Мэрилин? Ладно, поехали дальше.
— Ты должна найти такого офицера, — продолжал Бринкман, — и уговорить его расспросить солдат. Пусть возьмет пару человек себе в помощь, если это нужно. .
—Да что нужно-то?
—Я хочу, чтобы он узнал, кто из них делал снимки на пляже. И как только пленки будут проявлены и снимки отпечатаны, я хочу на них посмотреть. Каждый может написать на обороте снимков свою фамилию. Мне нужны снимки людей на пляже.
— Ты думаешь, на них будет Мэрилин Рэдфорд?
— Если она действительно была там. Если она говорит правду, что загорала в своем замечательном купальнике и прогуливалась по пляжу, то можно спорить на что угодно — минимум человек десять ее тайком засняли.
— Это вполне понятно. С такой фигурой, как у неё, любой мужчина не сможет пройти мимо.
— Вот и матросики наверняка заметили.
— А вдруг на снимках ее не окажется?
—Вот почему, — объяснил Бринкман, — мы должны выяснить это до того, как полиция догадается сделать то же самое или узнает, что мы этим занимаемся.
— Ну что ж, — вздохнула Тинике. — Ладно, завтра займусь.
Бринкман усмехнулся.
— Что-нибудь не так? — недовольно спросила она.
— Все не так.
---Господи, Берт-Рене, ты что, хочешь, чтобы я занялась этим на ночь глядя?
Бринкман кивнул. Тинике тяжело вздохнула.
— А ведь я приехала  наслаждается жизнью! Послать бы тебя к черту с твоими выдумками или хоть понять, чего ты хочешь. Ну, допустим, мы найдем ее на фотографиях, что тогда?
—Тогда мы попросим тех, кто сделал эти снимки, вспомнить, в котором часу они были на пляже.
— Во-первых, это не так просто, — возразила Тинике, — а во-вторых, это не убедит полицию.
—Тинике! Ты учишь профессионала как надо работать? Не надо. Это уже будет не наша забота, — успокоил её Бринкман.
 ---А чья?
— Мэрилин, если ее к том времени не посадят.
— Лучше уж тогда послать Мэрилин прямо на корабль чтобы ребята ее опознали, — с насмешкой сказала Тинике. — Она получит девяносто восемь  процентов голосов. Каждый будет готов присягнуть, что…
— Вот именно этого, — прервал ее Бринкман, — я и хочу избежать. Мне сначала нужны фотографии, тогда я сумею построить доказательство.
— Да, это логично, — неохотно согласилась Тинике. — Ну ладно, попробую.
---Как себя чувствует Джеферсон?
---Нормально. Пылает страстью. Ты знаешь, что тут было?
—Что?
---Он пришел ко мне в номер и сказал, что готов выложить сто тысяч долларов из собственного кармана, только бы Мэрилин не засудили. Он собирается нанимать адвокатов и дает нам полную свободу действий.
—Ну и что?---Бринкман усмехнулся и вышел из комнаты. Он направился туда, где перед арестом полиции  оставила свою машину Тахаира. Добравшись до ее скромного жилища, он поднялся по ступенькам и позвонил в дверь. Ему открыл молодой человек, тоже полугаваец полуяпонец.
—Тахаира, — коротко сказал Бринкман.
Лицо человека осталось совершенно неподвижным. Бринкман‚ положил руку на лацкан куртки, слегка отогнул его и тут же отпустил на место.
— Да, господин полицейский, — сказал тогда он.
Буквально через мгновение появилась Тахаира. Бринкман шагнул внутрь дома. Увидев Бринкмана, она отшатнулась, словно  ее ударили. Молодой человек вопросительно посмотрел на нее, и она сказала ему что-то по-японски. Бринкман  тем временем пододвинул себе стул и сел. Японец подошел к нему и произнес всего одно слово:
— Уходите!
Бринкман не двигался с места. Тот с угрожающим видом шагнул в сторону Бринкмана, но он потянулся правой рукой под куртку, словно за пистолетом, и посмотрел на него как можно пристальнее и тверже. Видимо, взгляд  ему не понравился, потому что он отступил. Пока что блеф срабатывал.
— Что вам нужно? — спросил он.
Бринкман повернулся к Тахаири.
---Тахаира! Кто вам платит за то, что вы меняли пленки на магнитофоне?
Ее лицо напоминало деревянную маску. Бринкман уже решил, что не дождётся ответа, но после паузы она все же произнесла одно слово своим низким мелодичным голосом:
— Ковачек.
— Кто еще?
— Больше никто.
—- Вы знаете Гарри Брадиса?
— Гарри Брадиса? — механически повторила она.
— Да, Гарри Брадиса.
— Не знаю, — ответила она.
— Вечером перед убийством вы ездили к Ковачеку.
В глазах ее пару раз что-то мелькнуло, но она продолжала стоять неподвижно, глядя на Бринкмана.
— У него в доме был еще кто-нибудь?
— Женщина?
— Женщина или мужчина, не важно кто.
Ответа не было.
—Вы кого-нибудь видели? — еще раз спросил Бринкман. Ее темные глаза, таинственные и непроницаемые, словно покрытые черным лаком, неподвижно уставились на Бринкмана.
---Вы видели кого-нибудь, кто был в доме Иржи Ковачека?
Она продолжала молчать.
— Там был Гарри Брадис, — твердо сказал Бринкман,— или же вы виделись с ним позже. Ему около тридцати лет, он довольно высокий, широкоплечий, с голубыми глазами. Может быть, он назвался другим именем, но так или иначе вы виделись с ним, и он заплатил вам за то, чтобы вы сделали для него одну вещь. Я хочу знать, за что он вам заплатил.
Она продолжала смотреть на него своим непроницаемым взглядом. Лицо ее было абсолютно неподвижно. А вот молодой японец себя выдал. По его лицу Бринкман понял, что за его спиной что-то происходит. Он резко обернулся. В дверях стоял Гарри Брадис, наставив на Бринкмана дуло пистолета. Глаза его сверкали недобрым блеском.
—Ах ты, сукин сын, какой любопытный! — проговорил он. — Корито, забери-ка у него пистолет.
Молодой японец подошел к Бринкману неслышными, кошачьими шагами. Теперь он улыбался холодной торжествующей улыбкой.
— Не загораживай его от меня, — предупредил Гарри.
Бринкман попытался  остановить Корито.
—Не трогай, сынок,—сказал Бринкман, — получишь пулю. Гарри после второго или третьего  трупа уже не оправдается. А я оправдаюсь.
Корито заколебался.
—Давай же! — крикнул Гарри. — Он тебя дурит. Я его продырявлю и глазом не моргну, а потом уж поищем объяснения.
Ситуацию разрядила Тахаира. Она сказала по- японски  несколько слов, и Корито кинулся на Бринкмана, как кот на мышку. Бринкман отскочил в сторону и попытался ударить его кулаком. Корито этого ждал. Он вцепился в  запястье Бринкмана железными пальцами, молниеносно развернулся вокруг своей оси, и в следующий момент комната словно перевернулась у Бринкмана перед глазами: стол оказался у него над головой, потолок — под ногами. Потом все вернулось на свои места, Бринкман шлёпнулся об стенку, а Корито оседлал меня сверху.
Бринкман ударился с такой силой, что к горлу подступила тошнота. Он все же попытался сделать Корито  удушающий захват, но он, конечно, увернулся и резким движением скрутил Бринкмана в бараний рог. Бринкман услышал шлепающие по полу шажки Тахаиры: она подошла, невозмутимо встала рядом с ними и протянула Корито рулончик бинта.
— Забери у него пистолет, — скомандовал Гарри.
Корито быстрым движением связал Бринкману кисти рук бинтом и пошарил с левой стороны под курткой— нет ли под мышкой кобуры. Ничего не найдя, он похлопал меня по карманам.
— Ну, — торопил Гарри, — где же пистолет?
— Пистолета нет, — сокрушенно произнес Корито.
Гарри запрокинул голову и залился раскатистым смехом. Искоса глянув на лицо Корито, Бринкман подумал, что Брадис, пожалуй, зря так громко над ним смеется.
---Ладно, — сказал наконец Брадис и сунул свой пистолет в карман. — давай его обыщем.
Они расстегнули на Бринкмане куртку и рубашку, стянули брюки, закатали майку и уложили  в таком виде на пол. Пока Брадис обшаривал одежду, Корито и Тахаира тщательно обыскали Бринкмана, залезая абсолютно во все места. Когда эта процедура была закончена, Гарри внимательно пересмотрел содержимое  карманов, лежавшее кучкой на столе.
---Ну ладно, умник, — сказал наконец он. — Говори, где они?
В голове у Бринкмана гудело, словно после удара кувалдой. Каждое движение, даже каждый удар сердца отзывался в мозгу гулкой, пульсирующей болью.
— Где — что? — тихо спросил Бринкман, стараясь, чтобы голос не выдал  беспомощности. Брадис снова рассмеялся, подошел к Бринкману  и нанёс сильный удар тяжелым башмаком по ягодицам. Бринкман содрогнулся от боли. Корито захихикал нервным смешком, чисто по-японски.
— Слушай, ты,—грозно проговорил Брадис. —Мы знаем, что они у тебя. Мы уже обыскали твой номер в отеле. Обыскали твою машину. Обшарили все уголки, где ты только появлялся, но ничего не нашли. Должен признать, что ты парень ловкий. Но я не собираюсь и дальше мотаться по всему острову, прятаться и тыкаться, как слепой котенок. У меня нет времени. Они мне нужны.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Бринкман.
Лицо Брадиса налилось кровью.
—Я не знаю, — продолжал Бринкман, — что вы тут замышляете с Тахаирой и Корито, но знаю, что отделаться от них вам ничто не помешает. Вам ведь не привыкать предавать сообщников. Вы убили Ковачека, потому что решили, что лучше все получить одному, чем делить на двоих. Вы участвовали в убийстве детектива Клинтона, правда, непреднамеренно вы участвовали в убийстве жены Брентона. Уж не знаю, как вы договорились с Корито и Тахаирой, но...
Он снова ударил Бринкмана. Это было очень больно. Его удары сотрясали все тело, гулко отдавались в ноющем мозгу. Бринкман понимал, что его единственный шанс -— заставить Тахаиру и Корито заподозрить в нем недоброе, но эти удары его совершенно обессиливали. Бринкман чувствовал, что если Брадис ударит еще раз, то его просто вырвет. Он собрал все свои силы, чтобы сосредоточиться.
— Говори, — снова рявкнул Брадис, — где они?
Он неожиданно нанес еще один удар, и Бринкмана начало тошнить.
— Оденьте его, — приказал Гарри.
Тахаира опустилась на колени и натянула на Бринкмана одежду. Надела брюки, застегнула рубашку, даже подтянула куртку, которая была скомкана поверх связанных рук. Затем она связала мне ноги в лодыжках.
Гарри пододвинул стул и уселся на него.
---Не думай, что я уже закончил, — объявил он. — Мне понравилось тебя бить, это очень меня взбадривает. Если ты такой мазохист, то меня это вполне устраивает. Получишь по полной программе. Сейчас я отвезу тебя в одно местечко, там ты сможешь хорошенько обдумать свое положение и принять решение.
Превозмогая боль, Бринкман проговорил:
—Вы на ложном пути. Вы можете сколько угодно упражняться в садизме, но нельзя выбить из меня то, чего я не знаю.
Он снова рассмеялся своим отвратительным, грубым, скрежещущим смехом.
— Уж не знаю, как попала эта кинокамера в почтовый ящик, — сказал он, — но ты напрасно вытащил её оттуда. Мы нашли свидетеля, который это видел; тогда-то он, конечно, ничего не заподозрил. Должен признаться, мне и в голову не могло прийти, что Ковачек станет держать у себя такие вещи, для меня это было неожиданностью. Но если кто из нас и заблуждается, так это ты. Я его не убивал, но, чёрт побери, непременно добрался бы до этой штуки,  если бы знал, где ее искать.
Бринкман понимал, что находится полностью в его руках. Играть дальше в немого и получать новые побои не было никакого смысла. Он замордует  до смерти, да еще и удовольствие получит. Поэтому, когда он снова поднялся на ноги, Бринкман проговорил.
---Ладно. Я скажу.
Он с явным разочарованием опустил уже занесенную ногу.
— Ну, — сказал он, — где же они?
---В том самом месте, которое вы пропустили, — ответил Бринкман.
—Я ничего не пропустил.
— Значит, вы их нашли.
Эта логика, как ни странно, подействовала на Брадиса. Он задумался на секунду и сказал:
— Ладно. Так что же это за место?
— Жалюзи.
 — Не валяй дурака!
—Только не на деревянных планках, — добавил Бринкман — а внутри карниза, на котором они подвешены.
— Внутри?
—Да, — подтвердил Бринкман. — Я прилепил пленку скотчем к карнизу изнутри. Увидеть ее можно, только если подтянуть жалюзи до середины и высунуть голову в окно.
—Ах ты, сукин сын! — В голосе Брадиса даже прозвучала нотка восхищения.
Бринкман замолчал и прикрыл глаза. Сквозь ноющую боль он чувствовал, что Брадис не двигается — стоит рядом и что-то обдумывает.
Вдруг он сказал:
— Ладно, вот тебе еще разок для ровного счета, просто за то, что ты лишил меня удовольствия забить тебя до смерти.
Он нанес  сильный удар, а потом вдруг, словно вэбесившись, стал пинать Бринкмана острыми носками своих башмаков, стараясь попасть в живот. Бринкман скорчился, чтобы хоть как-то защититься, но спас его Корито, оттащив его прочь от Брадиса.
— Не сейчас,—сказал он. —Сначала забери документы, а то полиция это сделает раньше.
Хотя Брадису жутко хотелось меня добить он не мог не согласиться, что японец прав. Полиция могла обнаружить то, что он искал, в любую минуту.
Корито взял его за плечи и, развернув в сторону двери, подтолкнул:
— Иди.
—Постерегите его, пока я не вернусь, — распорядился Брадис. — Пусть полежит здесь. Только не давайте ему разговаривать, не слушайте его. — И выскочил за дверь.
Через несколько секунд Бринкман услышал с улицы звук взревевшего мотора и отъезжающей машины. Он открыл глаза. Корито стоял над ним с зажженной сигаретой и задумчиво смотрел на него.
— Ну, как дела, простофиля? — проговорил Бринкман.
— Что значит — простофиля?
— То и значит--- простофиля, лопух, легкая добыча.
— Хочешь получить еще?
—Да нет, просто беседую.
— Вот вернется Гарри, получишь еще. А я помогу.
— Вот поэтому ты как раз и лопух, — сказал Бринкман, — раз думаешь, что Гарри вернется.
Корито поглядел на Бринкмана, прищурившись так, что глаза его превратились в щелочки, и глубоко затянулся сигаретой.
—Думаешь, когда Брадис получит то, что ищет, он приедет сюда поделиться с тобой? —спросил Бринкман. —Думаешь, он полный идиот и останется здесь, на острове, где его каждую минуту может замести полиция? Не будь дураком.
—Что же он собирается делать? —спросил он после некоторого молчания. Он вроде даже и вопросы Бринкману задавать не хотел, однако совладать со своим любопытством все же не мог.
— Сядет на самолет и улетит на континент, —ответил Бринкман. — У него уже есть билет на сегодня на ночной рейс и на всякий случай заказано место на завтра.
— Самолет на континент?
— Конечно.
— Он сделал заказ?
---Не только заказ, черт побери! У него уже есть билет.
Глаза его снова превратились в узенькие щелки. Тахаира что-то протараторила ему по-японски.
— Если не верите мне на слово, — корчась от боли проговорил Бринкман, — то можете позвонить в авиакомпанию.
Они снова затрещали по-японски, после чего Тахаира вышла из комнаты характерной японской птичьей походочкой. Бринкман слышал, как шлепали по полу ее сандалии. Потом он услышал звуки крутящегося телефонного диска и вежливый голосок Тахаиры:
— Скажите, пожалуйста, улетает ли сегодня на самолете мистер Гарри Брадис?... Он заказал место… Уже билет?... Спасибо, большое спасибо.
Она повесила трубку, и по комнате посыпались дробные звуки быстрого разговора по-японски — тревожные, как цокот кастаньет. Потом Бринкман услышал, как Тахаира подбежала к нему. Она наклонилась, и через секунду  рот Бринкмана был залеплен широким куском клейкой ленты. Потом снова разговор по-японски, снова беготня. Наконец громко хлопнула входная дверь, и с улицы снова донесся звук мотора и отъезжающей машины.
Бринкман попробовал пошевелить запястьями, но они были связаны чрезвычайно хитроумно, с истинно японским мастерством — ведь их предки упражнялись в разных фокусах с веревками на протяжении десяти тысяч лет. Все, что ему удавалось,—это перекатываться с одного бока на другой. У окна стоял маленький столик, на котором красовались рубиновая японская вазочка и резная статуэтка. Бринкману удалось подсунуть ноги под нижнюю перекладину столика, собраться с силами, приподнять столик и толкнуть его вперед. Столик ударился о стекло, разбил его, вазочка с шумом грохнулась на крыльцо и покатилась. Бринкман еще раз пнул стол ногами, так что остатки стекла осыпались на пол. Теперь оставалось только ждать.
Долго, казалось, целую вечность, ничего не происходило. Он уже стал думать, хватит ли у меня сил вытолкнуть в окно весь столик, как вдруг услышал приближающиеся шаги, и какой-то мужчина испуганным голосом спросил:
— Что случилось?
Похоже было, что он бросится наутек при первых признаках опасности. Бринкман замычал заклеенным  ртом и еще раз толкнул ногами столик. Мужчина заглянул в комнату через окно и тут же отскочил. Бринкман слышал, как он сбежал с крыльца, но потом остановился. Шаги опять стали приближаться—осторожные, нерешительные. В окне вновь появилось бледное лицо. Наконец Бринкман услышал, как поворачивается ручка двери, и мужчина вошел в дом. Видно было, что он перепуган до смерти. Если бы Бринкман как-нибудь неосторожно дернулся, он наверняка убежал бы. Наклонившись надо Бринкманом, он зацепил пальцами край клейкой ленты  на губах и потянул вверх. Бринкману показалось, что вместе с лентой он сдерет кожу с  губ; но вопреки  опасениям кожа осталась на месте.
— Грабители, — проговорил Бринкман. — Развяжите меня! Позовите полицию!
---Где они?-- первым делом спросил мужчина.
---Удрали, — заверил  его Бринкман, только так его можно было удержать. Изрядно повозившись, он наконец развязал Бринкману руки. Берт-Рене сел, достал перочинный нож, перерезал  бинты, стягивавшие ноги, и наконец-то перевел дух.
---Сейчас они ушли,—сказал Бринкман, отдышавшись,---но скоро должны вернуться. Поэтому они меня и оставили связанным, чтобы...
 Этого уже было достаточно. Мужчина даже не стал дожидаться благодарностей выскочил из дома, словно выпущенный из катапульты.
Теперь, сказал  себе Бринкман, в моем распоряжении минут десять, не больше. Внутри у него все болело. Каждый шаг вызывал нестерпимую боль в мышцах. И тем не менее Бринкман хорошенько осмотрел дом. На кухне на гвоздике висели два ключа. Он внимательно рассмотрел их. Это были ключи от разных замков, причем от хороших, дорогих. Ни к передней, ни к задней двери дома Тахаиры они не подходили. Бринкман спрятал их в карман.
Больше ничего интересного он не нашел. Бринкман уже направился к двери, как вдруг услышал шаги на крыльце. Он спрятался за входной дверью и замер. Дверь с шумом распахнулась, и в дом влетел Гарри Брадис. Тупо уставившись на пустую комнату, он замер и оказался в великолепной позиции — лучше не придумаешь. В свой удар Бринкман вложил все силы. Получив ногой в ягодицы, Брадис рухнул вперед на четвереньки. И тут же Бринкман врезал ему в бок.
---Ну, как ощущение?—полюбопытствовал Бринкман. Третий удар он нанес прямо в грудь. Брадис опрокинулся на спину и на лице его отразилось полнейшее изумление — он словно не верил своим глазам. Неловко перебирая руками, он попытался подняться, но Бринкман двинул ему в челюсть и вышел.
Теперь Бринкман понимал, как легко люди становятся садистами. Последний  удар понравился самому Бринкману.

               


               










                Г Л А В А   28

Бринкман позвонил в авиакомпанию и отменил свой заказ. Они были только рады: несколько человек, записавшихся к ним в лист ожидания, до последней минуты надеялись получить освободившееся место. Дежурная была сама вежливость; она объяснила, что  билет Бринкман может сдать на следующий день или обменять на другой рейс. Все, что от него требовалось,—это назвать номер билета. Поскольку Бринкман предусмотрительно записал номер к себе в блокнот, это было проще пареной репы.
Теперь наступил решающий момент, с делом Мэрилин  надо было что-то решать. В голове Бринкмана уже сложился ответ и места в нём Гарри Брадису не было. Он позвонил сержанту Пцмадоку и объяснил ему где он может найти Гарри Брадиса, На вопросы сержанта он решил не отвечать и только сказал, что всю честь поимки Брадиса полиция может приписать себе. Даже не слушая благодарности сержанта Бринкман повесил трубку и  поехал к Тинике. Открыв дверь своего номера и едва взглянув на него, она воскликнула:
— А-а! Заходи, ты как раз вовремя. Хорошенькую кашу ты заварил!
Бринкман вошел в комнату. Джеферсон сидел на краешке стула, обхватив руками на трости, с таким зверским лицом, словно собирался сожрать на завтрак пару плотницких гвоздей. Бринкман проковылял мимо него к свободному стулу. И только сейчас Тинике увидела на его лице кровь.
—Что это с тобой? — обеспокоено спросила Тинике. — Ты еле ноги волочешь, как инвалид. — Последние слова сорвались у нее с языка явно необдуманно, в номере сидел Джеферсон, и она поспешила исправить ошибку. — Ты что, попал в автокатастрофу? — Она с опаской покосилась на Джеферсона: не воспринял ли он ее предыдущую фразу как оскорбление.
—Не волнуйся, пожалуйста,--Бринкман сделал предупреждающий жест Тинике и она подчинилась. На самом деле в душе у неё бушевал ураган. Она видела как страдает её муж, но правила—есть правила. Она была женой сотрудника Интерпола и понимала, что Берт-Рене что-то узнал и не хочет выдавать секрет раньше времени.---Да нет, просто подрался немного,—ответил Бринкман, осторожно опустившись на стул.
—О господи! —всё-таки не выдержала Тинике и всплеснула руками. -----Ну ладно,—успокоилась она под пристальным взглядом Бринкмана. — В общем, мы опять влипли в историю.
Тут вступил Джеферсон.
---Когда я кого-либо нанимаю, —отчеканил он, с ненавистью глядя на Бринкмана, я рассчитываю на порядочность и преданность этого человека. Я доверяю ему и ожидаю, что и он будет играть по-честному.
Бринкман поерзал на стуле, пытаясь усесться так, чтобы по возможности ослабить боль, мучительно вспыхивавшую в каждой мышце.
---Давайте не будем поспешно осуждать Берт-Рене—заступилась Тинике, почувствовавшая что-то Бринкман скрывает что-то важное, раз ведёт себя так дерзко с клиентом. Конечно, этот клиент для Бринкмана ничего не значил, но шеф ждёт от него решения проблемы и Тинике старалась как только могла помочь ему в этом.—Конечно, его побили, это ужасно, но он все-таки смышленый детектив и, наверное, сумеет довести дело до конца.
---Только не за мои деньги! — заявил Джеферсон. —Что касается меня, то я больше доить себя не позволю.
Знал бы ты, что твои деньги никому не нужны, подумала Тинике. Но подыгрывать надо. На самом деле ей хотелось уложить Бринкмана в постель, промыть раны и забинтовать. Проклята служба---даже в таком состоянии ты должен думать о порученном деле. А, впрочем, другим она и не представляла Бринкмана. Отними у него эту работу и он, наверное, сойдёт с ума от безделья, потому что другой работы он просто не представляет.
---Но послушайте, — Тинике взяла инициативу на себя, чтобы Бринкман отдышался и пришёл в норму, — все ещё можно  уладить и...
Джеферсон решительно замотал головой. Теперь уже у Тинике в глазах появилось такое выражение, что она его вот-вот убьет.
---А с чего, собственно, сыр-бор разгорелся?—пришёл на помощь жене Бринкман.
---Я только что узнал,—сказал Джеферсон — причём впервые, что миссис Фишер кое-что нашла в доме Ковачека.
---Подумаешь, какую-то старую кинокамеру,—сказала Тинике и вопросительно посмотрела на Бринкмана. Он кивком головы дал понять, что она всё сделала правильно. —Да я вам десять таких кинокамер куплю, если вы так переживаете.---воодушевлённая поддержкой мужа продолжила Тинике.
---Дело не в камере,—раздраженно ответил Джеферсон, —в том, что в ней было. Ну-ка, Бринкман, расскажите, куда всё это делось?
---Она в полиции.
---Я хочу знать, куда делось то, что было в камере?
— В ней была пленка. В полиции ее проявили.
—Знаю,—отрезал Джеферсон.—И обнаружили кадры уличного движения на Кинг-стрит, снятые через два часа после убийства. Боже мой, я-то думал, что могу вам доверять! Я же платил вам, был с вами абсолютно откровенен и совершенно не предполагал, что столкнусь со злостным обманом!
—Да кто вам сказал, что вас обманули?
— Я вам говорю!
— Неправда. Вы получаете именно то, за что платите.
— Нет, не получаю. Я нанял вас, чтобы...
— Вы наняли нас,—продолжил за него Бринкман,—чтобы мы защищали Мэрилин Рэдфорд.
— Совершенно верно, — сказал он.
— Вот мы ее и защищаем.
—Нет, не защищаете! Вы должны были передать эту информацию мне, что бы там ни лежало.
Бринкман отрицательно покачал головой.
—Вот именно это, — среагировал на его жест Джеферсон, — я и считаю абсолютной, злостной неисполнительностью!
— Бывают случаи, — спокойно сказал Бринкман ему, — когда целесообразно предоставлять клиенту всю имеющуюся информацию, а бывают и другие случаи, когда это нецелесообразно. Сейчас как раз тот самый случай.
— Я желаю знать, что лежало в этой камере, Бринкман.
—Свернутый в рулончик микрофильм, — ответил Бринкман,—парочка квитанций за абонирование индивидуальных банковских сейфов и ключи от них.
—Так! — сказал Джеферсон, резко выпрямившись на своем стуле. — Ну наконец-то! Ведь это же именно то, что нам нужно. Теперь все меняется. Теперь мы действительно сможем защитить Мэрилин Рэдфорд.
— Значит, вы довольны? — спросил Бринкман.
— Вы еще спрашиваете!
—Отлично, — сказал Бринкман. — Значит, Тинике выкрала эту камеру, а я достал из нее то, что нужно, и переправил в надежное место. Вы же сами хотели, чтобы эти материалы были обезврежены, вот они и обезврежены. Теперь ни один злоумышленник не сможет ими воспользоваться, и вам не о чем беспокоиться. Вместо того, чтобы тут сидеть и ругаться, могли бы поздравить нас с отличной работой.
— А вы не могли рассказать мне все это раньше чтобы я не волновался?
Бринкман вновь отрицательно покачал головой:
—Не забывайте, что полиция нашла квитанцию за фотокопирование и узнала о факте покупки яда.
— Да, — задумчиво произнес он, — это верно.
Бринкман тем временем посмотрел на Тинике и вопроси поднял брови.
---Ну да, я ему рассказала, — сердито ответила Тинике на  молчаливый вопрос. — Меня мучила совесть и я сообщила ему про камеру под строгим секретом, а он взорвался и начал метать громы и молнии.
— Ну и что? — недовольно спросил Джеферсон.--Мы же должны работать вместе, а я только в первый раз случайно узнал, что мы нашли что-то важное.
— Вы ведь не знали этого, когда вас допрашивала полиции, не так ли? — спросил Бринкман.
—Нет.
---Когда сегодня будете перед сном молиться, —сказал Бринкман, — не забудьте вознести за это хвалу Господу.
— Это еще почему?
—Потому, что если бы вы об этом знали, то и полиция узнала бы. Тинике все правильно сделала. Кстати, насколько я припоминаю, у вас были легкие перчатки, в которые вы закатали некие документы и спрятали все это в каменной стене.
— Совершенно верно.
— Вы их забрали?
— Вы хотите сказать, достал ли я их из стены?
—Да.
— Нет, не достал.
— Где же они?
— Полагаю, все еще там, в стене.
— Вы никого не посылали забрать их оттуда?
— Нет.
—И никому о них не говорили?
— Нет. Об этом знала только миссис Фишер.
— Тем не менее их там нет, — сказал Бринкман.
— Вы уверены?
—Не совсем уверен, потому что у меня не было возможности засунуть в дырку руку и пошарить как следует. Но тот камень, который прикрывал дырку, лежал на земле. Насколько можно было разглядеть при лунном свете, там ничего не было. Иначе, я думаю, я бы увидел.
Он нахмурился:
—Да, это может оказаться серьезно.
Бринкман промолчал.
— Все равно, — упрямо продолжал он, — я настаиваю на том, что с вашей стороны имела место явно нечестная игра.
— Я так не считаю.
— А я считаю.
—Вы ведь наняли нас, чтобы защищать Мэрилин, — начал  снова сказку про белого бычка Бринкман.
— Совершенно верно.
— Отлично. Мы ее и защищаем.
— От чего?
— Насколько я помню, мы должны были защищать ее от всего, что ей угрожает.
— Правильно, — сказал он.--- И при этом первое, что вы делаете, — это утаиваете полученные вами ценные сведения.
—Да. И мы сделали это, чтобы защитить Мэрилин.
— Что вы хотите сказать? Что не могли доверить мне сведения, касающиеся Мэрилин?
— Совершенно верно.
— Что-о? — завопил Джеферсон.
— Ну-ну, Берт-Рене, давай-ка полегче, — заволновалась Тинике. — Нам надо выяснить все это и...
---Никаких выяснений! — кричал Джеферсон. — Все кончено! Вы свое дело сделали, вы оба! С этого момента вы уволены! Жаль, конечно, что я не могу вернуть деньги по уже выданному чеку, вы успели его обналичить, но теперь уж будьте любезны оплачивать свои расходы сами! Если хотите, можете попробовать отсудить у меня свое жалованье или оплату расходов. Я вас сам по судам затаскаю! Я выставлю вас как самых настоящих жуликов! Я и пятидесяти тысяч долларов не пожалею, лишь бы вы не получили ни одного цента.
---Как так получилось, Джеферсон, — сказал Бринкман как можно спокойнее, — что утром у вас в кармане оказались эти перчатки?
---Не знаю, — раздраженно проговорил он. —Хотел поберечь руки, они у меня немного обгорели...
---В Гонолулу никто перчаток не носит, — прервал его Бринкман.
---А я ношу!
---Потому что вы заранее знали, что будете шарить в доме Ковачека, и не хотели оставлять отпечатков пальцев.
— Да что вы такое несете? Его убили как раз тогда, когда мы подъехали.
— Кто убил?
---Какая-то женщина.
---Шалите, шалите, Джеферсон! — Бринкман покачал головой. —Как не стыдно утаивать важные вещи от своих детективов?
---Что вы еще выдумали?
---Вы все замечательно спланировали. . . — начал Бринкман, но тут Тинике не выдержала.
—Нет, нет, Берть-Рене! Куда тебя заносит? Как можно предполагать такое? Ты же знаешь, что Джеферсон все утро был на пляже, пока я не рассказала ему про Ковачека. Потом мы туда поехали вместе. Я все время была с ним.
— Ну-ка, когда было совершено убийство? — спросил Бринкман у Тинике.
— Как раз когда мы подъехали, — выпалила она. — Или прямо перед этим.
— Или когда ты пошла звонить в полицию, — добавил Бринкман.
— Что?! — воскликнула Тинике, — да ты с ума сошел! Я же звонила в полицию после. . . — И тут она осеклась.
— Вот именно, — сказал Бринкман. — Ты ведь до этого не вылезала из машины. Ты ведь не видела тело. Джеферсон взошел на крыльцо, потом заглянул в окно, побежал обратно и сообщил тебе, что Ковачека убили выстрелом между глаз и он лежит мертвый в постели, а рядом на полу скомканная газета.
Тинике изумлённо уставилась на Бринкмана, моргая своими зелеными, глазами.
—Ну да,—проговорила она.—Я же видела тело собственными глазами.
Бринкман только усмехнулся.
—После того как ты вернулась, позвонив по телефону в полицию, на постели действительно лежало мертвое тело. А вот когда Джеферсон заглядывал в окно, Ковачек просто спокойно лежал в постели и читал газету.-- Наступила тишина, и Бринкман продолжал.—Да, Ковачек действительно стал шантажировать Мэрилин. Но Брадис, большой дока в этом деле, быстро понял, что тут пахнет гораздо более крупной игрой, что здесь есть другая жертва, у которой на самом деле совесть нечиста, а значит, она вдвойне уязвима. Просто Джеферсон быстро раскусил, что ты не опытна в сыскных делах и построил свою игру на этом.
— Вы о чем сейчас говорите, позвольте вас спросить? — вмешался Джеферсон.
— Об убийстве Ковачека.
— Вот и говорите об этом.
—Хорошо.—Бринкман снова повернулся к Тинике. —Джеферсон сказал, чтобы ты пошла позвонила в полицию, а он останется ждать. Ты стала карабкаться по лесенке в соседний дом, думая только о том, что ты будешь говорить полиции. Тем временем Джеферсон вошел в дом, достал из кармана пистолет, выстрелил Ковачеку точно между глаз и снова вышел на крыльцо. Все это он проделал еще до того, как ты успела объяснить соседке, что тебе от нее нужно, и добраться до телефона, откуда ты уже видела Джеферсона через окно. Он, правда, рассчитывал, что успеет не только убить Ковачека, но и найти нужные ему документы. Однако времени до твоего возвращения оказалось мало и ничего найти он не успел, поэтому пришлось уговорить тебя войти в дом вместе с ним и поискать как следует.
— Вы лжец и предатель! — не выдержал Джеферсон.---Я добьюсь, что вас лишат лицензии!
Бринкман не обращал внимания на его крики и продолжал объяснять Тинике.
—Джеферсон плевать хотел на Мэрилин Рэдфорд. Всё это сплошной спектакль. Да, Мэрилин Рэдфорд покупала мышьяк, но Билл Рэдфорд был отравлен совсем не этим мышьяком. Билл действительно попросил ее купить мышьяк, но только потому, что Джеферсон попросил Билла сделать это для него: он якобы собирался попробовать заняться набиванием чучел. Так что вся история с мышьяком просто дымовая завеса.
Тут Джеферсон произнес ледяным голосом:
—Я не знаю, как именно можно лишить вас обоих права заниматься расследованиями, но сколько бы не потребовалось от меня времени, денег, сил и терпения— я это сделаю. Вы самые гадкие, самые дрянные детективы, какие только бывают на свете, вы отбросы этой профессии! Подонки, предатели своих же собственных клиентов!
Бринкман усмехнулся. Тинике посмотрела на него испуганным взглядом и прошептала:
— Берт-Рене! Я ничего не понимаю.
—Я вам еще кое-что скажу, — снова заговорил Джеферсон, обращаясь к Бринкману.—Существует такая вещь, как доказательство. Уж и не знаю, слышали вы о ней или нет, но если не слышали, то сейчас как раз самое время вам о ней узнать. Вы, видно, начитались детективных романов, в которых стоит только мудрому сыщику ткнуть в кого-нибудь пальцем, как тот или моментально падает духом и признается, или вынимает пистолет и пытается пустить себе пулю в лоб, или бросается в бегство. Должен вам заявить, что я поступлю совершенно противоположным образом. Вы выдвинули против меня ложное, клеветническое обвинение в присутствии свидетеля, и я подам на вас в суд за клевету. И попробуйте доказать хотя бы часть ваших диких обвинений, молодой человек. Дело кончится тем, что я разоблачу вас и покажу, кто вы есть на самом деле.
—Ну, раз пошло такое дело, — не выдержала Тинике, — то мы вам, мистер Джеферсон, преподнесём такое доказательство, что вы не отвертитесь. Ты же сможешь, Берт-Рене…
Бринкман не успел ответить как раздался требовательный стук в дверь. Тинике моментально замолчала, а Джеферсон озабоченно посмотрев на Бринкмана, сказал:
—Наверно, сейчас нам лучше обойтись без посторонних. В конце концов, мы, похоже, наговорили друг другу много лишнего. Пора спуститься на землю, прийти к какому-то здравому соглашению и. . .
Стук в дверь повторился, на этот раз еще решительнее. Бринкман встал открыл дверь. На пороге стоял сержант Пумадок, согнувшись в полупоклоне и улыбаясь.
— Можно войти? — вежливо спросил он.
— Нет! — пронзительно вскрикнул Джеферсон.
Бринкман сделал шаг в сторону. Сержант Пумадок вошел в номер и поблагодарил:
— Спасибо. Большое спасибо.
Бринкман прикрыл дверь.
—Вы здесь что-то говорили насчет доказательств, мистер Джеферсон, — начал сержант Пумадок.—Это очень, очень интересная тема, и мне кажется, я смогу внести посильный вклад в ее обсуждение. Я, собственно, поэтому и решил заглянуть на минутку.
—Вы что, слышали, о чем мы говорили? — спросила Тинике.
—Конечно,—ответил сержант Пумадок. —Должен вам сказать, что ваш номер прослушивается. Мы следим за вашей беседой из соседней комнаты.
—И все записывается? — ахнул Джеферсон.
—Да, безусловно. Записывается и подтверждается свидетелями. Не подумайте ничего такого — обычная полицейская рутина, мистер Джеферсон.
—Отлично!—нашелся Джеферсон.—Значит, у меня есть еще свидетели, которые мне так нужны. Я имею прекрасную возможность возбудить дело против Бринкмана за распространение порочащих меня сведений.
---Так вот, о доказательствах, мистер Бринкман,—обратился к Бринкману  сержант Пумадок. — Вы сделали ряд очень интересных выводов, или, я бы даже сказал, умозаключений...
---Назовите их хотя бы подозрениями!—гневно запротестовал Джеферсон.
— . . .а мы со своей стороны, вероятно, можем представить некоторые доказательства.
— Правда?
---Например, пистолет в туалетном бачке, — продолжал сержант, — орудие убийства. Уже нет сомнений в том, кто и когда именно его ту положил.
Джеферсон хотел еще что-то возразить, но передумал.
—Конечно, сразу стало ясно,---сказал сержант Пумадок,—что если кто-то решил воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств —когда можно убить шантажиста и навлечь подозрения на миссис Рэдфорд, — то этот пистолет так или иначе должны были подбросить в ее дом. Судя по всему, именно так вы и рассуждали, мистер Бринкман, когда настаивали на самом тщательном проведении обыска у нее в квартире.
Бринкман кивнул.
—И я конечно же рассуждал точно так же, — пояснил сержант.
Джеферсон саркастически хмыкнул.
—Что же тогда ваши гориллы не заглянули в бачок во время обыска? Все было бы значительно проще.
—Конечно,—согласился сержант Пумадок.—Обыск—это тоже обычная полицейская рутина. И мы конечно же туда заглянули.
---Заглянули? — переспросил Джеферсон, у которого буквально отпала челюсть.
---Несомненно, — строго заметил сержант. — Неужели вы думаете, что в полиции Гонолулу, да еще в отделе по расследованию тяжких преступлений, может работать хоть один человек, способный пропустить при обыске столь очевидный тайник?
— Очевидный? — переспросил Джеферсон.
—Ну, возможно, для вас, мистер Джеферсон, и не очевидный, — ответил сержант Пумадок со своей обычной приветливой, умиротворяющей улыбкой. — Преступник-любитель, вбегающий в ванную комнату в поисках места, где он мог бы спрятать изобличающий его предмет, быстренько осмотрится, увидит бачок и решит, что это идеальный тайник, лучше и не сыскать. Но мы-то, мистер Джеферсон, профессионалы, также как и мистер Бринкман. Мы сталкиваемся с такими вещами каждый день. Для вас, наверно, это было впервые. Вряд ли вам раньше приходилось спешно прятать какой-нибудь предмет в комнате, где удобных потайных мест вообще мало; вот вас и прельстил этот туалетный бачок. А для наших людей, смею вас заверить, вы далеко не первый, кто считает почему-то, что в бачок полицейские ни за что не заглянут; с такими случаями мы имеем дело регулярно. Более того,—продолжал сержант Пумадок, — мы были уверены, что улику, скорее всего подбросят именно в ванную. Правда, если бы этот предмет подбрасывала Тахаира, горничная-японка, то он почти наверняка оказался бы где-нибудь на кухне. Наверно, она бы решила, что идеальным укрытием для него послужит банка с мукой или сахаром. Вы и представить себе не можете, сколько раз горничные и кухарки использовали жестяные банки с мукой или сахаром, а иногда и кофе, чтобы что-нибудь туда спрятать. Им всегда кажется, что их озаряет блестящая идея. Поэтому, конечно, когда мы осматриваем кухню, мы в первую очередь заглядываем именно туда, а когда ищем что-нибудь в ванной, непременно проверяем туалетный бачок. В вашем случае, мистер Джеферсон, вы решили навестить Мэрилин Рэдфорд вместе с миссис Фишер, чтобы заверить Мэрилин в вашей поддержке, пообещать адвокатов, которые станут отстаивать ее интересы, сказать, что не поскупитесь ни на какие расходы ради ее безопасности, и все такое. Вам ведь это было выгодно, поскольку все обязанности по ее защите оставались за вами. Как человек, оплачивающий услуги адвокатов, вы были в  состоянии контролировать всю стратегию защиты. Для вас, безусловно, создавалась идеальная возможность проследить за тем, чтобы ее осудили за убийство, хотя внешне вы вроде бы старались ее выручить. Миссис Фишер, мы не предъявляем вам никаких претензий. Вы действительно не могли знать намерений мистера Джеферсона и не знали о том, что он положил пистолет в туалетный бачок. Да это и было вам не под силу, так как вы никогда не занимались сыскным делом. Не обессудьте, что мы сразу разгадали ваш непрофессионализм. Это было очень лёгким делом. Можете спросить у вашего партнёра.
Тинике покраснела и с виноватым видом посмотрела на Бринкмана.
---Ну, конечно! — саркастически заметил Джеферсон, не обращая внимания на высказывания сержанта в адрес Тинике. — Может, тогда вы уж заодно расскажете нам, зачем мне все это понадобилось —так предавать  женщину, которой я восхищался?
---Конечно, расскажу, — спокойно ответил сержант Пумадок.--Это мог бы вам рассказать и мистер Бринкман, но раз я начал, то и закончу. Вы знали о том, что Билл Рэдфорд просил жену купить мышьяк. Об этом сказал вам и мистер Бринкман. Так что вам было очень удобно отравить мышьяком своего партнёра. А причина, я уверен, отыщется, если внимательно  изучить документы, касающиеся ваших партнерских отношений. Этот шантажист Ковачек — продолжал он, — действительно очень хитёр однако он пошел по ложному следу — пытался шантажировать Мэрилин, хотя виноваты во всем были вы. Зато Гарри Брадис оказался настоящим мастером вымогательства и решил исправить ошибку Ковачека. Кстати, Бринкман, большое спасибо вам за Брадиса. Он сидит в участке и даёт интересные показания. О вас тоже, мистер Джеферсон. Однако, вернёмся к  доказательствам. Вы узнали, что он возвращается домой и сумели приехать с ним на одном корабле; более того, привезли с собой детективов, чтобы «защитить» Мэрилин. Очень недурно, очень тонко,—сержант с улыбкой отвесил Джеферсону легкий поклон, — но все же недостаточно тонко! Вы ошиблись в выборе детективов. И на вашу беду вы выбрали именно мистера Бринкмана, которому ваша игра показалась неестественной и он блестяще провёл расследование.
—Да вы сами-то понимаете, что вы говорите? — пронзительно выкрикнул Джеферсон.
—Конечно.—Сержант Пумадок, казалось, даже слегка удивился. — Конечно, я понимаю, что говорю. Я, изволите ли видеть, не только формирую слова в собственном мозгу и произношу их собственными губами, но и слышу их собственными ушами. Так что никаких сомнений!
— Вы же выдвигаете против меня прямое обвинение! — не унимался Джеферсон.
— Совершенно верно, — ответил сержант.
В комнате повисла напряженная тишина. Потом снова заговорил сержант Пумадок.
—Я надеюсь, что и вы правильно понимаете, что я говорю. У вас, мистер Джеферсон, была отличная возможность зайти в ванную комнату. Видимо, это была единственная комната, куда вы могли зайти на какое-то время один, не вызывая никаких подозрений. Вы вели себя естественно, как старый друг, вот и зашли в ванную. Там вы закрылись, скорее всего, даже заперлись, на несколько минут. При вас было орудие убийства, и вы стали срочно искать для него потайное место; вы знали, что должны найти такое место в ванной комнате. Не знали вы только одного: что мистер Бринкман специально попросил наших людей, производивших обыск, тщательно осмотреть все возможные потайные места, чтобы потом нельзя было незаметно подбросить оружие. Не знали вы, конечно, и того, что и я отдал своим подчиненным точно такие же распоряжения. Так вот и получилось, мистер Джеферсон, что, когда вы вошли в ванную комнату, вы попались в тщательно установленную ловушку. Могу заверить вас в том, что каждый дюйм в ванной комнате был обследован с максимальной тщательностью. Мы не только все осмотрели в самой комнате, мы проверили также все кафельные плитки на стенах — не находится ли тайник за одной из них. Наконец, только вы, мистер Джеферсон, заходили в ванную во время вашего с миссис Фишер визита к Мэрилин Рэдфорд. А потом, когда я сам начал осматривать ее квартиру с ванной, я, конечно, едва ли не первым делом полез в бачок и —пожалуйста — обнаружил там пистолет. Могу вам сейчас сообщить, мистер Джеферсон: исследования однозначно показали, что именно им было совершено убийство.
—Вы можете вешать на меня что угодно,—твердым голосом произнес Джеферсон. — Я буду бороться до конца. У меня хватит денег, чтобы нанять лучших адвокатов.
Сержант Пумадок широко улыбнулся:
— О-о, я очень рад слышать это от вас, мистер Джеферсон! Очень рад. Я уж начал бояться, что вы пали  духом и просто признаете свою вину, отдав себя руки правосудия. Очень хорошо, что вы собираетесь защищаться!
---Почему это? — не поняла Тинике.
Сержант Пумадок посмотрел на нее с недоумением, словно она должна была знать ответ на свой вопрос прежде, чем задавать его. Тем не менее он счёл необходимым вежливо объясниться.
----Видите ли, миссис Фишер, наша зарплата и весь бюджет нашей организации очень зависит от благожелательного к нам отношения налогоплательщиков, поэтому нам, естественно, очень хотелось бы, чтобы налогоплательщики были в курсе того, как хорошо мы работаем ради их безопасности. Между тем очень часто, когда нам удаются яркие операции и наши детективы работают отлично, преступники признают свою вину и отдаются в руки правосудия. Никаких сведений о нашей прекрасной работе налогоплательщики в таких случаях не получают. Бывают, правда, и другие случаи, когда в деле фигурирует мало улик. Тогда обвиняемый является в суд с целой свитой адвокатов, и полиция начинает выглядеть, мягко говоря, небезупречно. Публика ведь, как правило, плохо понимает, что мы, полицейские, не строим доказательств; мы лишь стараемся собрать побольше улик. И вот какой-нибудь ушлый адвокат начинает в суде катить бочку на полицию и заявляет присяжным: «А почему они не представили вот этой улики?», «А почему они не добыли вон той улики?», «А почему они не сделали того-то и того- то?». И присяжные очень часто одобрительно кивают головами, после чего, как правило, обвиняемого оправдывают, а полицию начинают ругать. В нашем же случае получается совсем наоборот. У нас такой замечательный случай, когда даже самый лучший адвокат может...
—Да прекратите вы болтать! —со злостью прервал его Джеферсон. — Я бизнесмен и кое-как разбираюсь в том, что можно сделать, а чего нельзя. Вы просто блефуете. Ну, допустим, я заходил в ванную, но доказать, что именно я подбросил туда пистолет, можно было единственным способом — проследить когда я туда вошел, и сразу после этого обнаружить пистолет. А так — туда заходило множество людей: там была Мэрилин, там была Мирна, там был, в конце концов, этот несчастный детективишка, там...
—Конечно,—охотно согласился сержант Пумадок.—Вы совершенно правы, мистер Джеферсон. Здесь двух мнений быть не может.
— Ну и?. . — сказал Джеферсон.
— Но все же, — продолжал сержант, — у вас была такая возможность. Это-то вы должны признать.
—И у меня, и у нескольких других людей.
—Безусловно, мистер Джеферсон. Вы что же, нас за детей считаете?
—Тогда ваше дело не такое уж замечательное, — торжествующе сказал Джеферсон, — и мой адвокат сделает из вас в суде отбивную.
— А как вы в таком случае объясните то обстоятельство, что когда мы установили продавца и владельца пистолета по его номеру, то обнаружили, что...
— А вот тут-то вы на меня этот пистолет не повесите!--воскликнул Джеферсон. — Уж одно я вам могу гарантировать — что этого пистолета я не покупал!
— Ну конечно не покупали, — спокойно ответил сержант Пумадок. — Вы не так глупы! Этот пистолет был продан лет пятнадцать назад одному человеку, у которого, к сожалению, уже ничего не узнаешь. Он умер.
---Вот так-то! — сказал Джеферсон.
---Зато,--продолжал сержант Пумадок,—в полиции Лос-Анжелеса очень аккуратно ведут учет лиц, владеющих оружием. Каждый уважаемый гражданин имеет право носить оружие, если у него есть на то особые причины, но полиция любит порядок в таких вещах. Так случилось, что десять лет назад вы обратились за разрешением на ношение оружия, и разрешение было предоставлено вам полицией безотлагательно. И вот тогда-то вы и указали марку, модель и номер оружия, которым собирались владеть.
Лицо Джеферсона внезапно исказил беспощадный, несдерживаемый страх.
---И этот номер,—продолжал сержант Пумадок,--- в точности совпадает с номером пистолета, обнаруженного в туалетном бачке, — того самого, из которого был убит Ковачек. Полиция, мистер Джеферсон, должна в определенных ситуациях действовать быстро и решительно, мгновенно преодолевая большие расстояния. Мы здесь, на Островах, вдалеке от остального мира, поэтому вынуждены часто  пользоваться международной связью, а это увеличивает расходы на содержание полицейского управления. Так что для нас чрезвычайно важно получить возможность доказать налогоплательщикам, что эти расходы оправданны. А теперь, мистер Джеферсон, — сказал он после небольшой паузы, — мне, право же, не хотелось бы сильно вас беспокоить, тем более что вы, как я знаю, страдаете артритом. Думаю, наручники в этом случае окажутся мерой чересчур жестокой, а нам бы этого не хотелось. Кроме того, проходить в таком виде через холл —это очень унизительно. А вам еще надо выписаться из вашего номера. Да-да, мистер Джеферсон, к сожалению, сейчас в Гонолулу очень, очень много гостей; в отеле длинный лист ожидания, и администрация очень жестко настаивает на этой формальности. Двое моих сотрудников помогут вам собраться. Наверняка на такой номер, как у вас, будет много претендентов, а вот на те апартаменты, где вам предстоит завершить ваш визит в Гонолулу, боюсь, охотников немного. Вы уж простите мне эту безобидную шутку, мистер Джеферсон; иногда хочется как-то разрядить обстановку. Разрешите, я помогу вам подняться,—продолжал он.--- Вы, конечно, можете пользоваться вашей тростью, но, пожалуйста, только для того, чтобы опираться при ходьбе. Если вы попробуете воспользоваться ею как оружием или вообще прибегнете к насильственным действиям, это будет в высшей степени неблагоразумно, особенно при вашем состоянии здоровья. Итак, если вы готовы...
И сержант Пумадок, подойдя к Джеферсону, взял его под руку, помог подняться со стула, вручил ему трость, поклонился Бринкману и сказал:
— Прошу прощения за внезапное вторжение, однако, когда мы услышали, какой оборот принимает беседа, мы решили, что есть смысл принять в ней участие. Ваш разговор пошел на чересчур высоких тонах, а «Токио», знаете ли, отель первоклассный, и в его номерах не должно быть никакой ругани —по крайней мере, такой, которая беспокоила бы других постояльцев. Что же касается купленного вами будильника, мистер Бринкман, то вы, конечно, можете им пользоваться, но вот коробочка от него, куда вы вложили некоторые вещички и отправили на континент  нас, конечно, интересует. Я уже дал телеграмму на континент   завтра утром, когда некто доставит эту посылочку, её будут сопровождать почтовый инспектор и полицейский. И мы, конечно, рассчитываем, что некий мистер  пойдет нам навстречу.
---Пойдет, — сказал Бринкман,—но мы в свою очередь ожидаем того же от вас.
---В чем именно?
---Бог его знает, сколько на этом микрофильме опасных материалов, — пояснил Бринкман.— Мы хотели бы обеспечить безопасность наших клиентов.
---Ваших клиентов?---саркастически улыбнулся Пумадок и потом понимающе произнёс,--- ах да, вы говорите о миссис Рэдфорд и об этой девушке Чилан. Я как-то упустил из виду этот момент. Да, понимаю, такой  человек, как вы, в ситуации, когда ваш  наниматель оказался обвиняемым в убийстве, не мог не заключить разумного взаимовыгодного финансового соглашения с двумя женщинами; для них оно, безусловно, будет очень полезным. Конечно, конечно, мистер Бринкман, в этом деле вы можете полностью на нас рассчитывать. Шантаж нравится нам ничуть не больше, чем вам, так что вы безусловно можете положиться на нашу деликатность. Да, и еще одна вещь, — добавил он.—Я имею в виду ваш, миссис Фишер, поход на военный корабль, чтобы найти фотографии Мэрилин Рэдфорд на пляже. Это была отличная идея с вашей стороны, мистер Бринкман, и, наши сотрудники немедленно приступили к ее реализации. У нас уже есть несколько снимков Мэрилин Рэдфорд на пляже. Какая все-таки у нее восхитительная фигура! На двух фотографиях она снята прямо на фоне «Каноэ-клуба», а как вы помните, мистер Бринкман, на стене этого клуба, обращенной в сторону океана, висят большие часы, чтобы купающиеся могли следить за временем. Так вот, эти фотографии снимают с миссис Рэдфорд все подозрения. В момент совершения преступления она была на пляже. Итак,—он снова обратился к Джеферсону,—прошу вас пройти со мной. Обещаю вам, что, когда вы будете проходить через холл и оформляться в регистратуре мы будем стараться вести себя так, словно вы наш дорогой гость, видный, богатый турист, которого мы провожаем в поездку по острову. Благодарю вас, миссис Фишер, и особенно вас, мистер Бринкман. Мы действительно очень высоко ценим вашу помощь в этом деле, мистер Бринкман. А с вами, миссис Фишер, хотел бы поговорить наш начальник управления; но с этим, видимо, можно подождать до завтра или послезавтра: сейчас он очень занят. Мы вообще-то редко беспокоим коллег с материка, особенно когда их усилия в конце концов приводят к благоприятному результату. Боюсь, однако, что миссис Фишер вела себя весьма неосмотрительно; поэтому в ближайшие дни, когда вам будет удобно, миссис Фишер, начальник управления хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу изъятия улик с места преступления. Наконец, осталось еще одно дело, — теперь он обратился к Бринкману,—это шантажист Брадис, к которому вы так усердно привлекали наше внимание. И о нем мы тоже позаботились. Некоторое время мы даже считали, что, возможно, это он совершил убийство. Не исключено, что подобная идея приходила ему  в голову. Но он был в совершенном отчаянии, узнав, что материалы, которые прятал Ковачек, уплыли из рук. Его можно понять — ведь на кону были сотни тысяч долларов! Но мы, повторяю, хорошо о нем позаботились; по иронии судьбы,он проведет ночь в камере по соседству с мистером Джеферсоном. Однако не буду вас утомлять подробностями. Вам, без сомнения, есть что обсудить, а мне нужно сопровождать мистера Джеферсона в его новую резиденцию. Доброй вам ночи!
С этими словами сержант Пумадок церемонно раскланялся и вывел Джеферсона в коридор. Потом вернулся в номер, приложил руку в левой стороне груди и сказал:
--Второй раз вы обставили нас, мистер Бринкман, но я не в обиде.---Он поклонился и вышел. За дверью Бринкману удалось заметить, что его поджидали двое полицейских и Джеферсон. Дверь за ним аккуратно закрылась.
---Берт-Рене! Ты можешь мне объяснить…
Бринкман приложил палец к губам, напоминая, что номер прослушивается.

               










                Г Л А В А  29

Бринкман с Тинике спустились вниз и, пройдя через холл отеля, вышли к океану. Белоснежная полоса кораллового песка поблескивала при свете Луны. На фоне мирного ночного неба вырисовывались четкие силуэты пальм. Теплые волны останавливались у невидимой преграды метрах в двадцати  от берега, и только мерное, спокойное колыхание прибрежной воды было отголоском их долгого путешествия.
---Никак не пойму, почему так  ведет себя местная полиция, — нарушила молчание Тинике. — Что имел ввиду сержант, когда благодарил тебя.
---Неужели ты не поняла, что разгадку я преподнёс ему на блюдечке. И как ты думаешь, шеф прислал бы микрофильм, если бы я не попросил его. Конечно, он снял копию и отдаст своему другу. Всё проделано правильно, но шеф допустил одну ошибку.
---Какую?
---Наши люди не смогли найти Иржи Ковачека, а он, ведь, был в реальности. Вот сержант и поблагодарил меня, а все его иронические речи были предназначены для Джеферсона.
---Понятно. Ты меня поразил, Берт-Рене. Надо вести себя с тобой поосторожнее, а то вдруг жучок окажется у меня в бюсгалтере.
---Очень надёжное место,---ответил Бринкман.
   ---Берт-Рене! Мне непонятно зачем еще этот начальник управления привязался — продолжала Тинике. — Если он думает, что я побегу к нему на допрос, то он идиот.
---Он не идиот.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Он и не думает, что ты к нему побежишь.
---Но он же передал через сержанта, чтобы я пришла.
---И при этом как раз сейчас он очень занят, — добавил Бринкман. — Я уверен, что ты спокойно сможешь сесть на самолет и улететь отсюда прежде, чем он освободится.
Тинике  и внимательно посмотрела на него:
---Конечно, ты голова Берт-Рене. Так ты думаешь, что сержант именно это и имел в виду?
---Во всяком случае, не удивлюсь, если это так, —ответил Бринкман, наслаждаясь испугом Тинике.—Ты вмешалась в расследование, похитила улику и утаила ее. Это называется «непрофессиональное поведение». Нас могут притянуть к ответу, причем и в Калифорнии тоже, так что в принципе дело может принять серьезный оборот.
—Я же просто защищала клиента от шантажиста, —занервничала Тинике.
—Конечно, — согласился Бринкман.—Так вот, начальник управления и дает тебе знать, что если ты будешь по-прежнему ошиваться поблизости, то он должен будет привлечь тебя к ответственности. Но несколько дней он, понимаешь ли, будет очень занят. А когда немного освободится, чтобы с тобой поговорить, а тебя уже здесь не будет, он наверняка окажется слишком занят, чтобы сообщать о твоем деле на континент.
— Ну, ты и голова! — воскликнула Тинике. — Ты прав, как всегда! Если ты прав, Берт-Рене, — снова заговорила она. —Есть какой-то утренний рейс. Давай узнаем, есть ли на него билет? Я узнаю, а ты пойди и сообщи хорошие новости девушке Рэдфорд.
—Зачем?
—Преподнеси ей на блюдечке половину наследства Билла Рэдфорда.
—Кстати, есть еще один интересный момент, — вспомнил я.
— Какой?
—По законам большинства штатов убийца не может наследовать состояние человека, которого он убил.
—Ты хочешь сказать, что раз Джеферсон убил Билла  ему не могут достаться его деньги, даже полагающиеся по завещанию?
— Совершенно верно.
— А что тогда будет с этими деньгами?
— Их должны присоединить к остальному состоянию.
— То есть к тому, что получает вдова?
— Да, именно так.
—Ну, и слава Богу. Тогда пошли вместе за билетами. Аванс Джеферсона пригодится.
Бринкман с Тинике взяли билеты и утром улетели на материк. Вскоре они сидели в кабинете шефа.
--Хорошо отдохнула, Тинике,---поинтерисовался шеф.
---Очень хорошо, а если бы не поручения Берт-Рене, то ещё лучше.
---Ну, тогда я освобождаю тебя от обязанностей детектива, так же как и твоего мужа.
--Это значит, что мы можем лететь домой?
---Совершенно верно.
--А билеты?
--Уже заказаны. До Амстердама вы летите вместе, а потом Берт пересаживается на самолёт до Прибалтики.
---Снова мучится в неизвестности.
--Такая работа.
--В чём дело шеф! Там же Мейсон.
---Ты прав, но он совсем зашился. Так много работы, что он один не справляется. Вперёд, сынок и счастливо вам долететь.